Другой призыв

      — Если это твой долг, то следуй ему, — она улыбается своей обычной ироничной улыбкой, пока крупные холодные капли громко стучат по проклятой броне и мечу. Черная как ночь, но при этом яркая как свет ночной луны, не ослепляет, но ведет во тьме, — не потому что обязан и не потому что дал кому-то обещание. Потому что это правильно для тебя.       Окружена тьмой, пуста внутри. Не мертва. Функциональна.       — Да, — он улыбается, на его лице почти появилась тень печали, но он сдержал ее, сдержал каждую нелепую эмоцию. Эти чувства лишь слабость, эфемерные отголоски человечности, истинные короли не позволяют им влиять на себя. Его лучший меч лег в руку, знакомая тяжесть оружия непонятно тревожила, — ты помнишь мой первый приказ, Сэйбер?       Она улыбается шире, но в сгущающейся вокруг нее тьме кажется словно ее лицо жутко трескается, готовое извергнуть нечто губительное. Нечеловеческие глаза горят пугающе и отталкивающе, но нет сил отвернуться.       — Это был твой единственный приказ, Арчер, — ее меч вспыхивает злобой, материализует миллиарды проклятий всесжигающим пламенем, густой концентрацией ярости и безумия, отчего скальная порода под ней плавится словно воск, а затем покрывается шипящими трещинами до самого основания. Звук ломающегося камня, предвестник ее разрушительной силы. Она стала сильнее, но ее разум ослабел. Это было неизбежно и он это знал. Он ждал именно этого момента, но почему-то не мог больше насладиться им.       Не произносит имен. Отстраняется. Нет страха. Нет больше злости. Лишь грубая сила и жажда убийства, по своему чистая и прекрасная, он кивает, а меч с щелчком начинает раскручивать три отдельных сегмента.       — Так приложи все свои силы, чтобы исполнить его, — он вскидывает ЭА, обращает силу большую, хоть кажется, что это невозможно.       Осознавая, что нет шансов, она готова сразиться и их сердца ускоряются пока не начинают биться в одном жутком темпе.       Он знает каждую ее слабость, он видел все ее трюки, но постоянно ожидает новых.       Она никогда больше не использует свою лучшую защиту, чтобы защитить своих друзей. Ему же защищать некого.       Кроме нее. Но ее он не защитил. Снова.       Он знает, что она не исполнит его приказ, не сможет, и это вызывает его последнюю улыбку…       Она резко вдохнула и дернулась, в шее болезненно стрельнуло от неудобной позы и Луиза зашипела. Что за жуткий сон.       Оглядевшись, Вальер осознала, что все еще находится в доме Мотта. Тело бывшего хозяина убрали, но следы крови все еще оставались и не успели засохнуть, а значит она была в отключке не слишком долго.       Почти сразу стали заметны и изменения в самой обстановке, игровая часть комнаты была разворочена, судя по следам, кто-то шандарахнул кувалдой по полу, причем несколько раз и это был недюжий детина.       Или Арчер, даже удивительно, как это она не заметила его первым. Вальер с трудом сдержалась, чтобы не скривиться. Она терпеть не могла этого напыщенного хама, но не могла не признать, что он выручил ее. Иначе бы пролилось много крови и не факт, что удалось бы спасти всех… девушек Мотта.       Арчер нахально и по хозяйски осматривал длинную цепочку полуголых молодых девушек. Луизу снова чуть не стошнило, когда в конце очереди, среди «прислуги», оказались совсем дети. Девочки от семи до десяти лет в дорогих платьях делающих их похожими на кукол, с неестественно бледными лицами выкрашенными косметикой.       Король Героев брезговал касаться этих женщин, просто задавал несколько вопросов, вроде возраста, рода занятий и приказывал сделать несколько простых вещей, наподобие сложения чисел или оборота вокруг оси. Лонгвиль испытывала по этому поводу весьма смешанные чувства, с одной стороны ее наниматель явно перебирал себе личных помошников, на которых собирался свалить часть работы, их тела его явно не интересовали. Разве что чисто эстетически, он явно не желал окружать себя людьми с слишком посредственными внешними данными. С другой стороны, такое пренебрежительное отношение, словно он обращался с вещами бывшего употребления, делало его таким же как граф.       — Во имя великого Бримира, это же дети, — прохрипела Вальер, тихо подойдя к Фуке, та молча протянула ей флягу.       — Выпей. На вкус словно моча больного козла, но бьет по башке как следует, — дождавшись, когда ее ученица сделает глоток и прокашляется, Лонгвиль сама приложилась к алкоголю. Не лучший поступок как учителя, но чисто по человечески Луизе нужно было это, — они еще невинны, этот урод выращивал их. Если выкупать сразу семью, родственные связи сделают старших девушек покладистей, дабы гнев хозяина не пал на сестер, а младших можно воспитать с необходимым мышлением. Некоторые из этих рабынь искренне верили, что их смысл жизни в услужении графу.       Вальер витиевато выругалась и снова забрала флягу, чтобы приложиться подольше. На вкус и вправду было мерзко, но по крайней мере ее не тошнило и не хотелось убивать. На самом деле конечно хотелось, но слабее.       — Мы не будем возвращать их в Академию, — приняла решение Луиза, у нее еще будет очень насыщенный разговор с директором, но это потом, — возьми оставшихся с собой в Альбион. Если у них здесь есть семьи, их тоже постарайся забрать, — она вернула кошель и добавила свои деньги. Не стоило недооценивать мстительность и мелочность друзей Мотта, а тупо спасти этих девушек и просто оставить… это было неправильно. Наверное и вправду, это бы было лишь игрой в героя из романов. Нужно было убедиться, что об этих людях позаботятся, а не просто сменят им хозяина, — Где Сиеста?       — Наверху, мы ждем целителя, личный палач Мотта успел хорошо поработать с кнутом, скорее всего и не рассчитывал что она проживет до завтра, — Лонгвиль вздохнула, заметив на лице Вальер осознание, — да, ее захватили только чтобы спровоцировать тебя. Это с самого начала была ловушка, а ты целью, Сиесте просто не повезло. — секретарь положила руку на ученицу и заглянула в глаза, — Я не буду говорить, что это твоя вина и честно не считаю так… но думаю, что ты должна знать.       — Спасибо… наверное, — Луиза покачала головой и посмотрела на Фуке, — нет, спасибо. Честно. Просто это все…       — Сложно, я знаю, — Лонгвиль убрала руку, просто молча развела руки и позволила всхлипнувшей ученице обнять себя, — это всегда сложно. И тебе спасибо, пусть это и прошлое, но ты помогла мне закрыть одну из самых темных глав моей жизни.       — Я закончил, весьма посредственное сборище, но возможно что хотя бы часть из них оправдает свое существование, — бесцеремонно вмешался Гильгамеш, заставив обоих вздрогнуть.       Луиза уже открыла рот, чтобы ответить чем-нибудь резким, как ей вспомнился недавний сон. Лицо Арчера искаженное скорбью и повторяющийся эхом шепот:        «Кто я»…       — Свяжись с принцессой, передай, что возникли осложнения, — он слегка нахмурился заметив ее замешательство, цокнул, резко развернулся спиной и направился к выходу.       Вальер тяжело сглотнула, он знал. Каким-то образом он узнал что она увидела то, что не должна была и разозлился…

***

      Сиеста с трудом открыла слезящиеся глаза, одни лишь воспоминания об ударах плетью заставили ее болезненно вздрогнуть и начать испуганно озираться. Комната явно была чужая, хоть и богато обставлена, нос уловил травяной запах, а слух тихий бумажный шелест. Бывшая служанка Академии Тристейна повернулась на звук и прищурилась, пытаясь яснее разглядеть маленький, но неясный силуэт в углу комнаты. Ее руки все еще неприятно ныли от грубых металлических наручников, но сейчас она была свободна.       Свободна ли?       Но уже больше не чиста.       Слезы сами собой появились на глазах и потекли теплыми ручейками по высохшей коже. Она была насильственно осквернена, у нее не было выбора, но от этого не становилось легче. Даже если она и знала о своей судьбе, последние сутки оказались настоящим кошмаром. Всхлип сам собой вырвался и она боязливо обняла себя руками.       Шелест тихо повторился. Но неизвестный не произнес ни слова, хоть и было очевидно, что о ее пробуждении уже узнали.       — Что со мной будет? — тихо спросила Сиеста, стараясь скрыть отчаяние.       — Ты освобождена от всех контрактов. Граф Мотт мертв, долг твоей семьи погашен, — ответила ей явно девушка, причем молодая, голос был неуловимо знакомым, как и выраженная лаконичность, — твое тело излечено… насколько это возможно.       Неизвестная встала со стула и медленно приблизилась, давая себя рассмотреть.       — Я? — она не смогла закончить фразу, сглотнула и стыдливо опустила взгляд.       — Да, я маг воды и получила медицинское образование, в том числе акушера. Ты беременна.       Сиеста провела теплой дрожащей ладонью по животу, нельзя было быть уверенной, «это» было лишь раз и совсем недавно. Наверное, она не хотела вспоминать. Не хотела думать об этом. Но если такие вещи говорил маг воды, то вероятность была очень высокой.       — На данном этапе я могу прервать беременность, — спокойно произнесла маг, привлекая внимание легким стуком длинного деревянного посоха о пол, — и я могу стереть тебе часть памяти. Магия не всемогуща, ты потеряешь часть и других случайных воспоминаний.       Недосказанность повисла в воздухе. Маг не собиралась задавать вопросы или осуждать, все произошедшее останется в тайне. И, у всего есть цена.       Никто не узнает. Даже она сама может забыть.       Сиеста размышляла долго, минуты тянулись, но маг не торопила. Целитель молча протянула миску с настоем.       — Поможет быстрее восстановиться.       Сиеста автоматически приняла и выпила все. Она продолжала смотреть на дно, словно ожидала найти там ответ.       — У тебя есть время подумать, а пока отдохни, — маг подобрала книгу со стула по пути и тихо вышла.       Луиза стояла снаружи, облокотившись о стену и скрестив руки на груди она нетерпеливо притоптывала. Увидев целителя, сразу же встрепенулась. Она открыла рот, чтобы спросить как там служанка, но так и не произнесла и слова.       Очевидно как. Глупый вопрос, бессмысленные слова. Арчер был прав она и вправду лишь глупая девчонка. Невинный человек пострадал лишь за то, что она общалась с ней.       Потому что Луиза была слаба. Она стала целью, потому что была слабейшим звеном в семье Вальер, которой несомненно антикоролевская коалиция стремилась нанести удар. Старшая сестра, Элеонора, была выдающимся ученым и обладала авторитетом в научном мире и была талантлива в магии. Средняя сестра не покидала их дома из-за болезни. Об отце и матери и говорить не стоило, оба служили в армии и добились своих титулов реальными подвигами.       — Нужно время, — вырвала ее из раздумий маг воды, с некоторым трудом поправляя очки корешком толстой книги, — список необходимого передала вашему фамильяру.       — А, да, спасибо, — чуть заторможено кивнула Вальер, пропуская целителя, — спасибо, Табита.       Маг просто кивнула и направилась к выходу. В столь короткие сроки Лонгвиль не могла найти хорошего целителя с умением молчать, а Табита была известным интровертом и малообщительной одиночкой с выдающимися способностями к целительной магии.       Луиза протянула руку к ручке двери, но так и не решилась прикоснуться. Стояла в нерешительности, проклиная свою трусость, порывалась уйти, но непременно возвращалась. Что она скажет? Что может сказать? Что должна сказать?       Вальер схватилась за голову и раздраженно выдохнула. Она решит все завтра на свежую голову…

***

      В этот раз Генриетта прибыла поздней ночью, совершенно одна.       — Агнесс должна была остаться, чтобы обеспечить алиби моего присутствия во дворце, — прошептала принцесса на немой вопрос отразившийся на лице Луизы.       — Весьма рискованно, но я восхищен вашей отвагой, — с чувством, но сдержанно-тихо произнес Гиш с грациозным поклоном.       — Я уже несколько раз пользовалась его услугами и сын генерала де Граммона доказал, что умеет держать язык за зубами, — со вздохом начала оправдываться Вальер. На самом деле он просто был одним из немногих, кто знал все или почти все укромные места и тайные ходы из Академии. Как и Кирхе, Гиш часто пользовался всем этим для коротких тайных интрижек. Но конечно же германке Луиза бы ни за что не доверилась, тем более этой распутнице Цербст, а других вариантов просто не было, как и времени.       — Я понимаю, — коротко кивнула Генриетта на самом деле уловив намек в тоне и мимике подруги, которую достаточно давно знала.       Стентон рвал и метал, даже намеревался по настоящему завести дело на Вальер за прерывание древней крови. Но во-первых Август покончил с собой о чем было несколько неопровержимых свидетельств и во-вторых — завести дело против Арчера означало столкнуться с его гневом и мощью. Об обоих подозреваемых уже было достаточно слухов, к тому же наконец начали поступать сведения из Альбиона, отчего даже самые нелепые фантазии стали подкрепляться уже какими-никакими фактами, пусть и переданными через третьи руки. Не говоря уже о влиянии одной из самых могущественных магов Тристейна — Карин Вальер Могучий Ветер. Генриетта честно пыталась не давать информации дойти до матери Луизы, но становилось очевидно, что легендарная воительница очень скоро посетит королевский двор и у нее будет много вопросов. В конце концов принцесса верила, что и у верховного судьи были мозги. После помолвки, Арчер станет официальным претендентом на трон Тристейна, а значит и его королем. Королем готовым убивать и имеющим достаточно для этого сил.       Так что важных дел было и так слишком много, что даже неотложные приходилось варьировать по важности и что-то просто отсекать. Вызов Арчера был очень некстати и если это будет просто выходкой сумасбродства, она очень и очень разозлится. Однако растущее беспокойство подсказывало, что все еще хуже.       Зал был погружен в тревожную мглу, огромные окна зашторены, лишь пара одиноких свечей в красивых серебряных подсвечниках в виде прекрасных нагих дев, рассеивали загадочный зеленый свет. Холодное пламя шелестело, словно тысячи тихих шепотков, соблазняющих исполнением любых желаний в обмен на освобождение из плена. Генриетте пришлось приложить некоторое усилие, чтобы оторваться от разглядывания загадочных артефактов, но она легко уловила подтекст выбора.       И видимо она прошла тест на проверку ее силы воли.       — Я хочу рассказать тебе одну историю о стране, тоже называющейся Германией. И Швейцарии, — раздался гулкий голос, Арчер сидел спиной к ним, лишь его золотые волосы виднелись за причудливым крутящимся креслом на колесиках. Принцесса отметила это очень удобным и сделала заметку попросить королевских мастеров сделать нечто подобное.       — Тоже Германия, не та же Германия только старая? Или из будущего? Другой материк, другие территории… — как бы невзначай уточнила Генриетта, когда Луиза приглашающе махнула в сторону удобного дивана. О второй стране она никогда не слышала. Гиш возможно бы мог что-то знать, но с пониманием относясь к секретности, остался снаружи в компании стражей-големов, впрочем он быстро нашел чем себя занять.       — Другой мир, — перебил ее Гильгамеш, вертя в руке некий предмет добытый из дома графа, — думаю ты уже догадывалась, судя по вопросам. Скорее всего не хотела верить, но другие варианты выглядели еще невероятнее.       Было забавно и приятно увидеть вариацию Бритвы Оккама в местном исполнении, но у него теперь не было времени на эти игры и наблюдение.       — Пропажа короля, тем более такого выдающегося и могущественного была бы огромной трагедией для страны, — дипломатично отозвалась принцесса, еще она была осведомлена, что не только она, но как минимум Германия, Галлия и Альбион пытаются выяснить личность фамильяра Луизы. Ромалия вообще была довольно закрытым и консервативным государством, так что люди оттуда вообще считались себе на уме. Впрочем дураками их тоже никто не считал.       Гильгамеш отметил как ловко, под комплиментами, она скрыла свое недоверие к его словам в их первую встречу. И факт шпионажа против него. Недостаточно изящно, недостаточно умно, но неплохо для такой юной девы самоучки, совсем неплохо.       Чем-то это напоминало ее, совсем малость. Хотя эта ужасная женщина предпочитала использовать скрытую правду под ворохом очевидной лжи и безвкусных шуток. В основном двусмысленных и пошлых… но по своему забавных.       — И было бы логично, что вы хотя бы краем уха слышали о моей стране, — наконец он медленно развернулся, положил на прекрасный резной стол трофей, словно оскорбляющий столь вычурную мебель одним своим присутствием. Он вытащил из небольшой стопки необходимое и показал странный толстый лист с несколькими рисунками, — та Германия называлась фашистской или нацисткой, ее особой и узнаваемой эмблемой можно назвать свастику в виде такого креста, — он тонко улыбнулся и показалось, что последнюю фразу скорее повторил за кем-то, — и «усики щеточкой».       Они конечно же не поняли последней фразы. Но картинки на этом толстом металлическом листе ярко горели делая изображение разборчивым даже в темноте помещения и еще они сменяли друг друга. Весьма удобная магия, как показалось принцессе и Луизе.       — В целом Германия нацистов была небольшая и не особо богатая ресурсами страна, которая в течение нескольких лет значительно расширила свои границы одолев намного превосходящие их в количестве силы государства, благодаря новой стратегии и технологическому преимуществу, — продолжил Гильгамеш с интересом, пробужденным из любопытства, — я считаю, что в скором времени ваш мир столкнется с подобным.       — Полагаю, раз вы говорите в прошедшем времени, эта страна в конце концов проиграла, — уловила Генриетта, уже понявшая стили беседы. Арчер не любил говорить прямо, ему нравилось, когда его собеседник умел делать правильные выводы и читать между строк. Она была уверена, что даже сегодняшняя обстановка и выбор одинаковых в названии стран были своеобразными намеками. Другой мир, да, звучало немного фантастически и откровенно говоря нелепо, но фамильяры тоже зачастую призывались из очень далеких уголков мира, например водный дракон одной из учениц, Табиты кажется, принадлежал к уже считавшимся вымершим видам Альбиона, а саламандра молодой Цербст была из очень редкого вида с земель другого материка.       Почему-то эту правду Генриетта приняла даже легче. Ведь если бы в их мире была страна с таким королем, то опасаться бы стоило уже не Германию. И что-то подсказывало принцессе, что эта правда сыграла именно ту роль и именно в тот момент когда нужно было Арчеру. Сохранить лицо едва удалось, хотя прошедшая по телу холодная дрожь дала о себе знать. И все это лишь от осознания с какой скукой и обыденностью ее собеседник выстраивал этот диалог. Играл в столь масштабную игру. Теперь ее даже не удивляло, что такой, пусть и отвратительный, но не слабый духом и волей человек, как Мотт, покончил с собой.       — Итак, Швейцария, — вернул ее к основной теме Гильгамеш, отложив планшет, — еще более маленькая страна противостоящая нацисткой Германии почти на пике ее силы. Лидер нацистов, Гитлер, мог собрать вдесятеро и более превосходящие силы, как по оснащению, так и по количеству. Но он так и не напал, по ряду причин. Первая — местность, окружение Швейцарии состояло из горных преград и узких путей, где почти все преимущества нападающих нивелировались. Вторая — каждый взрослый мужчина в этой стране проходил обязательную военную службу и имел личное оружие и обмундирование дома, что позволяло собрать огромное обученное, если необходимо полупартизанское ополчение за несколько суток. И третья, но возможно самая важная — логистика и экономическая выгода. Война против Швейцарии почти полностью бы отрезала нацистскую Германию от союзников, значительно осложнила торговлю и реализацию их денег…       Генриетта просто кивнула проводя аналогии с ее ситуацией. Генерал Граммон тоже отвел их войска от границ Тристейна ближе к северным холмам. Пусть это были не горы, но преимущества высоты, возможность создавать естественные укрепления и близкие пути снабжения создавали лучшие из возможных вариантов. Готовясь к войне с Реконкистой она уже мобилизовала столько людей сколько могла, не нарушив экономику страны. Пусть император мог напасть на дворец Тристейна одним днем полета своей многочисленной эскадры, возможно даже одолеть охрану и убить короля. Но назад уставшие животные и их наездники бы уже не долетели, что серьезно бы ударило по магическому потенциалу и мобильности Германии. К тому же это не решило бы проблему захвата Тристейна, без поддержки сухопутных войск любая насажденная власть будет легко сброшена первым же мятежом, а пути снабжения будут отрезаны. Если император и вправду задумал мировой захват, то такой неприятный сюрприз во время кампании против Галлии на юге, оставит значительные силы в окружении без снабжения. Однако третий пункт она не совсем поняла и дала понять, что тут требуется уточнение.       — Как я поняла, эти нацисты воевали не только из-за ресурсов, но и на основе идеологии превосходства их нации над другими. Они не просто захватывали население, но и методично уничтожали его массовыми казнями, метод устрашения, — помогла Луиза с еще более бледным и осунувшимся видом. Если бы не ее ярко горящий взгляд и твердость в голосе, Генриетта бы испугалась, что ее подруга просто сломалась, хотя очевидно, что проходила она не лучший из своих периодов.       — Сама идея массового истребления только по национальному признаку ужасна, — покачала головой принцесса, на что получила ироничный смешок от Арчера, — я не вижу в этом ничего смешного, Ваше Величество.       — Забавное лицемерие от людей, почти истребивших местное население для освобождения жизненного пространства, — пожал плечами Гильгамеш, не то чтобы это было ему в новинку, в конце концов даже «Мистер Забавные Усики» позаимствовал эту идею у британцев, активно распространяющих свое влияние немногим ранее нацистов.       — Эльфы напали первыми, — Генриетте было неприятно, когда Луиза медленно и с неверием повернулась в ее сторону. На лице Вальер читалось предательство и от этого сердце принцессы болезненно сжалось.       — Стандартное оправдание для интервентов, — снова безразлично пожал плечам Арчер, — просто у вас был Бримир, а у них его не было. Вы были сильнее или они глупее, мне все равно. Если что, я не виню вас как вид, или тебя лично, принцесса, просто констатирую факты. Основной идеологией прошлой войны были расовые отличия и разный подход к магии. Ну и ваша агрессивная экспансия, скажем непомерная вырубка лесов, например тех, что были на территории Тристейна тысячи лет и питали народ эльфов… позже умерших от голода.       — Я… мы больше не воюем с ними, стараемся держать нейтралитет, Академия даже готова принимать их магов, — Генриетта понимала, что ее слова звучат слишком слабо и как оправдание, но это был удар, которого она и вправду не ожидала. Мало кто в Тристейне, да и во всем континенте знал эту историю. Но записи, пусть и подредактированные, тщательно охранялись в Академии, в запретной секции и в главном соборе Ромалии.       — Ты знала, ты и вправду знала, — все тише бормотала Луиза, сжимая и разжимая кулаки, она вскочила с дивана, не в силах сидеть с подругой детства и начала нервно шагать неровным кругом.       — Да, — Генриетта кивнула, мысленно проклиная длинный язык Арчера.       — Я думала мы друзья, — вскинулась Вальер.       — Мы и есть друзья, Луиза, — принцесса тоже вскочила с дивана и потянулась к подруге.       — Друзья не скрывают такое! — закричала она, грубо отбрасывая руку.       Это было хуже пощечины. Генриетта встала как вкопанная с открытым ртом, а потом ее прорвало.       — И что бы изменилось? Почему ты винишь меня или мою семью за то, что произошло тысячи лет назад? — принцесса всплеснула и тоже повысила тон, — это были наши общие предки, ты хоть знаешь… — опомнившись, она сдержала слова о прошлом Карин и изменила слова, — знаешь что я чувствовала, когда узнала правду?! Каково мне жить с этой правдой, осознавая, что уже ничего не исправить?! Да, я молчала, но так я защищала нашу страну, наш народ! Тебя, Луиза.       — Прости, Генриетта, но мне нужно побыть одной, давай поговорим потом. Мы обязательно поговорим, но не сейчас, мне нужно все это уложить в голове, — Вальер вытерла выступившие слезы и быстро вышла, принцесса почти с открытой ненавистью посмотрела на Арчера, но тот сидел сложив руки с самым радушным лицом, даже позволил себе добродушную усмешку, словно сделал ей огромный подарок.       — Зачем вы ей рассказали это?       — Рано или поздно она бы это узнала, лучше сейчас, пока она все еще считает тебя своей подругой, — расслабленно откинувшись, он приглашающе указал на диван, — ты использовала ее и готова использовать ради страны и народа, мы оба это знаем, так что не вижу смысла разводить лишние круги на и так уже мутной воде.       — Я не сделала бы этого без крайней нужды, — виновато опустив голову, Генриетта снова села и сложила руки на коленях, — обстоятельства…       — Я знаю, если бы это дитя не призвала меня, а обычного фамильяра: жабу там или сову, ты бы ни за что не подвергла ее такому риску, — произнес Арчер, было в его тоне, что-то, она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Всего на секунду, но казалось в ее грудь вонзили раскаленное лезвие, мимолетная, но удушающая боль этого взгляда давила такой жаждой убийства, что заставила вздрогнуть и инстинктивно вжаться в диван. Никогда она не ощущала настолько тяжелого взгляда, а слова подкрепили посыл, — в ином случае, ты бы не пережила нашу первую встречу. Все что я сделал, не ради тебя или твоей страны. Ради этой девочки.       — Но почему? — все что Генриетта могла выдавить.       Он посмотрел куда-то в сторону, вверх. Вгляделся в звездное небо освещенное двумя лунами. Коснулся дешевого кольца и иронично улыбнулся, повторяя ее улыбку.       — Потому что однажды, одна бестолковая дура сделала нечто подобное ради меня…       Генриетта промолчала. Тишина висела секунды, затем минуты. Она не знала сколько времени прошло, но Арчер больше ничего не сказал о своем прошлом, лишь вернулся к их стратегии.       — О твоем последнем вопросе. Ты не сможешь победить, — бесстрастно заключил он, зеленое пламя свечей потухло, резко словно захлебнулось и сразу же вспыхнули яркие огни ламп. Генриетта на несколько секунд зажмурилась, а когда открыла глаза, он уже разворачивал карту на столе. Мрачное холодное помещение похожее на склеп, обернулось изысканным и утонченным военным штабом. Изображение Тристейна на карте было наполнено пометками и линиями, а также многочисленными записями и уточнениями. Внезапно картина ее действий стала совершенно очевидна. Экономические санкции, разрушение путей, перенос некоторых ключевых объектов и уничтожение некоторых опорных пунктов, переобучение войск и подготовка к длительной партизанской войне на истощение…       — Значит нужно сделать так, чтобы война с нами принесла настолько огромные убытки и сложности, что император просто отказался от самой идеи вторжения, — она против воли улыбнулась, жестко и непримиримо.       — Как Швейцария, — хмыкнул он, проведя указательным пальцем по карте к южному государству, а потом от другой точки к северному. Конечно же достаточно много деталей он опустил или подал в нужном ему ключе, но основную суть смог донести.       Генриетта закусила губу, почти до крови, смотря на этого короля. Возможно… нет, очевидно, Арчер был мудаком, причем с большой буквы М, но благослови их Бримир, Гениальным дери его кабаны Мудаком.       Возможно, что помолвка с ним не будет таким уж плохим вариантом и перерастет в настоящую свадьбу, такой разум должен любыми способами остаться внутри страны.