***
Полюшка преодолевает свой привычный маршрут по длинным коридорам огромного особняка, но проходит мимо своей комнаты, даже не посмотрев на свою дверь. Идёт дальше и дальше, из западного крыла она переходит в восточное, внутри удовлетворённо отмечая, что не придется подниматься на второй этаж. Когда они приехали в этот дом, он был темным и мрачным, даже не все коридоры освещались светильниками, а многие комнаты много лет прибывали пустыми, так что одним из первых дел была организована масштабная уборка всего особняка. Хозяину, к счастью окружающих, было плевать. Все его мысли были заняты чем-то другим. За эти месяцы дом преобразился, стал живым, а не пустующим, хоть и оставался довольно мрачным. Ведьма прошла ещё несколько минут и без стука вошла в просторный зал через двустворчатые двери. У длинного стола стояло три знакомые фигуры, склонившиеся над какой-то бумагой, ещё двое сидели на резных креслах рядом. Почти все тут же подняли глаза на вошедшую. Полюшка обводит всех равнодушным взглядом и тихо фыркает. — Где остальные? — Эрик и Макбет уехали в офис по делам, Орландо как обычно где-то шляется, Кана пошла к вам, — Лаксус выпрямляется, но глаз от бумаги на столе не отрывает, как и Мира, стоящая рядом. Рыжий вампир Ричард чуть кивает и улыбается, приветствуя ведьму. Ромео и Милли, сидящие на креслах, тоже здоровываются, но быстро отводят взгляд. — Что-то случилось? — Ваша подружка проснулась. Одно предложение тут же нарушает спокойную, сосредоточенную атмосферу, царящую в зале. Милли подскакивает с кресла, Лаксус вскидывает голову слишком резко, удивлённо смотря на Полюшку, Ричард улыбается ещё шире, чем до этого, его усы чуть топорщатся, а Конбольт молниеносно переводит взгляд на волчицу, что замирает у стола. Штраус будто задерживает дыхание, широко распахнутые глаза смотрят в одну точку, не мигая. — Всем скопом к ней не идти, она ещё слишком слаба. А я пошла отдохну наконец, — Полюшка разворачивается. — И не забудьте сообщить ее брату. В зале с уходом ведьмы наступает тишина. Дреяр внимательно смотрит на волчицу, осторожно берет ее за руку, она от неожиданности вздрагивает всем телом. — Мир, тебе нужно с ней поговорить, — Штраус поджимает губы, вырывает руку и быстрым шагом выходит из помещения. Лаксус кидает извиняющийся взгляд на присутствующих. Идёт за ней следом и догоняет только у выхода из особняка. Свежий морозный воздух захватывает пару в свой плен, но они не замечают этого. Мира хочет сбежать, забиться в какой-нибудь угол и не показываться на глаза никому. Все эти месяцы она пыталась привести себя в норму, успокоить свои расшатанные нервы и приготовиться к этой встрече. А теперь ей страшно. Ей до невозможности страшно взглянуть в глаза Эльзе. Эта вампирша вытащила ее из ямы наркотиков и ужасной компании, спасла ее и всю ее семью от бедности и голода. А чем Штраус ей отплатила? Колом в сердце? Сколько бы ей не говорили, что ее вины в случившемся нет, сколько бы не успокаивали, ей не становится легче. Она не может забыться, ее сердце сжимается, а в лёгких не хватает воздуха. Она боится увидеть в глазах Скарлет ненависть. Но ещё больше боится, что контроль ведьмы вернётся и она добьет свою подругу. Дреяр не даёт ей уйти далеко, хватает ее за руку и прижимает к своей широкой груди. Мира по началу хочет вырваться, но блондин держит крепко. В итоге она просто утыкается ему лицом куда-то в ключицы и затихает, лишь ее плечи слегка подрагивают. Так они и стоят, в объятьях какое-то время, слушая мерное сердцебиение друг друга. — Я не могла заставить себя ещё раз посмотреть на нее, — нарушает молчание девушка, чуть сжимая ткань рубашки Дреяра в руке, он внимательно слушает, поглаживая ее по спине. — Когда я смотрела на нее, то видела… — Лисанну? — Мира кивает. — Эльза… Она мне не просто лучшая подруга, она стала моей семьей. Одна мысль, что она умерла из-за меня убивала меня. — Но она жива. И очнулась. — Но вдруг, как только я увижу ее, мой разум помутнеет и я снова окажусь под властью Сейры? — Этого не случится, Альберона вернула тебя. И Полюшка проверяла по твоей просьбе. Трижды. Девушка недовольно фыркает, утыкаясь лбом сильнее. — Я так хочу ее увидеть… — Естественно. — Я по ней так соскучилась. — Не сомневаюсь. — Но это выше моих сил. — Не думаю, — он чуть отстраняется, смотрит прямо в зеркальные голубые глаза волчицы, нежно проводит по ее щеке. — Ты столько всего прошла и пережила. Не думаю, что тебе не под силу зайти в одну несчастную комнату. — Зависит от того, кто в этой комнате. — Всего лишь одна взбалмошная вампирша. Волчицы качает головой, но не может сдержать улыбку. Она действительно соскучилась. И ей необходимо с ней поговорить. Но сначала нужно кое-что забрать. И собраться с мыслями. — Мне нужно немного… подумать, — она виновато опускает голову, мужчина кивает. — Как я понимаю — одной. — Да, прости. Просто… — Тебе не нужно мне ничего объяснять, — Лаксус хмыкает и целует девушку в макушку. — Я понимаю. Штраус отходит от него, смотрит в его лицо и нежно улыбается. Встаёт на цыпочки и трепетно целует его в губы, стараясь передать всю свою благодарность за понимание. — Я люблю тебя. — Конечно, как меня можно не любить. Волчица закатывает глаза и легонько бьёт блондина в плечо под его хитрую ухмылку. Дреяр переводит взгляд на особняк и чуть хмурится. — Только не затягивай. Она тебя будет ждать. Мира смотрит туда же, прямо на те окна, что выходят в комнату, где лежит Эльза. — Да, я знаю.***
Кана рассказывала с присущей ей эмоциональностью и какой-то детской наивностью. Она размахивала руками, вскакивал с кровати и разыгрывала сценки под ироничные комментарии вампирши. Новость, что именно Сейра убила Акнологию, сильно насторожила Скарлет, но почему-то не удивила. Последние слова Миры, точнее, голос ведьмы из ее уст, отпечатались в памяти и наталкивали на очевидные мысли. Сейра работает на того, кто ненавидит семью Эльзы всем сердцем. И этот кто-то не успокоится, пока не добьется своего. Скарлет была крайне благодарна Кане и за то, что ведьма старательно избегает тему: «Твой брат и его Королевский статус», хоть шатенку и раздирает от любопытства. И Эльза рада этому, ведь у нее нет сил и желания что-то объяснять. Сейчас у нее и так слишком много мыслей в голове, а ей ещё и тело двигаться нужно заставить. Благо, она уже может шевелить руками, хоть и недолго. Очередной поток информации из уст Альбероны прервала открывающаяся дверь. Высокая брюнетка обводит комнату презрительным взглядом, останавливая свой взор на Альбероне. Все прекрасное настроение Каны в миг испаряется, ее брови сходятся к переносице, а губы чуть поджимаются. Она медленно встает с постели и складывает руки на груди. Орландо это только веселит. — Мне нужно поговорить с ней, — вампирша кивает в сторону алой и снова поворачивается к шатенке. — Оставь нас. — Это что, приказ? Иди своим пешкам приказывай в Магнолии, или где там твое гнездо. — Кана, — Эльза с трудом поднимает руку и чуть касается рубашки ведьмы. — Со мной ничего она не сделает. В принципе, куда ещё хуже, в моем то положении. Альберона бросает обеспокоенный взгляд на алую, но все же кивает и уходит к двери, одарив Минерву убийственной аурой, на что брюнетка закатывает глаза. — Я буду рядом, если что. — Мы не сомневаемся, — Орландо захлопывает дверь с громким хлопком. Скарлет морщится от звука, ее голова все ещё болит. Наступает гнетущая тишина. Брюнетка переминается с ноги на ногу и все же решается присесть на единственный стул в комнате, к ее счастью, он находится далеко от кровати, у самого стола. Орландо смотрит куда угодно, но не на алую. Скарлет же задумчиво разглядывает свою гостью. — Ты вытащила меня из реки, — голос алой наполняет комнату. Это не вопрос, а лишь констатация известного факта, который удивил не только всех друзей Эльзы, но и саму пострадавшую. А может, и саму Минерву. — И все ещё здесь. — Да, — короткий ответ на не вопрос. Лишь подтверждение из уст Орландо, что это правда, а не шутка Каны, рассказавшей это. — Почему? — и Скарлет действительно интересно. Ей казалось, что Минерва уже давно ясно дала понять, что думает о девушке. Но она все ещё здесь. И спасла ей жизнь. — Почему спасла тебя, или почему все ещё здесь? — Думаю, ответы взаимосвязаны. Брюнетка наконец смотрит на вампиршу, встречается с ней взглядом и не отводит глаз. — Я поняла, что смогу тебя использовать. Ты же мне теперь должна, — Эльза на это слова лишь хмыкает. Минерва смотрит в окно, задумчиво, тоскливо. Она уже несколько месяцев торчит с этими отбросами, но с ужасом признается сама себе, что это были не худшие месяцы в ее жизни. Главное, что она как можно дальше от отца. — А может, это моя собственная совесть очнулась от сна и теперь говорит твоим голосом? — Не ври, у тебя нет совести, — Скарлет ухмыляется под недовольный взгляд брюнетки. — Все ещё остришь? Отлично, значит поправишься и выполнить часть сделки. — Мы заключали сделку? Прости, я просто тут умирала, все пропустила. — Ты знаешь о чем я. Ухмылка с губ алой пропадает, уступая серьезному выражению лица. Она чуть запрокидывает голову и тяжело вздыхает. Она всего лишь несколько часов в сознании, а уже устала. Снова навалились бесконечные проблемы и задачи, которые нужно решить. А с Робом было так спокойно… Девушка возвращается взглядом к Минерве. Можно ли ей доверять? Конечно же нет, Скарлет не идиотка. Но сейчас у них общая цель, а ненависть иногда объединяет посильнее дружбы и любви. Видимо, у них как раз тот случай. — Я согласна с твоим предложением. Я помогу вам со своим отцом, — Орландо встаёт, откидывая свои волосы за спину. — Но ты мне все ещё должна, я всё-таки спасла твою очаровательную мордашку. — Ты считаешь меня очаровательной? Вот это признание, как приятно, — Эльза игриво подмигивает, на что Орландо фыркает. — Да, но только когда ты молчишь, — брюнетка отходит к двери. — Обсудим все позже, когда ты хотя бы сможешь ходить, а не лежать трупом на кровати. Вампирша открывает дверь, но голос Скарлет останавливает ее на самом пороге. — Минерва, — Эльза серьезно смотрит на нее, чуть склонив голову набок. — Спасибо. И… я рада, что ты с нами. — Я не с вами. Нам просто пока что по пути. Вскоре Эльза вновь засыпает на несколько часов. Она испытывает постоянную слабость и сонливость, с которыми у нее почти нет сил бороться. Кана не отходит от нее ни на шаг, а иногда Скарлет даже слышит сквозь сон голос Полюшки, хоть та и говорила, что больше не появится. Всё-таки у этой ведьмы есть сердце, сколько бы она не пыталась переубедить окружающих в обратном. В свое следующее пробуждение посреди ночи вампирша не замечает рядом Альберону, зато видит кое-кого давно знакомого и неожиданного. На стуле, который теперь стоит у постели Скарлет, сидит Миллианна, подперев голову рукой. Как поняла Эльза, за ней постоянно наблюдают и сейчас очередь выпала этой милой девчушке, которую алая не видела почти два столетия. Скарлет чуть приподнимается и садится, откинувшись на мягкую подушку. Заметив движение, Милли поворачивается к девушке, какое-то время задумчиво рассматривает, пока до нее не доходит, что алая очнулась. Она широко улыбается, обнажая белоснежные клыки. Девчушка никогда их не прятала и Скарлет рада, что хоть что-то не меняется. Судя по шапочке с кошачьими ушками, любовь вампирши к котам так же при ней. — Не думала, что мы встретимся при таких обстоятельствах, — алая не может подавить улыбку. — Не думала, что мы вообще когда-нибудь еще встретимся. Ты очень старалась спрятаться, Эльзи. — Да… Это так. В последний раз они виделись в начале девятнадцатого века и события, что разлучили их, уж точно нельзя назвать радостными. Кошмар, после которого в мировой истории Эльзу Скарлет прозвали Кровавой Королевой. Идеальное оружие против оборотней превратилось в убийцу вампиров. Знали бы они, что в прошлом алая была охотником, вот весело бы было. Но они многого не знали. Эльза Скарлет осталась загадкой, которую никто так и не смог разгадать.***
1808 Миллианна судорожно собирала вещи, безуспешно пытаясь сдерживать слезы. Ее глаза покраснели, а она тихо всхлипывала, время от времени вытирая мокрые щеки руками. Потёртая сумка уже не вмещала ее вещи, но девушка все продолжала их заталкивать, уже позабыв, что ей следует вести себя тише. Но она не может. Она собирается сегодня трусливо сбежать и пусть только попробует кто-нибудь ее остановить! Когда ей рассказывали, что воспоминания могут душить, она не поверила. Девушка была такой окрыленной от возможности вечной жизни, что даже не слушала, что ей говорили. А ей говорили многое, и последние месяцы она все чаще вспоминает об этом. Ее предупреждали, что каждую свою ошибку она будет помнить до конца своей жизни, что как бы ей не хотелось, она не сможет жить, как прежде. Миллианна не слушала, а вампирам были нужны воины на войне, что длилась уже несколько лет. Так она стала вампиром. А через пару лет уже совершила ошибку. Воспоминания проносились как картинки фильма, четко и понятно, не давая вампирше и минуты покоя. Стоило ей закрыть глаза, как она слышала крики детей в горящем амбаре. Их мольбу о помощи. И смех вампиров, что раздавался со всех сторон. А уже затем она видела лицо Эльзи, полное ужаса. Миллианна ни разу не видела каких-либо эмоций на лице Скарлет. Беспристрастное, отстраненное, но такое красивое. Казалось, что алая смотрит на всех с высока, но Милли верила, что это не так. Она видела, что Эльзи не кукла, что исполняет приказы, а просто потерянная душа, которой нужна помощь. И девушка постоянно таскалась за Скарлет, пыталась ее порадовать и развеселить, чем только раздражала. Но Эльзи терпела и не отгоняла настырную новообращенную, чем нравилась русоволосой ещё больше. Милли считала ее крутой. Поэтому, когда она увидела заплаканное лицо Скарлет, поняла, что становиться вампиром было ужасно глупым и импульсивным решением. Но было уже поздно. Миллианна лишь смотрела, как Эльзи пыталась помочь тем детям, пока сама лишь завывала где-то в углу, не находя в себе силы спасти их. Она могла бы кому-нибудь помочь. Но не сделала этого. Потому, что просто испугалась. А теперь эти дети мучают ее в кошмарах и в воспоминаниях. Девушка хотела уйти из отряда Руфуса, но и этого не смогла сделать. Она боялась его, ужасно, до дрожи по всему телу. Но, боже, Милли была не намного старше возраста, в котором ее обратили, ее нельзя осуждать за обычные человеческие эмоции. Но она сама себя осуждала, ненавидела, презирала. Два дня назад с самого утра в лагере поднялся какой-то переполох. Все слонялись вокруг и громко спорили. Кто-то восхищался, кто-то был недоволен, но определенно все были поражены. Милли пошла к самому большому скоплению людей, что собрались у шатра Руфуса, все шептались, но уловить суть у русой так и не получилось, она уже давно не может спать из-за кошмаров и из-за этого ее внимание слегка заторможено. Но ее природное любопытство никуда не делось и Миллианна, являясь хрупкой и маленькой, протиснулись в самую толпу. И увидела то, что навсегда отпечатались в ее памяти. Эльзи, ее Эльзи, запятнатая почти полностью в крови выходит из шатра Руфуса, сопровождаемая самим Князем Гилдартсом Клайвом, что выглядел ещё серьезнее, чем обычно. А после уже выносят тела. Пять тел. И Руфус среди них. Миллианна сдерживает громкий вздох, то ли от восхищения, то ли от ужаса. Но толпа начинает ещё громче обсуждать происходящие. Именно тогда кто-то один, не слишком громко, но каждый из присутствующих услышал, произнес с восхищение лишь одну фразу, а после уже все подхватили и скандировали, громко и живо: «Кровавая Королева!». Никто не любил Руфуса. Но все уважали Эльзи. И сквозь кровь и боль у нее появилось имя и вес среди жестокого вампирского общества. Но какой ценой? Миллианна была в ту ночь у того горящего амбара. И Скарлет была. На каждое: «Кровавая Королева», они слышали треск горящего дерева и крики умирающих в муках детей. Теперь же Милли собирала вещи. После смерти Руфуса она может сбежать, уйти с этой кровавой войны, в которой у нее нет ни малейшего желания дальше участвовать. И никто не заметит ее пропажу. А если кто-то и попытается ее остановить, что ж, в таком случае русая лучше умрет, чем проведет ещё хоть мгновение в этом аду. Когда она наконец закрыла сумку, за ее спиной послышались шаги. Ткань, закрывающая вход в шатер чуть приоткрывается и кто-то зашел внутрь. Все внутри девушки сжимается. Ее остановят даже не дав сделать и шага. Но знакомый запах начинающейся грозы заставляет ее резко развернуться и облегчённо охнуть. Скарлет, со своими неизменными ножнами за спиной, стоит напротив, смотрит прямо на девушку, но будто бы и сквозь нее. Пустой, мертвый взгляд. Кажется, что внутри вампирши что-то надломанное наконец окончательно и бесповоротно сломалось. Милли бросается ей на шею, начиная плакать ещё с большим надрывом. В глазах алой появляется осознанность и она чуть приобнимает русую в ответ, а через несколько секунд отстраняет, смотря на нее. И нет больше равнодушия на лице вампирши, напротив, на ее лице слишком большой спектр эмоций, как будто все, что она испытала за все годы войны, хлынуло на нее нескончаемым потоком. Русая вытирает слезы, всхлипывая. — Почему ты здесь? Тебя же арестовали! — Отпустили. Но расследование ещё идёт, — уголок губ Эльзи чуть приподнимается и даже это проявление эмоций поражает русоволосую. — Смотрю, ты тоже хочешь уйти отсюда как можно скорее. — Тоже? — Я не задержусь. Хочу исчезнуть, забиться в какую-нибудь нору поглубже, — Скарлет отводит взгляд. — Но как ты меня нашла? Глаза Эльзи мигают красным в темноте. — От меня довольно трудно спрятаться, — Скарлет устало опускается на край кровати, сцепляя руки в замок. — Куда ты пойдешь? — Я… не знаю, — Милли садится рядом, смотря в никуда. Она уже и забыла, что ей нужно спешить. — У меня никого нет. И ничего нет. Лишь бессмертие и силы, которые я теперь ненавижу. Скарлет чуть кивает, но скорее не на слова девушки, а на свои мысли. Милли слишком наивна и мала, чтобы в одиночку жить в мире, объятом кровопролитной войной, которая, кажется, закончится совсем не скоро. Она хочет помочь этой девушке хоть как-то, ведь Милли была добра к ней, чего Эльза точно не заслуживала, но у нее нет знакомых, которые могли бы ее защитить. Никого нет. Кроме одного. Алая вновь кивает своим мыслям и встает. Русая поднимается за ней следом. — Иди на север полуострова. Там есть молодой вампир, что зовёт себя… Королем, — презрительно фыркает. — Пусть он поможет тебе освоиться. — А почему ты не можешь пойти со мной? — в темно-зеленых глазах надежда, но Скарлет отрицательно мотает головой. — Я последний человек, с которым стоит связываться. Вокруг меня всегда боль и смерть, — Эльзи быстро осматривается вокруг, находит небольшой лист бумаги и чернила и пишет короткую записку, а после сворачивает ее и отдает девушке. — Отдашь ему. А там уже решишь, что делать дальше. Милли принимает бумажку и нескончаемым потоком слов начинает благодарить алую. Но Эльзи не закончила. Она привычным движением снимает ножны и протягивает их ошалевшей вампирше, которая машинально принимает их. Только сейчас девушка замечает, что вакидзаси в ножнах нет, лишь катана. Она поднимает недоуменный взгляд на Скарлет. — Эльзи, но… — Только тебе я могу доверить ее. Сама же я не хочу ее больше видеть. Слишком много жизней эта катана забрала в моих руках, — алая чуть улыбается, обхватывая плечи Милли руками. — Ты спрячешь ее? — Клянусь, я сделаю все возможное, — гордость так и плещется в каждом слове. Скарлет на секунду отвлекается, ее глаза краснею, пока она смотрит куда-то в сторону, сквозь ткань шатра. — Тебе пора уходить, — Эльзи подаёт сумку новообращённой, помогая закрепить ножны. Милли делает несколько шагов на выход, но останавливается и оборачивается. — А куда пойдешь ты? Скарлет чуть хмурится, склоняя голову набок. — Я исчезну. Не потеряй записку. И не сильно привязывайся к Королю. У него есть привычка бросать тех, кому он дорог. Прощай, Миллианна. Милли бросает последний взгляд на вампиршу, на которую она ровнялась, которую считала и будет считать своим кумиром, и исчезает в сумерках, сжимая записку в руке. «Если ты хоть когда-то считал меня своей семьёй и любил меня, прошу, помоги ей. Это моя последняя просьба. Я исчезну из твоей жизни. Как ты и хотел.» И это действительно оказалось так. Она исчезла. Но не только для Короля, но и для всего вампирского общества. Лишь ее история продолжала передаваться из уст в уста, обрастая слухами. Но ее новое имя сохранилось неизменным: «Кровавая Королева».***
— Я нашла Эрика. И решила остаться подле него. Только я не сразу узнала, что он твой брат, — Милли хитро прищурилась, красные глаза чуть блеснули в свете ламп. — Он кто угодно, но не мой брат, — Скарлет хмурится, поджимая губы. — Ты такая категоричная. — Не я отказалась от него. Они замолкают. Слишком много времени прошло с их последней встречи. Миллианна больше не юный вампир и это чувствуется, девушка выросла и выжила, что очень радует алую. — Ты сказала, что исчезнешь. А теперь оказалась вновь втянутой в войну, только теперь с Братством. — Ты знаешь о Братстве? — русая кивает. — Не я должна тебе все рассказать, — Милли поворачивается к Эльзе, рассматривая ее, задумчиво, но с восхищением, с которым смотрела и раньше. Хоть и прошли столетия, а ее обожание Скарлет так и не прошло. — Ты изменилась. Твои друзья рассказывали о тебе, и я поняла, что я знаю совсем другую тебя. — И что, какая лучше? — Прошлая Эльзи была разбитой куклой. — А теперь кого ты видишь? — Королеву. На эти слова Скарлет закатывает глаза, качая головой. Теперь понятно, этой девчонке промывали голову все эти года. Прекрасно. — Ты слишком много слушала Эрика. — Он довольно убедителен. — Они знают? — Скарлет неопределенно кивает в сторону двери. Милли отрицательно мотает головой. — Твои друзья лишь знают, что вы принадлежите к Королевской семье, которой больше не существует. Эрик тоже трепетно относится к вашему прошлому, его происхождение и имя известно лишь в высшем вампирском обществе и среди подчинённых. Я, Ричард и Макбет его ближайшие соратники. Ты потом с ними познакомишься. — Понятно, — Скарлет тяжело вздыхает. Сколько лет она бежала от своего прошлого, но оно упорно не отстает, а теперь ещё и догнало ее. Но прятаться больше нет смысла, она сама загнала себя в тупик из лжи и недомолвок. Девушка усаживается поудобней, а на губах играет довольная ухмылка. Как бы ей не было неспокойно, алая давно научилась играть на людях веселье. — Ладненько. Мне невероятно интересно послушать твою историю жизни за эти два века. Миллианна довольно смеётся и откидывается на спинку стула. — Если только ты расскажешь свою. — А как же без этого.***
Все ночь они разговаривают, делясь своими приключениями и историями, стараясь наверстать упущенное. Теперь Миллианна легче общаться с веселой и активной Скарлет, а не со стеной из безразличия. К утру Милли уходит, а на ее смену заступает Лаксус. Несколько часов они перекидываются замечаниями и недовольствами. Дреяр жалуется, что потянул спину, когда тащил тело Эльзы, девушка в ответ объясняет, что это и неудивительно в его то возрасте. Со стороны может показаться, что они сильно ссорятся, но это их обычная манера общения, по которой они оба очень соскучились, хоть и никогда не признаются в этом. Скарлет даже заставляет себя поблагодарить блондина, но быстро забирает свои слова обратно, когда тот начинает ей загонять про ее долги перед ним до конца ее дней. Закончив перешучиваться, Эльза узнает у мужчины о Мире, на что блондин качает головой. Он не видел Штраус с самого пробуждения Скарлет и не знает, где она. Успевают они поговорить и о делах, но подробнее углубиться решают на общем собрании завтра. После Лакса приходит Ромео. Парень немного подрос и окреп. Он был раньше довольно худощав, но теперь его правильнее было бы назвать жилистым. Конбольт стал и серьезнее, рассказывал о своих тренировках через сухие факты. Но Эльза были слишком дотошной, так что волку пришлось постоянно вдаваться в подробности. Он старался показывать недовольство нахождением в душной комнате, но не мог скрыть, что в компании Скарлет ему нравилось. Было так трогательно, что Ромео не отходит от Эльзы не на шаг, когда Минерва была рядом в Алисе, что девушка даже почти прослезилась. Она пыталась обнять паренька, но он ловко ее избегал под довольный смех алой. Ромео и помог сделать Скарлет первые шаги. Тело начинало уже потихоньку слушаться свою хозяйку, но были и трудности. Парень немного походил с девушкой по комнате, тогда то она и смогла его смутить, обняв. Но она действительно была благодарна ему, и даже не за «защиту» от Минервы. Дреяр рассказал, что именно Конбольт нашел порванную цепочку, что подарил ей когда-то Джерар, а это было самое дорогое, что было у Эльзы. Так что парню пришлось смириться с сентиментальностью вампирши. Но, честно говоря, он был и не против. Эльза была хорошим человеком и удивительно хорошим вампиром и стала частью его новой семьи, как бы ему не было неловко это признавать. После снова пришла Полюшка. Она принесла с собой кровь, так что теперь Скарлет довольно утоляла жажду, пока ведьма перебирала травы. Зачем она это постоянно делает, девушке было не понятно, но спрашивать она не решалась. Видимо, это просто привычка старухи. Алая осушила уже третий пакет с кровью. Она уже чувствовала, что сила наполняет ее, но тело оставалось слабым, что раздражало Скарлет. Она попробовала встать и пройтись самостоятельно, но надолго ее не хватило, а Полюшка помогать ей и не собиралась. Эльза рухнула на кровать и недовольно запыхтела, уставившись в спину ведьмы. — Почему силы так медленно восстанавливаются? С моим пробуждением этот процесс должен был ускориться. — Ты слишком ослабла за последние года, — нехотя ответила Полюшка. Эта вампирша уже ее достала со своими вопросами. — Ослабла? С чего это? Я чувствовала себя прекрасно. — Я наслышана, что ты почти постоянно сдерживала и прятала свою силу, из-за чего твое тело функционировало лишь на половину. Наслаждайся последствиями. Эльза фыркнула и откинулась на подушку. К сожалению, она давно уже замечала, что ослабла. Ее повалила одна несчастная пуля с багульником в Магнолии, когда такое было видано?! Но девушка настолько не хотела выделяться, что готова была идти на такие жертвы. А теперь все изменилось. У нее появились серьезные враги, которые желают и ей, и ее друзьям смерти. Больше нельзя быть слабой, она не может позволить себе такую роскошь. Только вот теперь у нее возникла ещё одна проблема. Хоть слабость и начала отступать, давящая боль в груди лишь усиливается. Иногда она пропадает, но это лишь значит, что скоро будет новый приступ. Впрочем, боль не такая сильная, чтобы тревожиться, скорее всего она тоже вскоре пройдет. — Полюшка, — зовёт Скарлет и ей явственно представляется, что старуха закатывает глаза. — Про слова духов… Дважды избежала смерть, а третьего не будет. Это значит, что я скоро всё-таки умру? Раз они уже видят мою смерть. — Не обязательно, — ведьма поворачивается к вампирше, внимательно прислушиваясь. — А что, ждёшь не дождешься? — Только когда мы закончим с Братством. А там уже можно. Мне уже нет смысла и дальше жить. «И хоронить потом своих смертных друзей. Мне хватило смерти Биски.» Полюшка хмурится и снова отворачивается. — Делай, что хочешь. Но некоторым моим родственникам твои слова не понравятся. Эльза нежно улыбается, прикасается к шее, на которой больше нет цепочки. Иногда она рада прекрасной вампирской памяти. Она помнит Венди и Джерара так, как будто видела их совсем недавно, а не два года назад. Хоть что-то хорошее. — Некоторым вашим родственникам будет лучше, если я буду подальше. — И то верно. Они замолкают. Старуха продолжает перебирать травы, а Скарлет думает о своем. Через несколько минут в комнату врывается Милли, она активно жестикулируют, но быстро замирает, заметив в комнате хмурую ведьму. Всё-таки алая была права, Полюшка всех здесь запугала. Девчушка прокашливается. — Эльзи, с тобой кое-кто хочет познакомиться, — она отходит в сторону, пропуская крупного длинноволосого рыжего мужчину со смешными усами. На лице вампира невероятно доброе и приветливое выражение, а широкая улыбка предрасполагает к себе. Он чуть кланяется в своем белом балахоне. — Добрый вечер, дамы. — Вау, да вы сама учтивость, — Скарлет не может сдержать ухмылку, Полюшка же лишь хмыкает. — Добрый, добрый. — Мое имя Ричард. Я Советник Его Величества. — Все, пошла я. Не хватало ещё вампирскую любезность слушать, — Полюшка рывком встаёт из-за стола и одергивает платье. — Вы сами ко мне приходите, — алая ухмыляется, на что ведьма кидает на нее убийственный взгляд и исчезает за дверью. Скарлет вновь поворачивается к вампиру, разглядывая его. — Что ж, Ричард, приятно познакомиться. Думаю, мое имя вам известно, но все же… — Известно, — мужчина целует руку алой. — Эрза-Титанья. Девушка вырывает ладонь из хватки крепких рук. На лице ни следа улыбки. — Спасибо, что хотя бы без фамилии. — Его Величество говорил, что вы не одобряете, когда вас называют настоящим именем. Я это запомнил. Если вам будет проще, я могу называть вас как-нибудь иначе. — Эльза, более привычное мое имя. — Как вам будет угодно, — Ричард вновь поклонился. — Если вы не против, не составите ли мне компанию в неспешной прогулке по саду? — С удовольствием, — Скарлет чуть ли не хлопает в ладоши от радости. — Не могу долго сидеть в четырех стенах. — Я вас оставлю. Милли уходит. Мужчина галантно подставляет локоть и девушка с благодарностью крепко за него хватается. Медленным прогулочным шагом они идут по длинным коридорам особняка. Девушка все внимательно осматривает, время от времени закатывая глаза и фыркая, на что Ричард тепло улыбается. — Вам не нравится интерьер? — Эрик всегда любил помпезность. Я же проще, — Скарлет чуть хмурится. — Жизнь заставила стать проще. — через мгновение на ее губах вновь усмешка. Ричард подмечает, что алая часто притворяется и меняет темы. Как и сейчас. — Как долго вы знакомы с ним? — Слишком давно. Думаю, мы встретились через пару месяцев, как расстались вы. — Конец восемнадцатого века? — Около того. — Не думала, что священники могут стать вампирами, — девушка кидает быстрый хитрый взгляд на рыжего, который довольно улыбается на ее слова. — Так заметно? — Ваша поза, ваша одежда, ваши манеры. Так и тянет назвать вас: Святой отец. Мужчина хрипло смеется, откидывая волосы назад. — И бывшие священники становятся вампирами. Как и бывшие охотники на вампиров. — Один — Один, — Скарлет ухмыляется ещё шире. Ее брат всегда был святошей, неудивительно, что он в первую очередь сдружился со священником. — Так как вы встретились? — Его Величество имел большие амбиции, но недостаточные знания. Я ему помог, направил, стал наставником в его долгом пути к трону. — Он хотел сделать все сам, — Эльза чуть погрустнела, но быстро взяла себя в руки. Прошло много лет, ей стоит относится проще к минувшим событиям. Но грудь все равно сдавливает обида. Даже спустя более двух веков она так и не смогла простить брата. Какая ирония, а ведь обычно он на нее обижался. — Он и сделал, я лишь его наставлял добрым словом. — Как мило. — Не стоит держать злость, она разъедала вас все эти года. — Предлагаете все забыть? — алая останавливается у самых дверей на улицу, внимательно смотрит на мужчину. — Это не по моей части. Я никогда не была всепрощающей и великодушной. Думаю, вы наслышаны. — Уж поверьте, я не прошу вас его прощать, — здоровяк вновь тепло улыбается, что запутывает девушку так же сильно, как и его слова. — Тогда чего вы хотите? — Чтобы вы для начала просто выслушали его, — Ричард отпускает вампиршу и вновь целует ее руку. — Я надеюсь, мы с вами ещё поговорим. Было приятно с вами пройтись, а теперь я передаю вас в другие руки. Он исчезает буквально за секунду, а после уже вместо него подходит Мира, вышедшая из тени. Скарлет недовольно сопит. Спустя сутки после ее пробуждения, волчица решила объявиться. Какая прелесть. — Прогуляемся? — Штраус кивает на дверь на улицу. Алая хмурится, но кивает. — Только потому, что мне хочется на воздух. От замкнутого пространства у меня уже маразм начинается. — Он у тебя и не заканчивался. — Осторожнее, — Эльза поднимает руку. — Я все ещё обижена на тебя, — поймав полный боли взгляд голубых глаз, Скарлет добавляет. — Потому, что ты не пришла ко мне раньше. А не потому, что заставила меня поплавать в реке. Вампирша подмигивает и уверенно отворяет дверь. Она делает громкий вдох полной грудью, а после такой же протяжный выдох. Ей определенно не нравятся старые замки. Сделав несколько неуверенных шажков и отказавшись от помощи Штраус, Эльза садится на лавочку недалеко от двери. Видимо, это какой-то задний двор, вокруг лишь заросшая тропинка и кусты. Волчица садится рядом, пока алая осматривается. — Тебе нравится здесь? — Мира старается аккуратно начать диалог. Она все продумала за этот день, но теперь все зарисовки выпали из головы, а импровизация — не сильная ее сторона. — В старом мрачном замке? Думаю, нет, — вампирша недовольно косится на особняк и вдруг замирает, внимательно всматриваясь в белые колонны здания. Штраус это замечает и тоже смотрит на колонны. На них есть какие-то рисунки, но волчица так их и не разгадала. Однако, Эльзу это заинтересовало. — Что ты увидела? — Что ты видишь на колоннах? — Какие-то птицы и ящерицы, — Мира не понимает. — Вокруг нас история. Эрик щепетилен в этих моментах. Это феникс и змей, — Скарлет чуть улыбается. — И это значит.? — И это ничего не значит, — вампирша быстро отворачивается от колонн и смотрит на Миру, внимательно, чуть надув губы. — Почему не пришла раньше? — Почему не говорила, что у тебя есть брат. И что он Король? Алая закатывает глаза. — Начина~ается. Я первая спросила, а ты переводишь тему на какие-то мелочи. — Мелочи? Серьезно? Ты говорила, что стала вампиром, потому что умирала от болезни, а до этого росла на ферме с лошадьми. А теперь оказывается, что у тебя есть брат и вас всю жизнь тренировали охотиться на вампиров. К тому же вы происходите из Королевского рода, который официально считается исчезнувшим с лица Земли, — глаза Штраус горят ярким голубым цветом, голос чуть дрожит, но она быстро делает несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Но стоит волчице посмотреть на Скарлет, как у нее вновь начинается нервный тик. Алая выглядит беззаботной, лишь ее ухмылка выдает, как ей весело наблюдать за рассерженной Штраус. — И ты первая перевела тему. — Пф, какая внимательная, — Эльза усаживается поудобней, рассматривая заросшие кусты. Пробует снова перевести тему, ей не нравится говорить об Эрике и их происхождении. — Здесь определенно нужен садовник. — Ты настолько мне не верила, поэтому никогда не рассказывала? — Я верила тебе, всем вам, — Скарлет чуть опускает голову, ее лицо становится беспристрастным, отстраненным. — Проблема не в вас, а во мне. Я хотела забыть о своем прошлом, уйти, спрятаться. Но не получилось. — Мне называть тебя Эльзой? Или… — Даже не думай это произносить, — алая резко поднимает руку, затыкая волчицу. — Обладательница этого имени умерла в 1746 году. Она была охотником и достойным человеком. И никогда бы не стала вампиром. Я не она, я — Эльза Скарлет, и никак иначе. — Его Величество хочет, чтобы ты вновь взяла свое старое имя. — Он много чего хочет, мне глубоко насрать на его желания, — алая презрительно фыркает. — И что за обращение к нему? Он заставил вас так его называть? Какое же у него самомнение. Ничего не меняется. — Он не заставлял, просто это правильно, мы всё-таки живём в его доме. — Ничего, скоро уедем. — Эльза… — Мира хочет что-то сказать, но осекается и замолкает, несколько секунд молчит и отрицательно качает головой. — Хорошо, мы потом об этом поговорим. — Отлично, я уже устала болтать об этом пафосном идиоте, — девушка раздражённо откидывает назад алые волосы, оголяя шею и грудь, и ухмыляется, поворачиваясь к Штраус. Волчица внимательно смотрит алой куда-то вниз, вампирша прослеживает, куда направлен взгляд голубых глаз. Прямо на ее шрам, что виднеется из-за расстегнутых верхних пуговиц рубашки. Алая отмахивается. — Не обращай внимание, просто царапина. Штраус поднимает глаза на девушку, и боль, что стоит в них, в секунду заставляют Эльзу взять ладони Миры в свои руки. — Прости меня. Я… Я чуть… — Я повторяю, это просто царапина, — Скарлет ободряюще ухмыляется. — Нашла из-за чего переживать. — Ты не понимаешь, я думала, что ты погибнешь. — Меня не так просто убить, ты же знаешь, — Скарлет улыбается. Она рада видеть свою подругу, и хоть она чувствует ее боль и даже ненависть к самой себе, со временем это пройдет. Главное, что они все пережили события в Резце и все ещё вместе. Они разговаривают обо всем, и одновременно, ни о чем. Какие-то мелочи, мелкие события, но им всегда было комфортно разговаривать. Единственное, что Эльза избегает, это тему о брате. Она уходит от разговора, но Штраус не так легко провести, за годы знакомства у волчицы выработался иммунитет против разговорчивости вампирши. — Я хотела спросить, — Мира чуть откидывается на спинку лавочки. — Если опять про Эрика, то лучше добей меня какой-нибудь веткой. — Миллианна мне сказала, как только все приехали сюда, чтобы мы меньше смотрели Его Величеству в глаза. Почему? Скарлет хмыкает, но лицо у нее становится более сосредоточенным. — Это она правильно сказала. Лучше вообще не смотри на него, когда у него красные глаза. — Это как-то связано с вашими силами? — Мира передвигается чуть ближе. Вот и интересная тема пошла. — Да. Ему с ними больше повезло. Или меньше, смотря с какой стороны посмотреть, — алая поворачивается к Штраус. — Его сила… другая. Она очень отличается от моей. Долго объяснять ее принцип, но суть в том, что он видит и слышит чужие воспоминания. — Ты же не серьезно? — по лицу вампирши было видно, что она не шутит, отчего Мира вздрогнула. — То-есть он читает мысли? — Только сверхъестественных. И он не совсем читает мысли, а видит воспоминания. То, о чем думаешь ты или что тебе подкидывает твое подсознание. Через глаза он как будто забирается в твою голову и копается там. — Вот, как он понял, где ты и что с тобой, когда мы встретились, — теперь Штраус поняла, но все равно мурашки бегали у неё по спине. — Это невероятно даже для нашего мира. — Не так уж и невероятно. Наши силы лишь усиливают способности вампиров, апгрейд, так сказать. У вампиров сильное восприятие, зрение и обоняние? Держи, ты можешь видеть сверхъестественных даже сквозь стены. Вампиры могут внушать людям говорить правду? Держи, можешь сам считывать правду из подсознания. Вот и все, ничего необычного. — Ты слишком просто к этому относишься. — Мне понадобилась вся моя жизнь, чтобы привыкнуть, — Скарлет резко прижала руку к груди, почувствовав вновь сильное давление внутри. Это уже начинает ее раздражать. Это действие не осталось без внимания со стороны Миры, которая тут же подскочила и подлетела к вампирше. — Что-то болит? Где, как сильно? Я сейчас позову Полюшку, — волчица уже была готова стартануть за помощью, как алая ее остановила, схватив за руку. — Да погоди ты, паникерша, — Эльза легко встала со скамейки и выпрямилась. Боль прошла, как будто ее и не было. Странно это. — Все шикарно. — Уже темнеет. Полюшка сказала слишком долго тебя не выгуливать. — Выгуливать? — Скарлет приподняла одну бровь. — Какая же она… — У стен есть уши, — Штраус шикнула на вампиршу и пошла вперёд, к особняку. — Пошли, провожу тебя до твоей комнаты. Эльза кивнула, последовала за волчицей, лишь на пару секунд задержавшись у колонны, провела по рисункам рукой. Феникс и змей… Скарлет резко отдернула руку и догнала Миру. Алая почти запомнила маршрут до своей комнаты, поэтому, когда Штраус уверенно повела ее на второй этаж, чуть встрепенулись. С лестницы волчица повернула налево, и они оказались в самом конце коридора западного крыла особняка. Скарлет кашлянула: — Это не моя комната. — Теперь твоя. Мира достала из кармана красивый, резной ключ и отворила дверь, пропуская алую внутрь. Комната была просторной и изящной, в бордовых, черных и золотых цветах. Мебели было немного, как и картин, так что создавался эффект минимализма, а не загруженности, хоть комната и была темной. Справа у стены стояла двуспальная кровать с бордовым, почти черным покрывалом и и таким же балдахином, лишь пронизанный золотыми нитями, с каркасом из темного дерева с вырезанными рисунками феникса. Рядом стоял огромный шкаф с золотыми ручками, который вместил бы в себя одежду всей компании вместе взятых. Слева был мини бар и барная стойка, чуть правее письменный стол такими же золотыми ручками у ящиков, стул стоял рядом. Все было сделано из темного дерева, лишь ткань сиденья стула была темно-бордовой, как и ковер, что лежал посередине комнаты рядом с книжным шкафом во всю стену напротив входной двери. Окна были занавешены бордовыми шторами с золотыми тонкими нитями. Ножны с катаной и вакидзаси лежали на столе. Это была роскошная комната. Королевская спальня. Скарлет захотела выругаться. — Твои вещи, что мы успели забрать с Резца, находятся здесь. Оказалось, эта спальня давно пустовала и Его Величество предложил отдать ее тебе. И ещё кое-что, — раздался голос Штраус из-за спины вампирши. Алая обернулась как раз к тому моменту, как волчица протянула ей цепочку. Ее цепочку. Скарлет еле сдержала счастливый вскрик. Она аккуратно выхватила тяжёлое украшение и принялась его рассматривать. Как ей и говорила Кана, кулон был уничтожен, а его осколки навсегда остались лежать на том чертовом обрыве, как и несколько сломанных звеньев цепочки. Теперь вместо них были новые, сделанные из того же волчьего серебра, но светлее, почти белые. Это серебро стаи Штраус. — Я пыталась повторить работу Джерара, но не вышло, прости, — волчица виновато потупила взор, как резко оказалась в объятьях Эльзы. — Спасибо, — Скарлет уткнулась Мире в плечо. — Это очень важно для меня. И даже хорошо, что цепочка теперь другая, будет напоминать о приятных моментах. — Ой, отстань, — Штраус улыбнулась, но отстраняться не спешила. Они немного постояли обнявшись, а после уже отступили друг от друга. Волчица надела тяжёлую цепочку на тонкую шею алой и взглянула на девушку. Теперь Мира видела усталость на лице вампирши. — Не очень выглядишь. — Я так-то всегда прекрасна, — Эльза отмахнулась. Но после продолжила. — Но мне и правда пора отдохнуть. Думаю, увидимся завтра на собрании. Вампирша аккуратно подтолкнула волчицу к выходу. — Полюшка сказала наблюдать за тобой. — Спасибо, но я сама в состоянии лечь спать и сходить в туалет. — Вдруг тебе станет плохо! — Начерчу пентаграмму и вызову Полюшку на помощь. Или как там дьяволов призывают. — Эльза! Подожди! Ты так и не рассказала, почему вы поссорились с братом. — Пока, Мира, — алая захлопнула дверь прямо перед носом Штраус и устало вздохнула, схватившись за место шрама. Боль неприятно давила, алой даже пришлось облокотиться о стену. Через несколько секунд приступ прошел. Девушка подошла к зеркалу и внимательно осмотрела шрам. Он действительно полностью зажил, да и обычно не беспокоит, но откуда тогда эта боль? Скарлет не понимает. Она слышала истории от Бельзериона о вампирах, которые пробуждались после такого ранения. У них не было боли в груди, ничего такого, за несколько месяцев они полностью восстанавливались. А алая после четырехмесячной комы пролежала ещё месяц без сознания. И все равно слаба. Ей нужно будет со всем разобраться, но позже. Алая нежно проводит по цепочке на шее и отходит от зеркала. Эльза берет со стола свои ножны, но не достаёт катану, а убирает ее вместе с вакидзаси в сторону, садится за стол и пишет два письма, одно Варроду в Алис, желая его успокоить и поблагодарить за помощь. Второе по тому же адресу, но теперь Бельзериону, гневное, с большим количеством нелицеприятных эпитетов и с парочкой оскорблений. Алая прекрасно догадалась, что это он все построил, из-за него они сейчас у Эрика, а рассказ Миры о знакомстве с этим вампиром все только подтвердил. Как раз, когда она запечатывает последнее письмо, в ее дверь кто-то стучится. И Эльза прекрасно знает, кто это. Она почувствовала, когда он вернулся в особняк, почувствовала, когда он поднимался по лестнице и как остановился у ее двери в нерешительности на несколько минут. В глубине души вампирша надеялась, что он все же уйдет, не почтив ее своим присутствием. К ее сожалению, отступать — уж точно не их семейная черта. Алая поворачивается к двери как раз в тот момент, когда он заходит, не дождавшись позволения. Впиваются друг в друга своими такими одинаковыми фиалковыми глазами. И молчат. Проходит минута, две, он пытается залезть в ее сознание, она мастерски не позволяет ему это сделать, привыкла с самого детства. Мужчина все же отмирает и заходит в помещение, прикрыв за собой дверь, но вглубь комнаты не проходит, внимательно наблюдая за девушкой, которая медленно встаёт из-за стола. Они не разговаривали более двухсот лет… — Эрза-Титанья, — начинает он первым, с лёгким придыханием произнося ее имя, как будто уже забыл, как оно звучит. — Эрик-Кубелиус, — продолжает она, и в словах её чувствуется желчь и злость, что до сих пор таится внутри нее, веками не находя выхода. — Давно не виделись, сестра. — Лучше бы никогда. И это правда. Она не хочет его видеть. А вот он искал ее последний век. И нашел. Принес на собственных руках ее тело в его дом. В их дом.