***
Эльза забавно дрыгала ногами, пока Гажил ковырялся в её браслете с маячком. Ранним утром она сбежала из Старого города, пока Эрик не перехватил её и не включил ограничение передвижения в браслете. Довольно быстро она добралась до дома Гажила и Леви, где её с радостью встретили. Обрисовав в двух словах историю с браслетом, девушка попросила своего старого друга снять его, избавиться навсегда и забыть, как страшный сон. Редфокс с радостью согласился. Любил он такого рода задачки. У Леви сегодня был выходной, поэтому Скарлет с удовольствием болтала с ней, пока Гажил возился с браслетом уже несколько часов, время от времени тихо рыча и нелестно выражаясь. — У вас же с Эриком был договор. Он не будет зол, что ты снимешь браслет? — задумчиво проговорила Леви, жуя печенье. Эльза хмыкнула, отхлебнув чая. — Он первым его нарушил, не дав мне всю информацию, которую знал. Так что всё честно. — Гажил сказал, что твой брат довольно угрожающий. — Побесится и перестанет, — ухмыльнулась Эльза, уже предвкушая скорую свободу. На самом деле она уже представляла, в какой Эрик будет ярости. Это веселило её ещё больше. — Эль, не дёргайся, мешаешь, — пробубнил Редфокс, доставая какой-то проводок. Скарлет замерла. — Я буду стараться, Гажик. На долго её не хватило. Она снова стала немного дёргаться. И если Гажилу и Леви казалось, что это от нетерпения, они ошибались. Беспокойство пожирало девушку. А всё из-за боли в груди. Она ощущала её где-то далеко внутри, и это было странно. Укол с кровью Эрика Эльза поставила лишь несколько часов назад. И его действие заканчивалось. Это определенно был плохой знак. Но Скарлет старалась отвлекаться на разговоры. — Ты же знаешь, что у Венди сегодня последний экзамен? — спросила Леви, и Эльза закивала, улыбаясь. — Да. Я сегодня пойду на квартиру, будем отмечать. Мы с ней созванивались вчера по этому поводу. И Эльза всеми фибрами души надеялась, что Джерар будет где-то занят сегодня. Она не хочет его видеть. Вчерашний поцелуй… Он был незапланирован, она не была готова к такому повороту событий. И в тоже время её сердце разрывалось от предвкушения повторения этой ошибки. Эльза всё ещё слишком чётко ощущала его губы на своих, его дыхание на лице, его запах, что окутывал её, его прикосновения на коже… Девушка встряхнула головой и посмотрела на Редфокса. — Ты там скоро, Гажик? — Скоро, — хмуро сказал мужчина. Эльза вздохнула и снова погрузилась в разговор с Леви. В какой-то момент Редфокс попросил принести свою жену инструмент из другой комнаты, как только дверь за Леви закрылась, он отпрянул от браслета и взглянул на подругу. — Я хочу помочь тебе. — С чем? — откусывая печенье, спросила Эльза. Она понимала, о чём он, но давала ему шанс передумать, взять свои слова обратно и продолжить ковыряться в железяке. Гажил этим шансом не воспользовался. — Я хочу помочь разобраться с Братством. Помочь порешать там всех. Я устал сидеть и ничего не делать, Эль. — Ты сейчас помогаешь, — девушка кивнула на браслет. Красные глаза Гажила сверкнули. — Не дури. Ты понимаешь, о чём я. Алая вздохнула, наклонилась ближе к другу, заговорила тише. — Ты помнишь наш разговор? Тогда, когда я просила помочь с Хейдсом? — Гажил кивнул. — Мы договорились, что это в последний раз, что это последняя услуга, а после я отпущу тебя навсегда. Затем был Зигрейн, как само собой разумеющееся. А после Джиемма… Это уже не игра в героев, Гажик. Это уже не просто опасно. Я не хочу, чтобы ты подвергал себя риску, когда твоя жизнь наладилась. У тебя есть Леви, есть дом, работа… Так наслаждайся. — Я чувствую, что нужен тебе. Считай, что это та самая особая связь между обратившим и обращённым. Эльза закрыла глаза. Ох уж эта связь… Скарлет так долго внушала Гажилу об их особых отношениях, что он сам уже начал в это верить, додумывая то, чего нет. Между ними и правда была связь, но не такая крепкая, как обративший и обращённый. Их связь заключалась в том, что произошли они от одного вампира — Бельзериона. И именно из-за того, что Бельз — один из десяти первых вампиров, Гажил являлся вампиром второго поколения. И сила Бельзериона была слишком сильна, именно из-за этого Редфокс не способен вернуть свой цвет глаз и так плохо контролирует жажду крови. Эльза всегда ему говорила, что это его личная непереносимость. И здесь она врала. И именно поэтому постоянно чувствовала свою вину перед старым другом. — Ты обещаешь, что будешь меня слушаться? — Ага, — Гажил счасливо оскалился. — Если хочешь, я даже тебя Королевой буду звать! — Даже не думай, — вздохнула девушка. — Хорошо, твоя взяла. Но сначала сними с меня эту штуку. — Да без проблем! — одно движение, и браслет распахнулся, освобождая запястье Скарлет. Она неверяще уставилась на свою руку. А после рассмеялась, подлетела к мужчине и закружила его по комнате. Как раз в этот момент вернулась Леви, держа какие-то странные приспособления в руках. — Гажил, я не знаю, какой из… — Редфокс подняла глаза и заулыбалась, заметив смеющуюся Эльзу, которая кружила растерянного Гажила по комнате. — Смотрю, вы справились! — Да! — вампирша схватила Леви и заключила её в объятья. А после стала кружить и её по комнате. Ох, этот вкус свободы! Ох, это предчувствие скорой взбучки от Эрика! От радости Эльза даже на мгновение забыла о боли в груди. Счастье не отпускало её даже когда она ушла от Редфоксов, и возросло, когда Эльза сбросила третий звонок подряд от брата. И оно исчезло без следа, когда отойдя от дома Гажила на пару сотен метров, у неё случился приступ. Раньше ей хватало двух-трёх уколов в сутки. Теперь срок действия сократился. Ведь с последней инъекции прошло всего лишь шесть часов. Время Эльзы Скарлет стремительно заканчивалось.***
Melanie Martinez — Pacify Her «Я скоро буду». Уртир перечитывала это сообщение снова и снова, сжимая телефон в руках. Джерар едет к ней, спустя столько времени. Как только пришло сообщение, первым делом девушка ломанулась к шкафу. Надеть элегантное платье, подчеркивающее фигуру? Или вызывающий короткий халатик? Пока она перебирала вещи, реальность вытесняла её мечты. И в какой-то момент Уртир просто устало опустилась на свою кровать, сжимая телефон и перечитывая сообщение. Она догадывалась, зачем к ней идёт Джерар. Догадывалась, но не принимала. Уртир не была идиоткой. Эта Королева, Эрза-Титанья, Эльза Скарлет, или как там её не звали — была той самой бывшей Джерара. Которая умерла. И которую он любил. Она поняла это не сразу, но достаточно быстро. Подтвердилось всё спонтанно, в день, когда Венди должны были поставить метку стаи. Уртир хотела поддержать и Джерара, и его сестру, надеясь, что все эти совпадения — просто совпадения. Воскрешение Эльзы Скарлет, изменения в поведении Фернандесов, причём у обоих. Уртир верила, что это просто случайность, а не взаимосвязанные события. А потом, когда Милкович уже подходила к дому, она увидела их через окно. Её Джерара, и эту вампиршу. Они не целовались. Просто Фернандес обнимал Эльзу со спины. Но эти объятья были более личными, сокровенными, долгими. Джерар никогда так не обнимал Уртир. Она остановилась и просто смотрела на них. Пока пазл окончательно складывался в её голове. Сидя одной в квартире, она думала: можно ли всё вернуть обратно? Пока не поняла — нечего было возвращать. Он не любил её. И никогда бы не полюбил. И этот план с беременностью изначально был такой глупостью, что даже хорошо, что не получилось. Уртир бы не выдержала. Второй раз она влюбилась. И во второй раз её сердце разбито. Где она так провинилась перед богами, что они так жестоко с ней поступают? Когда зазвенел домофон, она медленно поднялась и открыла ему дверь. Уртир не стала наряжаться, оставшись в своей домашней одежде. Она стояла в коридоре, дожидаясь Джерара. Сдержанная и гордая. Она волчица из древнего рода. Она не будет плакать. Не при нём. Фернандес молча зашёл в квартиру и прикрыл за собой дверь. Как всегда серьёзный, холодный. Только теперь она видела его беспокойство в неловких движениях, он не знал, куда деть свои руки. Но смотрел он прямо в её глаза. Она — в его. Запоминала, чтобы сохранить в сердце. — Здравствуй, Уртир, — тихо, но твёрдо проговорил он, оставаясь на своём месте, сохраняя дистанцию. Она была права. Это конец. — Здравствуй, — чуть улыбнулась. Он потёр шею. — Нам нужно поговорить. — Я знаю, — она чуть склонила голову, отвела взгляд. — Знаешь? — озадаченно спросил, сведя брови к переносице. Уртир кивнула. — Поговорить о тебе, обо мне, о нас, — она закрыла глаза на мгновение, собираясь с мыслями, с силами, чтобы продолжить. — О ней. Джерар молчал, смотрел на девушку перед собой. Уртир тоже молчала, ждала. — Ты знаешь, — не спрашивает, наконец понимает, Милкович кивнула. — Я думал, она умерла. «И поэтому начал с тобой встречаться, но всё изменилось», — мысленно договаривает за него оправдание Уртир. — Но она жива. И ты будешь с ней. Они могли бы быть счастливы, жить мирно, подальше от этих вампирских войн, от кровопролития, Уртир бы родила ему детей, они бы вместе встретили свою старость. Эльза не может этого всего ему дать. И всё равно он выбрал её. Потому, что он её любит. И никогда не любил Уртир. — Да. Прости, — коротко говорит он, и, возможно, впервые она слышит искренность в его голосе. На его лице печаль и сожаление. Но ей не нужна сейчас его жалость. Уртир чуть отступает, давая возможность Джерару пройти, сама остаётся на своём месте. — Думаю, тебе нужно собрать свои вещи. Фернандес кивнул, начал собирать свои немногочисленные вещи. Он так и не смог пустить корни в этом чужом для него доме, который так и не стал ему родным. Уртир не смотрела за ним, просто уставилась в одну точку, слушая, как он перемещается по её квартире. Через десять минут Джерар уже был на пороге, с большой спортивной сумкой на плече. Милкович стояла напротив, ее взгляд с тоской и грустью пробегал по его лицу. Запоминая каждую его деталь. — Уртир, я… — Чтобы ты не делал, как бы не пытался, ничего бы не изменилось, — она сделала шаг к нему, подняла руку и прикоснулась к его щеке. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он просто смотрел на Уртир. — Ты бы никогда не смог полюбить меня и на десятую часть от того, как сильно любишь ее. Теперь я это понимаю. Девушка поднялась на носочки оставила лёгкий поцелуй на его губах, выражая свою любовь. И прощаясь. Когда она отстранилась, на её лице была улыбка. — Я надеялась, что моей любви хватит на нас обоих. Но я ошиблась. Прощай, Джерар, будь счастлив. — Прощай, Уртир. Береги себя. И прости. Когда дверь за ним закрылась, девушка опёрлась о неё спиной, и медленно сползла на пол. А после всё, что копилось, что бурлило в ней невыносимой болью — вырвалось наружу. Она зарыдала, надеясь, что Джерар не услышит, что он ушёл уже далеко. Не желая показывать, как ей больно. Но он слышал, стоя за закрытой дверью. И ничего не мог поделать, не мог успокоить — это было бы лишним. Выбор уже был сделан, и он не сожалел о нём. Ему лишь было жаль, что Уртир встретила именно его, а не другого. Но было уже поздно.