aeternum exitum (вечный исход)

      Маршрут полёта составлялся с целью максимально уменьшить вероятность встречи с британскими патрульными судами, по причине чего конвертопланы, оставив позади Камчатку и половину островов Курильской гряды, начали забирать южнее. Ренко не мог сказать, был ли этот манёвр целесообразен, но он определённо был успешен – на пути к японскому побережью им не встретилось ни одного корабля или самолёта. Особенно в свете того, что Нэйту пришлось фактически тыкать пальцем в небо – соответствующей информации были сущие крохи.       Конвертопланы махом рухнули на пару сотен метров вниз, как только впереди обозначилась береговая линия, и теперь шли почти параллельно ей, понемногу забирая к суше. Пилоты и рады были бы повернуть пойти напрямую к точке высадки, но тогда авиагруппа прошла бы в опасной близости от железнодорожного моста, который почти наверняка хорошо охранялся. Вода расходилась волнами, когда над ними проносились чёрные сигары корпусов КП-2, почти растворяющиеся во мраке ночи. Хотя, будь на берегу случайный наблюдатель, он бы непременно услышал шум винтов, но на счастье Ренко и его людей пляж был совершенно пуст.       Через несколько километров конвертопланы свернули к суше. Океан уступил место густому лесу, и пилотам пришлось набрать высоту, чтобы ненароком не зацепить деревья, что даже на небольшой скорости может привести к плачевным результатам. Место посадки, коим было выбрано длинное поле, протянувшееся почти параллельно береговой линии, находящее в нескольких километрах от цели. Эти несколько километров представляли собой густые заросли, но капитан счёл дополнительные неудобства приемлемой платой за безопасность.       Поле, когда-то регулярно обрабатывавшееся, теперь поросло густой травой. Когда конвертопланы зависли над местом посадки, на одном из них включили подвесной прожектор, на случай каких-нибудь сюрпризов, способных повредить машины или помешать приземлению. Однако в пятне света появилось кое-что другое – узкая грунтовка, проходящее через всё поле по всей его длине. Это никак не мешало всем трём КП-2 сесть, скорее даже наоборот, но вполне могло создать определённые проблемы впоследствии.       Разведчики слаженно высыпали из десантного отделения и рассредоточились вокруг места посадки. Вместе с частью десантников с двух других конвертопланов они образовали периметр вокруг места посадки. Тем не менее Нэйт, спустившийся по рампе вслед за своими подчинёнными, держал автомат на изготовку. Беглым взглядом он окинул окрестности, убеждаясь в правильности места посадки: поле было заброшено довольно давно и природа уже начала отвоёвывать своё, что несколько облегчала маскировку винтокрылых машин, а трава хоть и была густой, но едва доставала до колена и взлёту никак не помешает, а случае необходимости её можно будет без проблем убрать.       А вот дорога капитана обеспокоила. Две хорошо утрамбованные колеи с нечёткими следами автомобильного протектора. Покрытия на ней никакого не было, лишь голая земля, но хорошо утрамбованная – об этом говорила крохотная выбоина, получившаяся только после нескольких ударов каблуком ботинка. Это указывало на то, что дорогой пользовались часто, и в любой момент из леса мог появиться патруль. Подошедший минутой позже Девлин пристально осмотрел дорогу, зачем-то сорвал с обочины травинку и растёр между пальцев, после чего обратился к Ренко:       -Кэп, у нас проблемы.       -И без тебя знаю, - ответил Нэйт, после чего обернулся к лесу и указал на участок поля, немного вдающийся в заросли, - думаю, наши птички можно спрятать там.       -Сдаётся мне, что быстро взлететь оттуда будет сложновато – возразил Джеймс, выискивая взглядом место поудобнее.       -Зато оттуда дальше всего от дороги, а если их приметят патрульные, особенно с техникой, то волноваться о взлёте нам уже не придётся.       -Ох, хорошо, будь по-твоему, - Девлин сдался, так и не найдя позиции получше, - но ты попомнишь мои слова, когда всё пойдёт наперекосяк! -Всенепременно.       Пилоты запустили двигатели и своим ходом дотащились до нужного места, где десантники вручную дотолкали их как можно ближе к лесу. Заняло это больше времени, чем предполагалось – трава отнюдь не способствовала маневрированию, особенно вручную. Тем не менее, с маскировкой вскоре было покончено, часовые, отряжённые для охраны конвертопланов, заняли позиции, а остальные разведчики собрались на противоположном краю заброшенного поля.       За вычетом восьми бойцов, оставленных для охраны конвертопланов, сейчас у Ренко имелись в наличии двадцать семь штыков, не считая самого капитана. Для операции, в которой открытое боестолкновение рассматривается как крайняя мера, более чем достаточно. Своих людей капитан разделил на четыре группы – по числу объектов, которые планируется обследовать. При необходимости командиры групп, коими были сам Ренко, Девлин, а также лейтенанты Дибровенко и Усольцев, могли и их разделить, что тоже предусматривалось изначальным планом, но Натаниэль сразу указал, что делать это стоит только при крайней необходимости.       Таким составом островитяне выдвинулись в направлении. На протяжении примерно двух километров бойцы продвигались сквозь девственные заросли. Не джунгли и не таёжный бурелом, но двигалась группа медленнее, чем капитану хотелось бы. На третьем километре впереди показалось ещё одно поле, тоже заброшенное. Потребовался небольшой крюк, чтобы не выходить на открытое пространство, но затраченные лишние минуты того стоили.       Другим препятствием, вполне ожидаемым, стала дорога. На карте она даже не имела обозначения, а потому Ренко счёл, что это какая-то заштатная, всеми забытая трасса, на которой машины появляются раз в полдня. И крупно так просчитался: перед выбравшимися из леса разведчиками предстала оживлённая и хорошо освещённая шестиполосная автострада. И никаких надземных переходов поблизости не оказалось, что было вполне ожидаемо.       Ощущение крупного провала повисло в воздухе. Вид группы хорошо вооружённых солдат, гуськом перебегающих автостраду, мог бы быть в чём-то смешон, но не для Ренко, у которого этот образ сейчас возник в голове. Не веселило его и самодовольное лицо Ямалова, который измывался над Нэйтом даже в его собственном воображении, а Девлин с Барисовым если не вторили ему, то уж точно были не на стороне капитана.       «Но если нельзя пройти поверху, то почему не пройти понизу?» - промелькнуло тут у него в голове. И в самом деле – мало какая дорога на своём протяжении не упирается в глубокую долину, реку или попросту очень большой овраг. Что, в свою очередь, потребует моста или хотя бы пары широких труб, по которым речной поток пройдёт под трассой. Капитану это умозаключение определённо пришлось по душе.       -Родзянко, подымай свою птичку. Ищем мосты, тоннели, выходящие на другую сторону, и всё такое прочее. Остальные – привал до выяснения дальнейшего маршрута.       Переход реки вброд, по пояс в холодной воде и с парой десятков килограмм дополнительного веса– занятие малоприятное. Разведчики медленно тащились вперёд, преодолевая слабое, но крайне настойчивое сопротивление набегающего потока воды. Каменистое речное дно не самая надёжная опора, что заставляло выверять каждый шаг. Оступишься – и как пить дать рухнешь в воду, уйдя с головой. Повезёт – тебя поймают и помогут подняться. Испуг, мокрая одежда и забитый нос это малая плата за жизнь, что не оборвалась так нелепо. В противном же случае…       К счастью группа всё же миновала автостраду без происшествий, и в глазах Ренко это окупало возникшие неудобства. Разве что сушить вещи разведчикам пришлось на себе, ибо время поджимало, и растрачивать его на дополнительный привал выглядело неразумно. Разведчики один за другим исчезали во мраке леса, что начинался за узкой полоской берега. Ренко и ещё двое разведчиков держали под наблюдением автостраду и последними покидали берег. Бросив последний взгляд на возвышающийся над рекой мост, капитан развернулся, но не успел сделать и шага, как по глазам ударила вспышка света.       К счастью для глаз капитана, тот мигом зажмурился и возможно этим спас себе зрение. Источником света был не фонарь или прожектор вертолёта, а…луна, растущий полумесяц которой промелькнул в разрывах облаков. Один из разведчиков, заметив, что командир замешкался, обернулся, на автомате ища источник возможной угрозы. Плавным движением головой Ренко сообщил, что всё в порядке, и разведчики, переглянувшись, продолжили путь к лесу.       Оставшийся наедине Нэйт взглянул на представшую перед ним картину. Он не мнил себя каким-то эстетом, но вид был поистине потрясающий. В те нечастые моменты, когда луна показывалась из-за облаков, слабый свет заливал всё вокруг, искрясь и переливаясь в бурлящем речном потоке. На миг у капитана возникло желание плюнуть на идею своего же авторства, забыть о всех возможных дивидендах для Каторги-12, позвать остальных разведчиков и просто предаться лицезрению завораживающей картины, написанной самой природой. Но – лишь на миг.       Мелькнув ещё пару раз, луна окончательно скрылась за облаками, оставив капитана в темноте, едва разгоняемой светом фонарей на автостраде. Напомнив себе, что времени у них впритык, Ренко вернул ПНВ на место и нагнал замыкающих.       Обогнув небольшую ферму, группа вновь углубилась в лес – если верить карте, в последний раз перед выходом к самой базе. В такой близости от неё вероятность наткнуться на случайный патруль была куда как выше, и капитан разбил бойцов на мелкие отряды, численностью не более стандартного пехотного отделения. Уже через пару минут это решение подверглось проверке – над лесом показался британский вертолёт, шаривший меж деревьев лучом подвесного прожектора.       Разведчики рассыпались и залегли прежде, чем луч прожектора прошёлся по тому месту, где находилась группа. Невольно все напряглись, когда вертолёт завис практически прямо над ними, но внимание экипаж было приковано к другому участку леса, а вскоре они продолжили патрулирование. Разведчики выждали, пока не стихнет шум вертолётного двигателя, и лишь затем продолжили путь.       Не успела группа преодолеть и пары сотен метров, как в чаще по левому флангу замаячил свет. Разведчики вновь замаскировались. На мгновение к обычному лесному шуму прибавился едва различимый гул, неуловимо похожий на раздражённое ворчание. Девлин, в тот момент находившийся в авангарде группы, был полностью с этим солидарен, ибо жизнь одарила его парой нервных секунд, затраченных на поиск подходящего укрытия. Зато позиция оказалась невообразимо удачной – кустарник перед ним создавал своеобразную амбразуру, через которую в случае чего будет удобно стрелять по коленям патрульных, или в головы недобиткам. Ухмыльнувшись, майор перевёл автомат в режим стрельбы одиночными.       Время шло, британцы приближались. С сокращением расстояния стали различимы звуки шагов и голоса патрульных. По распространению звука Девлин заключил, что те двигались цепью, но ни ширины, ни точного расстояния до неё определить не мог. С уверенностью он мог сказать лишь то, что они приближались. Когда впереди начали мелькать лучи фонарей британцев, Джеймс вжался в землю, надеясь, что патруль пройдёт мимо.       Вдруг шаги раздались уже в считанных метрах от майора. Световое пятно от фонаря скользнуло перед кустом, сокрывшим Девлина от патрульных. Несколько пар ног, запакованных в старательно начищенные ботинки и серые галифе, мелькнули в просвете, и звуки шагов начали удаляться. Майор выждал несколько секунд и сменил позицию, продолжая держать патрульных на прицеле. Скосив взгляд вправо, он заметил нескольких разведчиков, поступивших аналогичным образом.       Тут Девлин смог оценить численность патруля и ощутил себя крайне мерзко от осознания того, насколько близко была смерть. Когда патруль ещё приближался, майор решил, что перед ним дюжина солдат, самое больше – пятнадцать касок. В то время как их оказалось почти в два раза больше. Пятки похолодели, когда пришло понимание масштабов бойни, которая развернулась бы тут в случае обнаружения разведчиков. Всё их высокотехнологичное снаряжение и перевес в огневой мощи почти полностью нивелировались малой дистанцией и отсутствием хороших укрытий       -Майор! – негромко окликнули его сзади, - что у нас тут?       -Всё намного лучше, чем могло бы быть, - отозвался Девлин и, заметив вопросительный взгляд командира, - продолжил, - их там было почти полвзвода. Начнись сейчас бой, и о продолжении операции можно было бы забыть, если б мы вообще не полегли в полном составе.       -Тем лучше, что этого не случилось. Продолжаем движение. Смотреть в оба.       Лес закончился внезапно. Вот вокруг густые заросли, ветки цепляются за все подряд части снаряжения, то и дело охаживают по незащищённой части лица, а вот лишь редкие кустики отделяют разведчиков от широкой грунтовки, опоясывающей базу. Пока группа распределялась вдоль кромки леса, а офицеры распределяли сектора обстрела, Ренко изучал периметр базы. К немалому его удивлению, сбылись не худшие, а как раз лучшие ожидания на этот счёт: стена в семь-восемь метров высотой, увенчанная «Спиралью Бруно», затопленный ров неопределённой ширины, снова колючая проволока, противотанковые ежи, полоса пустого пространства, определённо заминированная, и снова проволочное заграждение, причём сразу двойное. Закончив осмотр, Ренко негромко окликнул Девлина и махнул рукой в сторону периметра.       -Что думаешь? – спросил Нэйт.       -Я думаю, что… - Джеймс оторвался от прицела, обвёл взглядом стену и повернулся к собеседнику, - что как-то блекло эта оборона выглядит.       -Чертовки верно. Неплохие укрепления, но выглядит каким-то…устаревшим, что ли. Вовсю используют боевые шагоходы и летающие корабли, а инженеров словно прямо со строительства линии Мажино набирали.       -Вот только артиллерийских позиций и ДОТов я что-то не наблюдаю…так, последние слова беру назад. Видишь пень наклонённый?       -Ага, - отозвался Ренко, вновь приникнув к прицелу, - даже странно, что его не убрали.       -Смотри на нижнюю часть стены по правую сторону от него. Ищи узкую полосу света на земле.       -Ничего не…ох, твою ж мать.       Здешние британцы явно были не дураки, и простенькую на вид линию укреплений дополняли огневые точки, обустроенные вдоль всего периметра с интервалом в десять-пятнадцать метров. Выполнены они были в лучших традициях фортификационного дела первой половины двадцатого века, и даже лучше: двухуровневые бункера, каждый из которых был оснащён тремя пулемётами и пушкой, наверняка противотанковой. Вооружение установлено с расчётом на создание пересекающихся углов обстрела и максимальное уменьшение «мёртвых зон». Что до самих бункеров, то и тут инженеры не оплошали, спроектировав их так, что штурмующие могли не узнать об их существовании, пока те не откроют огонь, сделав всё для того, чтобы огневые точки практически не выделялись на фоне стены.       Теперь ситуация вполне тянула на худшие ожидания, и Ренко крепко призадумался. Колючая проволока способна только задержать, да и то лишь в случае отсутствия тяжёлой бронетехники или спецсредств вроде «Бангалорских торпед». «То есть прямо как в нашем случае», - начал рассуждать капитан. «А задержать для того, чтобы ребята в бункерах спокойно перестреляли штурмующих и ушли пить чай». Нэйт даже пожалел, что не дополнил вооружение группы парой гранатомётов, хотя в данном случае они погоды бы не сделали.       -Тогда поступим иначе, - произнёс он уже вслух, - Усольцев, бери пару бойцов, миноискатель и вперёд к колючке. Если мин за дорогой нет – режьте. И не забудьте про оптический камуфляж.       -Слушаюсь.       Человек, сокрытый оптическим камуфляжем, со стороны кажется не более чем лёгким маревом, по непонятной причине выглядящим как человеческий силуэт. Сторонний наблюдатель в жизнь не сможет обнаружить его – если, конечно, не будет располагать тепловизором или знать, что искать. Подобных ситуаций разведчики всячески стараются не допускать, а потому неприятелю приходится полагаться на окружение, будь то контрастный фон, размытое пятно тени, следы, появляющиеся из ниоткуда, и звуки. Ещё оптический камуфляж не дружит с резкими телодвижениями, но это общая проблема при использовании почти любых средств маскировки, так что разведчики подобных оплошностей не допускают.       Лейтенант и двое других разведчиков ступили на дорогу и в тот же миг растворились в воздухе. Ренко вглядывался в темноту, но не мог разглядеть их, как ни силился. Зато вздрагивание колючей проволоки пропустить не мог. Вот сталь разорвалась в одном месте, в другом, в третьем, и разведчик, словно материализовавшийся из воздуха, призывно взмахнул рукой: «путь чист!». Ренко направил к колючке ещё пару человек, проделывать вторую брешь. Остальные тоже готовы были выдвигаться, когда на частоте группы голос Усольцева произнёс одну фразу, вмиг прервавшая всякую деятельность:       -Нужен сапёр.       -Обычные противопехотные мины нажимного действия, - заключил сапёр, - конструкция элементарная, снимаются быстро, но их тут до хрена.       -Сколько уйдёт на проход для одного человека?       -Быстрее, чем за полчаса, точно не управлюсь.       -Даю на всё сорок пять. Ревенков, займись вторым проходом. По времени аналогично.       -Слушаюсь, товарищ командир, - отозвался второй сапёр и исчез, включив оптический камуфляж.       Нэйту вспомнился другой неприятный момент, связанный с использованием оптического камуфляжа, суть которого в том, оператор системы видит себя точно так же, как видят его окружающие, то есть – размытым силуэтом, разве что очертания чётче. Это приводило к необходимости управляться со своим телом, полагаясь больше на осязание, нежели на зрение. Проблема решалась повторением комплекса из нескольких упражнений в течение пары недель, но ряде ситуаций, особенно связанных с мелкой моторикой, она давала о себе знать. Например, обезвреживание мин.       От детонации погибнет разве что сам сапёр, вот только грохот взрыва сообщит о присутствии разведчиков всей округе, и Ренко отлично осознавал, насколько печальными будут последствия. С другой стороны, должно же им когда-то везти, так что за три минуты до истечения выделенного времени оба прохода в минном поле были готовы.       Последняя линия «спирали Бруно» хоть и выглядела несколько более трудной задачкой из-за шумовой сигнализации, по итогу отняла лишь несколько минут. Теперь оставалось всего ничего – взобраться на идеально гладкую восьмиметровую бетонную стену, прорезать два проволочных заграждения, и в процессе не потревожить стрелков в бункерах и часовых на вышках.       Девлин ещё при изучении карт предположил, что стены окажутся слишком высоки, чтобы можно было преодолеть их подсадкой или с помощью лестниц, и настоял на том, чтобы прихватить с собой одну поделку островных инженеров – гарпунное ружьё. Создавали его как подспорье в охоте на китов, что иногда появлялись в водах вокруг острова, но в чью-то светлую голову пришла мысль, что если немного видоизменить острие гарпуна, да прикрепить к нему трос или верёвочную лестницу, то ружьё станет подспорьем не только в охоте, но и при штурме зданий или преодолении вертикальных препятствий.       Систему дорабатывали, повысив дистанцию запуска, прочность гарпуна, максимально возможную длину троса. Но ни эти, ни многие другие привнесённые улучшения не смогли сделать систему проще в эксплуатации. Промахи, рикошеты гарпуна, слабое заглубление – наиболее частые проблемы, с которыми сталкивался неопытный стрелок. И именно наличие соответствующего опыта стало тем самым аргументом, что позволил майору убедить Нэйта позволить взять лишний груз. А весило гарпунное ружьё немало.       -Уверен, что всё получится?       -Ну только если это не бетон, а доски, покрашенные под него, - отшутился Девлин, кивнув в направлении стены, но не прекращая при этом приготовления.       -Надеюсь. Сколько человек смогут подняться за раз?       -По этому тросу… - Джеймс скосил взгляд на катушку, установленную на земле позади него, - три человека максимум.       -Приемлемо. Ладно, пошевеливайся. Мы вроде как в мёртвой зоне прожекторов, но не хочу излишне искушать судьбу. Стреляй по готовности.       Вместо ответа майор продолжил возиться с ружьём. Остальным, в том числе Нэйту, не оставалось ничего иного, кроме как ждать. Именно такие моменты разведывательных миссий – и не только – многие считали самыми неприятными. Волнение, страх и некоторые другие эмоции, которые обычно не замечаешь по причине сосредоточенности на действиях, теперь выходят на первый план, да ещё и дополняются скукой. Напряжённое ожидание, когда человек не силах повлиять на события, опасно тем, что изматывает в моральном плане, и, как ни странно, может снизить бдительность.       Ренко решил бороться с этим, принявшись шарить взглядом по стене. Переключение внимания на статичный объект, не требующий высокой концентрации, было неплохим способом бороться с данной проблемой. Вдобавок можно было заметить детали, прежде ускользнувшие от внимания, хотя вызывало сомнение, что факт отсутствия стыков, говоривший о том, что стена была монолитной, мог как-то пригодиться ему как командиру. «Или фрагменты пригнаны настолько плотно, что стыков не видно?»       Короткое шипение за спиной прервало размышления капитана. Ренко обернулся, но увидел лишь молниеносно разматывающийся трос. Парой секунд позже до его слуха долетел едва различимый звон, сопровождавшийся ещё менее различимым шорохом осыпающейся бетонной крошки. Девлин, тоже услышавший это, отложил гарпунное ружьё и со всей силы дёрнул трос. Довольная улыбка и короткий кивок говорили одно – успех.       В сопровождении троих разведчиков Девлин и лейтенант Дибровенко, сокрытые оптическим камуфляжем, пересекли простреливаемую область и оказались в «мёртвой зоне» у основания стены. Пока один из бойцов лез наверх с кусачками, Девлин готовил второе устройство гарпунного ружья, которое обеспечит их тросом для спуска, остальные не сводили глаз с перископов огневых точек. Резкое движение будет верным признаком, что стрелки что-то заметили, и даст неплохой шанс разведчиком, оставшимся за колючей проволокой, избежать обнаружения.       Те в свою очередь тоже не сидели сложа руки: взмыл в воздух беспилотник, обеспечивший отличный вид на происходящее за стеной. Ренко то и дело поглядывал на дисплеи терминала управления, но похоже теперь удача повернулась к ним лицом, и за стеной никакой активности не наблюдалась. Тем временем над стеной мелькнули четыре слабые вспышки красного света – условный знак, что путь чист. Разведчик спустился вниз, уступая место Девлину. Тот, глубоко вздохнув, закрепил карабин, автоматическую лебёдку, и начал медленный подъём наверх.       Эта часть работы с гарпунным ружьём была у Джима самой нелюбимой. Ладно подъём на высоту с грузом, к этому он более-менее привык, но вот сам процесс установки троса на высоте его раздражал. Хотя работы было даже меньше – опереть ружьё стволом, который будет работать как опорная плита, в поверхность, куда будет вбиваться гарпун, и включить пусковое устройство в ослабленном режиме.       Это всё Девлин проделывал уже не единожды. Сделал и в этот раз, хотя высота, небольшая площадь места, где можно развернуться, «перила» в виде колючей проволоки, и нежеланная публика, которая, правда, его не заметила, были не самыми желанными условиями. Но вот трос улетел вниз, Девлин сигнализировал фонариком остальным, и позволил себе облегчённо выдохнуть. Одна проблема позади, осталось всего лишь ещё с десяток.       -Это последний, товарищ генерал, - отрапортовал Усольцев.       В закутке, образованном двумя складскими зданиями, находились все двадцать бойцов – двоих решено было оставить с наружной стороны стены, операторы дронов под прикрытием ещё троих разведчиков засели на границе леса. Беспилотники оттуда практически доставали до противоположных окраин базы, а ещё такая позиция позволяла держать под наблюдением часть идущей вокруг базы дороги.       Оставшиеся члены разведывательной партии разбились на определённые заранее отделения. Под руководством лейтенантов они занялись подготовкой к выдвижению вглубь базы, которая по большей части заключалась в избавлении от излишнего груза и его размещении в укромном месте, и появившуюся толику свободного времени некоторые бойцы решили потратить на себя. Нэйту, получившему возможность оценить текущую обстановку, пришлось старательно игнорировать еле уловимый, но настойчиво лезший в нос запах еды.       То, что капитан видел, было понеприятнее– активности не наблюдалось лишь в непосредственной близости от их местонахождения, если не считать за таковую маленький патруль, появившийся поблизости за несколько минут до этого. Родзянко же сообщал, что чем ближе к центру базы, тем оживлённее становилось внизу.       -Вертушка! В укрытия! – прошипел один из разведчиков как раз в тот момент, когда и Ренко услышал шум лопастей и по примеру других нырнул в тень и включил оптический камуфляж.       -Знаешь, по-моему британцы после прошлого визита к ним ждут нас с распростёртыми объятьями, - голосом Девлина сообщила пустота.       -Полностью согласен с предыдущим оратором, товарищ генерал, - продолжила пустота уже голосом Дибровенко.       -Где ж вы раньше были, знатоки, - бросил Ренко, не сводя взгляда с вертолёта.       -Да так, занимались всяким…он уходит, можем выступать.       Разведчики вновь собрались полукругом вокруг капитана, тот раздал последние инструкции насчёт контакта с патрулями, в целом сводившиеся к необходимости избегать обнаружения даже ценой некоторого риска начала боя или возникновения задержек, и скомандовал выступать. Один за другим те натурально растворились в воздухе. Благодаря оптическому камуфляжу даже слабый полумрак сокроет их надёжнее глухой стены, да и в свете нескольких прожекторов углядеть человека будет проблематично.       Теперь пришла очередь и группы Ренко выдвигаться. Капитан четырежды проверял собственную экипировку, но сделал это снова, исключительно для собственного успокоения, перевёл свой АКМ-3 в режим стрельбы одиночными. Заметив, что остальные сделали так же, коротко кивнул и вдавил большую серую кнопку на запястном пульте, после чего растворился в воздухе, а следом – и его товарищи по оружию.       В его отделении – одном из четырёх – помимо него самого входили Девлин и трое других разведчиков. Аналогичными по численности были группы Дибровенко и ещё одного лейтенанта, фамилию которого бывший морпех благополучно забыл. А вот Усольцев, направившийся к ремонтному цеху найтмэров, имел под своим началом аж пятерых, и не просто так: помещения, выделенные здешнему ремонтно-восстановительному батальону, бросались в глаза ещё при взгляде на карту, на месте же их крыши были невооружённым взглядом заметны уже со стены.       Цель группы капитана – архив базы – находилась ближе всего к месту, где разведчики преодолели стену. Это определённо приятное обстоятельство уравновешивалось то и дело мелькающими британскими патрулями. Девлин, провожая взглядом уже четвёртый такой, вспомнил один неприятный факт, связанный с оптическим камуфляжем: он приглушает звуки. Не только издаваемые носителем, но и внешние, из-за чего боец делается малость глуховатым. Учёные на вопрос об этом в лучшем случае строили витиеватые теории о взаимосвязанности эффекта невидимости и каких-то физиологических особенностей зиков, которые устройство воссоздать не способно, и обещали разобраться. Обещания, увы, и по сей день оставались таковыми.       Один из патрульных в какой-то момент времени обернулся, скользнув взглядом прямо по майору. Тот медленно направил на британца автомат и уже был готов стрелять, когда тот повернул голову правее, а потом и вовсе снял шлем. Щёлкнула зажигалка, и в свете пламени Ренко смог немного разглядеть лицо солдата. «Явно не европеец, латинос или южнее. Мексиканец? А ведь в самом деле». Тем временем тот за пару затяжек добил сигарету, воровато огляделся, и точным броском отправил окурок в полёт. Как только патрульный исчез из поля зрения, рация Ренко ожила:       -Что там?       -Часовой останавливался на перекур, нас вроде не видел – приглушённым голосом ответил Ренко, - можем продолжать.       -Отставить, впереди ещё патруль.       В это время капитан, не сводя прицела АКМ-3 с троицы солдат, раздумывал над вставшей перед ними мелкой неурядицей. Под «неурядицей» подразумевался неожиданно широкий и хорошо освещённый пустырь, посередине которого пролегала дорога. По какой причине британцы допускают такое разбазаривание свободного пространства, капитану было решительно непонятно. Когда патрульные оказались достаточно далеко, он опустил оружие и взглянул в том направлении, откуда те пришли. Дорога, если капитан правильно помнил план базы, шла от вертолётных площадок, и в любой момент мог появиться какой-нибудь грузовик, едущий к ним, или в обратном направлении.       На деле они всегда ждали случайных гостей, ибо не имели возможности держать под наблюдением всю территорию базы. Но ситуация не даровала разведчикам такой привилегии, как возможность выжидать, и Ренко принял самое простое решение из доступных – рвануть напрямик, в слепой надежде, что не найдётся на их голову какого-нибудь глазастого часового.       Оптический камуфляж не дружил с резкими движениями, и разведчикам пришлось выдерживать скорость достаточно медленную, чтобы камуфляж не слетел, и достаточно большую, чтобы как можно меньше времени находиться на открытом пространстве. И снова судьба благоволила разведчикам – лишь когда последний из них скрылся в спасительной тени, со стороны вертолётных площадок показалась пара броневиков.       Последний отрывок пути к цели вновь пролегал в узких переулках меж зданий. Ренко приказал на время отключить оптический камуфляж, чтобы не жечь почём зря батареи. Здесь сама обстановка благоволила разведчикам – любой заглянувший сюда будет долго будет привыкать к темноте. Да и какому разумному часовому, что нет-нет да возвращается к мыслям о койке и нескольких часах крепкого сна, захочется без особой причины шастать в проулках посреди ночи?       Но всё рано или поздно заканчивается. Закончился и этот миг спасительной тьмы, когда пятёрка островитян вышла прямиком к зданию архива. Выглядело оно…никак. Более точного слова для описания внешнего вида четырёхэтажной бетонной коробки ни у кого из разведчиков попросту не нашлось. Отпечаток спешного зарождения базы в сочетании с типично военным минимализмом.       Ренко даже слыхал о паре подобных случаев: развёртывают базу в чистом поле, поначалу не предполагая осесть надолго, и первое время почти все сооружения представляют собой быстросборные постройки или вовсе контейнеры, переделанные и соединённые под те или иные нужды. Потом оказывается, что база расположена на редкость удачно, или подконтрольный ей район куда важнее, чем считали сначала, и кратковременный объект превращается в долговременный или даже постоянный. Прибывают целые составы с модульными постройками и железобетонными плитами, и на месте фургончиков и зданий из контейнеров вырастают многоэтажные капитальные постройки.       Военные инженеры, большого объёма работы и сжатых сроков, не имеют ни сил, ни желания заниматься какими бы то ни было украшениями. Свою задачу – построить крепкое здание, способное сослужить службу вооружённым силам в течение необходимого времени – они выполняют. Дальнейший облик построек определяют лишь время, начальство, и скучающие солдаты.       В нынешнем случае не сложилось по всем трём пунктам, и архив, не подвергшийся разрушениям и перестройкам, сохранил начальный облик. «Даже на Каторге здания краше будут» - не без удовольствия, и почти не лукавя, подумал Ренко, и взглянул на архив более предметно. Подступы к зданию свободны, окна имеются на всех четырёх этажах. Решёток нет, но все они закрыты, и способа открыть их снаружи капитан не видел, а потому переключил своё внимание на вход.       Небольшое крыльцо, аналогично выполненное из бетона, двери с большими окнами, пара фонарей. Всё тот же аскетизм и практичность. Охрана – семь пехотинцев в одинаковом снаряжении и с уже знакомыми штурмовыми винтовками под 5х7 мм. Вкупе с патрулём, что уже успел пару раз мелькнуть, возле здания архива постоянно находятся одиннадцать солдат. Вооружение у них совершенно не чета АКМ-3, но более чем двухкратное численное превосходство это окупает.       Впрочем, при более пристальном рассмотрении Нэйт сразу вычел двоих, что, судя по склонённой голове одного и свободно повисшей винтовке второго, дремали прямо на посту. Он не сомневался, что в случае чего они за считанные секунды придут в себя, но в бою на ближней дистанции именно первые мгновения ценятся более всего. Ещё один у подножия лестницы с правой стороны и, похоже, изучал небосвод, не выпуская при этом своё оружие из рук. Остальные хотя бы с виду изображали добросовестное несение караульной службы.       Словом, обыкновенные часовые, с поправкой на нахождение на оккупированной территории – в противном случае более чем четверых сюда бы не выделили. Пока Ренко наблюдал за ними, рядом объявился Девлин и сходу поинтересовался:       -Слушай, шеф, ты уверен, что мы пришли по адресу?       -Более чем. Расположение, внешний вид – всё сходится. А ещё там так написано.       Капитан постучал костяшкой пальцам по линзе-магниферу и указал рукой чуть повыше входа, где находилась выполненная ещё более аскетично, чем само здание, надпись «Архив», выполненная на стальном листе и четырьмя болтами укреплённая на стене. По причине, неизвестной, наверное, и командованию базы, она была освещена лишь с одной стороны, о чём Джеймс не преминул заметить, смотря на неё через прицел своего автомата:       -Шагоходы на конвейер поставили, а обеспечить объекты лампочками не могут…и как будем заходить?       -Надеюсь, что не так, как мне думается…Родзянко, приём.       -На связи, - тут же отозвались из рации.       -Ты видишь здание архива? Можешь облететь его и поискать эвакуационные выходы или лестницы?       -Момент, товарищ командир.       На какое-то время в проулке установилась тишина, а в десятках метров над головами разведчиков пронёсся, никем и ничем замеченный, небольшой дрон, объективами четырёх камер взирающий на постройки внизу. В тишине и мраке, слегка разгоняемом лишь светом фонарей и звёзд, наконец переставших прятаться за облаками, квадрокоптер сделал несколько кругов вокруг здания архива. Родзянко, управлявшему им, оставалось только вглядываться в экран и радоваться, что инженеры не поскупились на начинку дронов.       Вскоре рация Ренко ожила:       -Плохие новости, тащ командир. Есть одна лестница, на северо-восточной стороне, но она обрывается на высоте двух, может быть...двух с половиной метров над землёй.       -Принято, Родзянко, отбой.       -Есть.       Как только рация смолкла, Нэйт крепко задумался. Его глаза безостановочно бегали по торцевой стене здания, словно где-то там может быть написано решение данной проблемы, да ещё и с детальным планом здания. Девлин, отлично знавший своего сослуживца и, пожалуй, лучшего друга, спокойно ждал, но вот остальные подобным похвастать не могли. В какой-то момент один из них, обеспокоенный внезапным молчанием своего командира, решил обратиться к нему:       -Товарищ коман…       -Итак, - Ренко внезапно обернулся, и лицо его не было похоже на лицо человека, пребывающего в тяжких раздумьях, - вот как мы поступим. Девлин, бери остальных, обойдёте здание, что вас часовые не заметили, и к пожарной лестнице. Встречаемся у лестничного пролёта на втором этаже.       -А ты как в здание попадёшь?       -Я… - Ренко слегка ухмыльнулся, - я зайду через парадный вход.       -У меня нет ни малейшего понятия, что ты задумал, но ладно. Не убейся.       -Я обдумаю твоё пожелание.       Девлин призывно махнул рукой и в сопровождении остальных разведчиков двинулся обратно. Один за другим разведчики растворились в темноте. Ренко подождал, пока шаги за спиной окончательно стихнут, включил оптический камуфляж и, слегка пригибаясь, медленно двинулся по направлению ко входу. Всё это время он пристально наблюдал за часовыми, выжидая момент, когда как можно меньшее их число будет держать крыльцо в поле зрения.       Улучив момент, когда те четверо, что не топтались на месте, оказались как можно дальше от входа, капитан ускорился до бега, насколько это позволял маскировочный модуль. Он не собирался идти напролом или отстреливать всех часовых. Истинная задумка была одновременно проще, изящнее и наглей.       В считанных метрах от крыльца, когда часовые вот-вот должны были услышать шаги, Ренко вскинул левую руку и дважды быстро сжал мизинец и безымянный палец, дополнив соответствующим мыслеобразом – команда на активацию максимального замедления времени. «Рожки» МВП вспыхнули слабым синим светом, и мир замер.       Но вернее будет сказать, что это Ренко воспринимал окружающую действительность таковой. Невообразимо медленное движение времени всё же имело место, но было за гранью возможностей человеческого зрения. Лишь на небольшом клочке пространства полутораметрового радиуса оно было нормальным. Бывший морпех наблюдал это уже сотни, а может и тысячи раз – тут он даже чуточку пожалел, что никогда не грузил себя подобными расчётами – но всё равно в некоторой степени восхищался получавшимся видом стоп-кадра наяву.       Но хоть преобразователь и избавлен теперь от необходимости регулярно пожирать батареи на Е99, он не избавился от ограничений на длительность использования: встроенный накопитель заряда, пришедший на смену этим самым батареям, имел свойство при полной разрядке блокироваться до полного же восстановления и заряда. Вдобавок МВП сильно разогревался при длительном использовании, а Нэйт после событий, ставших началом его злоключений на острове, несколько недолюбливал сильное повышение температуры в какой-либо форме, за некоторым исключением.       Поэтому лимитом в девятнадцать минут субъективного времени Ренко стремился не злоупотреблять, часто ограничиваясь пятнадцатью, а порой и того меньше. В пару шагов он оказался у двери и направил на неё пластину-излучателя. Вся поверхность стекла равномерно осветилась мягким оранжевым светом, следом засветилась металлическая часть. На глазах сталь пала под неестественно стремительным натиском времени, целиком проржавев насквозь, а стекло начало трескаться и осыпаться мелкой крошкой. Вскоре от двери остался лишь проржавевший до дыр стальной каркас с несколькими угрожающе торчащими кусками стекла, слетевший с петель после одного хорошего пинка.       Бросив взгляд на замершего по левую руку от него охранника, Ренко вошёл в здание, и тут же прибрался за собой, вернув двери то состояние, в котором она была минуту назад, и деактивировал МВП. Время восстановило естественный ход. Один из охранников, краем глаза заметивший странный свет, приблизился к двери и заглянул в холл здания. Ему слабо верилось, что кто-то мог засидеться в архиве допоздна, но получать нагоняй из-за какого-нибудь заработавшегося клерка не было ни малейшего желания. Внутри было так же пусто и мрачно, как и до этого, а дверь заперта.       -Ну чего там ещё? – недовольно поинтересовался один из британцев, стоявших на крыльце.       -Чёрт его знает. Показалось, что внутри свет горит.       -Это тебя от скуки глючит, Эл. Говорил ведь, что надо карты взять.       -Нет, спасибо, мне моя голова дорога.       -Да будто кто-то узнает…       Этих слов, как и последовавшей за ними перепалки, Ренко не слышал, да и не мог слышать. Те несколько секунд, что он держал двери на прицеле, ясно дали понять, что часовой ничего не заметил, или заметил, но сам не понял, что, и проверяет исключительно для проформы, либо для самоуспокоения. Потому капитан не стал тратить ценное время и к тому моменту уже бежал к лестнице, периодически поглядывая по сторонам, совершенно не имея желания нарваться на случайного патрульного, будучи уже у цели. Некоторое время спустя       -И всё же, мы точно не ошиблись?       -Да, мы не ошиблись.       -А я вот думаю, что ошиблись.       Сомнения Девлина в тот момент были чрезвычайно заразительны, да и возникли они не на пустом месте. Ренко встретился с остальными почти полчаса назад, и всё это время они прочёсывали все четыре этажа здания. Им попадались офисы, конференц-залы, две подсобки – но ничего, похожего на архив.       Уже отчаявшись что-либо найти, Ренко вернулся к главному входу, отправив остальных ещё раз прочесать первый этаж. Стоя в нескольких метрах от двери, скрытый тенью и оптическим камуфляжем, он уже был морально готов к тому, что неминуемо произойдёт по возвращении, и в успех других групп ему почему-то совершенно не верилось.       Слабые блики за стойкой регистрации он заметил едва ли не чудом. В тот момент Нэйт и сам не смог бы объяснить, почему ни он, ни другие разведчики не заглядывали туда, из-за чего проморгали целую дверь. За исключением одного картотечного шкафа и стоявшей на полу коробки с папками, этот небольшой закуток был совершенно пуст. «А может быть, ещё не всё потеряно», - подумал капитан и приказал остальным направляться к нему, а сам переключил внимание на дверь. С виду ничего примечательного – серая краска, ни окошек, ни иных проёмов, ручка максимально бюджетного вида. И целых три замка, из которых два уместнее смотрелись бы на воротах какого-нибудь гаража. В общем, всё говорило о том, что опускать руки ещё не время.       Несколько минут спустя все пятеро уже стояли перед, как думалось капитану, вход в сам архив. Непосредственно вход представлял собой целых две двери – внешнюю решетчатую, и внутреннюю, что как раз и была с тремя замками, над которыми находился небольшой пульт с циферблатом. Первая не смогла даже замедлить загоревшегося в нетерпении капитана и вскоре отворилась, потеряв ту свою часть, где находился довольно немаленький запорный механизм.       Вторая доблестно исполняла свою задачу на несколько минут дольше, по причине куда как большей толщины, и кодового замка. Простого на вид, но, как обнаружилось, оснащённого парой сюрпризов – вроде электрической цепи, принудительное размыкание которой без разблокировки замка тут же врубало тревогу. Лишь на четвёртый раз капитана посетила догадка о чём-то подобном, и он, снова отмотав время на пару минут назад, резко и совершенно неожиданно для остальных собравшихся вокруг него бойцов прильнул к дверному зазору аккурат напротив замка, насколько это позволял надетый ПНВ.       Девлин, хотевший было поинтересоваться, не поплохело ли командиру, запнулся, услышав тихое и весьма сердитое «здесь проблема», произнесённое на английском, сдавленно хихикнул и обменялся понимающими взглядами с другими островитянами – такое случалось уже не впервой. Тем временем Ренко, понявший, что если там и есть что-то, то оно слишком мелкое, чтобы его увидеть, немного отодвинулся, снял перчатку и аккуратно прощупал интересующий его участок. Найдя пальцем небольшой зазор, за которым скрывалось нечто, похожее на провод, Нэйт злобно-торжествующе усмехнулся. Пластина-излучатель МВП выдвинулась в рабочее положение и часть дверной коробки испарилась в бледной оранжевой вспышке, а по обоим краям торчали пучки оплавленных проводов.       Донельзя довольный Нэйт направил преобразователь на кодовый замок и дезинтегрировал вместе с обычными замками и солидным фрагментом двери. Едва заметное шипение и обдавшая руку волна жара говорили, что тот несколько увлёкся, но тихо торжествующему капитану, который в первый раз от неожиданно взревевшей тревоги от души саданул замок кулаком, было плевать. Ноющие костяшки теперь отомщены!       От лёгкого удара ногой дверь отворилась, и разведчикам предстало помещение с длинными шкафами, противоположные концы которых практически терялись в темноте. Войдя в помещение, Ренко неволей задумался, насколько хитроумно проектировщики здания упрятали само хранилище документов. Кто бы ни вознамерился уничтожить архив, ему придётся сначала уничтожить возвышающееся над ним здание, а потом ещё и пробивать «панцирь» из обломков.       А ещё хранилище не имело ни окон, ни даже вентиляционных решёток. Один из разведчиков закрыл за собой дверь – и островитяне оказались в кромешной темноте.       -Ну наконец-то, чёрт подери, - произнёс кто-то, - товарищ командир, думаю, здесь можно использовать фонарики.       -И то верно, - ответил Ренко и отключил свой ПНВ.       В свете нескольких подствольных фонарей стало видно, что на внутреннее пространство хранилища отнюдь не поскупились, но из-за шести длинных стеллажей, деливших помещение на несколько узких коридоров, это было почти незаметно. Ренко, конечно, предполагал, что на месте им придётся изрядно повозиться, но уже понял, что недооценил масштаб проблемы.       -Что теперь будем делать? – словно угадав ход мыслей Нейта, поинтересовался Девлин.       -Искать, что ж ещё. Так, минуточку внимания! Напоминаю, что основным приоритетом у нас являются записи по шагоходам, которых местные зовут найтмэры. Тащите всё, что найдёте, даже если это будет просто упоминание. Джим, поищи картотеку или что-то наподобие, это может сильно облегчить поиск.       -Есть искать картотеку, шеф, - Девлин козырнул и пошёл к небольшой стойке возле двери.       И работа закипела. Девлин копался в бумагах и папках на столе, остальные изучали то, что было на стеллажах. И алфавитные указатели им в этом деле нисколько не помогали: семь найденных по нужной букве подшивок, в названии которых имелось слово «Найтмэр», касались чего угодно, только не интересующей их технической стороны вопроса. На необходимость избавляться от следов собственного присутствия все в скором времени плюнули, и пол быстро оказался усеян бумагами.       И тем не менее вскоре на столе начали накапливаться документы, так или иначе сочтённые полезными. Девлин начал опасаться, что большая кипа может создать им некоторые неприятности при отходе, на что Ренко, не говоря ни слова, выскользнул наружу, вернувшись через пару минут с наплечной сумкой потрёпанного вида, и сразу же принялся набивать её.       -Тащ командир! – раздалось из-за дальнего левого стеллажа, - я кажись что-то нашёл.       Показавшийся в проходе разведчик с «Искателем» на плече был одним из снайперов в составе разведывательной партии, при распределении оказавшийся в группе Ренко. В поднятой руке он держал картонную папку с весьма красноречивой и на удивление качественной – с учётом изображённого на ней действа – фотографией. Ангар ремонтного центра, несколькими минутами ранее       Череда громких акций со стороны подполья порядком всполошила командование оккупационных сил и заставила бросить большие усилия на обеспечение безопасности гражданских и военных объектов. Ремонтный центр, из-за близости к географическому центру базы и своего статуса, неизменно посещался проверяющими офицерами и ночью, и днём, причём интервал между проверками постоянно скакал от нескольких часов до почти недели.       Застуканных во время сна или действий, не связанными с несением службы, особенно на важных объектах, вполне могли нагрузить дополнительными особо неприятными обязанностями или отправить погостить на гауптвахту. Это побуждало часовых делать что угодно, только бы отогнать сонливость. Те, что дежурили в ту ночь у главных ворот, избрали нетривиальный способ – перебрасывание учебной гранаты. Трое отдыхают, остальные на посту. Хотя отдыхают это можно было назвать лишь с натяжкой: граната вместо взрывчатки была набита песком, отчего стала даже потяжелее боевого варианта, и зазевавшиеся неизменно получали смачный удар по лицу. Зато если нагрянет проверка, они будут бодрые, бдительные, и чуточку озлобленные.       Занятые этим, часовые совершенно проморгали несколько размытых силуэтов, что промелькнули в дверном проёме и тут же нырнули в тень. Хоть капитан и позаботился о том, чтобы любые затруднения разведчики встретили во всеоружии, любое стороннее внимание было исключительно противопоказано, и ведший группу Усольцев предпочитал задержаться, нежели потревожить охрану. Петляя меж стеллажей с запчастями, бочками со всевозможными техническими жидкостями и разнокалиберными контейнерами, разведчики добрались до центральной части ангара.       Здесь они разделились и принялись за поиски. Ещё на инструктаже перед вылетом генерал Ренко говорил, чтобы никто не надеялся на лёгкий улов, но Усольцев искренне полагал, что они уложатся в срок, и вернутся с небольшим запасом времени. Его планы рухнули, когда трое других разведчиков сообщили, что не нашли ничего полезного. Единственной частью ремонтного центра, где они ещё не искали, были мастерские, примыкающие к левой стене ангара.       Припомнив рекомендации генерала по уничтожению замков с помощью МВП, лейтенант вскрыл одну из дверей, непредусмотрительно запертую на навесной замок. Снова разделившись, разведчики принялись обыскивать помещения, и тут удача наконец улыбнулась им, обернувшись в виде сразу нескольких комплектов чертежей шасси и «рук» тех самых боевых роботов, которыми так интересовался генерал, а вскоре нашлось и кое-что по используемому ими ручному оружию. В целом это был успех. Не тот результат, на который Усольцев надеялся, но тот результат, которым Усольцев был доволен. Прибрали следы своего присутствия, распределили аккуратно сложенные бумаги по рюкзакам, и были готовы выдвигаться.       И вот тут запас везения лейтенанта и его людей оказался исчерпан. В тот самый момент, когда он открывал дверь, один из проходивших поблизости британских солдат по одному ему ведомой причине повернул голову, и встретился с разведчиком взглядами. Один уже понял, что должно произойти, другой только осознавал ситуацию, но их винтовки уже были сняты с предохранителей. Для лейтенанта исчезли все звуки, а мир сконцентрировался на его АКМ-3 и оружии его оппонента. Биение сердца эхом отдавалось в ушах, отмеряя каждую секунду. Цвета стали ярче, объекты приобрели невиданную чёткость.       Замерший в полуобороте британец пошатнулся, и Усольцев вмиг вскинул автомат. Мгновение спустя он тоже был на прицеле. Прежде, чем ангар потонул в грохоте выстрелов, раздалось русское:       -Вали их!