Другой призыв

      Луиза кипела от злости. Мерно шагающие за ее спиной големы этого засранца злили еще сильнее. Завидев ее еще издалека прочие ученики быстро расходились в стороны.       — У тебя такой вид, словно на войну собралась, — фыркнула Лонгвиль, поправляя походную сумку на плече. Ей пришлось ненадолго остановиться, чтобы поравняться с ученицей и выйти во двор уже вместе.       — А тебе какое дело? — огрызнулась Вальер, впрочем резко выдохнув продолжила уже спокойней, хотя шаг не сбавила, — просто не сошлись мнениями с Арчером. Как обычно.       — Это из-за Сиесты, — догадалась секретарь, поймав удивленный взгляд дворянки, усмехнулась, — только не говори, что не знала, Мотт периодически покупает красивых и молодых простолюдинок из этой Академии. Потому что тут в основном девственницы.       Чувство того, как ее касается нечто склизкое, заставило тело Вальер вздрогнуть в омерзении.       — Святое дерьмо грифонов, — выругалась под нос Луиза, дрожь пробежавшая по ее палочке свидетельствовала о сильных сдерживаемых выбросах магии. Вот бы здесь сейчас был виконт Вард… тут же вспомнились последние слова Арчера и она потрясла головой. Правильно, она должна научиться сама разбираться со своими проблемами. Для начала хотя бы собрать информацию, — Мне нужно вызволить ее, есть идеи, как это сделать без лишнего шума?       — Самый простой — это выкупить, — пожала плечами Фуке, — заплати больше, но так ты выручишь только Сиесту, а этот ублюдок выкупит себе вместо нее еще двух.       — Он ведь игрок, что если поставить ставку…       — Нет, — резко отрезала Лонгвиль, сумка была тяжелой, поэтому она просто скинула ее одному из големов и продолжила путь уже налегке, — Мотт известен тем что никогда не проигрывает, его руническое имя «повелитель азартных игр» выросло не на пустом месте. Выступишь на его поле и сама загремишь в рабские кандалы.       — Хорошо, а если воспользоваться моей фамилией…       — Вальер, ты не твоя мать, за тобой нет ни репутации, ни влияния, — снова осадила ее секретарь, — с голой фамилией, ты просто девчонка для него. И мы оба знаем, что ты не хочешь просить семью впрягаться из-за безродной служанки. Это ничего не даст.       — Слушай, а ты почему так заинтересована? — насупилась Вальер, она прекрасно понимала, что слишком торопится и без нормального плана вся ее инициатива лишь пустой пшик. Но она была подростком, импульсивным, обиженным и одиноким, логика и рационализм в этом возрасте не были ее сильнейшими чертами.       — Я была там, — Фуке невесело улыбнулась, хрустнув костяшками пальцев, — мой успешный побег был первым и последним в истории его усадьбы, теперь там системы охраны чуть ли не лучшие в Тристейне, — она остановилась и сняв очки, немного пригнулась, чтобы дать рассмотреть лицо, — правый глаз искусственный, он выколол мне его после первой неудачной попытки. Можно сказать повезло, что не отрезал пальцы, а лишь сломал. Не хотел тратить времени больше, чем необходимо. В качестве наказания казнил прямо у меня на глазах несколько девочек… из наскучившего материала.       Мотт знал, что среди них была и ее подруга, но совершил этим действом большую ошибку, потому что с тех пор Фуке было уже нечего терять. С другой стороны он оставался слишком недостижимой целью и все что она могла — это грабить всех кто был связан с торговлей людьми. А Академия, это внешне благочестивое учреждение было тем еще сборищем отребья.       Впрочем за все что Фуке и сама сделала не ей было судить. Наверное.       — Это ужасно, — скривилась Луиза, уже не в силах сдерживать гнев, — почему ему позволяют подобное? Почему Корона бездействует, ведь это прямое нарушение свобод дарованных Его Величеством?       — Потому что Август Мотт дворянин и у него много денег, Корона сейчас слаба, а законы слабых не распостраняются на сильных.       В этих словах было слишком много смысла, слишком легко было представить подобные слова от этого высокомерного эгоиста, Вальер медленно выдохнула. Пустой гнев не поможет.       — Поверь я хочу наказать графа больше чем ты. Но мы ничего не можем сделать, даже король и принцесса Генриетта не могут. Теоретически, даже если мы сможем собрать доказательства и осудить его, все что грозит Мотту это крупный штраф и возможно временные ограничения на его деятельность, который тот легко покроет и продолжит развлекаться, — Лонгвиль встала на пути и на ее лице отразилась искренняя забота и жалость, — забудь о Сиесте.       — Нет, — Вальер покачала головой и повторила громче и уверенней, — нет! Я не отвернусь, как в прошлый раз.       Перед глазами снова встала мерзкая улыбка Арчера и его слова о выборе и последствиях. Они преследовали ее словно кошмар. Только это все было наяву.       — Я была такой слепой к своему окружению, считая себя самой несчастной, но люди вокруг все это время страдали. И никто им не помог. Я все время ждала помощи, но никогда и никому не оказывала ее, разве это не лицемерие? Разве я не была такой же отвратительной эгоисткой?       — Ебутся быки, — выругалась секретарь, устало поправляя очки, она действительно симпатизировала такой Вальер и положению Сиесты тоже, но она хорошо знала законы и еще лучше сколько в них лазеек, — послушай, есть ситуации, когда ты можешь помочь и здорово будет если ты так и поступишь, но иногда нужно смириться и отступить. Пойми, спасти всех нельзя, не в этом мире.       Ни в каком мире.       Фуке не сказала этого вслух, но Вальер уловила это. Они обе это знали. И это раздражало неправильностью.       — Не с моими силами, — Луиза замолчала, опустив голову, палочка в ее руке, сила, которой обладала... все было пустым пшиком. В чем смысл иметь магию, если не можешь использовать ее во благо?        Она и вправду слаба. И дело не только в магии, ей никогда не хватало духу рискнуть. Она хотела жить, она боялась умереть, боялась боли, боялась остаться одной и пойти против большинства. И это было нормально для любого человека, все люди внутри желают одобрения, жаждут быть нужными, стремятся возвыситься или получить блага. Никто не хочет страдать и быть униженным.       Луиза знала, что никто в их сообществе не осудит ее, Сиеста всего лишь простолюдинка. Не станет десяток таких и ничего в мире, даже в Тристейне не изменится ничего. Одна маленькая жизнь. Всего лишь еще одна жизнь за ее спиной.       Смотря на подавленную ученицу, Фуке была уверена, что пожалеет об этом решении. Достав один из кошелей, на которые разделила выданные Арчером монеты, она протянула собеседнице.       — Отдай это семье Сиесты, по крайней мере ее сестрам не придется в будущем рисковать как ей.       «У Сиесты ведь тоже была семья», — запоздало вспомнила Луиза.       — Сколько наемников я смогу завербовать на них? — спросила она, сжав тяжелый кошель. Будь трижды проклят этот золотоволосый королек, чтоб он облысел, если она не справится.       — Недостаточно, усадьба Мотта защищена всем, что можно приобрести за деньги, — Лонгвиль мягко положила руку на плечо ученицы, — если сделаешь это, то умрешь, фамилия твоей семьи уже ничего не будет значить, это прямое нападение, даже если выживешь, суд казнит тебя. Никто не примет за оправдание жизнь простолюдина.       — Охранник, сколько единиц я могу взять с собой? — Луиза мягко сбросила руку и повернулась назад к голему, Арчер поможет ей так или иначе, она все еще его Мастер, чтоб его драли дикие медведи, а потрохами побрезговали даже стервятники!       — Требуется уточнение, какова цель? — механически произнесла более худощавая кукла с луком, похожая на ту, с которой разделался Вард.       — Штурм укрепленного поместья, многочисленная охрана состоящая из боевых магов и хорошо вооруженных людей, скорее всего магические ловушки, — Вальер задумалась, — однако это спасательная операция полное разрушение неприемлимо. Более подробные данные о цели будут, — она вытащила принадлежности и быстро начала записывать.       — Производится расчет, запрашиваю поддержку, — к сожалению Вальер плохо понимала что значит хорошо вооруженная и многочисленная охрана по меркам кукол Гильгамеша.

***

      Гиш достаточно долго готовился, чтобы снова бросить вызов очередной кукле. Каждое поражение позволяло ему совершенствоваться, а помощь его земляного фамильяра пришлась очень кстати. Пришлось пожертвовать временем на прекрасных дам и даже его любимую Монморанси, но Граммон верил, что оно того будет стоить, когда сможет показать результат отцу. Но внезапно, перед самым началом дуэли, без видимых причин, голем просто развернулся и вместо того, чтобы принять вызов, убежал. Удивленный и до глубины души раздосадованный, он побежал следом, приказами подгоняя своих новых каменных и песочных валькирий. Однако свернув за поворот, де Граммон чуть не врезался в одноклассницу.       — Прошу милостиво простить миледи, — изысканно начал извиняться он, театрально приложив руку с розой к груди, но поняв с кем столкнулся, резко сменил тон, — а, это ты, Вальер, какого гоблина ты нормальных людей пугаешь? Не выскакивай так… — тени накрыли его, золотые големы встали вокруг, блокируя отступление и отрезая от валькирий, — …внезапно. Что ты задумала?       Луиза молча схватила его за украшенный золотой вышивкой ворот и резко притянула. Их лица почти интимно столкнулись, отчего Гиш почувствовал явный дискомфорт и остановил свою тираду.       — Ты пойдешь со мной, — прошипела Луиза, ее тон не подразумевал пререканий, пара золотых големов аккуратно, но настойчиво подхвативших его с двух сторон не добавляли желания спорить, — сейчас.       В конце концов в словах золотого ублюдка был смысл. Луиза очень поверхностно владела военной стратегией и познаниями касающимися големов и их использования. Так что она просто взяла себе в помощь того кто занимался обоими направлениями целенаправленно. Гиш был старшим и кажется единственным сыном одного из лучших командиров Тристейна. Он явно стремился занять в будущем место отца, и не трать столько усилий и времени на танцы дикой макаки в период гона вокруг каждой юбки, то вполне бы преуспел в этом.       — Ох, это дерьмо разлетится так словно его навалил дракон, а развеял воздушный маг с башни Академии, — Фуке схватилась за голову, а ведь она знала, что это плохо кончится.

***

      Граф Мотт нахмурился, когда границы его защитного барьера были нарушены, а затем следящая магия развеялась, не дав возможности оценить количество вторженцев. Вся имеющаяся охрана уже была поднята, даже стянуты «дополнительные силы». Хозяин усадьбы облачился в церемониальные доспехи и лично вышел, чтобы принять гостей как подобает.       — Ох, Луиза Француаза де Ла Вальер, — почти натурально изобразив радость, он распростел руки, словно для объятий, — рад приветствовать вас в моей скромной обители.       — Он поимел нас, — прошептала Лонгвиль, пряча лицо за глубоким капюшоном и магией иллюзии.       — Это с самого начала была ловушка, — ошарашенно выдохнула Вальер, узнав знакомую символику.       Она разработала стратегию, добавила запасные планы и кое-какие корректировки на случай неожиданного подкрепления у противника, но она не могла учесть всего. Все же она оставалась простой шестнадцатилетней девушкой. Големы выстроившиеся широкой дугой и разбитые на отдельные штурмовые отряды ждали команды, но теперь они были бесполезны.       Граф позвал на помощь королевскую гвардию. Ну конечно, он ведь был дворянином, официально подчиненным Его Высочества, имел возможность и право на помощь Короны. Гвардейцев было немного, но это меняло все, потому что напав на Мотта, она бы могла все свести к личной дуэли из-за нанесенного оскорбления и защите чести. Не самый весомый аргумент, но в суде бы оставалось достаточно маневра, если оскорбление было бы скажем устным или косвенным. В любом случае оставалась возможность запугать графа и заставить отдать Сиесту. Убытки в ходе сражения бы перевешивали ее стоимость многократно.       Нападение же на гвардию короля, означало измену, ставило под удар всю семью Вальер и окончательно бы испортило отношение с Генриеттой. Это был шах и мат, ее обвели вокруг пальца и Луиза успешно загнала себя в политическую ловушку.       — Скажите же, дорогая Вальер, чем вызвана ваша агрессия по отношению ко мне? — усиленным голосом произнес Август, сразу же начав отрезать возможные пути для отступления, — я месяцами не покидаю своего рабочего места, можно сказать не вижу солнечного света, трудясь на благо нашей великой страны. А вы, столь оскорбительно нападаете на меня, во имя Бримира, что же сказала бы ваша достопочтимая матушка?       — Просто верни мне Сиесту и я уйду, — Луиза вышла вперед, решив идти до конца, — если так хочешь решить все миром, то просто сделай это.       Она была открыта для атаки, если Мотт нападет первым, если ей удастся спровоцировать его, то это можно будет считать самообороной. В определенных рамках.       — Вернуть? Но позвольте, она не принадлежит вам, и где же ваши манеры, милой леди не следует говорить со старшими без уважения, — Август улыбнулся приторно-сладко, демонстративно не поднимая свой магический жезл.       — И вам тоже, Сиеста наемный рабочий Академии, — она криво улыбнулась, также демонстративно не сменив ни тона, ни обращения, — а что насчет уважения, я просто честна, я не уважаю тебя и подобных тебе.       — Ох, дорогуша, — он медленно и почти щепетильно аккуратно вытащил недавно подписанный документ, — Семья этой девушки имела весомые долги, с каждым годом проценты росли, а я милостиво протянул руку помощи, так не благодетель ли я, которого вы обвиняете. Замечу, без каких-либо доказательств.       Королевский Гвардеец всмотрелся в протянутый документ и кивнул. Вальер подошла и недоверчиво взяла лист уже из его рук.       — Все верно, налог на землю и последующие проценты, были полностью уплачены графом Моттом, — подтвердил гвардеец, — ваши претензии и притязания на служанку Сиесту, прибывшую отработать сумму долга не законны.       — Вы построили дамбу на своей земле, перекрыв водоснабжение Тарба, — указала Луиза, хорошо разбиравшаяся в географии и экономике, — указанные цены за полив смехотворно большие.       — Я никого не заставляю, — невинно пожал плечами граф, — в отличие от вас, Вальер, я следую закону нашего уважаемого короля. Если простолюдины считают назначенные мной цены непомерными, они имеют полное право не платить их.       — Они не могут, ты перекрыл единственную реку, — она все понимала, этот скользкий тип использовал лазейки в законе, но сейчас ей нечем было бить его аргументы. Судебный процесс не был вариантом, учитывая близкую дружбу Мотта с верховным судьей Стэнтоном.       — Они всегда могут прийти и взять столько, сколько им нужно, — Август все еще продолжал изображать невинность, — этого я тоже не запрещаю. Все граждане отныне свободны в передвижениях, мне не жалко.       — Дамба находится в километрах от Тарба, как по твоему жители деревни принесут воду? — злясь все сильнее, прошипела Вальер.       — Руками, ногами, мне все равно, — резко сменив тон на более грубый, Август наконец перестал изображать дружелюбие и прожег ее уничтожающим взглядом, — пусть делают это как могут, раз обделены магией. Я не нарушил ни одного закона и проявил вежливость. Из уважения к твоей семье, мелкая дрянь, не будь твоя мать Карин Могучий Ветер, я бы вышвырнул тебя сразу же. А теперь убирайся, пока я не передумал и не вызвал на дуэль.       Она усмехнулась. Этому взгляду и угрозам было далеко до Арчера. Дуэль. Август был напыщенным индюком и прелюбодеем, но не слабаком. Вальер не смогла бы победить. Ни в дуэли, ни в игре. Но она смогла разозлить его, нужно лишь еще сильнее спровоцировать, пусть ударит первым, пусть даст повод.       — А если я откажусь, думаете сможете заставить меня? — она не отводила взгляда. Королевский гвардеец незаметно дал знак своим людям, все они были куплены графом, так что их сторона была уже известна.       — Наивная девчонка. И глупая, неужели ты думаешь я поведусь на эти уловки? — граф медленно убрал палочку, — но знаешь, дуэль с такой мелочью и вправду ударит по моей репутации, независимо от исхода. Поэтому я снова проявлю милость, давай сыграем. Выиграешь можешь забирать эту простолюдинку, — он гадко улыбнулся, в его взгляде пылал вызов и абсолютная уверенность в превосходстве, — но если проигрешь, то отдашь мне вон ту, в капюшоне.       Луиза вздрогнула против воли и улыбка Мотта стала шире. Он как-то догадался или знал откуда-то, а по реакции Вальер понял, что угадал. И он ставил ее перед выбором: бросить Сиесту или рискнуть Лонгвиль. Ни один из вариантов не был приемлем.       — Твой ответ, Луиза Француаза? — поторопил Август, понимая, что спешка заставляет людей совершать ошибки.       Она открыла рот, слова не выходили. Она не могла отступить и не могла действовать агрессивно. И принять условия тоже, очевидно это ловушка. Тем временем по кивку Мотта в одном из окон появилась Сиеста. Окно достаточно большое и достаточно близко, чтобы можно было увидеть, как некто за пределами взмахнул плетью и ударил служанку в спину.       Глаза Вальер расширились, когда лицо Сиесты исказилось гримасой боли, а крик не проник сквозь глушащие чары. В какой-то мере это делало сцену еще ужаснее. Второй взмах и можно было увидеть брызги крови на широком стекле. Луиза бросила на Августа взгляд полный бешенства, ее рука дернулась, а сжатые губы уже были готовы отдать приказ на штурм. Даже если это будет ошибкой…       Это давление нельзя было игнорировать. Само присутствие этой фигуры подавляло, так что появление Арчера заставило всех замереть на секунду, просто чтобы восстановиться, словно от внезапного невидимого удара.       — Что за жалкое зрелище, вы, дворняги, шумите в моих садах, — брезгливо бросил Гильгамеш, скрестив руки на груди, его взгляд прошел по охране Мотта, словно нож, вызвав неприятные скручивающие спазмы в животе, — какому убожеству я позволяю портить вид.       — Ваш фамильяр полагаю, — стоило отдать должное, Мотт собрался быстро, но не надолго, когда его ноги подогнулись под гневной вспышкой Короля Героев. Воздух в горле Луизы сперло, она с трудом вздохнула и отступила. Как и все, кто смог это сделать, не рухнув на колени как ошарашенный граф.       — Тебе не дозволялось говорить, насекомое, — жестко произнес Арчер и Август с ужасом почуствовал, что не может даже вдохнуть, — портить воздух в моем присутствии тоже.       Несмотря на страх, все охранники и королевские гвардейцы вскинули свои палочки, посохи и жезлы. Сплошь маги в охране, Мотт определенно не поскупился на оборону. Хотя скучающим взглядом Гильгамеш отметил, как дрожат у многих руки, как учащенно забились их жалкие сердечки в страхе. Он почти мог насладиться тем, как инстинкты кричат этим людишкам бежать, но они находят в себе храбрость стоять.       Никто не атаковал его, потому что никто не хотел быть первым. Никто не хотел умереть первым.       — Что за унылые игры и еще более ничтожные ставки, — фыркнул Арчер, наконец отмахнувшись, словно отгоняя назойливую муху, — я ожидал большего от того, кто считает себя повелителем игр или что-то такое.       Август жадно вдохнул и быстро попятился. Однако вместе со страхом в его взгляде вспыхнула злость. Несусветная дерзость по мнению Гильгамеша, тараканов следовало давить если они имели наглость попадаться на глаза побираясь в мусоре.       — Я никогда не проигрывал, — с вызовом бросил Август, его рука инстинктивно сжалась на рукояти оружия расстегнутой кобуры. Холод металла и неизвестного ему материала каким-то образом придавали сил и уверенности.       — Тогда поставь на кон все, насекомое, — Гильгамеш лениво щелкнул и порталы открывшиеся над ним начали осыпать всю округу сокровищами. Бесценные украшения усеянные огромными драгоценными камнями, оружие искусной работы, монеты тяжелого золота звенели будоражашей мелодией, — повесели меня в этом унылом мирке хотя бы разок.

***

      Луиза бросила короткий взгляд на Фуке, та отрицательно покачала головой. Мотт усмехнулся, уже более уверенный, находясь в центре своей обители, церемониально достал из красивой серебряной шкатулки игральные кости и специальную деревянную чашу из редкой породы.       — Это помещение полностью подавляет любую магию, кроме заключения единственного контракта на игру, поэтому любые виды магического мошенничества будут обнаружены, — произнес граф с каким-то апломбом, стремясь произвести впечатление, но Арчер больше внимания уделил игровому настилу, нежели хозяину усадьбы, с любопытным пренебрежением брал каждый кубик и вертел в пальцах, — правила просты — побеждает бросивший наименьшее число. Число разницы равно наценке кратности. Я, как вызванная сторона бросаю первым и равная мне сумма очков тоже считается поражением.       — То есть бросивший на два очка больше, должен удвоить ставку, — подытожил Гильгамеш, насмешливо фыркнув и поставив последний кубик на место, — пусть будет так, хоть весь этот хлам не стоит и одного моего сокровища.       — Мы заключаем магический контракт, не стоит ли… — начала было Фуке, но замолчала, когда ее отдернула Луиза.       — Он уничтожит его, — Вальер не хотела этого делать, но в ее тоне проскользнула жалость. Она не знала как, но чувствовала это по их связи Мастер-фамильяр. Она видела обрывки прошлого Арчера, он был очень жестоким тираном, развлечения ради творившим ужасные вещи. И он выбрал цель, граф был обречен сразу как только согласился на игру с этим монстром.       — Мотт не шутит и я уверена, что в игре есть подвох, — прошептала Лонгвиль, еще ей не нравилось, что они вошли сюда всего лишь втроем, и теперь стояли в окружении охраны графа.       — Я знаю, просто смотри, — Луиза ничего больше не сказала, была в ее голосе некая уверенная завершенность. Не слепой фанатизм или пустая надежда, ее слова опирались на нечто весомое, увиденное собственными глазами. И тогда воровка кивнула, она любила деньги. Но месть была не менее сладким блюдом.       — Достаточно тратить мое время на пустые слова, — Гильгамеш подлил в золотой кубок мерзкого гранатового сока и немного поиграв им, залпом выпил, - начинай.       Мотт расплылся в победной улыбке, когда магия закрепила контракт на игру, этот выскочка сейчас ответит ему за все. Он медленно сгреб игровые кости, рассыпал их в чашу, словно профессиональный повар специи. Звук ударов о дерево приятно будоражил графа, его мысли возбужденно вертелись вокруг сокровищ, которые он отнимет у этого простака. Сколько таких было до него.       Игра, настоящая игра, не должна полагаться на случай или удачу. Истинное противостояние в столкновении разумов, чтении мыслей оппонента, предугадывании, манипуляции. Именно поэтому Гильгамеш никогда не признавал всякие танцы и музыку чем-то по настоящему соревновательным и тем более видом спорта, там не было честности. Не было права на ошибку, судейство других решало кто победитель, что просто верх надругательства и глупости. Песни и танцы искусство, это он признавал и наслаждался ими, но не более. В марафоне можно ошибиться, бежать весь путь последним, но вырвать победу в конце благодаря своей воле и силе. Тот кто прибежал на финиш первым тот и победил, вот простая истина. Не важно сколько фигур и когда потеряешь, если поставишь мат в шахматной игре. Честность, справедливость, лишь оппоненты решают кто победил.       Граф интенсивно затряс узкой игральной чашей, дном кверху, при этом не давая костям упасть. Все это время он не отводил проницательного взгляда от Арчера. Тряска все усиливалась и слабела пока Август не уловил нужный момент и не опустил чашу.       — Одни единицы, — ахнула Лонгвиль, чувствуя, как в животе все скручивается от ужаса. Они проиграли в любом случае. Глупый осел с его непомерным эго! Если сейчас начнется потасовка, то возможно ей удастся сбежать под шумок, ведь ее контракт не связывает, лишь этого Арчера и эту дуру Вальер.       — Я Повелитель Игр, — с вызовом бросил Мотт, — что же ты скажешь теперь? Умоляй, Вальер, умоляй так как никогда и возможно я оставлю вам ваши жалкие жизни. Что же ты молчишь, король? Давай же, где твой гонор, где уверенность, которую ты излучал пару секунд назад, — распалялся в захлестнувшей эйфории граф, уже не сдерживая издевательские смешки.       Гильгамеш медленно допил и ответил всего одной фразой.       — Ты проиграл.       Мотт моргнул. Неверие не сходило с его бледнеющего лица, когда Арчер поднял свой кубок, под которым остался всего один кубик. Остальные были раздроблены под ним.       Улыбка застыла на лице Августа, но звук исчез, превратив довольное лицо в сумасшедшее всего за секунду. Мозг лихорадочно пытался найти ответ, воспроизводя произошедшее.       Золото очень тяжелый металл, это увеличило силу удара кубка, но не объясняло таких разрушений. Игральные кости были созданы лично Моттом, они могли выдержать этот удар, он был в этом уверен. Нет, понимание озарило его, словно вспышка молнии. Арчер крутил каждый кубик в руке, необходимо было создать очень точное давление, создать микротрещины, но при этом так чтобы это не повлияло на игру графа. И оставить один, более того выделить среди других таких же и запомнить нужный кубик так, чтобы он оказался выше, а остальные ровно внизу. Под идеальным углом.       — Абсурд, это невозможно, — Авгус ослабил ворот, потому что ощущал удушье от осознания суммы своего долга. Он не сможет его покрыть даже использовав все свои тайники и собрав все долги. Да даже если сам возьмет в долг, во всем Тристейне наверное нет столько денег. Цепи контракта сковывали его страшнее тюремной клетки и от них веяло почти могильным холодом, но на самом деле, чего-то хуже смерти.       Арчер сделал всего два движения. Всего два. Собрал кости, зачерпнул своим золотым кубком словно воду и опустил их неуловимым мгновением спустя, все это сделал за секунды. Пот прошиб Августа, липкий и грязный. Его противник, он не человек, не было другого объяснения.       — А теперь, насекомое, ты будешь делать, то что тебе положено, — Гильгамеш поднялся, теперь он был хозяином всего вокруг. Всего, что собирал с таким трудом Мотт всю свою жизнь.       Граф вздрогнул, когда по знаку Арчера Фуке бросила перед ним рабский ошейник. Этот звук был окончательным доказательством его краха. Он усмехнулся, чувствуя толику восхищения своим противником, да была злость. Но все же, нельзя было не восхититься этой игрой.       Последней его игрой.       Граф рассмеялся и не останавливался, даже после того как вырвал клок волос, пытаясь убедить себя, что это всего лишь кошмар. А затем он выхватил оружие из кобуры и направил на Арчера. Все произошло быстро. Охрана растерялась не зная точно, кого теперь защищать, Лонгвиль напряглась, готовая отпрыгнуть с линии огня, Луиза вскинула палочку чтобы обезоружить Мотта.       Арчер лишь презрительно улыбнулся и приблизился к дрожащему дулу невиданного Луизой оружия. Его змеиные алые глаза впились в Августа.       — Ты больше никто, а никто не может причинить мне вреда.       Август Мотт был человеком трех основ. Богатство, безраздельная власть над низшими и непобедимость в играх. Гильгамеш уничтожил все это двумя взмахами руки. Буквально. А теперь уничтожил и остатки гордости. У Мотта и вправду ничего не осталось.       Граф закричал в отчаянии и выстрелил себе в подбородок. Кровь и ошметки мозгов забрызгали потолок, звук выстрела неприятно резанул по слуху.       Луиза опустила палочку. Ей не должно быть жалко. Она не должна жалеть такого человека, Мотт не заслуживал этого… не такой смерти, не таким должно быть лицо у человека.       Просто смотреть на это было почти невыносимо.       — Все чего ты касаешься разрушается, — прошептала Вальер, в ногах почему-то не осталось сил, она устало сползла по стене и прикрыла лицо. Она не будет плакать, ни один из присутствующих мужчин не заслуживал этого.       — Приведите сюда всех девушек Мотта, — Фуке подчеркнула следующиее слово выразительным взглядом и недвусмысленным кивком в сторону Арчера, — Всех.       Лонгвиль только сейчас осознала, что вляпалась в куда более глубокое дерьмо. Арчер гребанный психопат, если она предаст его… она тяжело сглотнула, смотря на растущую лужу крови и капающую с потолка... мерзость. Графа разумеется она не жалела, ублюдок мог пострадать и подольше. Но, она не смогла удержаться от взгляда на чужеземного короля, возможно так лучше для всех них. Не было сомнений, что он даже не старался. И знать что Арчер может сотворить по-настоящему разозлившись совсем не хотелось.       Между тем, Гильгамеш вообще забыл об остальных, он задумчиво взял револьвер, открыл барабан и вытащил патрон. В этом мире пороховое оружие было вспомогательным, не убогие тяжелые аркебузы, но все еще примитивные мушкеты. Пули отливались круглыми, хоть и усиливались магией. Тут же была полноценная гильза, отлитая заводским принципом. Это точно была не работа этой дворняги.       Король присмотрелся, примеси, металлы, состав пороха. Он точно мог определить откуда добыты материалы. Германия. У императора есть полноценное автоматическое оружие, рабочее и в руках обученных солдат. Это полностью переворачивало соотношение сил.       План Генриетты не сработает.