per speculum

      Юнги провёл всю ночь за выписыванием правил, протоколов и изучений книг, которые смог найти в библиотеке дедушки. Процессуальные кодексы Евгенидиса, запись судов, где Совет принимал только взвешенные и логичные решения. Но Мин искал трещины. Система Евгенидиса – давно устаревшая, прогнившая напрочь в своём отрицании другой позиции. И кто-то абсолютно слепо шёл на поводу у этого, а кто-то понимал, что разорвать этот порочный круг не в своих силах и сдавались.       Мужчина задумчиво выписывал то, что ему понадобиться при обжаловании. Не полагаться на удачу – вот о чём стоило подумать. Он член Совета, который идёт против более желательного члена Совета. Обжалование может подать кто угодно, только не осужденный Советом. То есть у них заранее нет второго шанса для тех, кто принял свои ошибки, решили права голоса ещё в далеком детстве и единственная лазейка – принять чужие правила игры.       Юнги потёр глаза. И спустился вниз за кружкой чая или ещё чего-нибудь, что не даст уснуть. В этом доме о кофе помнили только воспоминания, бабушка его не пила. Перед церемонией посвящения, было…напряженно. Мин видел тех людей, кого помнил из детства. Какие-то знакомые или далекие родственники, теперь на их лицах был отпечаток времени и ненависти. Юнги никто не ждал. Никто не хотел, чтобы он становился Генералом. Но у них не было выбора. Мин всё решил сам, и по пресловутому праву крови.       Огромный зал, в котором чаще всего проводились заседания Совета – трибуна амфитеатра. Этот зал способен вместить всех охотников, живущих в Евгенидисе. Обязанность каждого собраться и засвидетельствовать становление Юнги полноправным членом Совета, потому гул голосов стоял и отражался от высоко потолка, возвращаясь троекратно. Дом Советов наполнен охотниками до отказа. Амфитеатр ломился от количества людей в черных одеждах, негде было даже яблоку упасть. Те, кто занимался в Евгенидисе торговлей закрыли свои лавки, перевозя их поближе к Дому.       Мин вздохнул, поправляя шелестящую ткань плаща. Нашивка на спине – герб рода Генералов, горела. Казалось, что все смотрели туда, чтобы удостовериться, что Мин не самозванец. Но Юнги был настроен воинственно – Евгенидис снова попытался отнять что-то важное в его жизни. На его голову накинут капюшон, что ощущался, как секира зависшая в воздухе. Он подвигал плечами, чтобы сбросить напряжение. Он прав и знает, что прав. Ничего не может пойти не так.       Все члены Совета тоже явились в церемониальных одеждах, а Распорядитель – в военном облачении. Многие шептались, и Юнги уловил, что должность Генерала вполне устраивала и Распорядителя. Но Амалия не может не высказывать уважение роду Юнги. Искусственное освещение факелами и Префект, который читает речь. Юнги уже помнил это место, когда проводился суд. Ничего особо не поменялось, только главные действующие лица. Потому Мин нахмурился, смотря на человека в толпе. Он был во втором или третьем ряду, рассмотреть достаточно не удалось. Но отпечаток его внешности, что-то было в этом знакомое. Шрам через всё лицо, как будто от меча или когтей. Тут почти каждый второй охотник так выглядит, но этот был особенный. Взгляд у него был будто веселящийся, а не пустой или ненавидящий. Это и отличало. Никто не забыл истинной причины того, что Юнги принимает наследие рода. Многие ждали «вишенки» на этом торте лицемерия – суд с Распорядителем. Юнги смотрел ей в глаза, не отступая.       Речь Префекта была громкой, официальной и скучной. Мин даже не вслушивался, опустив глаза на каменные плиты пола. От них мерзли ноги, даже сквозь хорошую армейскую обувь.       По правилам Юнги должен был испить крови ангелов – на вкус, ровно также, как и звучит. Наконец Паладин вынес золотую чашу, поставив её пред сидящим за п-образным столом Юнги. Внутри мелькнула черная, воняющая железом кровь. Густая. Она напоминала жидкое пюре. Мин надеялся, что отравить его здесь никому в голову не пришло. Коснувшись губами чаши, он вынужденно сделал глоток.       Встав перед Префектом, Юнги глубоко вздохнул. Голова кружилась.       - Принимая наследие твоего рода, Мин Юнги, поклянись, что защитишь свой народ от любой напасти демонической силы, поможешь нуждающимся и поведешь в бой жаждущих?       - Клянусь,- Юнги получил перстень отца, с замиранием понимая, как давно его не видел. Поздно прорвалась эта тоска, он считал, что давно её пережил. Надев перстень отца, Юнги коснулся его губами, сжав в кулак. Снимали его с трупа или нет – не важно. Сразу после принятия наследия, началось слушанье требований Распорядителя к Хосоку.       И тут Юнги максимально был готов к любой атаке.       - По результатам проверки, я выявила множественные нарушения правил и устава, доносов и отчетности в Евгенидис. Самовольное расследование дел, не имеющих никакого отношения к охотникам. Связь с магом – членом Совета магов, на пике конфликта между охотниками и магами. Попустительство подозреваемым в расследованиях или самовольное уничтожение без доказательств вины. Отсутствие дисциплины и выходов на охоту самого Смотрящего. Я посчитала это достаточными обстоятельства для расформирования.       Зал погрузился в тишину. В чём-чём, а этом Юнги нуждался, чтобы молниеносно перестроить линию защиты.       - Мы принимаем ваш приговор, и желаем выслушать заявление Генерала. Юнги вздохнул, сам встал за второй пьедестал, поправив листки у себя в руках. Это вызвало смешки у пары охотников в первом ряду, отчего те заслужили гневный взгляд Мина.       - Я выступаю с протестом и разъяснением. Никаких доказательств, достаточных для приговора предоставлено не было. Никаких бумаг или слов, данных под обетом. Разъясняя возникшие вопросы, я желаю задать свои. Почему Евгенидис и Распорядитель закрыли глаза на донос Хосока о такой организации, как Круг? Группировке, уничтожающей Нижних, методом умерщвления через выкачку крови. Прикровосмешение крови Нижних и людей, даёт последним возможность временно перенять привычки и силы расы.       - Распорядитель поставила в известность о подобной организации,- произнес Паладин,- эти документы с легкостью можно поднять.       - Тогда я не понимаю о каком несогласованном расследовании идёт речь, так как прямых приказов Хосоку не спускали уже несколько недель,- Юнги сжал стол, отчего Распорядитель слабо улыбнулась. Мина бесил её снисходительный взгляд.       - Слушание откладывается до полного информирования сторон о претензиях,- вынес Префект и Совет поднялся, расходясь. Юнги почувствовал себя опущенным в кипящую густую лаву.       - Мне жаль, но вчерашний вестник не нашел тебя дома и не смог принести перечень документов для ознакомления,- сочувствующе проговорила Амалия, и когда от них отошел Священник, наклонилась чуть ниже к уху Юнги,- а ещё твоя бабушка не нашла ингалятора с лекарством для предоставления экспертизе. Она была напугана твоим присутствием, а теперь и тем, что не знает, что тебя удерживает от ещё одного поджога.       - Мне жаль, что вам пришлось взвалить бремя Генерала на себя,- улыбнулся Юнги,- но вы можете быть спокойны. Вся военная сила Евгенидиса отныне в отличных руках.       Юнги навеселе ушёл из Ратуши, совершенно не подавая вида о том, что внутри творилось. Бабушка рылась в его вещах, а Юнги предстоит ещё одна бессонная ночь. Мин достал пачку сигарет из-под мантии, поджигая прямо в губах сигарету, и втягивая дым.       Ноги привели его к Озерной горе слишком быстро. Усевшись на причал, в позу лотоса, Мин думал. Первое поражение, не проигрыш. Он справится. Чтобы придумал Тэхён? А Хосок? Намджун? Чтобы сказал Чонгук? Мину до ужаса сильно захотелось поговорить с ними.       Ветер с озера принес легкий мороз, отчего Мин только накинул капюшон. Рука горела от нового предмета на ней. Перстень красивый, массивный. Черный, с гербом семьи. Не ноша, а скорее возвращение того, что принадлежало ему по праву рождения.

***

      Джин тщательно тёр окно, всякий раз шипя, что вампиры вообще незаконно лишены солнца. Как увидеть разводы? А маленькие частички пыли, если максимум – это своё отражение? Солнце отталкивающая пленка наводила тоску.       Намджун в другом конце комнаты выносил ковры на просушку и мойку в гараж, где несколько вампиров вызвались их постирать. Джину надоело дышать пылью и наблюдать «упадок» поместья. Ведь тут был антиквариат, хороший пол, который местами вздулся, но доски поменять вампиру не проблема. Передвинуть шкафы, вытащить диваны и проветрить помещение. В поместье кипела работа.       Начинали с крыши, починив дыры. Намджун чуть пальцы не отбил, тогда его отправили куда-то, где нет опасности лишиться руки. Затем проверялись лестницы на хлипкость и сгнившее от влаги дерево. Пришлось заменить пару на верху – ведущие на чердак, остальные держались крепко или были каменными. Затем стены и пол. Выбрав одну комнату своей, Джин содрал оттуда пожелтевшие некогда красивые обои.       - И не лень же тебе,- Намджун присел отдохнуть на оставшийся более чистым стул.       - В отличие от тебя, я могу тут сутки провести,- Джин пожал плечами,- да мы все в целом. Запас сил не ограничен.       - Не проще возвести новое здание?       - Ковен, конечно, богат, но не настолько. Тут все просто живут. А в итоге сами за себя. Совместная уборка и реконструкция поможет нам всем почувствовать себя сплоченно.       - Ты принял на себя обязанности графа Дракулы?- Намджун улыбнулся, сложив руки на груди и не отводя взгляда с Сокджина. Тот это заметил, сквозь отражение в окне и повернулся к брату с укоряющим выражением лица. Но это только рассмешило Намджуна сильнее.       - Хватит пялиться на мою задницу.       - Я вообще не туда смотрел.       - Твоё сердце забилось чаще.       - Это от того, что вижу твой прекрасный бессмертный лик.       - Джун,- старший оказался рядом спустя мгновение, чтобы потрепать брата по волосам, убранными назад повязкой.       - Я починил водопровод. Но там, где ты вырвал трубу нужна новая,- Намджун улыбнулся, подняв голову и получив нежное касание пальцев по щеке. Схватив ладонь мужчины, поцеловал её мягко.       - Хочешь поехать вместе?       - Неа,- Намджун дернул плечами,- я сейчас в розыске. А ты вообще официально мёртв.       Джин усмехнулся, оставив легкий поцелуй на лбу Намджуна. Кристофер же будет в состоянии выбрать трубу по диаметру?

***

      Чимина с Хвасой познакомил Момоа. Пак забыл настоящее имя этого оборотня и потом просто звал по прозвищу.       Хваса – лидер оборотней, и она действительно нравилась этим Паку. Девушка не проявляла себя, как тупой управленец, который добрался до власти. Между оборотнями ходили слухи определенного рода, мол, Хваса и нынешние лидеры разноцветных стай – их тоже Чимин предпочел запоминать исключительно по именам, свергли старое правительство путём убийства. Но насколько Чимин был наслышан этими интриганами и сборниками слухов, у оборотней это нормальная практика. Пак чувствовал нотку какой-то необразованности и древности. Решение проблем через кровь и несменяемость власти в одних руках.       Попадались тут и менее приятные личности, как например, Айрин. Она странно смотрела на Чимина, как на врага сразу же. Даже не разобравшись. Пак давно выучил урок стай – чужак, значит враг. И это деление на черное и белое, одна из причин, почему он так и не примкнул ни к одной.       Айрин едва ли не постоянно была на страже Хвасы и это слегка напрягало, она как будто личная охрана или броня – вилась вокруг, как плющ. Не менее впечатляющими были и другие члены Совета оборотней, но они предпочитали принять Чимина и его опыт, нежели отвергнуть. Пак не знал какое ему до этого дело – он просто был зол. В первый раз, когда он переступил порог поселения оборотней, ему показалось, что он попал в бюджетный Оксфорд. И это было уютно. Приятно. Идя по коридорам школы для молодых волчат, Чимин впервые увидел нечто подобное. Школа, поселение для взрослых волков. Не насильное удержание, а добровольное убежище при нужде. Успокаивало кипящий внутри гнев.       А злился Чимин в первую очередь на брата. И он не устал себе это повторять, что Тэхён тот ещё говнюк. Зарывая гроб мага обратно, Пак закатывал глаза и морщился от боли в пояснице. И потоптался основательно сверху горки свежей земли. Злился на Чонгука. Этот маленький паршивец заставил нервничать Хосока. И злился на Хосока, потому что тот раз за разом отвергал любые знаки внимания. И Юнги ненавидел, потому что тот то был мертвенно-спокойным, то его магия звала и манила, как будто уговаривала пойти следом. Бесит.       - Что?- Айрин. Девушка раздражала своей непробивной тупостью. Момоа и Лин стояли где-то неподалеку, каждый раз испуская бессильный вдох, смотря на бессмысленный спор двух волков. Но Чимин и не думал отступать.       - Я хочу заняться полным патрулем города, всех территорий и границ,- Пак встал в позу, уперев руки в стол, и смотря на девушку, как на тупицу.       - Занимайся, никто не против. Но моя стая не станет покидать ночью пределы и так защищенного поселения.       - Я не просил, чтобы ты отправляла туда детей, боже. Добровольцы!       - Там столько наших выловили, а охотники бездействуют. Им гораздо важнее их задница,- Айрин взвилась, напоминая настоящую фурию в огне,- ни одного не было здесь после первого убийства, а это их прямая обязанность!       - Хосок согласен сотрудничать с нами, предоставлять убежище и выходить на охоту, но он один. А нас много.       - Я против. Их прямая обязанность защита Нижнего мира, с чем они уже давно не справляются.       - Довольно,- Хваса заправила волосы за уши, выглядя усталой. Чимин не знал сколько они спорили с Айрин, не слыша ничего вокруг. Возможно, достаточно, чтобы вымотать лидера. Но он зауважал её ещё больше за возможность высказать каждому свою сторону.       - Да пусть продолжают, это даже уморительно,- Шону откинулся на своём стуле, хлопнув рядом сидящего парня по руке, когда тот пожал плечами. Половина Совета чувствовала себя неловко.       - Всё решится голосованием, как всегда,- Хваса выпрямилась, хрустнув позвонками. Весь её вид говорил, что она хочет поскорее вернуться в постель, а не спорить. Круги под глазами подсказывали, что спит лидер ничтожно мало.       - Кто за то, чтобы дать возможность добровольцам патрулировать улицы города, не взирая на территории стай?       - А как же вампиры?- Айрин зло посмотрела уже на подругу,- они не позволят приблизиться к их территориям.       - Мы и не будем. Вампиры не поймут, что мы были на их территории, если мы будем выходить днём,- Чимин победоносно улыбнулся, когда на этом и решили. Большинство было за безопасность, но многие, кто проголосовал за патруль – сами в него и вышли. Чимин почувствовал свою значимость в этом. Вернувшись в дом Хосока, он наблюдал за ним из-за последнего столика, наслаждаясь.       Хосок только выглядел спокойным. Его руки слегка потряхивало от нервов и это рознилось с тем, кого Чимин увидел в первый раз. Тот Хосок как светочь, который манил всех вокруг, притягивал и грел. Эта улыбка, самая лучшая улыбка, какую Чимин видел в этом чертовом городе.       Сделав последний глоток кофе, Чимин посмотрел на время. Пора закрываться. Чон в растянутой толстовке, цветочками в волосах – пикси постарались развеселить парня, замкнул дверь, меняя слово на вывеске и широко зевая.       Пак мягко подобрался сзади, ловя руками Хосока за талию и крепко обнимая. Тот вздрогнул, Чимин надеялся, что от внезапности. Затем потянув парня за собой, улыбаясь на усталое ворчание того.       - Чиминни, мне надо мыть машинку.       - Неа,- Пак повернул Хосока к себе, взял его ладони, умостив на своей талии, сам сцепил ладони на шее, мягко начиная покачиваться. Чон поддался, неохотно, а после второго раза, как Чимин наступил ему на ногу.       - Импровизированный кружок танцев?       - И заряд серотонина на ночь,- Чимин улыбнулся, погладив кончиками пальцев шею, не без удовольствия отмечая, как кожа того покрылась мурашками.       - Я устал,- честно признался Хосок, искривив губы в подобие извиняющийся улыбки.- Пойду спать.       - Ещё песню, пожалуйста,- Чимин прижался чуть ближе, смотря в глаза охотника. Рыжий кивнул, продолжая сжимать оборотня совершенно невесомо в объятиях. Внутри Чимина всё горело. Под налетом усталости, разбитости и тоски Хосок был всё тем же. Чимин бесконечно влюблялся каждый раз, когда ловил взгляд или касание пальцев на себе.       - Ты завтра будешь открывать кафе сам, если я сейчас не лягу.       - Что угодно,- посмеивается Чимин, покачиваясь чуть мягче. Наклонился, прижавшись всем телом, отчего двигаться становилось сложнее. Но покачиваться в такт – идеально. Хосок будто и не был против. Чимин привык испытывать удачу и делать нечто сумасшедшее, но здесь не хотелось. К Хосоку было столько доверия, что Чимин сам себе удивлялся.       - Стало легче?       - Надеялся, что тебе будет,- Чимин потянулся, носом проведя по щеке Хосока, отчего тот чуть сильнее сжал его в объятиях, и Пак посчитал это каким никаким, но знаком. Повернул голову, покрывая поцелуями лицо Хосока, мягкими касаниями пальцев обводя губы, скулы, волосы.       - Чи…Чимин,- Хосок жестче сжал талию Чимина, отталкивая от себя. Смотрит внимательно, но не сурово и без ненависти. И на том спасибо.       - Что?       Хосок замирает на секунду. А Чимин поддавшись вперед, ловит его губы своими, крепко целуя. Не так, как в прошлый раз. Со всем напором, страстью, со всем, что копилось внутри. И плевать на все остальные факторы, которые пожелали свалить, плевать на Юнги. Чимин врывается языком в рот Хосока, ликуя, когда чувствует ответ и ласкающие движения на талии. Руки, что спускаются ниже, и крепко держатся на бедрах. Пак подхватив Хосока, тащит того в лофт. И собрав своими плечами все углы, не выпускает ни на минуту. И не понимает, как они вообще могут дышать, оторвавшись всего на пару секунд.       - Чимин,- шепчет охотник, когда Пак усадил его на стол, смахнув оттуда стопку журналов и включил бра. Мягкий свет залил гостиную и покрасневшего Хосока. Пак с улыбкой поцеловал парня снова, спускаясь губами ниже на шею. Нежная кожа, мягкая и так доверительно подставленная. Губы, зубы, язык – он изучал, пробовал на вкус, оставляя следы, которые всё равно не задержатся долго.       Впившись пальцами в бедра Хосока, Чимин их раздвинул, отчего заслужил тихий стон от Чона. Очаровательно. Хотелось послушать ещё.       Опустившись на колени, Чимин не мешкался. Толстовка Хосока упала куда-то в сторону холодильника, а джинсы приспущены. Пока Чимин покрывал поцелуями живот Хосока, тот впился пальцами в его волосы. Глаза заволокло пеленой наслаждения, Чимин горел и чувствовал этот жар от Чона. Как будто подогревая друг друга.       Обхватив пальцами возбуждение Хосока, Чимин пару раз двинул рукой на пробу. Его до сумасшествия возбуждало выражение лица Хосока в экстазе. Чуть приоткрытый рот, зажмуренные глаза и растрепанные волосы. Такой чувствительный, дрожащий от возбуждения и дергающий бедрами навстречу.       Чимин облизнул губы, проходясь мягкими поцелуями по стволу. Дразнил и наблюдал. Как будто изучал, а сам наслаждался. Так много, что возбуждение совсем не мучает, как раньше.       Обхватив губами головку, и позволив плоти Хосока скользнуть дальше, Чимин с удовольствие едва ли не глаза закатил от стона Чона. Сжав его бедра и начав активно двигать головой, Чимин без поддержки рук, каждым движением медленно доводил Хосока. Член выскользнул из губ на секунду, и Пак не удержался. Сжав его, потер о губы, вылизывая языком, играясь. Хосок только и мог, что ответно вскидывать бедра и поскуливать, не получая должного.       Улыбнувшись, Пак снова вобрал член в рот, сжимая так крепко как мог, и доводя Хосока до пика. И сразу не отстранился, позволив насладиться всем спектром эмоций. И даже крепкое сжатие на волосах и инстинктивно вбивающие движения бедрами не заставили отстраниться.       Облизнувшись, Чимин нежно поцеловал внутреннюю сторону бедра Хосока, отчего того потряхивало. Пак сдернул плед с дивана, подняв охотника снова на руки. Тот замычал:       - Я не принцесса. Черт…это было восхитительно, Чиминни.       - Побудь немного принцессой. Со мной.       В душе оба обнимались. И ничего не говорили. Чимин не знал что сказать, что не разрушило бы атмосферу или момент. Это впервые, когда он так близок к Хосоку. Смыв пену, Чимин понял, что Хосок действительно на нуле. Он выглядел как сонная сова со слегка припухшими глазами. Плакал под душем? А Чимин и не заметил, пока был где-то глубоко в себе.       Отнесся Хосока в постель, Чимин лег рядом, посчитав, что тот всё-таки не будет против теплой компании на всю ночь. Настолько будоражило, настолько и непривычно было лежать с кем-то в постели вот так. Обнимать со спины, нежно зарываясь в волосы на затылке. Трогательно и как-то слишком ванильно.       Чимин потянулся, поцеловав Хосока на ночь, и тот прошептал:       - Сладких снов,- повернулся, засопев Чимину куда-то в плечо. Парень только улыбнулся, крепче обнимая уставшего охотника.