В двенадцатом часу

      Раамсес хватал руками песок, но не мог остановить бесконечный вихрь. Тот успокоился лишь по воле хозяина, словно напоминая: самостоятельно решать свою судьбу не получится. В цене беспрекословное следование правилам. Хотя, если подумать, Сет не особо соблюдал чужие законы и не всегда требовал выполнения своих. Он вообще был очень податливым, пока никто не переходил границы.       Песок посыпался прямо в доме, занимая кучу места. Раамсес уже привык, что нужно выгребать последствия своих путешествий. Это не вызывало много радости, но и не заставляло грустить. Слишком привычно. Всё ещё ощущалась мягкость рыжих волос. Напряжение и беспокойство накатывали с огромной силой. Воспоминания прошлого, стёртые ненаступившей смертью, оказались слишком болезненными. Зачем? В этом всём не было никакого смысла.       Как бы Раамсес ни старался, не мог понять намерения брата. Если бы он мог вспомнить всё так, как было на самом деле… Только вот не получалось. Воспоминания пришли по чужой воле, по ней же и исчезли. Неужели в голове не осталось совсем ничего? Лишь куски несуществующих моментов. Это удручало, заставляло нервно хватать песок, сжимать его в руках. Тёплые песчинки проскальзывали между пальцами, сыпались вниз. Они казались даже немного влажными, не такими безнадёжными, как во время бури.       Раамсес закрыл лицо руками, пытаясь привести себя в порядок. Время ложиться спать, забыть обо всём, пережить маленькую смерть. Очередную. Далеко не первую, но и не последнюю. Внезапно в сердце появился страх. Он постепенно усиливался, вместе с поднимающимся ветром. Шестой час ночи в самом разгаре, а тут настолько странные вещи происходят.       Прямо перед глазами появился Анубис. Он смотрел отстранённо и спокойно. Глаза обычные — карие, ничем не примечательные, голова шакала — пришёл по делу. И от осознания этого «дела» Раамсесу становилось плохо. Зачем к нему явился такой бог? Ещё и посреди ночи? Но Анубис просто смотрел, не сдвигаясь с места. Внезапно он протянул руку, коснулся обжигающе горячими пальцами плеча и исчез. Но Раамсесу не было до этого дела. Его страшно тошнило, кружилась голова, а всю руку пекло. Больно. Словно с него слезает кожа целыми клочьями.       Всего один взгляд на руку прояснил всё: его пометили. Знаком проклятия. Не самая приятная случайность. Только вот после того, как воспоминания вернулись, обращать на это внимание глупо. Он уже мёртв, куда дальше? Остаётся только смириться с недоступным для него посмертием и забыть. Раамсес внимательно рассмотрел знак головы шкала на руке. Должно быть, когда братья заметят, будут счастливы. Анубис ставит такие следы только на тех, кто ему не понравился. Такие поспешные выводы. Пересеклись всего один раз — и то случайно. С чего такое желание уничтожить?       Двигаться больше не получалось: не было сил. Совсем ноги подкосились, но что-то тянуло дальше. Раамсес чувствовал странное напряжение, которое не получалось унять, оно нарастало с каждой секундой, становилось сильнее, утягивало куда-то на улицу. Куда? Подняться не получалось. Отчаянно хватаясь руками за песок, Раамсес на четвереньках пополз куда-то в сторону. Он и сам не разбирал дорогу, но странное ощущение и дух Сета витали по всему дому. Где же он?       Руки не выдержали, Раамсес рухнул прямо лицом в песок. Он с трудом перевернулся на спину, раскинул руки в стороны и уставился на небо. Звезды мерцали, ни одной тучи. На удивление чистая ночь. Словно сквозь пелену долетали голоса, прислушиваться к ним — то ещё удовольствие. Будто можно узнать страшные вещи.       — И что же ты здесь забыл? — Сет говорил с нажимом, словно хотел раздавать одними словами. Кого это он так?       — Это была просьба верховных. Я не имею к таким вещам никакого отношения.       Кто это? Раамсес не помнил такого голоса, он попытался подняться, но не получилось. Пришлось молча слушать дальше. Судя по всему, Сет не особо доволен.       — А ты бежишь как цепная собака выполнять.       — Это моя работа. Сказали проклясть, я проклинаю. Ничего такого. Если вас это не устраивает, поговорите с девяткой богов.       — Анубис, исчезни с моих глаз. Не хочу тебя здесь видеть.       Раамсес разлепил глаза, но всё ещё видел только чистое небо. Сет где-то поблизости, до сих пор не вернулся. Почему? А ведь если подумать, это ощущение появлялось и до настоящего знакомства. Будто они пересекались и не раз. Будто вновь не хватает какой-то части прошлого.       — Ночь, — голос Астиагея заставил вздрогнуть. — Вы снова здесь, Сутех, рад видеть в наших краях. Или вас лучше именовать Шутах? Вы надолго?       — А ты всё так же подкрадываешься сзади. Не меняешься, парень, вот совсем.       Раамсес с силой упёрся руками в песок, пытаясь подняться. Нет, он не может такое пропустить. Это слишком неправильно. Этого не может быть! Дрожащие руки едва удерживали, но увидеть протоптанную тропинку получилось почти без проблем. Два силуэта вдалеке и лёгкий ветерок, подхватывающий роскошные локоны Сета. Раамсес с трудом сел на колени, прислушиваясь внимательнее.       — Ты без конца появляешься именно в те моменты, когда я прихожу. Это порой начинает надоедать. О чём ты хочешь поговорить?       — Мой правитель сделал вас единым владыкой и никогда не служил другим богам, лишь вам. Вельможи носили в ваш храм венки цветов, какие принято вашим народом дарить лишь Ра. Вас женили на Анат…       — О, нет, не напоминай об этом.       — Ах, не понравилась? Ты так быстро отвертелся от неё. Шутах, сколько телодвижений ради того, чтобы избавиться от непонравившейся женщины.       — Заметь, я не хотел на ней жениться, это вашими стараниями провернули. Без меня женили, а потом внезапно рассказали.       Раамсес хотел подползти ближе, но вовремя отбросил эту идею. Почему столько вольности в разговоре? Они говорят как старые знакомые, а не как божество и человек. В какой момент обожающий Сета Астиагей стал таким? И что за странное имя? Сутех — часто звучало, гиксосы исковеркали имя так, чтобы им удобнее было его произносить, но Шутах… это вообще откуда?       — Ах, ты такой переборчивый. Первая жена не понравилась, египтянки не пришлись по вкусу, даже наша великолепная Анат оказалась не такой, как надо. И после этого они всё ещё ассоциируют тебя с Баалом. Ну что за люди?       — А ты всё так же приходишь, Котар-ва-Хасис, никак не можешь оставить меня в покое. Что ты забыл в Та-Кемет? Как же свои земли?       — Я не могу оставить без внимания такое прекрасное место, тем более, здесь возводят великолепные храмы. Ремёсла — моя страсть, а люди здесь талантливые и добрые. Шутах, хватит быть таким напряжённым. Война свела нас здесь, зачем всё портить? Ещё несколько лет, и мне придётся вернуться. Не надо пытаться выпереть меня отсюда пораньше.       — Ты слишком здесь задержался, как без тебя справляются на родной земле? Насколько я помню, гиксосы находились под влиянием другой культуры, но не были её почитателями с самого начала.       — Да, ты прав. Я пошёл за ними просто так. Баал устраивает разборки без конца. Это утомляет, а тут новые места, красиво. Да и у меня много свободного времени. Знаешь, жить среди людей — приятно.       Раамсес не верил своим ушам. Может быть, он спит? Это ведь не реальность. Не может его знакомый оказаться божеством соседей. Как так? Они ведь так много общались, пусть и не особо хорошо. Почему? Обида захлестнула сознание. Выходит, Сет просто недолюбливает заблудившегося божка. Но так хотелось послушать дальше, понять, что на самом деле скрывается за прямолинейностью Астиагея.       — Ну что ты так напряжён? — спросил он. — Я даже не пытался занять твоё место, с чего столько недовольства?       — От тебя слишком много неприятностей. Ты хоть раз приносил хорошие вести?       — Ну, если женитьба для тебя трагедия, то мне этого не понять. Подумаешь, гиксосы поставили едва ли не на место Баала, что тут такого?       — Не начинай опять об этом. Я уже говорил, что не хочу, чтобы меня трогали по пустякам.       — Шутах, уж больно много у тебя злости и наглости. Ты похуже Ра будешь. Хотя мне бы не хотелось ему приносить такие известия. Можно получить не самые приятные последствия…       Раамсес сжал голову руками, пытаясь привести себя в порядок. Он не мог в полной мере понять, что происходит. Какой глупый и нереалистичный сон. Должно быть, на него напало очередное ночное чудище, которое размывает границы настоящего. Да, это точно влияние со стороны. Не может быть так, чтобы единственный друг оказался богом. Чушь. Надо меньше ходить по Дуату и слушать старые бесполезные легенды. Это всё сон, глупость, изменения настоящего злыми духами. Этого не может быть.       Раамсес пересохшими губами шептал все приходящие в голову молитвы, но никак не мог успокоиться. Сердце словно разрывалось на куски, раздирало внутренности. Каждый вдох приносил страшную боль, но куда хуже было голове. Она гудела, звенела. Всё происходящее настолько неправильно, что просто не может быть настоящим.       Руки дрожат, ночные звуки заглатывают с головой. Нет, всё ложь. Раамсес не чувствовал под ногами ничего, только рассыпающийся песок. Почему всё именно так? Темнота накрывала, утягивала всё ниже. Даже не получилось понять, в какой момент реальность превратилась в сон. И было ли всё происходящее на самом деле.       Приоткрыв глаза, Раамсес выдохнул. Утро. Или день. Отсюда непонятно. В доме пахло чем-то странным. Запах мягко разлетался вокруг, будил желание есть. Как же хотелось хоть что-то положить в рот. Аж желудок сводило от этих мыслей. Но не похоже, чтобы в доме была хоть какая-то еда. Разве что только лепёшки и финики. Хотелось другого. Воспоминания о ночи внезапно слишком ярко вспыхнули в памяти. Астиагей… Нет, наверное, приснилось.       Раамсес с готовностью отмахнулся от ненужных мыслей. Ему всего лишь требуется закончить работу, пока братья опять не начали устраивать неприятные разговоры. Работа, работа. Что он должен был делать? Коснулся руками волос, провёл по ним пальцами. Не такие мягкие, как у Сета, скорее грубые и не особо приятные. Раамсес вздохнул, наклонил голову. Тут же внимание привлекло клеймо. Чёткие линии, горящие от одной мысли о том, кто их оставил. Значит, это не сон?       — Раамсес, иди сюда, — Астиагей звал с улицы.       Ну всё, хватит. Пора разобраться во всей этой ерунде. Если так подумать, то мир вокруг с каждым шагом становится всё страшнее. А ему нечего терять. Совсем нечего. Будущего нет, настоящее строится заново, в прошлом пришлось погибнуть. Что тут терять? Даже если Астиагей — бог, какая разница? Все они, эти боги, одинаковые. Думают только о себе. Тьма на дне души услужливо подсунула воспоминание об алых глазах, которые так тепло смотрели в тот момент, когда его убивали.       — Астиагей, пойдём в пустыню.       — Зачем? Я за инструментами пришёл. Поможешь мне?       — Идём.       Раамсес ухватил его за локоть и потащил за собой на выход. Дома остались позади, Астиагей даже слова не сказал. Лишь молча шёл следом. От этого становилось ещё хуже, будто проблемы только начинаются. Но Раамсес упорно вёл его как можно дальше. Туда, где их разговор точно не услышат. Он остановился только тогда, когда под ногами противно заскрипел песок. Значит, боги рядом. Да всё равно.       — Кто ты?       — Что за странный вопрос, Раамсес, ты перегрелся?       — Вчера. То, что ты говорил вчера, — это правда?       Астиагей наклонил голову, задумался. На его лице появилась не особо приятная улыбка. Внезапно на душе стало так спокойно, словно мир перестал существовать. Есть только песок и бесконечная лёгкость. В тёплых карих глазах мерцало счастье. Приятные ощущения, свет, Сет. Странно. Такое сочетание нельзя назвать привычным.       — Раамсес, какой же у тебя хороший слух. Ну, отчасти ты прав. Я действительно не человек. И что?       — В каком смысле «что»?       — Ты ведь зачем-то спросил об этом. Знаешь в чём ваша, человеческая, проблема? Прежде чем задавать вопросы, хорошо подумай: зачем? Что даст тебе это знание? Вот, ты выпытал о моей сущности. И что дальше?       Раамсес пожал плечами. Он даже не представлял, как должен отреагировать на это. Должно быть, правильным будет возмутиться, только вот это как-то глупо. Чему возмущаться? Тому, что богу стало скучно, и он решил поиграть со смертными? Так это обычное дело. Сет тоже таким занимался. Да почему постоянно в голову лезет именно он? Словно других нет. Вот прицепился!       Раамсес зло пнул песок, наблюдая, как тот медленно разлетается вокруг. «Почему Сет? Почему же?» Мысли полностью захватили разум. Теперь думать о стоящем перед ним Астиагее совсем не хотелось. Идеи и догадки пролетали в голове с большой скоростью, нигде не останавливаясь. Раамсес и сам не заметил, как задал интересующий вопрос уже вслух.       — Почему Сет? И это ты хочешь узнать, увидев чужого бога? — Астиагей засмеялся, мягко потрепал по волосам, как ребёнка. — Ну, не можешь ты удивлять, вот совсем.       — Столько лет… всё это время ты был другим человеком.       — Почему же другим? Ты не совсем правильно воспринимаешь детали. Да, на самом деле я бессмертный, но разве это делает меня другим? Всё то время, которые мы были соседями, я был таким же, как и сейчас. Я не настолько силён, чтобы менять поведение ради людей. Но тебя всё равно волнует Сет. Ожидаемо, на самом деле.       — Почему?       — Видишь ли, время, когда вы впервые встретились, было неспокойным, а ты — мёртвым. Согласись, важная мелочь.       — Я не помню тот день. Почти не помню.       — Конечно, он сам захотел, чтобы воспоминаний не осталось. Видишь ли, после такого «подарка» многие становятся ярыми почитателями одного бога. Сету это не нужно и не нравится. Он обезопасился. Но кто мог подумать, что ты станешь совсем другим?       Астиагей вздохнул, поднял голову к небу. Казалось, что он хотел сказать что-то ещё, но промолчал. Было видно, что он думал, покачивая головой. Взгляд тёплый, спокойный. Глядя на него, на душе становилось теплее. И Раамсес заметил, что друг и раньше немного скрашивал злость или ярость, делал их мягче. Скорее всего, он и сам не обращал на такие мелочи внимания.       — Знаешь, — наконец-то сказал Астиагей, — я ведь пришёл сюда, чтобы собственными глазами увидеть того, кого люди под нашим влиянием посчитали едва ли не египетским Баалом. Не сказал бы, что они действительно похожи…       Астиагей прервался, с какой-то грустью глядя на песок. Он мягко потрепал по волосам, улыбнулся. Но Раамсес не видел в этом взгляде ни капли радости. Скорее покой и смирение. Раньше никогда не приходилось сталкиваться с чужими божествами. Более того, никто бы не признал их существование. Оказывается, они есть, только не показывают себя в Та-Кемет. Осознание этого било по чувствам, заставляя колени подрагивать.       — Они совсем не похожи, — продолжил Астиагей, смотря прямо в глаза. — Ни капли. Сет, Шутах… Какая разница? Тьма остаётся тьмой — это единственный закон, который действительно соблюдаются. Но они увидели не тьму, а новый источник силы. Построили множество храмов. Смешные гиксосы. Наивные. Но сейчас я вижу, что в нём есть что-то особенное. Раамсес, расслабься, я не буду делать с тобой что-то страшное. Мне не к лицу это. Искусства и ремёсла — вот моя прекрасная сфера. Войны и месть не интересуют.       Раамсес недоверчиво отступил на несколько шагов. Он не хотел верить в слова существа, которое ни разу не сказало о своём настоящем облике. Да, для богов нормально молчать, но вот так нагло? Будучи едва ли не другом? Нет. Таким верить не следует.       — Но одну вещь я всё же сделаю: подарю тебе немного спокойствия. Позволь душе проявить приятные моменты. Тебе осталось семь ночей, которые помогут разобраться в себе, но почему бы не ускорить это?       У Астиагея очень тёплый цвет глаз. Такой, что кажется вязкой смолой из тех деревьев, которые привозят корабли фараона. Торговый путь как раз проходил через это поселение. Приятный цвет, согревающий. В нём словно тонут печали, оставляя только спокойствие. Сейчас, глядя в небытие, Раамсес как никогда чувствовал тьму на дне сердца. Она кружилась, поднимала голову, но не говорила. Просто была.       Так не принято среди живых людей, но можно ли его считать живым? Нет, наверное. Значит, эта приятная липкая чернота на самом деле придерживает разваливающуюся жизнь. «Так выглядит подарок богов?»       «Ты прав и не прав одновременно» — наконец-то ответил голос.       Раамсес хотел бы спросить конкретнее, но не смог раскрыть рот. Ему не позволяли говорить. Словно душа принадлежала кому-то другому. Всё, что получалось — просто слушать холодный и мягкий голос, идущий из самого тёмного клубка. Раньше его не было. За всю жизнь никогда не приходили никакие голоса.       «Та часть, которая держит жизнь, находится немного ниже. Я здесь просто задержался. Не переживай, скоро ты узнаешь меня, даже испугаешься. Но всё же я не позволю тебе погибнуть раньше положенного срока».       — Это ты позвал Сета? — наконец-то получилось открыть рот.       «Как хочешь, так и считай. Мне нет до этого дела. Просто помни: порой даже богам нужно отдыхать».       Раамсес не понял. Он совсем перестал понимать то, что творилось вокруг. Чем дальше, тем сложнее становилось. Все эти игры богов вызывали только напряжение. Тайны, сомнительные подарки, знакомые — всё сплеталось в одну огромную кучу. Вот бы этого всего никогда не было! Всего один раз нужно было удержать язык за зубами — и прошлое осталось неизвестным.       Сет всё испортил, перевернул жизнь. Из-за той неприятности Раамсеса теперь все считали немного ненормальным. Даже если он и продолжит жить, жрецы сделают всё, чтобы не нарушать привычные законы. Братья с радостью в этом помогут: от него нет никакой пользы. Мать долго не сможет оставаться рядом и держать разрушающуюся семью. В этом всём с самого начала не было смысла. Если бы только Сет не появился в его жизни!