Vivez pour moi, chеrie

–У тебя помялось платье… — тихо хохотнул его хриплый голос. –Молчи, Ал, молчи, — его голова лежала на её коленях. –Тебе нельзя носить помятое платье, — Аластор немного прикрыл глаза и тяжело дышал. Шарлотта ещё раз докоснулась ладонью до его лба… От высокой температуры он начинал сходить с ума, нести бред, лихорадить. –Быстрее, — она каждый раз подгоняла шофера, чтобы тот гнал машину резвее. –У тебя серые глаза… — тыльной стороной ладони Олень докоснулся до её щеки. У Магне запекло от слез в глазах, она закусила нижнюю губу и старалась не смотреть на него. –Они мне снились… Той холодной зимой, когда я ещё был живой… –Захлопнись, Аластор! — рыкнула блондинка, продолжая смотреть на дорогу. Мужчина заболел. По Аду шла эпидемия, которую пустили с Рая, чтобы ещё больше убить грешников. Всё её жертвы начинали говорить полный бред, сопровождаемый высокой температурой и сильным потоотделением. –Ты не хотела со мной танцевать, — продолжал он, смотря в серые глаза. — Потому что я был бедным радиоведущим, который не смог бы тебе что-то дать в жизни. А ведь я подавал тебе руку и приглашал… Ал продолжал тихо хохотать. –Уже почти приехали, дорогой… Но ответа не было. Аластор снова потерял сознание. *** –Угораздило же тебя… –она скинула с себя бессознательное тело Аластора на кровать. Часы отбили час ночи… В мэноре была тишина. Родители видимо уже давно спят, также как и прислуга… Чарли стала осторожно раздевать демона, мало ли от этой болезни ещё могут раздуться шрамы и она коготком зацепит их. Аластор был весь мокрый. Температура тела была безумной. Девушка никак не могла понять, почему он раньше не сказал ей о том, что болеет? Ведь он неделю не выходил с ней на связь, даже не звонил, не то чтобы приходил за ней в Отель. Она стянула с него ещё в коридоре фрак и сейчас старалась растегнуть мелкие пуговицы на бордовой рубашке. Шарлотта начинала тихо материться про себя, когда пуговка никак не могла попасть в вырез. Ей казалось, что это будет намного легче, но сейчас Шарлотте это казалось непосильной работой. «Клянусь, Аластор, когда ты выздоровеешь, я спущу с тебя три шкуры! Чёртов ты олень!» Кое-как она стянула с него рубашку и брюки, и сбросила их на пол. Её ладонь докоснулась до мягкой шерсти на груди мужчины… Она уже забыла настолько мягкая шерсть у него на груди, совершенно забыла как от него пахнет мужским парфюмом. И даже не осознав своих действий, уткнулась ему в грудь носом… –Что ты делаешь? — прохрипел вновь его голос и холодная рука легла на её спину. Сквозь тонкую белую блузу она чувствовала настолько ладонь холодна, хоть сам он горит от жара. Почему-то он всей этой ситуации у неё снова стало печь в глазах. Он закашлял. Закашлял кровью. Девушка только и успела поднять голову на первый кашль и увидела, что у него по подбородку стекала тёмная густая кровь. Чарли своей ладонью подтерла кровь с его лица и вытерла о подол своей чёрной юбки. Принцесса тихо встала с края кровати и вышла из комнаты, оставив Аластора одного… Он только и кинул в её след взгляд и увидел как за косяком двери исчез край её длинной юбки. Через пару минут она вернулась с миской холодной воды и тряпочкой. Оставила их на прикроватной тумбочке и снова присела на край возле Оленя. –Шарлотта… — он посмотрел на неё своими слезящимися глазами, когда она совершенно без эмоций стала мочить тряпочку в воде. Он положил ладонь на её бедро и сжал, насколько ему позволяло его тело. –Шарлотта… –Тише, Аластор… Тише… –девушка положила ему на лоб холодную тряпочку. –Не трать силы. Тебе нужно отдыхать, мало ли какие осложнения могут быть. –Я не болен, Принцесса, — мужчина стянул со лба тряпочку и попытался встать. –Я не болен… Изнутри его тело просто взвыло. Такой слабости он ещё никогда не чувствовал. Всё его мышцы словно атрофировались и были максимально слабы, мозг отказывался что-то соображать. –Сейчас… Чаю только выпью и станет легче… Ал попытался улыбнуться своей привычной улыбкой, но как только попробовал поставить ноги на пол, то закашлялся. Из его рта хлынула густая тёмная кровь. Шарлотта только и успела прислонить к его рту тряпочку. –Совсем разум потерял? — немного шикнула на него Чарли и уложила снова в кровать и прополоскав тряпочку в воде, вернула на его пылающий лоб. –Я не… Потерял сознание. Снова он отключился. Ей никогда бы не подумалось, что один из могущественных демонов Ада будет лежать перед ней в одних портянках, больной и слабый. Ей никогда бы не подумалось, что это тело будет таким безжизненным… Казалось, что только вчера он шептал Шарлотте всякие грязные словечки на ушко, надвисая над ней и стараясь доставить ей удовольствие, а она только краснела, стонала и цеплялась руками за его шею… Вспоминая это, Чарли немного покраснела и ощутила как по коже прошлись мурашки. Со временем дыхание Аластора стало спокойным и равномерным. Мужчина даже тихо стал сопеть… Он уснул. –Как же тебя так угораздило? — она убрала пару выпавших прядей с его глаз. — Мне кажется, что ещё день и я больше тебя не увидела бы… Где же ты так шлялся, что смог подцепить эту заразу? Небось с Хаском неделю назад пил… Я же ведь доберусь до его кошачьей задницы… Часы отбили два часа ночи. За окном царила тишина. В мэноре тоже все было тихо. Было настолько тихо, что Принцессе казалось, что может услышать стук собственного сердца, но она слышала только тяжёлый ход секундой стрелки. Она встала с кровати и приобняла себя за плечи, подошла к окну, отодвинула тёмный тюль и взглянула на бездушные улицы. Пентаграмма светилась над городом, не так ярко как днем чтобы не мешать ещё пока живым демонам спать. На больших часах, которые Чарли могла видеть напрямую из своего окна, оставалось ровно 100 дней до чистки… Через 3 месяца Пасха. Может быть в этом году, вместе с Вэгги, она посетит человеческий мир. Посмотрит на людей. Но её не так интересовали взрослые как дети. Шарлотта так хочет ребёнка, но не хочет тянуть ещё одну душу в этот Ад. Она много раз видела парочки с детьми, с завистью оглядывалась на них и думала, когда же она сможет тоже ощутить чистую любовь ребёнка… –Шарлотта, — довольно грубый голос отца окликнул её. Люцифер окинул призренным взглядом лежащего, на кровати дочери, Аластора и поморщился, словно увидел что-то максимально мерзкое. Блондинка обернулась на зов отца, так же обнимая себя за плечи. Она заметила его нахмуренные брови и услышала утробный тихий рык, и ей только оставалось думать, что сейчас с ней может случиться… — В мой кабинет. Живо!