Девушка из танка

      Воздух был прозрачный, и от одного вздоха лёгкие наполняла свежесть. Сосны поскрипывали на ветру. Повозка проносилась через лес. Это был самый короткий путь до нужной деревни, но в таком месте велика вероятность нападения разбойников. В прочем, ни Бутч, ни Валя их не боялись. Не зря же они вооружились до зубов. Ольмина тоже не забыла кандзи для самообороны. Но пока опасности не предвиделось, девушки спокойно разговаривали.       — Как это, всё принадлежит государству? — не поняла Ольмина.       Во время поездки девушки разговорились и в какой-то момент речь зашла о обустройстве страны, в которой родилась Валя. Бутч молча слушал их.       — А вот так: какого-то одного хозяина у ней нет и платить этому господину не надо. Народ работает, отдаёт налоги, а деньги от налогов не идут в карман владельцев заводов, машин, пароходов, а передаются больницам, школам. Примерно это и представляет из себя социализм, — пояснила Бархатова, хотя её слова были сильным упрощением.       — Удивительно… Как же вы пришли к такой форме правления? Я имею ввиду, как вы до неё додумались?       — Мы сами её не придумали. Её в своих трудах описали философы Карл Маркс и Фридрих Энгельс описывали проблемы капиталистического общества, а наш Владимир Ильич Ленин потом постарался в своих трудах понять проблемы в нашей стране…       Валя прервалась и посмотрела на собеседницу. По виду Ольмины можно было понять, что её голова уже почти кипела от новых непонятных имён и понятий. Потому Бархатова решила сбавить обороты и пока не грузить девушку-мага своей идеологией.       — Ну, в общем, наши философы поняли, что люди идут по особому пути развития, — немного виновато произнесла она. — Сначала люди жили общинами, потом у нас было античное время, а потом в средние века начался расцвет феодализма, я тебе про него рассказывала. После феодализма в вашем мире должен наступить капитализм, когда начнётся механизация труда, а владельцев земель заменят владельцы крупных предприятий. А потом, когда капитализм изживёт себя из-за эксплуатации человека человеком, должен наступить социализм, где у всех людей будут равные возможности. А затем человечество должно прийти к коммунизму — бесклассовому обществу без денег.       Бутч слушал Валин рассказ и не мог в это поверить.       — Звучит как идея рая на земле. Верхи никогда ничего не делают для простых людей. Видишь этот лес. Среди деревьев постоянно идёт борьба за средства существования. Высокие сосны забирают свет от солнца, большими корнями впитывают всю влагу. Те растения, что поменьше получают гораздо малую часть всего этого. Некоторые высыхают и погибают, — закончил Бутч. — Человек, по сути, корыстная тварь.       — Плохо вы о людях думаете, гражданин Кэссиди. Мы-то с вами не растения и не животные… вернее животные, но высокоорганизованные, — сказала Валя. — Альтруизм так же характерен человеку, как эгоизм.       После небольшой паузы девушки снова принялись болтать о разных вещах. Валя стала рассказывать Ольмине о своей жизни до войны, в которой она погибла.       Глядя на неё, Бутч осознал, что спорить тут бесполезно. Валя была твёрдо уверена в своих убеждениях. Таких людей сложно было в чём-то переубедить. Но Бархатова рассказала, в какой обстановке ей пришлось расти. Она потеряла отца, но её семья не бедствовала, в отличии от его. Валя ходила в школу, а за примерную учёбу её отправили в детский летний лагерь.       Кэссиди задумался. Если бы он оказался в похожей обстановке, стал бы он тем, кем стал в итоге?       Бутч был старшим из тринадцати детей в своей семье. Его первым правонарушением была кража штанов в одной из лавок. Хотя он оставил записку, в которой обещал вернуть деньги. После того, как родители потеряли свою ферму, ему пришлось работать на других. Свою блистательную бандитскую карьеру Бутч начал с воровства скота. А уж потом перешёл на рыбу покрупнее. Примерно в то же время он сошёлся с Сандэнсом. И уже потом они не расходились, до самой смерти.       Как и другие скитальцы, он видел человека в коридоре, а уже потом их нашёл Абэ но Семей. Банков в этом мире ещё не было, поездов тоже, грабить было нечего, а воровство скота дело неблагодарное. Выбора не было, пришлось присоединиться.       «Старый банк был красивее», — вдруг вспомнил Кэссиди и бросил взгляд на Валю. Та с особым оживлением болтала с Ольминой. Было видно, что она соскучилась по женской компании. У неё были глаза человека, который прошёл тяжёлый путь войны, но она всеми силами пыталась сохранить былой юношеский задор.       В своё время Бутч тоже хотел пойти на войну с испанцами. У него был опыт, хотя людей он никогда не убивал. Какой бы из него получился командир? Генерал Роберт Лерой Паркер… Он этого уже никогда не узнает.       Лошади мирно плелись рысью по дороге. Время близилось к полудню. Повозка давно покинула лесную черту и ехала по равнине с редкими островками кустов и деревьев. Девушки наконец-то замолкли. Валя смотрела на раскинувшийся пейзаж. Он уж очень напоминал ей те же картины, которые она видела из окна поезда во время поездки в Артек.       В груди вдруг снова защемило от таких знакомых пейзажей. Душа словно нестерпимо стала рваться наружу, на родные просторы. Валя подобрала ноги под себя и оперлась о стенки повозки. Она зажмурилась, чтобы никто не увидел прослезившихся глаз.       — Валя, всё в порядке? — Ольмина неловко коснулась плеча танкистки.       — Всё хорошо, в глаз что-то попало… — попыталась оправдаться она.       Нужно было срочно на что-то отвлечься. Но на что? Валя откинула голову и прикрыла глаза. Как ровно в метр стучали копыта лошадей. Быстрый ритм сразу застучал у Бархатовой в голове, а вместе с ним, словно внезапно ударившая молния, вспомнилась мощная мелодия и текст боевой песни.

Ты лети с дороги, птица, Зверь, с дороги уходи! Видишь, облако клубится, Кони мчатся впереди! И с налета, с поворота, По цепи врагов густой Застрочит из пулемета Пулеметчик молодой.

      Валя вздохнула, стараясь не заплакать снова. Ей нельзя плакать, она не маленькая. Всё же ей полегчало.       Дорога всё тянулась и тянулась. За такое долгое время девочки успели задремать на месте. Бутч же продолжал держать вожжи и смотреть на дорогу. Когда они проезжали мимо очередной рощицы, повозка наскочила на камень. Из-за этого Ольмина с Валей аж подскочили на месте. Потянувшись, октябристка осмотрела местность. Время близилось к вечеру. На горизонте показались крыши домов.       — Кажется, приехали, — заметила она.       Лошади перешли на пеший шаг. Они остановились совсем рядом с деревней, но входить в неё не стали. Валя приготовила бочки для горючего и спрыгнула с повозки.       — Ну, давай показывай, — сказала она, а про себя подумала. — «Эх, хоть бы и правда была там цистерна с бензином».       Бутч решил остаться на месте, чтобы присмотреть за лошадями. Он должен был привезти бочки, когда Валя сможет-таки договориться по поводу топлива. А девушки пошли в деревню. Местные жители уже знали об их прибытии, их предупредил октябрист, доложивший в штаб данные. Ольмина поговорила со старостой по поводу скитальца, который появился поблизости. Староста повёл их на другой конец поселения.       Делать это нужно было осторожно, так как октябрист так же говорил, что незнакомец вооружён. По его словам, когда жители деревни попробовали к нему подобраться, он угрожал им доселе неизвестным оружием, которое очень похоже на ружьё Оды Нобунаги.       Они вышли на окраину деревни. Вале сразу в глаза бросился большой объект, такой знакомый по форме. Это точно был вагон-цистерна. И запах, похожий на горючее тоже присутствовал. Оставалось только договориться с «хозяином». Девочки даже заготовили белый флаг для переговоров. Оружие она решила не брать, они всё-таки идут на мирные переговоры. Но если что, Ольмина пообщела использовать защитное заклинание.       На дерево рядом с цистерной села странного вида ворона. Девочки почти приблизились к цистерне, как на них вдруг нацелилось дуло винтовки, оснащённой штык ножом.       — Стоять на месте! Не подходите, черти! — раздалась русская речь.       Валя так и обомлела. Девочки остановились.       — Ты понимаешь, что он говорит? — спросила Ольмина.       — Да… — кивнула Бархатова.       Ольмина стала искать кандзи.       Перед ними появился человек с пышными усами, в белогвардейской форме. Погоны давали понять, что у него офицерский чин. Валя просто выпала в осадок. Уж кого, а белого офицера она точно не ожидала увидеть. От удивления она словно онемела и не знала, что сказать. Благо октябристка уже смогла подготовить листок с заклинанием. Он пролетел и прицепился сзади белогвардейца, который он даже не заметил.       — Извините, любезный господин, мы не причиним вам вреда и хотим поговорить? — начала Ольмина.       — Не о чем мне разговаривать с ушастыми демонами и нагими девицами, — сказал он, явно намекая на непривычный для него наряд октябристки.       Ольмина немного смутилась, но продолжила разговор.       — Пожалуйста, опустите оружие, мы такие же люди как и вы. Вы вероятно сбиты с толку и не знаете, где находитесь. Я могу вам объяснить. Меня зовут Ольмина, я член организации магов «Октябристов». Скажите, как вас зовут.       Он представился генерал-майором Игнатием Васильченко.       Девушка-маг попыталась объяснить положение дел о войне с Чёрным королём, но пока офицер не отвечал. Валя его в этой ситуации понимала. Если она уже поняла, что стоит на кону, то за что тут воевать белогвардейцу, Валя не представляла.       — Замолчи! — прервал Ольмину белогвардеец, его голос стал звучать спокойнее и чуточку надменнее. — Не тебе, полуодетая девица, мне приказывать. Я воевал за свою Родину, а Господь наградил меня за это ссылкой в неизвестное место? В ваши дела я вмешиваться не собираюсь.       — А мы и не просим вас вмешиваться. Мы просим только одолжить у вас немного топлива… — неуверенно сказала Валя.       Васильченко осмотрел её с ног до головы. Взгляд уцепился за Орден Красной Звезды на её груди, который Бархатова по случайности забыла снять. А красные звёзды у него ассоциировались только с Красными. Игнатий Михайлович усмехнулся. Ему казалось ироничным, что за помощью к нему обратилась девушка-красноармеец.       Революционные события застали его на Украине. Генерал Васильченко воевал с Красной армией и иногда достигал определенных успехов, командование его ценило. В итоге он был назначен командиром одной из бригад, которая действовала против наступающих красноармейцев. Он понимал, что война может закончиться поражением и крушением всех надежд, но все равно верил в лучшее. Но жить ему оставалось недолго — в самом начале 1920 годе Игнатия Михайловича не стало. Потому встретить идеологического врага здесь стало для него сюрпризом.       — Откуда будешь, барышня? Как занесло в ряды Красных? Не знал, что у них там всё так плохо, раз они девок молодых на убой послали, — сказал он Вале.       — Из Сибири я. Как раз у Красных было всё хорошо. Потому как Гражданку Белые проиграли. Я сама двадцать четвёртого года рождения.       — Загубили всё-таки Россию… — с мрачным выражением лица произнёс Игнатий.       — Ну не то чтобы… Гражданин генерал-майор, а при беляках детей крестьян отправляли бы отдыхать на моря? — вдруг спросила Валя.       Игнатий Михайлович был несколько озадачен. Но он всё же ответил честно:       — Ни за что.       — А получили бы они хотя бы семь классов образования?       — К чему такие вопросы? Крестьяне должны обрабатывать землю, образование им ни к чему.       — Вот теперь не удивляйтесь, почему за вами народ не пошёл, — вырвалось у Вали с невозмутимым лицом.       И пока у них не начались проблемы, Ольмина схватила Бархатову за руку и побежала прочь от цистерны в деревню. Уже идя к повозке, Валя стала возмущаться:       — Как это понимать?       — Извини… Я запаниковала и совсем растерялась, — призналась она. — А твои упрёки в его сторону лучше бы не сделали. Зачем ты вообще начала с ним спорить?       — Это долгая история, я тебе потом расскажу.       Они пошли обратно к повозке. Бутч сидел и лениво бренчал на гитаре, которую смог отыскать в куче ящиков. Заслышав приближающиеся звуки ходьбы, он поднял голову.       — Ну что, удалось договориться? — спросил Кэссиди.       — Полный провал, — призналась виновато Ольмина.       Валя рассказала ему, как всё было и заключила:       — Придётся придумать что-то, а то танк мой так и будет простаивать.       Бутч задумался вместе с ней и посмотрел в небо. Солнце уже близилось к горизонту. Облака, отражая его свет, порозовели. На ум Кэссиди пришло только одно логичное решение:       — Руки вверх! Это ограбление! — сказал Бутч, наставив на генерала Васильченко оба револьвера.       Мало Игнатию Михайловичу встречи с девушкой-красноармейцем, так теперь ещё его и грабил взъерошенный плюгавый ковбой. От такого он машинально уронил винтовку и поднял руки. Бутч откинул её ногой подальше.       Не меньше, чем Васильченко были удивлены и девушки. Перед этим Кэссиди велел им садиться в повозку и показывать дорогу к цистерне. А когда они подъехали ближе, Бутч подгадал нужный момент и направил на белогвардейца оружие.       — Заливай быстрее топливо, пока совсем не стемнело, — сказал он Бархатовой.       Они с Ольминой подготовили бочки и отыскали шланг для перелива. Как только они открыли люк, в ноздри тут же ударил дурманящий запах горючего. Валя вдохнула полной грудью. С ветки с громким карком сорвалась странная ворона, но на неё никто не обратил внимания.       — Оно? — спросила Ольмина, закрыв нос.       — Оно, — ответила Валя с блаженной улыбкой.       Наконец бочки были наполнены и, не без принудительной помощи Васильчинко, погружены на повозку.       — Было приятно иметь с вами дело, — вежливо сказал Бутч на прощание.       Они уже собирались отъезжать, но Васильченко, оскорбленный фактом грабежа, бросился к винтовке. Но как только он взял её в руки и нацелился, на него в ответ из повозки посмотрело дуло Валиного ППШ.       — Только попробуйте… — донеслось до него.       Солнце уже почти село. Радостная Валя готова была петь и танцевать. Топливо было получено.       — Ну, товарищ Кэссиди, выручили! Я от вас такого не ожидала, — сказала она.       — Я уже и товарищ? — удивился Бутч.       — Ну, в таком случае, думаю, можно сделать исключение.       Бутчу и самому было приятно. С тех пор, как он прибыл в этот мир, они с Санденсом только и делали, что возили скитальцев туда-сюда. А тут выпал прекрасный шанс вспомнить было время и ощутить те незабываемые чувства, которые он испытывал во время кражи.       Всё бы хорошо, но Бутч вдруг остановил лошадей.       — Что случилось? — Ольмина вопросительно посмотрела на него.       — Лошади устали, — объяснил он. — В последнее время мы достаточно долго их гоняли. Им нужно отдохнуть, иначе они издохнут.       — А надолго? — в голосе октябристки читалось волнение.       — Три-четыре часа.       — Ну что, давайте пока сами передохнём, — сказала Валя. — А товарищ Кэссиди нам сыграет.       — Да без проблем, — улыбнулся Бутч.       Лошади были отпущены. Животные стали бродить совсем рядом. Сперва они жевали траву, а потом и легли. Девочки устроились под покрывалом, которое лежало сверху всех ящиков. Слабый свет давала найденная газовая лампа. Бутч устрился с гитарой поудобнее и заиграл.

Oh, raindrops keep fallin' on my head But that doesn't mean my eyes will soon be turnin'red Cryin's not for me 'Cause I'm never gonna stop the rain by complainin' Because I'm free Nothin's worryin' me.*