Наука страсти нежной

      Рон тихонько проскользнул в свою комнату и прислушался: ночной дом негромко вздыхал и словно перешёптывался сам с собой. Хотя Рон и был уверен — все домочадцы и гости давно угомонились и видят десятый сон. Рон тоже вздохнул — в унисон дому. Тяжёлый месяц выдался, но именно сейчас, когда все обитатели дома пребывали в растерянности и подавленном настроении, Рон был счастлив как никогда. Да уж, не зря говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло.       Ему было неловко, временами даже стыдно, но ничего с собой Рон поделать не мог. Да и не хотел, если быть совсем откровенным, хотя бы с самим собой.       Конечно, днём он ходил с постной миной, хмурил брови и старательно сжимал губы в узкую полоску, чтобы случайно не начать улыбаться во все тридцать два зуба: его бы не поняли и даже предали анафеме. А этого не хотелось сразу по двум причинам. Первая — он и так тут был на птичьих правах, то ли бедный родственник, то ли просто приживала при богатых соседях… Рона только-только перестали сторониться, словно зачумлённого (спасибо старшему братцу-мракобесу!), а некоторые до сих пор сомневались в его праве находиться в этом доме.       Вторая же — а на самом деле главная — причина жила в собственной квартирке на втором этаже дома, наполненного шумной и пёстрой публикой. И была причиной не только безудержной радости Рона, но и почти траура остальных его обитателей.       А всё начиналось так мило и патриархально. Съезжались гости со всего света. Шутка ли? Первая красавица и самая завидная невеста наконец-то определилась с выбором спутника жизни и собралась под венец.       И он, Рон, приехал. Глянул на невесту — и пропал! Таких красавиц он сроду не видел, хотя помотала его жизнь по земным просторам преизрядно. Где он только не бывал! И по морю ходил, и на самые высокие горы взбирался, и пустыню Гоби пересекал. Кто только ни попадался на его пути, но таких, как Мотя, он не встречал!       Точёный носик, чётко симметричные пропорции лица, безупречная фигура и спокойные синие глаза. И сама Мотя строгая, прямая и умная. Рон только глянул разок — и пропал на веки вечные. Он и жениха её не сразу рядом приметил, хотя не углядеть его было сложно: детина под два метра ростом да косая сажень в плечах. Куда тощему и чернявому Рону против белокурого красавца Зика!       Так бы и сидеть да вздыхать неудалому Рону в самом дальнем и тёмном уголке, кабы не приключился скандал в благородном семействе. Да ещё какой!       Уж и сговорено было всё у Зика и Мотеньки, уж и сваты в Мотином доме побывали. Уже и платье было, считай, готово, и фата в пол, и родственники почти все съехались, как угораздило жениха влюбиться не на шутку. Да в кого! В парня! В студента облезлого.       Зик разругался со всей семьёй, собрал котомку и был таков. Больше в Первопрестольной его никто и не видел. Поговаривали, что уехали они сначала в славный город Петербург, а после и вовсе… в Амстердам подались.       Родня и гости шушукались по углам, что дело тут нечисто, что тот Химка худосочный не просто так Зика с панталыку сбил, а не иначе как помог Химке братец ейный, чернокнижник и колдун. И сам Химка ведьмак настоящий! Глазищи зелёные, как купорос, чуб рыжий. В старые добрые времена сожгли бы его на костре, а нынче воля да свобода, век бы её не видать.       Рон предусмотрительно помалкивал, а то и ему родственника опального вспомнили бы, что уже давно вне закона.       Гости шушукались, а Рон переживал за Мотю. Время шло. И вот, одним тихим сиреневым вечером, когда звёзды только стали выступать на небесном своде, Рон тихонько вышел на балкон и задумчиво оглядел темнеющее небо. Он любил ночи, любил звёзды, любил их строгую и логичную красоту… Звёзды были похожи на прекрасную Мотю… Вот бы их соединить вместе!       И словно в ответ на его мысли за спиной тихонько скрипнула стеклянная дверь балкона, тихо прошуршал подол шёлкового платья и рядом с ним встала Мотя. Рон затаил дыхание и замер от страха, что ему всё чудится. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, а Мотя негромко сказала, глядя на тёмный бархат неба, расшитый разноцветными звёздами:       — Нужно бы их все сосчитать! И уточнить расстояние!       — До Земли? — онемевшими губами спросил Рон.       — От звезды до звезды, — ответила Мотя и глянула синими глазами прямо Рону в душу.       Так и повелось с того вечера. Они начали считать звёзды и измерять расстояние между ними, так и зародилась нежная дружба, грозящая перерасти в любовь.       Так и поняла Астрономия, что без Математики существовать больше не сможет.       А Физика… Ну, может, так навсегда и останется со своей Химией и не будет мешать тихому счастью бедной Астрономии!