***
На лице Гильгамеша не промелькнуло ни одной эмоции, в то время как целая гамма отразилась у Луизы, когда за ними пришли. Добрая сотня стражников, большинство из которых были магами, во главе с заместителем главы прокурора и парой чиновников в качестве свидетелей. Момент был подобран идеально, Генриетта выехала из дворца в сопровождении гвардии, чтобы проверить новые системы укреплений в северных горах, куда были переброшены пограничные войска. Вальер же, и он отправились на запад, чтобы обеспечить надежное снабжение, для чего покинули территорию Академии. И прямо во время дипломатической встречи с людьми из Альбиона, они были окружены превосходящими силами Тристейна. — И что же инкриминирует мне славный правитель сих земель? — с открытым весельем спросил Арчер, вызвав явную отрицательную реакцию у зампрокурора, полноватого молодого мага явно давно пренебрегавшего физическими нагрузками… да и вообще какими-либо нагрузками. — Я заместитель главного прокурора Норман Рютте. Это санкционированное расследование, попрошу вас не препятствовать исполнению закона, — толстяк попытался угрожающе потрясти перед ними волшебной палочкой, но Арчера это лишь больше развеселило. — Если это официальное задержание, где же ваши бумаги? — нахмурилась Луиза, за пределами Академии они были лишены защиты директора, а принцесса была слишком далеко чтобы вмешаться. Даже если отправить сообщение немедленно, отрезок времени, пока оно дойдет и Генриетта успеет отреагировать, слишком большой. — Разумеется все бумаги при мне, — уверенно заявил заместитель и подал бумаги с отчетливым превосходством, — вам следует проявить учтивость когда говорите со мной, — «свидетели» из дворян тут же поддержали его, громко сетуя на нынешнее образование и разложение морали и культуры общения. Луиза уже открыла рот, когда ее перебил холодный голос. — Это тебе следует следить за своими словами, блоха, то что такую мелочь слишком муторно давить, не значит, что я этого не сделаю, — ледяным тоном поставил их на место Гильгамеш, бросив заинтересованный взгляд на документ, — это не королевская печать. Но у вас хватило глупости прийти сюда. Под взглядом Арчера чиновники заметно приуныли и затихли. Кроме зама. — Я наделен полномочиями его Величеством! А официальный документ был подписан самим верховным судьей Стэнтоном Анжу, так что вы обязаны… Веселье исчезло с лица, Гильгамеш вытянул руку и словно сжал в воздухе что-то, главный заместитель прокурора удивленно выпучил глаза, немного приподнялся над землей, смешно болтая ногами, когда воздух перестал поступать в легкие. Дюжина охранников схватились за оружие и попытались направить на них, но с шоком обнаружили, что не могут пошевелиться. — Еще раз скажешь, что я чем-то кому-то обязан и я прикажу заживо содрать с тебя кожу, а затем сварить в кипятке, — медленно и с расстановкой произнес Арчер, маг быстро закивал и был отпущен, нелепо плюхнувшись на землю. Однако страх в его глазах быстро сменился затаенным гневом. Норман был одним из высших государственных обвинителей, всю его жизнь прочие дворяне остерегались связываться с ним, если не хотели серьезных проблем. Даже королевская семья должна была действовать с оглядкой на его аппарат. Несмотря на отсутствие боевого опыта, Норман был одним из лучших обвинителей, знал каждый закон на зубок и отправил в камеры заключения немало дворян неугодных антикоролевской группировке. — Во время погрузки нашими людьми были обнаружены планы обороны Тристейна, — встал на его защиту один из чиновников, выглядывая из-под широкого плеча стражника, — это измена. Гильгамеш задумался. Он лично помогал разрабатывать план обороны и очевидно, что предоставленные ему «доказательства» были липой. Причем скопированной с тех планов, которые они с Генриеттой намеренно сделали более общедоступными. Так она собиралась выявить наименее надежных людей в своем окружении. Однако фальшивые планы так и нигде не всплыли, поэтому был предпринят новый маневр и вот к чему это привело. Стэнтон придержал козырь, чтобы ударить в наилучший момент по конкретной цели. С другой стороны это почти вычеркивало верховного судью из шпионов Германии, так как этот ход был менее эффективен, чем передача планов Тристейна императору. И это делало ситуацию сложнее, можно было бы легко выбить Стэнтона, как законно, так и… без шума. Или наоборот уничтожить показательно, раздавить как Мотта, это даже было бы весело, но не решило задачу, в целом даже усложнило ее. Учитывая количество задействованных людей и ресурсов, верховный судья был если не лидером, то одним из главных в антикоролевской группировке. — Мы идем с вами, — внезапно согласился он, приказывая всем участвующим в процессе погрузки сдаться. Заместитель приняв это как признак своей силы, довольно заулыбался, но говорить что либо вслух не рискнул. Стражник с наручниками помялся перед Гильгамешем, но под тяжелым взглядом Короля Героев тоже не стал рисковать и просто указал направление. Неподалеку их уже ждал транспорт, специальная клетка с минимумом удобств для воздушных перевозок людей и группа гипогриффов. — Шпионаж, это серьезное обвинение, — прошептала Луиза, первой вошедшая в их временную тюрьму, — герцог Ульям Стэнтон за измену легко может даже казнить нас. — К тому же, по законам Тристейна, шпионов полагается судить без юридического консультанта или адвоката, как изменников не достойных защиты, — все еще размышляя о своем, кивнул Арчер. Говорил он это так словно происходящее волновало его не больше чем выбор горячего блюда на ужин, величественно сел рядом, пока забирались остальные и немного добавил для ясности, — так как это дело не связано напрямую с графом Моттом, нельзя будет потребовать самоотвода верховного судьи по причине личных отношений. Места в клетке для всех не хватило бы, поэтому ограничились лишь Вальер, ее фамильяром и несколькими дипломатами из Альбиона. Остальных, в основном простых рабочих, решили отправить наземными транспортами или просто временно задержать в местных тюрьмах. — Разве это не плохо? — клетку слегка качнуло, когда четыре магических зверя почти синхронно взлетели, вслед поднялась и часть стражников, вместе с заместителем прокурора и чиновниками. — Это любопытно, — загадочно ответил Гильгамеш и прикрыв глаза, расслабленно облокотился о прутья, — поспи пока. Наш противник сам привезет нас в центр своей обители. — Э… разве мы не будем там уязвимее? — нахмурилась Вальер, слова Арчера успокоения не принесли и близко, хотя и опасности рядом с ним она уже не чувствовала. Нельзя бояться волков, когда рядом с тобой лев, или как-то так говорилось в поговорке. Вот только ее мама имела ввиду что лев рядом гораздо опаснее, потому что ты не знаешь голоден он или нет. — Зачем тратить силы и отлавливать крыс по одной, когда можно загнать их всех в одно место? — беспечно пожал плечами Гильгамеш, думая в это время уже о совершенно другом. Все шаги были уже предприняты, а отъезд Генриетты был намеренной провокацией. Насколько на него повлияло общение с ней, он всегда действовал со стороны силы, он умел оказывать давление лишь сверху вниз, в то время как она не считала зазорным быть приниженной если это позволит достичь цели. Сейчас… это был не его метод, ее. Делал он это из сентиментальных чувств или желал новых ощущений? Бесспорно манипулировать низшими тварями было забавно, чувствовать свою властную руку над целым континентом и играть теми кто у власти словно шахматными фигурами. Но делать это ее способом… было иначе. Можно было бы привести в пример его метод забрасывания врагов фантазмами и ее удары. Не была мечником, хоть и была привязана к классу Сэйбер как к основному из-за легенды. Нож в спину, желательно отравленный и прямо в печень. Не так эффектны, требуют близости, личной дистанции так сказать. Но итог одинаковый — смерть противника. Теперь ему открывались новые возможности для взгляда, новые детали, интересные трагедии, даже за пешками, которые он разыгрывал появлялись личности с историей. Телохранитель принцессы, преданная, но сломленная и тяжело травмированная в прошлом. Учитель и бывший палач. Директор с мягким сердцем, но слабой волей, извращенец. Мальчишка ловелас, желающий внимания одной единственной, но выбравший худший из путей его добиться. И шлюха из Германии, любвеобильная истинно страстная, но тем не менее совершенно одинокая, отделенная даже от семьи. Все эти мелкие детали могли бы обойти его, если бы Гильгамеш действовал по старому. И наконец Луиза. Тень своей семьи. Сразу вспоминалась история услышанная им от этой ужасной женщины: слабый больной цыпленок, бросить жалко, откармливать непродуктивно. В курятнике такие не могут пробиться к кормушке и тихо умирают от голода. Она пыталась его выходить, но это жестоко запретили, хотели наглядно показать «естественный отбор». День за днем приходила и смотрела как этот цыпленок умирает. А потом слабый просто исчез… И она стала сильной. Настолько, что весь род Пендрагон пожалел об этом. Ирония и вправду забавно пропитала ее сущность. Воспоминания не причиняли ему дискомфорта, он не сожалел о том, что сделал, потому что она не сожалела. Никогда не винила его, с чего бы ему самому делать это? Но все же… он скучал по их вечным перепалкам, завуалированным и не очень оскорблениям и вечными манипуляциями друг против друга. Это было одновременно наполненное хитростью и обманом противостояние, тем не менее не лишенное их особого королевского благородства и чести. Непонятный и неразрешимый парадокс их отношений, который он так и не решил. Но на то они и парадоксы, что их нельзя решить. Но не для Гильгамеша, он все еще искал ответ, сам этого полностью не осознавая, он готов был принять только ее ответ. Король Героев пока не был уверен подойдет ли маленькая Вальер, но возможно именно ее он сделает сосудом для… но это потом, еще рано возлагать на нее эту честь. — Есть поговорка о коте переловившем за одну ночь всех мышей, — после раздумий, серьезно ответила Луиза. Арчер приоткрыл глаза и посмотрел на нее, впервые в его взгляде появилось нечто близкое к настоящему одобрению…***
Уильям являлся достойным членом весьма известной семьи, поколениями занимавшейся юридическими и судебными вопросами королевства Тристейн. Его семья гордилась тем что стояла у самых истоков зарождения государства, приложила руку к своду законов и привнесла в правовую систему множество нововведений укрепивших, как государство в целом, так и королевскую семью отдельно. Их преданность Короне казалось бы ничто не могло поколебать, пока последний король, этот слабовольный и недалекий человек, опозоривший фамилию своего рода, не предал дело многих их поколений пламени наивных фантазий о равенстве. Люди с рождения не равны. Это факт, истина которую даже не надо подтверждать. Есть люди наделенные магическим даром, есть те кто достаточно умны и упрямы, чтобы занять достойное место в обществе, а есть чернь. Они не достойны ничего. Мир жесток, но и прост, не нужно усложнять то, что работает тысячи лет. Выровнять в правах нищую шваль с улиц с благородными дворянами, то же что бросить прекрасные дары всемогущего Бримира, будь он вовеки славен, глупым грязным свиньям. Что сделает необразованная толпа со своими правами? Эти ленивые немытые животные погрузят их славную страну в хаос. Он уже видел стремительно нарастающую волну недовольства поднимающих голову простолюдинов. Как смеют они, одаренные возможностью служить им, магам, ради великого дела и процветания государства, требовать тех же прав? Чем они, не наделенные благословлением Бримира — магией, заслужили это? Что они, не ведающие мудрости образования, не наделенные талантом к искусству, торговле или зачатком здравого смысла, привнесут в жизнь Тристейна? Уильям искренне надеялся, что хотя бы Генриетта, эта неглупая девушка, будущая королева, сможет увидеть разлагающие указы своего немощного и больного отца. Он симпатизировал ей, но нет, она не только поддержала глупца, но еще и подвергла столь любимую им страну угрозе войны. И с кем? С Германией, с их новым возможным союзником, оказавшим немалую финансовую поддержку Тристейну, ради неизвестно откуда взявшегося варвара, кичащегося мнимым статусом короля. Может его дешевые фокусы и льстивые слова смогли обмануть других, но не верховного судью Стэнтона Анжу! И сегодня этот наглец ответит за все! Он громогласно ударил деревянным молоточком, чтобы привлечь внимание приглашенных дворян и просто богатых людей. Даже если богатые купцы и предприниматели не обладали титулами или родословной, они все еще имели вес в политике благодаря золоту. Тут были не только представители антикоролевской коалиции, но также нейтральные семьи и те из королевского лагеря и поддержки Генриетты, кто начал сомневаться после недавних событий. Это был идеальный момент, чтобы одним махом переманить на свою сторону большинство, а затем окончательно сместить короля и принцессу подавляющим большинством, одновременно отрезав львиную долю их финансовой поддержки. Простой люд мог любить ее, но голод легко заставит отвернуться их. И когда все возводимое Генриеттой годами, все во что она вложила столько усилий, разрушится словно замок из песка под волнами, она увидит истину. И тогда он милосердно простит ее и направит по правильному пути в светлое будущее сильного и единого Тристейна, как и положено достойному человеку. Пусть сейчас ей будет больно, но со временем правда откроет ее глаза и она поймет. Все поймут его и он станет настоящим героем. В зале быстро установилась тишина, верховный судья осмотрел толпу суровым взглядом и приготовился вызвать подозреваемых. Но опоздал на секунду. Массивные резные двери из дуба издали почти надрывный скрип, прежде чем стальной замок громко лопнул. Створки, для отворения которых требовалось двое крепких мужчин, разошлись в стороны от одного толчка. Арчер должен был быть введен стражей в зал суда в кандалах, показательно униженный, в тюремной робе, уже выглядящий как преступник. Но он вошел в здание как хозяин. Абсолютно прямая гордая осанка, властный взгляд, каких-то нечеловеческих глаз создавал чувство неуюта и надвигающейся опасности. Его одежда кричала о дразнящей роскоши, но не безвкусном богатстве. Уверенный шаг отдавался властным гулом по белому мрамору в повисшей тишине. Уильям встал и посмотрел прямо, не выдал и капли страха, более того, уже находясь на возвышении он словно навис над Арчером словно готовый к атаке ястреб. Расстояние между ними сокращалось в гробовой тишине, стража в зале напряглась и схватилась за оружие, не решаясь нападать без приказа верховного судьи. Гильгамеш по пути не глядя взял металлический стул и нарочито медленно тащил за собой, ножки неприятно скребли раздражая слух, но никто не решился возмутиться по этому поводу. Большинство оказались в смятении, застигнутые врасплох событиями. Он остановился в пяти метрах, вальяжно бросил стул в сторону где должны были стоять подсудимые. Мужчины молчали, не разрывая взгляда, хоть чувствовалось, что Стэнтону удерживать его крайне тяжело. — Изменникам и шпионам не положено сидеть во время суда, — выплюнул Уильям, все же отведя взгляд первым и попытавшись надавить на Луизу, которую мало кто заметил до его слов. Девушка легко терялась в ауре могущества своего фамильяра, казалась чем-то незначительным, словно свет свечи рядом с объятым пламенем домом, — измена — это высшее преступление, от которого не защищают титулы. — Пока инкриминируемые преступления не зачитаны, судья, — намеренно неверно произнес его должность Арчер, кивнув Вальер на стул. — Не нужно учить меня законам, моя семья приложила руку к их составлению, — яростно хлопнул ладонью Стэнтон, — еще одно слово… — То что? — Арчер демонстративно развел руки и вызывающе улыбнулся, само его появления и манера перебивать показывала недопустимое превосходство, — какие последствия могут ждать Короля? — Молчать, закон равен над всеми! — верховный судья ударил молотком и приказал охране, — Прикуйте его немедленно, а если начнет говорить без дозволения заткните рот. Гильгамеш улыбнулся еще довольнее и без какого было сопротивления отошел к месту для подсудимых, он не выказал ни малейшего дискомфорта, когда на него нацепили тяжелые кандалы, лишь одарив их брезгливым взглядом. Тем не менее к удивлению Луизы, Арчер не стал устраивать шоу с золотыми порталами и смертоубийствами, что на самом деле ее даже радовало. Верховный судья официально начал суд с перечислением всех выдвинутых преступлений, заместитель прокурора сразу же начал представлять некие доказательства. Довольно жидкие, ничего, что бы могло подтвердить их вину прямо, кроме «найденных планов обороны». Которые Гильгамеш мог легко разбить, однако предпочел молчать. Делал свое дело представитель закона с завидный усердием, а в конце предоставил «свидетелей». Это был хорошо разыгранный ход, слова живых людей словно бы невзначай косвенно подтверждали устные домыслы озвученные прокурором ранее и складывали казалось бы однозначную картину. — Ситуация выглядит скверно, — тихо прошептала Луиза, пока Нортон привлек своей харизматичной речью всех в зале, чувствовалось, что у него был опыт влияния на массы. — Это просто запугивание, — отмахнулся Арчер, ничуть не заботясь о том услышат его посторонние или нет, — судья был бы полным кретином, если бы просто закидал нас обвинениями без возможности защититься, а потом казнил. — Почему? Это в его юрисдикции, если вина будет доказана. — У кого самая большая армия в Тристейне? — с вздохом уставшего родителя, объясняющего ребенку зачем нужно ходить на горшок, ответил Гильгамеш. — У Короны? — Неверно, лорды обязаны выслать солдат по зову Короны, но самые большие армии у герцогов. Итак, у какой герцогини самая большая военная мощь в этой стране? — У мамы, — Луиза заметила, что часть присутствующих начала осторожно прислушиваться к ним. — И что произойдет, когда Карин узнает о неправоправных действиях верховного судьи? И это накануне возможной войны с Германией, — вопрос звучал риторически, по залу пошли шепотки и это привлекло внимание Стэнтона. — Вы не поняли, фамильяр, — хлопнув молотком, выкрикнул Уильям, специально унизив Арчера словесно, — видимо мое великодушие было проявлено зря, следовало бросить вас гнить в холодной тюрьме, так сказать подумать и раскаяться. — Всего лишь консультируюсь, но если законом запрещено обращаться вообще к кому-либо, — и снова к удивлению Вальер, Арчер легко пошел на уступку. Гильгамеш очень медленно захлопал в ладоши, кандалы издавали гулкий металлический звук из-за подпрыгивающей цепи, ударяющейся о тяжелый ограничитель вмурованный в пол. При этом он не произнес ни слова, тем не менее насмешливо и уничижительно смотря на судебный процесс. Зал не отреагировал так однозначно, как рассчитывало обвинение. Теперь Луиза поняла. В то время как Стэнтон и Нортон сосредоточились на их утоплении и попытке показать слабость Короны, Арчер невзначай дал толпе факты, которые сами по себе зародили в умах сомнения и тревогу. Что важнее смерть одного дворянина, которая серьезно не повлияет на дела людей в зале или возможная гражданская война? Карин имела весьма грозную репутацию и не без повода. Конечно прерывание династии было преступлением, но преемственность Сиесты все еще была законна благодаря маневру Арчера. Не было сомнений, что за семьей Вальер и конкретно Карин пойдут и их вассалы, а за Луизой и Арчером теперь официально были люди и земли Мотта при союзе с Альбионом. И все на фоне готовности вторжения Германии. Купечество, с которого и так взымались увеличенные налоги от такого бы точно не было в восторге, ведь тогда их убытки возрастут многократно. Нейтралы и сомневающиеся из королевской партии в первую очередь подумали о своих личных выгодах и очевидно, что потери и риски в их головах начали перевешивать. Луиза закусила губу когда поняла еще кое-что, слабость Короны на которую одновременно с репликами Арчера упирал заместитель главного прокурора, лишь усиливали возможный ущерб, таким образом давая обратный эффект. А так как Вальер говорила со своим фамильяром довольно тихо, то Нортон, не слышавший их реплик не мог понять почему привлеченная им публика начала проявлять волнение. И это ощутимо ударило по его речи, она потеряла уверенность и стройность, так как он пытался уловить настроение дворян и купцов. Луиза понимала, что это очень широкое допущение, что мама навряд ли начнет войну, что Стэнтон может ограничиться неким условным сроком и домашним арестом под ее расписку на его условиях и выкуп семьи. Но эффект был просто грандиозным. И пугающим… и в стиле Арчера. Всего несколько брошенных фраз в точно выверенный момент и поданных с его подавляющей уверенностью. К концу обвинитель очевидно резко закончил, передав слово судье, а зал был похож на распуганный муравейник. Она посмотрела на призванного короля и в полной мере ощутила одну истину. Даже если бы он не был магом квадратом, не был рожден в королевской семье, все равно бы был на вершине. Ей вспомнился первый момент их встречи и ее слова. И в правду, она, несмотря на ненависть, желала быть такой. Но готова ли была она стать такой? — Вам есть что сказать, обвиняемый? — все больше закипал судья, теряя контроль над делом. Стук его молотка вернул Луизу из мыслей и она быстро моргнула. — Лишь небольшое уточнение, — под возгласы удивления, Гильгамеш без каких-либо усилий разорвал цепи и беспечно бросил на пол. Стражники немедленно окружили его с выставленным оружием, но он все равно медленно и неотвратимо двинулся к тому месту где остановился в начале заседания до этого. Снова установил зрительный контакт и усмехнулся. Теперь Арчер понимал что испытывала она, это действительно было интересней. Позволить противнику почувствовать свою абсолютную победу, дать насладиться мгновениями триумфа, чтобы внезапно низвергнуть в самую грязь. Обратить ситуацию в последний момент, переиграть оппонента на его же поле. — Я, официально стал правителем Тристейна, на закрытой церемони обручения с принцессой Генриеттой, предыдущий король передал мне все полномочия, — Гильгамеш демонстративно вытащил документ и показал залу. Стража немедленно отступила и преклонила колени, признав магическую печать Короны. — Абсурд! Нарушение традиций и осквернение наших устоев, я не признаю этот фарс! — Стэнтон вскочил с места, — стража, я приказываю заключить в тюрьму этого самозванца! — Вы думаете мы примем этот произвол! — поддержал его Нортон, покрывшись багряными пятнами. Он забегал глазами в поисках поддержки, но дворянство предпочло держаться принципа каждый сам за себя, не имея преимуществ и толком не понимая, что происходит. Столь резкая смена ситуации ожидаемо породила неуверенность, а неуверенность бездействие. Богатые купцы в первую очередь думали о выгоде и сейчас ей явно не пахло. — Ты не можешь приказывать им, червь. Больше не можешь, — усмехнулся Арчер, щелкнув пальцами, в зал немедленно вбежал королевский гонец с парой гвардейцев, одним из которых оказался виконт Вард, он незаметно кивнул Луизе, давая понять что все будет хорошо. — Я ведь приказал никого не впускать… — Уильям прервался, заметив подбор слов этого лживого фамильяра и его переполнила злоба. Люди Арчера ждали нужного момента снаружи, это была ловушка. Верховный судья быстро начал перебирать варианты, он знал все спорные места и формулировки. Он еще мог побороться. — Герцог Уильям Стэнтон Анжу, первым указом нового короля, вы были смещены с поста верховного судьи по обвинению в измене… — Корона не имеет права снимать меня с должности без разбирательства специальной комиссии! — проревел Стэнтон, уничтожая взглядом Арчера. — Измена — это высшее преступление, от которого не защищают титулы, — с улыбкой повторил его же слова Гильгамеш. — Вы выступили против Короля, с лживыми свидетельствами, планы обороны, что были предоставлены прокурором, дезинформация намеренно оставленная Короной с целью выявить шпионов. Секунду спустя осознание закрывшейся ловушки ударило верховного судью, так что он с онемевшим языком упал обратно на стул. Он пытался что-то сказать но выходило лишь жалкое мычание. Указ о восхождении нового короля был выписан ранее, а значит его сила будет исходить из более ранней даты. Стэнтона будут судить не как дворянина, не как верховного судью, а как низложенного человека. Изменника. В том, что человек, нет монстр, перед ним сломает их «свидетелей» и легко похоронит Нортона сомнений не было. Это была замкнутая ловушка. Уильям открыто и при свидетелях выступил против законного правителя, при этом уже официально потеряв статус задним числом. И он не мог даже сказать, что не знал что перед ним новый король, ведь в самом начале Арчер так себя и представил: королем. И теперь обвинения Стэнтона могли считаться подтверждением измены, потому что они исходили от человека не имеющего на это право. А не имел он право, потому что сам был обвинен в измене ранее и сегодня своими действиями подтвердил обвинение. Бюрократическая петля… смешно. И иронично, он все это время сам активно закапывал себя. Сам запер и выбросил ключ прямо в руки Арчера. В этот момент Ульям с горечью осознал что чувствовал Мотт. Ощущение полностью раздавленного человека в мгновение потерявшего все. И в отличие от друга, у него не было даже возможности уйти с честью, и покончить со всем смертью, теперь его жизнь не принадлежала ему. — Изменникам не положено сидеть, — дав знак страже, теперь уже его страже, Гильгамеш посмотрел назад почувствовав явные колебания мощной магии и улыбнулся шире. Ощутив на себе убийственное намерение. Вот и финал его партии в Тристейне. — Хотя нет, присядте судья, — остановил стражу Арчер, — думаю вам и так придется делать это очень долго, а вот увидеть то, что будет сейчас возможности не представится. В полном боевом облачении там стояла Карин. Сильнейший маг страны, легенда при жизни. Она ворвалась подобно буре и поглотила внимание словно надвигающийся шторм. Одной рукой она сняла серебряный шлем, стилизованный изображением ястреба. Ее прекрасное лицо было лишь красивее в холодном гневе. Луиза испуганно вскочила, как и весь зал. Помещение взорвалось возгласами. — Я Карин де ла Вальер, вызываю тебя на дуэль, по праву крови, — она в однозначном жесте указала на него шпагой искрящейся мощью молний. — Принято, — кивнул Арчер и в его руке возникло оружие заставившее всех отпрянуть в страхе и отвращении.