Девушка из танка

      Утром пришлось убирать трупы, которые удалось отодрать от земли, в селитровую яму. Очередную победу решили отметить ужином. Для этого несколько человек отправились к реке на рыбалку, потому как скитальцы из Японии уже давно не ели рыбы.       Т-34 тем временем спокойно доехал до своего привычного места. Игнатий Михайлович, ехавший на броне, наконец-то спустился на землю. Остальные члены экипажа тоже выбрались. К ним поспешила Ольмина.       — Валя, ты выглядишь не очень хорошо, — заметила она.       — Голова кружится, пойду высплюсь… — вздохнула та.       Бархатова ощутила головокружение после долгих нервных ночей. Она чуть было не упала, если б не Наоси, который схватил её за ворот.       — Дура! Даже на ногах устоять не можешь! — сказал он.       — Повежливее, она только что выполнила часть плана и помогла победить отродий, — возмутилась октябристка. — Дайте ей отдохнуть.       Канно опять что-то пробурчал и перекинул засыпающую Валю через плечо словно мешок картошки. Вместе с ней о пошёл искать двух оборотней, которые в это время находились в лесу (во время атаки им было велено защищать тех, кто там прятался). Ольмина поспешила за ним.       — Аккуратнее!..       Наконец-то мохнатые подчинённые вышли к своему богу. Наоси приказал им лечь, после чего свалил прямо на них полусонную танкистку. Ольмина хотела остаться и подождать, чтобы узнать, как сработало заклинание связи, но за ней примчался юный Марк и сказал, что мастер её звал.       — Я пойду. Проследите, чтобы никто ей не мешал, — наказала она японцу.       — Не смей мне указывать, очкастая! Вали давай! Без тебя справлюсь.       Он сел прямо перед спящей Валей и стал пристально следить за ней. Она тихо сопела, зарываясь в тёплую шерсть. Чувствуя, как его гладят, огромный кот даже замурчал.       «Какого чёрта я вообще здесь сижу?» — подумал Канно про себя. В этот момент он понял, что сидеть без опоры неудобно и подозвал к себе огромного волка. Тот без лишних колебаний подставил себя своему небесному богу. А Наоси стал вспоминать, с какой сосредоточенностью и мастерством Валя управляла огромной машиной, почти так же, как он своим самолётом. Хотя нет, не так же. Лучше него быть не может. Что удивительно, после нескольких дней, проведённых вместе, она не раздражала и не вызывала гнева, как в первый день их встречи.       Утреннее солнце тем временем начало греть сильнее. Разморенный от окружающего тепла, Наоси сам заснул.       Проснулся он того, что Валя пихала его в плечо.       — Наоси, просыпайся, ты мне руку отдавил. Ещё и обслюнявил, фу…       Пузырёк соплей из носа Канно лопнул, как только он проснулся. Он заметил, что каким-то неведомым образом Наоси переместился со своего места поближе к Вале. Из-за его храпа она и проснулась.       — Сколько же мы проспали?       Девушка посмотрела на небо. Солнце близилось к горизонту. «Ничего себе, спали целый день», — удивилась Валя. Она встала и сладко потянулась. Со стороны руин замка доносился шум.       — Наоси, ты идёшь?       Тот пока находился в полудрёме и плохо реагировала. Потому Бархатова, поправив форму и причёску, пошла одна. Навстречу ей вышел Игнатий Михайлович. Вид у него был удивлённый и негодующий одновременно. Он всё возмущался и бормотал под нос.       — Игнатий Михалыч, что вы там такое увидели? — спросила девушка.       — Там, Валя, пошлость! Звеня-я-ящая пошлость!       И он ушёл дальше, громко причитая. А Валентина так и не поняла, что там была за пошлость, но когда она приблизилась к руинам, увидела огромную повозку. К девушке подбежала Ольмина.       — Валя, ты уже проснулась?       — Ну да. А что у вас тут такое происходит?       — Граф Сен-Жермен приехал.       Они пошли вместе. Возле повозки Нобунага разговаривал с тремя людьми в странно одежде.       — А, вот и наша новенькая. Уже проснулась, — сказал Ода.       — Так это она? Жаль, я ожидал симпатичного мальчика, — несколько брезгливо отозвался Флеми с характерной манерностью.       — Здорова, бабоньки! — громко сказала Валя в отместку.       Если Сен-Жермен ещё остался спокоен, то его свита выпала в осадок. Ольмина тоже.       — Это просто верх неуважения! — возмутился Флеми.       — Графиня, только не нервничайте. Это вредно для вашей алебастровой кожи, — сказал Аластор, обмахивая графа ладонями.       — Замолчите, вы двое! — приказал им Сен-Жермен.       Его мало интересовали перепалки. Гораздо интереснее было узнать, что произошло во время его отсутствия. А Валя с триумфом вздохнула.       К вечеру уже был готов ужин. Все собрались у костра, чтобы отпраздновать победу. В ход пошла вся пойманная рыба: жаренная и в ухе. Скитальцы собрались отдельно у костра, поедая уху, которую приготовила Валя. Все сидели в кругу. В костре трещали дрова. Оранжевый цвет падал на и без того загорелые лица. Все неспеша хлебали суп из мисок.       — Ну как, нормально на вкус? Я так давно не готовила, думала, что разучилась, — смущённо призналась Валя.       Но, кажется, все остались довольны.       — Недурно вышло, да Наоси? — шутливо пихнул его в плечо Бутч.       Он не ответил. Признаться, что ему нравится гайдзиновский суп, шло против его гордости.       — Раньше у нас не было такой возможности, теперь самое время выпить! — заявил Нобунага.       — Где ты её достал? — спросил Тоё.       — Это не важно!       — Я пожалуй откажусь, — сказала Валя.       — Мы уже перешли через Альпы? — внезапно подал голос Ганнибал.       Тут же все подпрыгнули на месте от внезапности.       — Дед! Мы забыли про деда! — воскликнул Тоёхиса.       А тем временем Бутч с Санденсом вместе с Наоси решили подшутить на Валей. Пока она не видела, подлили её в кружку немного спиртного, ожидая после того момента, когда она отопьёт. Игнатий Михайлович уже подвыпил и без умолку разговаривал о том, кто такой Распутин. Потому что мужчина без бороды в очках, которого он видел при первой встрече с княжной, явно им быть не может.       -…он был алкоголиком, а не алхимиком! — заключил Васильченко в конце.       В это время Нобунага принялся рассказывать о своей политической программе.       — Сделаем как надо: равноправие, честные выборы!       — Гражданин Ода, а женщинам права вы дадите? Я понимаю, для средневековья рановато, но всё же…       — Женщина не может управлять государством, — отрезал Тоёхиса.       — Потому что их никто этому не учит, — парировала Валя. — Как писал Владимир Ильич, не каждая кухарка может управлять государством, но нужно, чтобы каждая кухарка этому училась.       Словно нескончаемым потоком полились из уст Бархатовой речи об общественной собственности на средства производства и о прибавочной стоимости, которая вместо того, чтобы идти в карман капиталистам, уходит на улучшение условий труда рабочих.       — Учение Маркса всесильно, потому что верно. Свобода, равенство, братство, дружба народов. Человек человеку — друг, товарищ и брат!       — А на эльфов и дварфов это распространяется? — поднял руку один из эльфов.       — Конечно!       Понемногу она стала слишком шумной и начала надоедать.       — Идиоты! Сколько вы ей налили? — огрызнулся Наоси. — Сделайте так, чтобы она перестала нести свои коммунистические бредни.       — Откуда нам было знать, что её так разнесёт? — ответил Бутч.       — Вале больше не наливать. Наоси, иди тащи её обратно к танку. Со мной рядом не может находится человек, который говорит вещи за гранью моего понимания, — тут же приказал Ода.       — Схерали это должен быть я?!       — Ну это же ты поклялся с ней на мизинчиках, — ответил Ёити, немного сощурившись и показывая ему отставленный мизинец.       — Давай иди уже, а то отсеку тебе голову, — добил Тоё.       Наоси ничего не оставалось делать, кроме как забрать девушку с собой. Усадив её себе на плечи. Они всё отдалялись, гул разговоров становился тише, жар костра сменился ночной свежестью.       — Дура, взбрело тебе нести эту херню про общественную собственность на чего-то там. Может у вас там ещё и женщины все общие? — недовольно пробурчал он.       — Дурачок ты, Наоси. Глупости это всё про общих жён, — сказала Валя, постучав кулаком по его шлему. — Буржуазия смотрит на женщин как на средство производства. Поэтому когда большевики говорят про общественную собственность, они думают, что женщины тоже к ней относятся.       Наоси отнёс её к танку и усадил на броню       — Ого, смотри, девушка на Луне несёт коромысло, — вдруг сказала Валя, тыкая пальцем в диск на небе.       — Что за бред? — сказал Канно.       Ему было весьма непривычно вот так просто общаться с девушкой вот так запросто, о пустяках. Обычно, во время контакта, девушки были под ним. Не сказать, что у японца были до этого похабные мысли по поводу рядом сидящей, значило бы не сказать ничего. Однако ж понимание того, что в любой момент может проснуться полковник, сразу же отбивало у Наоси мысли о неприличном.       — Это не бред, а легенда такая. Мне её товарищ с Предуралья рассказал. Как его звали? Боткин*? Не помню. Пятна на луне похожи на девушку, которая несёт коромысло. Девушка жила в семье с мачехой, которая её не любила. И вот однажды в лютый мороз мачеха отправила девушку к проруби за водой. Ей было так обидно от такого отношения, что у проруби она попросила луну забрать её к себе. И луна забрала, — закончила Валя.       — У нас в народе тоже есть похожая легенда. Только в ней что-то было про зайчика, готовящего рисовые лепешки, — произнес Наоси, почесав за ухом.       Уставшая Бархатова положила голову ему на плечо. Наоси мог бы огрызнуться, но после всего, что между ними произошло, и из-за умиротворяющей обстановки у него сейчас у него не было сил на злость.       Валю снова разморило и она просто налегла на лётчика всем телом. Близость к женскому телу кружила голову. Но красные звёзды на форме девушки напоминали ему, что нужно держать себя в руках.