Мой друг по переписке

«Ты исчез. Вот так вот сразу – был всегда, пусть даже в своей сдержанной манере, но ты был рядом, а однажды просто исчез. Конечно, всему виной проклятая занятость, но я ждал. Я терпеливо ожидал, мучительно долго сидел в неведении, лишенный возможности узнать, где ты, как ты, все ли у тебя в порядке… Мне было очень плохо. Настолько плохо, что хотелось выворачивать душу наружу, и истошно кричать. Хотелось забиться в углу, теребить в руке телефон, нервно ожидая твоего появления. Но потом, однажды проснувшись, я понял, что прошел через это. Не сразу, но я научился заполнять пустоту, образовавшуюся с твоим исчезновением, я понял, как проживать каждый день заново. Сперва я просто концентрировался на работе, погружаясь в нее с головой. После научился снова взаимодействовать с другими, и вскоре, я и сам не заметил, когда именно это произошло, и ты стал лишь воспоминанием. Все в этом мире временно. Была ли моя любовь настоящей? О, да! Впервые за все годы своей жизни я испытал настоящее крепкое чувство, сводившее меня с ума. Но с тем же… Невозможно любить лишь твой портрет, пустое изображение на экране. Невозможно любить текст, написанный кем-то далеким. Невозможно любить того, кто не может дать тебе даже надежду». …………………… Джексон приоткрыл глаза. Никого нет. Рядом никого. И Джинёна тоже. Где же он? Неужели он остался с господином Бувакулем до утра? Джексон сжал кулаки: он ненавидел это ожидание. Каждый раз, когда его парень уходил на работу, ему ничего не оставалось, как гадать, что же он делал, чем они занимались, и насколько далеко Джинён мог зайти с очередным клиентом? Конечно, он клялся Джексону в верности, говорил, что он – лишь сопровождение, соблазн, искушение для другого, но никогда ничего больше. Ведь те привилегии, доставшиеся Вану, были только для него, особенными. И каждый раз Джексон верил в это, ведь доверие – основа их отношений. Джексон никогда не настаивал на том, чтобы его парень бросил эту работу, но и в восторге от этого не был. Джинён, казалось бы, и не задумывался о подобном. Поэтому между ними все оставалось, как есть. Взяв с прикроватной тумбочки мобильник, Джексон посмотрел на время. 6 утра. ЧТО?! Почему это он проснулся в такую рань!? И внезапно он понял, почему: потому что аромат Югёма, источаемый его телом, распространился по всему его дому, проник даже за закрытые двери спальни. Джексон встал с кровати, натянул серые домашние брюки и майку из легкого материала, и босыми ногами прошлепал из спальни в гостиную, где спал Югём, прихватив с собой подушку. Изначально он собирался зарядить этой подушкой по лицу мальчишки, ведь из-за него он встал раньше запланированного времени, да и пора его выгонять отсюда – мало ли, что еще может случиться. Но увидев, как спит мелкий, Джексон даже опешил. «Он спит так, что можно снимать фильмы про одержимость», - мелькнула мысль в голове Джексона. На несколько секунд Джексон задержал свой взгляд на миловидном лице спящего стажера. Было в нем что-то ребяческое: идеальная кожа, чистая и гладкая, без намека на морщины или сухость. Слишком молод. Слишком рано он ворвался в мир моды, который жесток ко всем неоперившимся птенцам. А ведь этому малышу еще предстоит наглотаться в жизни дерьма. И, судя, по его вечному «благоуханию», не только дерьма. И того, чем накормят его извращенцы, с которыми ему предстоит еще встретиться. Бросив подушку на диван, Джексон обреченно выдохнул. «Где ты взялся на мою голову», - мелькнула мысль. Сварив себе кофе и сделав пару бутербродов, Джексон намеренно шумел, но потерпел неудачу в попытках разбудить Югёма – тот спал, как убитый. Окончательно сдавшись, Джексон сел завтракать в гостиной – прямо за своим рабочим столом. Он увлеченно работал, старательно не обращая внимания на происходящее, игнорируя аромат мальчишки. И когда тот проснулся, Джексон рявкнул, чтобы он шел в ванную и хоть немного смысл с себя свою вонь. - Я… я не могу! – пропищал Югём. - Т.е. как это – ты не можешь?! – рычал Ван. – Может, мне еще и отмыть тебя?! - Да, - поняв, что он сморозил глупость, Югём даже сел в постели, - т.е. нет! Я не могу идти в ванную, потому что нет трусов! - Можешь посмотреть в гардеробной, наверняка у меня есть какие-нибудь дизайнерские в упаковке. Мне часто дарят белье. - Нет, - замотал головой мальчишка, - НА МНЕ НЕТ ТРУСОВ! Джексон выплюнул кофе прямо на экран своего ноутбука. Этот.мелкий.спал.в.его.доме.абсолютно.голым. Ярость закипала в нем, смешиваясь с непреодолимыми желаниями подойти к мальчишке, отбросить одеяло и лично удостовериться, что тот без белья. Но он сдерживался изо всех сил, ведь самоконтроль – именно то, чему он научился еще в детстве. - ВАЛИ В ВАННУЮ, ПОКА Я НЕ ПРИДУШИЛ ТЕБЯ!!!!!!!!!! – вопил Джексон, бросаясь в мальчишку недоеденными остатками хлеба. Тот же, на лету хватая кусок и радостно жуя, засверкал голой задницей в направлении ванной комнаты. ……………… Когда Джинён вернулся домой, он знал, что день не будет легким. Как и знал, что доверие его парня пошатнулось, и теперь им предстоит о многом поговорить. Впрочем, стоило ли обо всем рассказывать? Джинён задумался над этим, понимая, что рано или поздно его парень обо всем узнает, и что, возможно, после той самой правды их отношениям наступит конец, но все-таки он надеялся на то, что Джексон будет благоразумнее. И поэтому, решив, что он должен рассказать обо всем сам, поделиться частичкой своего прошлого, Джинён мысленно репетировал, как он начнет диалог. И уж точно не ожидал того, что, войдя в дом, где они с его парнем были так счастливы, обнаружит… Что это? Ваниль? Кто-то пахнет ванилью? Джинён знал этот аромат. Прекрасно знал, потому что начинал тихонько его ненавидеть. Потому что знал - его парень, пусть сам того не сознавая, увлекся им. И тот, кто носил этот аромат, знал это и нагло пользовался. За годы работы хостом ночного клуба Джинён научился безошибочно выделять два типа людей: те, которыми пользуются, и те, которые используют других в своих целях. И он точно знал, что этот малый не так прост, как кажется на первый взгляд, и прекрасно понимал, что Джексон, такой добрый и чистый душой молодой мужчина, прочно застрял в паучьих сетях этого стажера. И поэтому Джинён должен во что бы то ни стало открыто заявить о своих правах, и не дать своему парню окончательно запутаться. Войдя в дом и делая вид, что не замечает аромата ванили, распространившегося повсюду, Джинён тепло поздоровался со своим парнем. Джи притянул его к себе, обвивая свои руки вокруг его торса, вкладывая в это объятие как можно больше любви, и ощущая, как теплеет прикосновение Джексона. Все-таки надежда еще есть. Значит, еще не все потеряно. - Джексон, - прошептал Джинён, уткнувшись в майку своего парня, - прости меня… Прости, что не сказал тебе. Джексон молчал, но сердце его стучало, громко отбиваясь в груди, выдавая его истинные чувства. Волнуется. - Мы можем поговорить? – спросил Джи. - Да. Нам это нужно. - Но… что здесь делал твой стажер? – Джи взглянул своему парню в глаза, и, узрев там нотки смущения, насторожился. Нет, Джексон по-прежнему пахнет только собой, ведь Джинён легко бы вычислил чужой запах на его теле – сколько ни смывай, а этот аромат он уловил бы даже в течении нескольких дней. - Он ночевал здесь, - произнес Джексон, - на диване. А я был в нашей спальне. «В нашей». Значит, он еще считает это их совместным домом. Хороший знак. - Я не виноват, что у мальчишки вечный спермотоксикоз, - проворчал Ван, - и его запах хрен выветришь… - И чем же вы занимались? Джинён огляделся вокруг: на полу были разбросаны скомканные листы бумаги, а ведро было заполнено доверху. Стол весь усеян выкройками и эскизами изделий. Что ж, по крайней мере, ничего подозрительного. Ничего, что могло бы указывать на неверность Джексона. - Работали над одним совместным проектом. - Проектом? Со стажером? - Да. - Ты с ума сошел? – спросил Джи. Джинён прекрасно знал Джексона, понимая, во что тот вляпался. Им манипулируют. Ловко манипулируют, да так, что Джексон в упор этого не замечает. Но почему?! Как он, лишенный всего, мог взбираться к самой вершине карьеры, основать собственный модный дом, отметая любого конкурента, не заметить такой манипуляции?! Попался. На крючок. Словно рыбка в водоеме. - У него интересные идеи, - произнес Джексон, - я же не могу забрать их себе. Сперва все начиналось, как совместный разговор, мы генерировали мысли и рисовали. Я подсказывал ему, какие ткани лучше использовать. Делился опытом прошлых ошибок. И в это утро… Мы начали рисовать вместе. И сделали несколько выкроек. Джинён слушал своего парня, слушал его восторженный тон, наблюдал за искрами в его глазах. Да, именно такого Джексона ему не хватало - увлеченного, воодушевленного. И в то же время… Он понимал, что не с тем человеком Джексон связался, и что его предадут. Сломают. А потому Джинён должен защитить его. Джинён прекрасно знал, когда наступает конец. Чувствовал, что между ними возникла стена, которую пробить ему не под силу. Но он не сдастся. Он не проиграет какому-то сопляку. Его сердце вернулось в свой первозданный вид – обратилось в кусок льда. И пока есть надежда на то, что еще не все потеряно, он защитит того, кто ему дорог. - Я хочу принять душ, - оборвав Джексона на середине фразы, произнес Джинён. – И после того, как я выйду из ванной, делай со мной, что хочешь. Не дожидаясь ответа, он отправился в ванную комнату. …………………… На следующий день Джексон, будучи в приподнятом настроении, приехал в офис. До конца его «каникул» оставалось несколько дней, и он рад был приехать, дабы проследить за работой швейного отдела. И, каково же было его удивление, когда он, проходя мимо комнатки Югёма, обнаружил там… - Господин Бхувакуль? – спросил Джексон, почти врываясь в помещение, но, вспоминая о собственной сдержанности, быстро пришел в себя. - А, Джексон, - таец лукаво улыбнулся при виде Вана. – Рад встрече. Тебе уже лучше? - Нет, мне не лучше, - ответил Джексон. Он посмотрел на Югёма: тот сидел на столом с кипой бумаг, пока господин Бхувакуль, сидя на краешке его стола, мило заискивал с ним. - Что привело тебя сюда? – не теряя оптимизма, спросил таец. - Это ведь моя компания, - ответил Джексон, постепенно начиная выходить из себя, - и это я должен задавать вам подобные вопросы. - Я пришел навестить этого милого юношу, - господин Бхувакуль потрепал волосы стажера, пока тот вжимался в свое кресло. - Не думаю, что это уместно, - прохрипел Ван, - идемте в мой офис. Господин Бхувакуль, довольный собой, лениво поплелся за Ваном, попутно здороваясь со всеми подряд, кто попадался ему на пути. И как только за ними закрылась дверь в кабинет Джексона, Ван вплотную приблизился к тайцу. Его глаза были почти черными, из ноздрей вырывалось горячее дыхание, а голос приобрел стальной оттенок. - Не смей трогать Югёма. Он ведь совсем мальчишка! Губы тайца растянулись в довольной улыбке: - О, кто-то выучил его имя… Это рекорд, Джексон, это рекорд. Он покачал головой, намеренно задевая чувства Вана. - Ты.меня.понял. Отойдя вновь на приличное расстояние, Джексон попытался сохранять равновесие, оставаться таким же отстраненным, как в свое обычное время. - Забавно получается, - произнес господин Бхувакуль, медленно вышагивая по кабинету, неотрывно глядя на Джексона, - ты не сделал ничего, когда увидел меня на вечеринке со своим парнем, но зато сразу вышел из себя, как только я обратился к Югёму. Он склонился над столом, за которым сидел Джексон и заглянул тому в глаза: - Не будь там наших партнеров, моя челюсть встретилась бы с твоим кулаком. Он торжественно улыбнулся, когда прочел негодование Вана на его лице, с которым тот быстро справился, снова принимая свою непроницаемую маску. - Так я и думал, - таец отстранился и направился к двери. - Не знаю, что ты себе надумал, - твердым голосом произнес Джексон, останавливая тайца от того, чтобы открыть дверь, - но я знаю правду о тебе. Бэм-Бэм. Господин Бхувакуль развернулся на каблуках своих туфель, и на его лице читалось удивление. Он не ожидал, что когда-нибудь Джексон озвучит это прозвище. Что вообще когда-нибудь он об этом узнает. - Да, Джинён рассказал мне обо всем, - произнес Джексон. Он встал из-за стола и неспешно направился к тайцу. - Что? – С ноткой сарказма спросил Ван. – Не думал, что мы настолько близки? И, не дожидаясь ответа, Джексон повернул ручку двери, распахивая ее перед тайцем. - На выход. И чтобы больше я тебя здесь не видел. Проводив тайца до двери лифта, Джексон наведался в комнатушку Югёма. Тот по-прежнему разбирал бумаги и что-то печатал на своем компьютере. - Думаю, ты будешь работать из моего дома, пока я окончательно не приду в себя, - отчеканил Джексон. – Будешь привозить мне каждое утро бумаги на дом и увозить их по завершению. - Д-да, мистер Ван, - голос Югёма был едва различим в шуме офиса, но Джексон смог его выделить из общего гула. - И чтоб больше я тебя рядом с ним не видел. - М-мистер В-ван… - голос Югёма дрожал. – Это совсем не то, о чем вы подумали. — Вот и поговорили, - тон Джексона смягчился, - ты меня понял. Завтра жду тебя у себя ровно в восемь. И прихвати мне тыквенный латте. ……………………… Джексон ворочался в постели. Снова один. Сегодня Джинён не с ним, он ушел в клуб, окручивать очередного богача. В который раз чужие руки его обласкают, потрогают то, что принадлежит другому. Большие суммы денег стирают границы дозволенного и правильного. И кто знает, сколько стоит верность? Сколькими цифрами после запятой обнуляется преданность? Джексон потер глаза: прочь, необходимо гнать прочь эти мысли. Ведь для него нет ничего хуже, чем сидеть в неведении и ревновать! Он уже почти согласен на то, чтобы идти в клуб, чтобы наблюдать за тем, что делает его парень, следить за каждым его движением… И разорвать в клочья любого, кто к нему подойдет. НЕТ! Он не станет вести себя, словно идиот! Словно ревнивый идиот. Даже после того, как Джинён ему открылся, после того как рассказал о том, что произошло с ним в далеком прошлом, Джексон не может отвергнуть прочь свои мысли. Включив настольную лампу, Джексон удобно устроился в своей кровати. Он почитает книгу. Прочтет что-то из литературных классиков, уснет на половине главы и проспит до самого утра. А проснется уже в обнимку со своим парнем. А чуть позже его стажер принесет ему тыквенный латте, и день начнется слишком хорошо. Определенно, так и будет. Но спустя полчаса, зарычав, Джексон разорвал книгу пополам, швыряя страницы в сторону, и, проклиная себя за ревность, он вылез из-под одеяла и отправился на кухню налить воды. Выпив еще и еще, он, с чувством выполненного долга, отправился обратно в постель, прихватив с собой ноутбук. Может, порно развеселит его? Введя в поисковике запрос, Джексон наткнулся на рекламу, и яркие цвета сразу привлекли его внимание. Что это? Это был сайт знакомств с друзьями-иностранцами. «Без флирта, без интима, лишь дружеская переписка». Забавный слоган, и Джексон, заинтересовавшись, решил устроить себе самому экскурсию. Стоило зарегистрироваться, выбрать любой аватар, и отправиться, благодаря рандомному приложению, куда угодно, в любой уголок мира. «Почему бы и нет?» - мелькнула мысль Джексона. Он нажал на несколько кнопок, зарегистрировался под вымышленным именем, загрузил фото молодого айдола, популярного в Корее из начинающей группы «Stray Kids» и воспользовался опцией «искать собеседника». Сперва его соединило с каким-то странным парнем из Южной Америки. Переписка не получилась, и Джексон пошел дальше. В конечном итоге, он связался еще с тремя людьми, с которыми ему не было интересно. Он не сохранил ни одного чата – общаться дальше не имело смысла. Собираясь выходить из приложения, Джексон по ошибке нажал на кнопку соединения. Южная Корея. Сердце Джексона быстро застучало. Азиат. Этот парень азиат. Странно получается, но, уехав из своей родной страны, Ван всегда стремился окружить себя азиатами, намеренно это или нет… Он словно искал тех, кто близок ему по духу, кто хоть сколько-нибудь понимал культуру, так отличавшуюся от американской свалки менталитетов. Почему-то, не до конца себя понимая, Джексон начал чат с парнем. Он рассмотрел его профиль вдоль и поперек: на вид парню было около 25 лет, может, чуть старше, черные, слегка вьющиеся волосы обрамляли его лицо, а в темных карих глазах читалась уверенность. Довольно интересный типаж даже для корейского жителя. «Наверное, у меня влечение к корейцам», - подумал Джексон, вспомнив, что его парень тоже кореец, и парень, который кружит ему голову, тоже… кореец! Они проболтали несколько часов. Переписывались обо всем на свете. С ним Джексон мог не бояться показать себя с другой стороны: он писал все, что только взбредет ему в голову, какие угодно мысли. И при этом оставался неузнанным. Нераскрытым. Они попрощались. Парень сказал, что ему нужно идти, ведь с ним, с Джексоном, он встретил рассвет. Это позабавило Вана: было в этом что-то романтичное. «Желаете сохранить чат?» - на экране ноутбука высветилось всплывающее окошко. Не дрогнув, Джексон сразу сохранил чат. И, выйдя из приложения, почистив историю поисковых запросов, он наконец-то смог уснуть.