***
Грей смотрит в след удаляющейся парочке. И этого вампира Эльза обратила? Так и веет невежеством и невоспитанностью. Но Скарлет всегда была немного другой, не подходила под каноны вампиров, так что Фулбастер почти не удивлен такому ее решению. Если задуматься, то и Бельзерион, что обратил ее, тоже странный, так что они стоят друг друга. Переводит взгляд с Редфокса на Кану, слегка хмурится. Дочь Гилдартса… Стоит ли она его жизни? Ответ для Фулбастера очевиден, но он и не смеет об этом думать. Он дал клятву и не позволит себе ее нарушить. Но вампир сделает все, чтобы не допустить гибель своего Князя. Поправляет свою маску и ждёт, периодически принимая пригласительные из рук уважаемых вампиров всего мира. Гости удивляются, видя, как правая рука Князя выполняет такую неподобающую для своего статуса работу, но не смеют ничего сказать. Клайв слишком уважаем, его решения никогда не ставят под сомнения. Иногда Грею даже кажется, что Гилдартс столь же велик и популярен, как и десятка первых вампиров. Да, по силе он уступает им, но то, чего он добился, отстроев город, победив во множествах битвах и участвуя во Второй, Третьей и Четвертой войнах с оборотнями — поражает. Через считанные минуты приезжает тот, ради кого и был создан весь сегодняшний фарс. Джиемма Орландо, Князь Харгеона собственной персоной. Фулбастер до последнего не верил, что он появится. И вот, вампир здесь. Рядом идёт, как и всегда, его дочь, Минерва. Рука Джиеммы ложится на ее талию, стоит им приблизиться ко входу, и на секунду Грею кажется, что на лице брюнетки проскальзывает гримаса отвращения, но она быстро исчезает, уступая скользкой, отталкивающей ухмылке. Фулбастер склоняет голову. — Князь. Мисс Орландо. — Смотрю, тебя понизили, — Джиемма проводит равнодушным взглядом по вампиру, после всматривается в зал, ища кого-то глазами. — Все случается, — Грей принимает пригласительные, зажимая в ладони записку, накрывает своей рукой руку Князя. Орландо снова оборачивается к брюнету, чувствуя бумагу в ладони, его взгляд становится заинтересованным. — Приятного вечера. Он хмыкает, не отвечает. Брюнет смотрит вслед удаляющимся хмурым взглядом. Подзывает одного из слуг и оставляет стоять и принимать пригласительные вместо себя, идёт в зал. Игра началась.***
Он в который раз в панике набирает номер Гилдартса, но тот упрямо не берет трубку. Как так получилось? Нет, как Фулбастер мог допустить это?! Будь проклята вся эта затея Клайва, будь проклята клятва, что дал Грей! Снова длинные гудки. Князь сегодня ужинает с Каной, в такие вечера он никогда не берет трубку. Но пусть этот вечер будет исключением. Фулбастер успешно внедрился в близкий круг Орландо, да, ему не полностью доверяют, но все же его легенда весьма убедительна. Взрослый вампир устал быть на вторых ролях из-за слишком значимого и великого Князя. Джиемма легко повелся на это, ведь когда-то и он предал и убил вампира, что обратил его, это общеизвестный факт, который Орландо сам и распространил. Грею пришлось убить нескольких своих слишком любопытных людей, чтобы доказать верность Орландо, но тот все ещё не до конца доверяет своему новому союзнику. Ну и пусть, главное, что все его действия под контролем. По крайне мере, так думал Фулбастер до сегодняшнего вечера, пока в отсутствие Клайва Джиемма не явился в особняк. Его вампиры заполонили здание и город. Брюнета просто поставили перед фактом: это случится сегодня… Отсутствие Грея затянулось, позвонив в последний раз, брюнет возвращается наверх, в кабинет Гилдартса. Джиемма уже вальяжно восседает в резном кресле, курит сигару. Как будто это уже его особняк. Фулбастер сжимает челюсть, пытаясь сдержать злость внутри. Гилдартс всегда отмечал его хладнокровность, но сегодня определенно все идёт не так. Встаёт напротив стола, руки за спину, спина прямая. Орландо прокручивает сигару, стряхивает пепел прямо на стол. В кабинете ещё два вампира, что ходят по помещению, все лапая своими руками. «Спокойствие, Грей. Спокойствие.» — Гилдартс уже скоро вернётся, мы схватим к этому моменту его дочь. Заставим сдаться, а после я убью их обоих. Я так долго шел к этому, — Джиемма скалится, его красные глаза искрятся озорством. Фулбастер же прикусывает щеку изнутри, проклиная себя. Только он виноват. Он допустил все это. Грей продумывает, как можно спасти Князя. Приказать доверенным людям перехватить его? Плевать на девчонку, пусть делают с ней, что хотят. Ты дашь клятву на своем имени… Может ещё попробовать подозваниваться? Только тебе я могу доверить свою дочь… А если попытаться убить Джиемму? Я верю, что ты сделаешь правильный выбор. Брюнет сжимает кулаки, чувствует кровь во рту. Он прокусил щеку. «Зачем только ты вылезла из своего всеми забытого Старого города.» — А если… — ты должен заставить себя. Ты должен. — А если Кану отослать вместе с Дреяром и Скарлет? — Орландо на эти слова лишь нахмурился, Грей продолжил. — Если убить Кану, то остальных будет труднее заставить принять клятву, ведь вы убьете их товарища. Они просто не поверят больше вам, а кто останется в Магнолии всячески будет вам мешать из мести. — Придется пойти на этот риск. Гилдартса не убить в открытом бою, сколько бы людей мы не собрали. — А если… — сделай выбор. — Если нападу я? Со спины, тогда, когда он не ждёт? Если не получится, то просто пойдём по первоначальному плану. А так… Мы получим ещё и ведьму, с силой которой у этих отбросов будет больше шансов избавиться от ваших целей. «Знать бы ещё, что за цели такие.» Джиемма задумался, затем хищно ухмыльнулся. — А мне нравиться. Быть убитым тем, кого ты обратил… Самое ужасное для вампира, — Орландо встаёт с кресла, идёт к окну. Смотрит на город, что уже считает своим. К удивлению Фулбастера, Князь Харгеона просит остальных вампиров выйти, оставляя себя и Грея наедине друг с другом. — Знаешь ли ты, почему мы с Гилдартсом так долго ведём войну между собой? — Нет. В голове Фулбастера появляется назойливая мысль избавиться от Джиеммы. Хотя бы попытаться. — Нас с ним обратил один и тот же вампир. Один из десяти первых, — Грей удивлённо вскидывает голову, Князь продолжает. — Элефсерия. Первый, кого обратила госпожа Мавис… Сначала он подарил этот дар Клайву, через пару сотен лет и мне. Но Гилдартс… Он всегда был на первом месте, — Орландо раздражённо одернул одежду. Фулбастер видел в отражении окна, как лицо Князя ожесточились, как густые брови сошлись к переносице. — Он заменил мне отца, но Гилдартс всегда был его любимым «сыночком». А дальше история известная, я убил вампира, что обратил меня, тот даже не сопротивлялся, стоит заметить. Лишь улыбнулся… Поганный старик. Затем попытался убить Клайва, за все унижение, что он заставлял меня пережить, являясь первым обращённым Элефсерии, но он был сильнее меня, мог убить, но снова унизил, пощадив и, как он сказал, простив. Периодически я пытался его убрать, но он всегда выходил сухим из воды. Но сегодня все изменится. Я буду первым, сильнейшим. А когда эти трое разберутся с двумя из Шести, то и для Повелителя я стану единственным «сыном». Я всегда получаю все, что хочу. Фулбастер не двигался, не дышал. Повелитель… Ну конечно, Джиемма один из Шести. Невероятно, Гилдартс даже никогда не подозревал об этом! Ещё одна ошибка. Грей сжимает телефон в кармане, а пока Орландо всматривается через окно на вечерний город, пишет смс Князю. Последние, что он может сделать. И Клайв должен, просто обязан послушать Фулбастера. Ведь другого шанса может и не быть. Поэтому, когда через час брюнет слышит, как открывается входная дверь, чувствует силу Князя Магнолии, сердце пропускает удар. Он пришел. Он здесь. И он больше не выйдет отсюда…***
Три с половиной года назад — Он прочитал смс, что я отправил, — Фулбастер смотрит в одну точку, немигая. Эльза стоит напротив, молча, не перебивая, давая мужчине возможность высказаться, поведать все, что он пережил. И она верит ему. Видя всю эту боль в его глазах невозможно не поверить. — Я это понял, когда он сказал: «Не забывай, кто твой Князь», или как-то так. Он так посмотрел на меня… Он прочитал, но все равно приехал. Не хотел ни на секунду подвергать опасности дочь… И вот, куда это его привело. — К покою. — Что? — Грей повернулся к алой, непонимающе нахмурился. — Этот выбор привел его к покою. Ты не хуже меня знаешь, что он устал. Все древние вампиры рано или поздно устают. И все, чего они хотят — это покой. Думаю, он прекрасно знал, что больше не выйдет из своего особняка. — Возможно, я все же никогда до конца не понимал, о чем он думает. Эльза… — Скарлет повернулась к нему, встретилась с ним взглядами и вздрогнула. Фулбастер смотрел внимательно, но в тоже время пустым, мертвым взглядом. — Я убил того, кто меня обратил, что дал мне жизнь, кто стал моей семьей… Как мне жить дальше с этим? У нее не было ответа на этот вопрос. Всего на секунду она представила, если бы Бельзерион приказал убить его. Смогла бы она? Нет. Алая слишком эгоистична, чтобы терять Бельза из-за какой-то его прихоти. Она и так виновата в смерти дедушки Роба, если Скарлет потеряет и Бельза… Она даже думать об этом не хочет. Хотя, дядя прекрасно знает, что Эльза не смогла бы его убить, он бы не стал об этом просить. Он бы попросил ее брата, который бы не позволил себе отказать даже в такой просьбе. Связь обратившего и обращенного невероятно крепка и сильна. Обращенный навсегда привязывается к вампиру, чувствует внутреннее благоговение, уважение и даже любовь, и не важно, какая это любовь: между возлюбленными, между родителями и детьми, между братьями и сестрами, но почти всегда она чиста и искренняя. Эльза смотрит на Фулбастера. Поникшего, убитого горем, хоть и прошло уже более года, отчаявшегося и полного ненависти к себе. И окончательно понимает, что верит ему. Девушка садится на корточки перед Греем и кладет руку поверх его ладони, слегка поглаживая, успокаивая, давая понять, что он не один, что его старая подруга снова рядом. — Ты должен жить, потому что дал ему клятву. Это твоя цель, твой новый смысл существования, — алая встает, смотрит в сторону лагеря и закусывает губу. — И теперь ты должен рассказать об этом Кане. Фулбастер смеётся тихо, приглушённо, отчаянно. Он больше года пытался заставить себя приехать к ней и покаяться, теперь Грей здесь, а вся решительность исчезла. — Она и слова не даст мне вставить. Какой бы не была причина, я убил ее отца. Даже если я сделал это ради нее. Тем более, что я сделал это ради нее. — Я не говорю о прощении. Я говорю о правде, которую она должна узнать. Я пойду первая, расскажу, что ты здесь, успокою ее. И тогда ты поведаешь ей правду. Грей хмурится, нерешительно качает головой, но когда Скарлет подаёт ему руку, он с готовностью обхватывает ее и поднимается. Вампир дал клятву своему Князю, принял решение служить ему до конца и даже забрать его жизнь. Он сделал выбор. Теперь пришло время отвечать за него.***
Брюнет стоял чуть поодаль. Эльза ушла уже давно, но до сих пор не вернулась, а из-за барьера он не слышал, о чем они говорят. Через некоторое время показалась алая макушка, девушка подозвала его к себе. Фулбастер выпрямил спину, расправил плечи, поправил слегка мятую одежду и последовал за ней. На небольшой полянке собралась компания существ, которых в последний раз он видел при весьма печальных обстоятельствах. Лаксус сидел чуть в стороне, собирал какой-то дробовик, иногда равнодушным взглядом скользя по вампиру. С другой стороны стояла Мираджейн, которая, как и было известно, отправилась вместе с изгнанной группой, волчица с интересом и с долей сожаления рассматривала вампира, подле нее сидел незнакомый паренёк с темными волосами, его брови были сведены к переносице, выглядел он весьма настороженно, что немного забавляло. И прямо перед Фулбастером, за большим столом сидела она, Кана Альберона. Ведьма единственная из присутствующих не смотрела на него, ее голова была немного повернута вбок, лицо сосредоточенно. Скарлет села напротив шатенка и чуть кивнула Грею. Ему неизвестно, как она уговорила всех его выслушать, но он ей действительно благодарен. Мужчина смотрел на ведьму долгим взглядом, стараясь что-то увидеть, распознать в ее лице. И он начал говорить. И рассказал все. Четко, по фактам, не разбрасываясь своими чувствами и эмоциями на счёт случившегося, неотрывно наблюдая за реакцией ведьмы перед собой. Она молчала и слушала. Не перебивала, не уточняла. Просто слушала, и ни один мускул на ее лице не дрогнул. За время своего путешествия она определенно выросла. Либо… Он не знает. Фулбастер не понимает ее, нет, их всех. Согласились на условия Орландо, подвергают себя опасности, а все ради чего? Ради друзей в Магнолии, ради всех вампиров с оборотнями, которых убивают во имя Повелителя. Грей не понимает их, но в тоже время видит в них Гилдартса, что когда-то давно с таким же энтузиазмом строил город, где не будет ненависти и смерти. Клайв верил в свою идею мира, но с годами устал доказывать свою точку зрения, плывя по течение. Эльза сказала правду — Князь устал. Может, он осознал, что пора уступить дорогу молодым? Может, он понял, что его путь окончен? Фулбастер не узнает ответы на эти вопросы, и никто не узнает. Но одно вампир знает точно — его жизнь целиком и полностью в руках шатенки, что сидит перед ним. Брюнет замолкает, заканчивая свой рассказ. Внешне кажется остаётся собранным, а внутри все сжимается. Смотрит на Кану внимательно, выжидающе, и она впервые встречается с ним взглядом. В карих глазах девушки залегла печаль, боль, кровоточащая рана, которой ещё далеко до заживления. Она встаёт со стула, приближается к Фулбастеру, Скарлет встаёт за ней, но не двигается следом, наблюдает со стороны. Альберона останавливается напротив Грея, на расстоянии нескольких сантиметров, вглядывается в его лицо, что-то ища. Ответы на свои вопросы, что ещё не готова задать. Он тоже испытывающе смотрит, замечает слабый огонек на дне ее глаз. — Кана, прости меня. Я… Его прерывает звонкий звук пощечины. Боль отдает в челюсть, парализует скулы, но быстро проходит. Грей снова поворачивается к девушке, ее лицо перекошено злобой и болью. Теперь мужчина понимает, что это был за огонек в глазах. Это зарождающее пламя ярости, что теперь полыхает во всю силу. И он готов стерпеть обжигающий огонь. — Не надейся, что я когда-нибудь смогу тебя простить! — кричит, толкает его в грудь, снова ударяет по лицу и отшатывается от него. Из последних сил сдерживает слезы. — Я сам себя никогда не прощу, — на скулах играют желваки, Фулбастер сильно сжимает челюсть. — Но я дал клятву. И вот, я здесь. — Мне насрать. Иди, куда хочешь, но я не хочу тебя видеть, — ведьма круто разворачивается и уходит в свою палатку, но прежде чем исчезнуть в ней, чуть поворачивает голову в сторону вампира. Из ее голоса сочится какая-то почти детская обида. — Ты должен был его защищать. Шатенка уходит, все остальные молчат, думая о своем. Дреяр садится за стол к Эльзе, постукивая по столешнице. — А теперь поговорим по делу, пока Альберона не убила тебя случайно, — Лаксус привлекает к себе внимание, показывает рукой на стул на другой стороне стола. Фулбастер садиться, рядом с ним присаживается и Штраус, Ромео стоит чуть за ее спиной, бурча что-то про нежелание сидеть рядом с вампирами. — Что происходит в Магнолии? До нас дошли слухи, что Фиор перекрыл свои границы. — Да, так и есть. Страна под контролем Орландо. Новые порядки, новые законы, преследование оборотней, Старый город в осаде. — Кошмар, — Мира прикрывает рот рукой. — Джиемма совсем не знает границ. Пойти против ведьм… Безумие. — А что… — алая поступила взор, неловко поправила челку. — Что с нашими друзьями? Надеюсь, Гажик не учинил ничего криминального? — Все живы. Сначала Мистер Фернандес, Редфокс и Мистер Джастин пытались сопротивляться, но Орландо быстро уточнил, что твой договор работает в обе стороны. Правда, когда началось истребление вожаков, в сопротивлениях Мистер Фернандес все равно принимал прямое участие. Скарлет тихо фыркнула, показывая, что она даже не удивлена. — А вот старая ведьма с окраины… Как же ее… — Полюшка? — в один голос сказали Мира и Эльза, переглянувшись. — Да. Когда Джиемма собирал ведьм, ее дом оказался пуст. Кажется, она ушла почти сразу, как и вы уехали. Сейчас ее местонахождение неизвестно. Грей рассказывал обо всем, что произошло с Магнолией, да и со всем Фиором, в их отсутствие. Не скрывая ничего. Он был заместителем Джиеммы в городе и знал больше, чем остальные. Фулбастер также предупредил о том, что Минерва отправилась вслед за ними из страны, на что Скарлет удовлетворенно кивнула. Эльза говорила, что чувствовала присутствие Орландо несколько раз, но о разговоре, что произошел между ними, решила умолчать. Тем более, что Минерва больше не показывалась у барьера, так что ответ на предложение алой был предельно понятен. К моменту, когда брюнет заканчивал рассказ, компания уже прибывала в слегка подавленном состоянии. Старый город в осаде, истребление оборотней, принуждение к служению вампиров. В голове складывались картины разрухи, а в носу стоял запах смерти и крови. — Князь уехал несколько месяцев назад и до сих пор не вернулся. Его призвал Повелитель. Мне нужно было решить несколько вопросов в соседнем государстве, но я поехал сюда, чтобы исполнить свою клятву, — он покосился на палатку, в которой скрылась Кана уже очень давно. — И я готов вам помогать во всем. Компания переглянулась. Им были нужны люди, такие, как взрослый вампир, а не, к примеру, пятнадцатилетний оборотень. Но все прекрасно понимали, что еще важнее, чем люди, окажется человек, приближенный к Князю. Штраус кашлянула, привлекая к себе внимание вампира. — Грей, ты настолько близко к Джиемме, ты пошел на такие жертвы, чтобы втереться к нему в доверие. Мы не можем потерять такой шанс, — волчица встала и подошла к мужчине, положила руку к нему на плечо. Ее голубые глаза сверкали в легком сумраке. — Когда мы вернёмся в Магнолию, нам понадобиться твоя помощь. — Но… — брюнет посмотрел на Эльзу, ища в ее лице поддержку, но она лишь покачала головой, соглашаясь с Мирой. Перевел взгляд на палатку, за которой было совсем тихо. Сокрушенно вздохнул, слабо улыбнулся. — Я все понимаю. Вы правы, так будет лучше. Мира ободряюще улыбнулась, пригнулась чуть ниже, под напряженный взгляд Дреяра, заговорила тише. — Дай ей время. Она простит тебя. Когда-нибудь. — Я готов ждать ее прощения вечность, — вот только у нее не будет столько времени. Ещё некоторое время, до самой темноты, решались вопросы о возможных способах связи между Греем и компанией, о задачах вампира. Он должен все слушать, все видеть. И не попасться. Если потребуется кого-то убить — он убьёт. Кого-то подставить — он подставит. Потребуется чем-то жертвовать — он пожертвует. Пришло время уезжать. Все тепло попрощались с Фулбастером, что очень его удивило. За весь прошедший год он впервые осознал, что наконец-то на своем месте, со своими людьми. Лишь одна ведьма относилась к нему с презрением, но она имела на это полное право. Мира ушла проведать Кану, предварительно заставив Лаксуса проводить Ромео до дома, под их несогласный бубнеж. Скарлет пошла с брюнетом до барьера. У самой границы лагеря Грей резко остановился и полез в свою сумку, выудив оттуда пару пакетов крови. — Я думаю, тебе это пригодится больше, чем мне. Джиемма должен вернуться через неделю, значит и Акнология тоже. Тебе нужны силы. Алая с благодарностью приняла кровь. — Спасибо, — потом чуть нахмурились. — Но лучше бы ты привез сладкое. Мне уже приходится есть сахар, чтобы хоть как-то удовлетворить свои потребности. — Не удивлен. — Удачи, Грей. Береги себя. — И вы. Надеюсь на скорую встречу в Магнолии. — Думаю, мы совсем скоро вернёмся. Осталось совсем немного. Мужчина выходит из барьера, исчезая за деревьями. Девушка смотрит ему в след какое-то время, потом закрывает глаза, касаясь цепочки на шее. — Скоро… — чуть сжимает металл, улыбается. — Да, скоро. Но Эльза Скарлет никогда ещё так не ошибалась…***
Фулбастер заходит в просторный свой кабинет, наслаждаясь своей чистотой и опрятностью. Это небольшое путешествие по лесам Резца немного потрепало его нервы, он слишком чистоплотен. Осматривается. Все на своим местах. Ему уже доложили, как Бикслоу, что теперь при Джиемме является главным истребителем оборотней, успешно уничтожил ещё одну стаю восставших оборотней. К счастью, это не семья Фернандеса. На этот раз. За спиной вампира раздается звук захлопывающейся двери, шаги. Грей сжимает кулаки до побеления костяшек. Он узнает этот запах из тысячи. И он совсем не удивлен ее появлению. — Не знал, что вы в городе, Мисс Орландо. Не отвечает. Минерва нарочито медленно обходит брюнета сбоку и встаёт напротив. На тонких губах играет зловещая ухмылка. Она внимательно осматривает мужчину с ног до головы и громко цокает, подходит ближе и начинает поправлять своими аккуратными ручками воротник рубашки Фулбастера. — Как поездка в Резец? — спросила она как бы между прочем. Грей внешне остается спокойным, а внутри все сжимается. — Познавательно, — отрицать смысла не было. Она бы не бросалась такими высказываниями, если бы не была уверенна. — Прекрасно, — вампирша смахнула несуществующие пылинки с пиджака вампира, нагнулась прямо к его уху и зашептала. — Эта поездка будет нашим маленьким секретом. Орландо отстранилась, хищно ухмыльнулась и пошла прочь, оставляя Грея одного теряться в догадках. Конечно, она же следит за компанией, и если ее не было видно — не значит, что девушка там не присутствовала. Она будет его шантажировать. Либо использовать. Либо раскроет, когда у нее будет плохое настроение. В любом случае — Минерва найдет для себя выгоду. Она всегда ее находит, во всем.***
Лаксус в очередной раз закатывает глаза в ответ на очередной вопрос черноволосого паренька. И как только Штраус заставила его провожать этого болтливого оборотня? Ну конечно, взмахнула пару раз своими длинными ресницами, аккуратно взяла за руку и посмотрела Дреяру прямо в глаза своими голубыми, огромными глазками. Кто сказал, что она волчица? Лиса она, вот кто! Конбольт рассказывает, как он и Мира ходили на охоту и выслеживали оленя. Говорит много, подробно, но в то же время по фактам, без воды и ненужных описаний. Нехотя, но блондин признает, что Ромео интересный малый. Просто ещё молод и слишком самоуверен. Время это исправит и он станет отличным волком. Штраус слепит из него что-нибудь стоящее. Уже подходя к жилищу Конбольтов, что-то настораживает Лаксуса. Он останавливается в непонимании. Ромео озадаченно так же замирает. Что-то не так, Дреяр чувствует. Оглядывается вокруг. Во всех домах закрыты ставни, как и обычно. Но и свет не сочится ни из одного дома. Нет движения, нет жизни, хотя до комендантского часа ещё есть время. Слишком тихо, как будто все попрятались по своим углам, надеясь, что что-то до них не доберется. Лаксус чуть кивает Конбольту, кладет ладонь на рукоять пистолета и медленно идёт дальше, вслушиваясь. До дома Ромео десять метров, там уже будет более безопасно, чем на улице. Дреяр поворачивает за угол и резко замирает, парень врезается в его спину, тихо шипит. Потирает лоб и выглядывает из-за охотника, пытаясь найти, что заставило его остановиться. Глаза Конбольт широко открываются, а тело начинает бить мелкая дрожь. Дверь в его дом выломана, окна разбиты, но свет горит. Лаксус просит брюнета оставаться здесь, а сам идёт к дому. Парень делает неуверенный шаг за ним, потом ещё. Чем ближе он подходит, тем явственнее чувствует запах. Кровь. Дреяр переступает порог и тут же оборачивается, хватая Ромео, не давая ему зайти. Но уже поздно. Молодой оборотень успел увидеть картину, которую не забудет до конца своей жизни. Тело его отца вниз лицом лежит в луже собственной крови посреди их собственного дома, рядом с прилавком, где он ещё утром что-то раскладывал. Ромео хочет сделать шаг вперёд, но его удерживают сильные руки блондина. Лаксус что-то говорит, но Конбольт не слышит его. Как и не слышит биение сердца Макао. Единственное, что слышит брюнет, как что-то упало наверху. Дреяр хмурится. Он тоже услышал это, как и последующие шаги. Не долго думая, охотник хватает парня за шкирку и утаскивает как можно дальше от дома. Ромео не сопротивляется, не брыкается, не плачет. Он не чувствует своего тела, как кукла, которой управляет кукловод. Его истерика наступает много позже, в лагере, глубокой ночью. Когда осознание разъедает его мозг, как неизлечимая болезнь, как яд, как смерть. Его отец мертв. И сам Ромео привел смерть в свой дом.