Two nights ago, she got that look in her eyes Две ночи назад у нее был такой взгляд, Kaleidoscope, but that's only half the time Словно калейдоскоп, но это лишь половину времени. W. D. Y. W. F. M. — The Neighbourhood
Я определенно могу заявить, что зря в моём расписании появился испанский. Мне не нравилось слушать непонятный говор учителя и периодически Флэша и Лиз, которые, как обыкновенные всезнайки пытались подлизаться к учителю. Очередной вопрос — очередной ответ. Глаза смыкаются от усталости, и, сама того не замечая, я укладываю голову на руки, погружаясь в сон, который не получила прошлой ночью. Мне точно нужно начать вновь принимать таблетки. Последний раз я не спала три ночи подряд, когда сбежала с братом из католической школы. Нужно завязывать с сериалами. Урок будет идти ещё где-то сорок пять минут, успею выспаться. Но управление школы так не считает. Меня дергают за рукав, и я поднимаю голову, попутно снимая капюшон, ибо, ну неприлично же. Я встречаюсь глазами с директором. Я определенно попала, ведь таким я его еще не видела. — Мисс Олсен, пройдите со мной в мой кабинет, — холодный громкий голос отбивается от стен и эхом проникает в мою ушную раковину. Выдыхаю. Медленно поднялась со стула, так же взяла рюкзак с несколькими книжками и быстро выбежала из класса. Доигралась. Да, тут не могу не согласиться со своим внутренним голосом, наконец-то он прав. А ещё я прав в том, что тебя бросил один из последних людей в твоей никчемной жизни. Паук не бросил меня, просто что-то приключилось, и поэтому он не отвечал на мои сообщения два дня. Везде такие стулья твёрдые? Или это уже психосоматика… Директор усаживается напротив меня, и только сейчас я соизволю поднять глаза. — Возможно, тебе известно, что в школе уже практически месяц нет старосты, — я выдыхаю в который раз за день. Значит не за прогулы и не за сон на уроках он меня сюда позвал. — Мне понравилось, как ты решаешь дела. Сцепив зубы, но при этом остаёшься в квадрате и не выходишь за рамки. Конечно, твоя успеваемость не такая хорошая, как хотелось бы, но думаю, это легко исправить, — мистер Ханни был мужчиной лет сорока. Его лицо было формой квадрата, а на кончике длинного носа покоились очки, которые он никогда не поправлял. В его гардеробе было, наверно, около тысячи клетчатых костюмов разного кроя и цвета. — Я приставлю к тебе Питера Паркера. Ну и поздравляю с должностью, теперь ты наша староста, — мужчина протягивает мне руку, а я продолжаю сидеть опешив. Меньше всего меня волнует, что из меня сделали старосту. Я задаю вопрос: какого хера Паркер? Кто угодно, но не он. Он и так слишком много обо мне знает, так теперь ещё и будет указывать, что и как мне делать. Я сквозь пелену своих мыслей пожимаю руку директору, беру из его рук журнал и выхожу из кабинета. Конечно, это хорошо — иметь пометочку старосты в личном деле, но на такие жертвы я идти не готова.***
День поездки на горнолыжный курорт пришёл быстро. Я даже не заметила насколько. За два дня до отправки, мы с Линой и Бэном валялись на диване в гостиной и разговаривали ни о чем. Была суббота, и делать ничего не хотелось. Через двадцать минут Лина должна была встретится с каким-то парнем, который ей невероятно сильно понравился. Наверное, я бы так и лежала, если бы в дверь не позвонили. Простонав и кое-как встав с дивана, я прошла в прихожую и открыла гостю. На пороге стоял никто иной, как мой одноклассник — Питер Паркер. Я прикусила язык, чтобы не сморозить что-то по типу: «Какого хера припёрся», — он как никак выручил меня (не один раз). Взгляд скользнул по внешнему виду парня, он что, в такой мороз в одной футболке по улице шарится. Я кивнула, мол, заходи. Питер неуверенно мотнул головой и наконец-то заговорил. — Я должен тебе кое-что показать, — твою ж мать, я когда-то перестану бредить тем, что у него слишком знакомый голос, будто он принадлежит не только Паркеру. Я вопросительно приподняла бровь и облокотилась на дверную ручку. — Пожалуйста, Изабелла, — Питер поджал губы. Я резко выдыхаю. Понятия не имею, почему я такая слабохарактерная по отношению к своему однокласснику. Это ужасно, учитывая, что он ещё и забрал мою стипендию. Где-то в глубине души я бью себя по лицу ладонью, но на лице я лишь наигранно закатываю глаза. — Дай мне пять минут, — внутренняя я еще раз пять ударила себя по лицу. От домашних лосин и футболки ничего не осталось. Джинсы, коричневая толстовка, сапожки на невысоком каблуке, бежевое пальто. Я даже перед уходом ничего не сказала брату и Лине почему-то… Меня продолжал задевать тот факт, что паук мне не ответил. Хотя вряд ли он смог бы ответить, я ведь его заблокировала. Но город он так и спасает. Там из пожара кого-то вынес, там предотвратил аварию. От этого сердце невольно сжималось. Я молча вышла с Питером на улицу, но идти дальше не стала. Остановилась посередине тротуара и повернулась по ветру, мои конечности уже начинали отмерзать. А он, мать его, в футболке. — Куда мы идем? — убираю волосы с лица. — Если я скажу, ты не захочешь идти, — меня передернуло, но при этом что-то подтолкнуло. Шли мы небыстро. Я никогда раньше не была и даже не слышала о той части города, куда завернул Питер, пусть даже он был маньяком, но я не боялась. Ни капли. Мой взгляд был где-то впереди, я была погружена в собственные мысли, когда голос Паркера вывел меня на разговор. — Знаешь, я никому раньше не показывал этого, — мы остановились, хотя и шли недолго. Питер смотрел куда-то вверх на железную лестницу. Переулок между жилыми кварталами, с черными люками и линиями электропередач. Питер повернулся ко мне. Почему я не чувствую к нему отвращения, злобы и всех тех негативных чувств, когда спрыгнула с моста. Почему я доверяю ему? Вдруг он у меня ещё что-нибудь отберёт. В какой-то момент он протягивает руку, а его шоколадные глаза становятся такими добрыми, что в раз на улице становится тепло, и мне вовсе не холодно. Конечно же, моя рука оказывается в его. Паркер помогает взобраться по длинному лабиринту шатких лестниц, которые каждый раз, когда я переставляла ногу, начинали скрипеть. На самом верху не было пролёта, и, чтобы запрыгнуть, надо было хорошенечко разогнаться. Питер в мгновение ока зацепился руками и оказался на крыше. Я нахмурилась. А потом мне стало нехорошо. Я взглянула вниз, где поднимались клубы горячего пара из-под теплотрассы. Резкий поворот головы, и теперь уже перед глазами всё плывет. Честно, понятия не имею, как я удержалась на ногах, но уже через секунду я стояла на крыше рядом с Паркером. — Как ты... — я осмотрелась по сторонам. Солнце приближалось к горизонту, который был так хорошо виден в этом огромном мегаполисе. — Так как ты меня заблокировала, — говорит Питер и делает пару шагов по крыше. Чёрт, да она же деревянная, без какой-либо кровли, — я хочу объяснится и раскрыть тебе секрет. — Стой, — я оказываюсь около него. — Прошу тебя не делай того, о чем можешь пожалеть. Я по собственному опыту знаю, пожалуйста. — Ладно, хорошо, — он вновь отдаляется, после чего садится на самом краю крыши. Мне страшно. Я, наверное, именно из-за этого минут пять стою, колеблясь, сесть рядом или унести своё тело подальше от этого места. И первое перетягивает. Я сажусь рядом, хоть и коленки подрагивают. Солнце с этой точки было невероятным. Видимо, это и хотел мне показать Питер. Мы молчали дюжину времени, и с каждой минутой даже моё внутреннее «я», переставало бить себя по лицу. Не знаю, как так получилось, что перестала я смотреть на солнце где-то на десятой минуте. Почему этого парня так задирают в школе? Он же невероятно красивый, умный и, я уверена, хорош ещё много в чём. Эти мелкие веснушки, что сейчас выделяются в тысячу раз сильнее, чёрные ресницы, но сейчас будто медные, и шатенистые кудри, — запретный плод для моих мыслей, ведь этого парня я также отправила в блок воспоминаний своей головы. Но разве это воспоминание? Он, видимо, почувствовал, что я на него смотрю. Я не отвернулась, но когда наши взгляды соприкоснулись, я об том пожалела. Уголок его губ поплыл вверх, и я тоже невольно расплылась в улыбке. Глупо. Тупо. Но всё это придавало мне какой-то душевной теплоты. Будто кусочек моего светлого и доброго одноклассника навсегда поселился в моём сердце.***
— Изабелла Олсен! — вскрикивает наш классный руководитель, и я поднимаю руку. — Увидел. В автобусе невероятно шумно. Мне ещё и пришлось составлять список и брать у каждого номер телефона, потому что я, видите ли, староста. Но мне нравилось моё место, а точнее, два. Под ногами чемодан и рюкзак, куда я нагромоздила коньки, два костюма и повседневную одежду. Передо мной сидел друг Питера с девочкой по имени Бетти, — та самая отличница и любимица всех учителей. Сам Паркер непонятно где ходил. И именно из-за этого мне пришлось вылезти из-под пледа, которым я укрылась на время долгой поездки, всунуть ноги в угги и выйти из автобуса. Я набрала номер Паркера. Где-то на последнем гудке, трубку соизволили поднять. — Я уже бегу. — Вот скажи, Паркер, как мы можем выиграть соревнования, если ты везде и всюду опаздываешь, — прошипела я, когда парень пригибаясь заходил в автобус. — Отбываем! — вскрикнул наш классный руководитель и двери автобуса закрылись. Киллингтон находился в пяти часах езды от Нью-Йорка. С самого начала езды я только и слышала сказки Флэша о том, как круто он управляется со сноубордом. Он был абсолютно убежден, что именно его поселят в отдельный домик, ибо он постоянно приезжает туда с родителями. Кроме того, все обсуждали виды спорта и предстоящие соревнования между лучшими школами штатов. Я всунула наушник, когда в очередной раз услышала, как Мэделин громко всем хвасталась, что прекрасно катается на коньках. Конечно, мне хотелось хмыкнуть и спросить, что такое тот же бильман, но я укусила себя за язык. Мне было бы намного спокойнее, если бы Флэш и Мэделин забыли весь словарный запас дома и ехали с закрытыми ртами. Кажется, не одной мне. У этих двоих третий час шла словесная перепалка, и они то и дело вставали со своих мест, якобы доказывая, кто правее, выставляя вперед грудь, как индюки. Я пыталась сосредоточиться на книге, которую взяла в поездку, но постоянно вздрагивала от мерзкого голоса одноклассницы. Оторвавшись от книги, я кинула взгляд на обоих учителей, что мирно посапывали. Да ладно… Мне придётся утихомирить этих двоих самостоятельно. Я дёрнула наушник и закрыла книгу. — Да закройте же вы рты, — крикнула я на весь автобус, и абсолютно каждый одноклассник перевёл на меня взгляд. — Если до конца поездки хоть кто-нибудь из вас двоих, — я указала пальцем на Флэша и Мэделин, — откроет рот, вас отстранят от соревнований и поселят в подвале. — А если я захочу.., — приподнялся в кресле Томпсон. — Перехочешь, — отрезала я и вновь растянулась на креслах. На удивление, это помогло. И весь оставшийся путь я могла слышать только сопение рядом сидящего Неда. На экране высветилось сообщение от неизвестного, и мне пришлось прекратить просмотр последней серии «Очень странных дел». <Unknown> Готов объясниться. Прости, что так вышло на мосту, надеюсь, мы сможем продолжить наше общение, если ты, конечно, этого хочешь. ЧП. Я подняла взгляд от телефона и укусила себя за губу. Сказать, что я была не рада — обмануть саму себя. Да, мне было обидно за ту ситуацию, ведь я считала, что мы с пауком друзья. Но на душе стало сразу в тысячу раз легче, когда я увидела это сообщение. Значит ему не всё равно. Найдя заблокированный контакт, я написала ответное смс.ИзиОл Рада, что ты жив. Мой зад частенько ищет приключений.
<Сосед-паучок> Парочка спасённых жизней не стоят пропуска встречи с тобой. Я невероятно жалею, что пошел в горящий дом, а не к тебе.ИзиОл Мне кажется, или это звучит слишком романтично-подкатно?
Строча это послание, на моём лице невольно появилась улыбка и, наверное, это довольно странно смотрелось со стороны. <Сосед-паучок> Возможно;) Я нажала на смайлик, чтобы отправить в ответ, но сеть резко пропала. Повторив попытку — всё тоже самое. — Черт, — ругнулась себе под нос. — Ребята, отложите свои телефоны, мы подъехали, — мистер Хэррингтон, который ещё пять минут назад разложившись на двух сиденьях беззаботно спал, уже чуть ли не плясал от радости. Ученики начали аплодировать и подниматься со своих мест. Кто-то кому-то наступил на ногу, дернул за волосы, и вновь поднялся гул. Я вышла из автобуса последней, так как сидела на заднем сиденье. Все мои чемоданы были у меня под ногами, поэтому я не становилась в очередь, чтобы забрать их. Я прошла по притоптанному снегу и увидела того, кого меньше всего ожидала видеть. В пяти метрах от меня стоял Дмитрий. Уронив сумку с коньками и оставив чемодан, я быстро побежала к мужчине, что ласково улыбался и раскрыл руки для того, чтобы я попала в его объятия. Дмитрий засмеялся и потрепал меня по волосам, заключая меня в кольцо своих рук. Я могу сказать, что этот человек знает меня до костей и заменил мне отца в своё время. Сейчас, конечно, он невероятно строгий и требовательный, но я считаю, что это правильно, если я хочу быть лучшей среди лучших, должна выжимать из себя все соки. — Приве-ет, — протянул тренер и осмотрел меня. — Так значит на коньках я? — это, скорее всего, был риторический вопрос, раз уж мой Дмитрий здесь. — Ты ещё спрашиваешь, — закатил глаза мужчина. — Дорогая, это штатские, так что булки не расслабляй, — его глаза ясно дали мне понять, что, начиная с завтрашнего утра, этот курорт будет для меня не отдыхом, а сплошными тренировками. Нас вновь собрали всем классом, и классный руководитель начал распределять нас по комнатам. Некоторые девочки распределились по группам и выпросили себе комнату на пять человек. Я же ждала пока меня просто куда-нибудь кинут. Но какого было моё удивление, когда моё имя не прозвучало. — Мистер Харрингтон, а мне прикажите на коврике возле порога? — спросила я, откинув волосы назад. Учитель схватился за голову и посмотрел в список. — Боже, Изабелла, прости, — он поднял на меня глаза, что казались слишком большими из-за очков, — тебе, видимо, придётся жить в одной комнате с Питером. Он единственный, кому досталась одиночная комната с двуспальной кроватью. — С кем? Я прекрасно слышала, но в моей голове не укладывалось: как можно поселить меня и его в одно пространство. Я бы с удовольствием его придушила при первой же возможности.А ещё недавно ты считала его хорошим, Изабелла.
Да, я вновь начала мысленно его ненавидеть безо всяких аргументов. Питер нормальный парень и, скорее всего, это я не дотягивала до нужного уровня, а не он специально забрал у меня награду. Он даже, кажется, извинился.А потом три раза успокоил тебя.
Я поджала губы и подняла глаза на преподавателя, которому было очень неловко. — У меня же нет выбора, — улыбнулась я и сдвинулась с места. Без стука я вошла в номер, который делю с Питером-пенисом-Паркером. Какого же было моё удивление, когда я увидела такого, вроде бы, непримечательного парня без футболки. Тело у него что надо. Любая бы девушка согласилась со мной, и я в который раз задаю сама себе вопрос: «Какого черта, этого Паркера так задирают?». — Белла, ты заблудилась? — наконец-то заметил меня Питер. Я, наверное, простояла не шевелясь минут пять. — И тебе привет, сосед по комнате, — сказала я и прошла к двухспальной кровати. — Я сама не в восторге, Паркер, но, что поделаешь, — пожала плечами я и подняла взгляд на одноклассника. — У меня нет претензий, — повторил мой жест парень и продолжил разбирать сумки. Больше всего мне не нравилось в этом отеле то, что здесь не ловил интернет. Чтобы появилась хоть какая-то сеть, нужно было находится на открытом пространстве. Что же, я была без интернета, ибо на улице до жути холодно. Мы приехали под вечер, поэтому все одноклассники были по комнатам, а некоторые в холле. В основном в коридорах околачивался Флэш, который причитал, что ему, бедненькому, отрезали связь с миром. Интересно, он бывал в детских лагерях в лесу, где весь двадцать один день ты можешь лишь звонить. Я укуталась в одеяло и перевела взгляд на Паркера. Ему, видимо, было абсолютно наплевать на сложившуюся ситуацию. Его взгляд бегал по строчкам в книге, которую он перегнул напополам. Питеру всё равно на мой взгляд, каким бы он не был, и меня это напрягало. Даже не так, меня это бесило. Конечно, мне было бы интересно поговорить с ним, ведь Алин приедет на три дня позже и всё это время мне придётся делить с единственным человеком, что хоть раз со мной заговаривал. Питер-мать-его-Паркер. Единственным развлечением для меня являлись коньки, но что-то сегодня мне не очень хотелось что-либо делать. Меня ещё интересовали некоторые аспекты. К примеру, Питер в отличной форме, а значит по-любому будет участвовать в соревнованиях. Я слишком долго размышляла. В дверь постучали, а следом появилась голова мистера Харрингтона, что всё так же виновато улыбался. Он сообщил, что самое время ложиться спать, ведь завтра начинаются тренировки, и нам нужно много сил. Питер взял подушку и сел на пол. Самоотверженно однако. — Что это ты собираешься делать? — я знала, что он собирался делать, но уж больно меня заинтересовала его версия. — Спать, — чуть нахмурился Питер. — На улице минус пятнадцать, — утвердила я, — конечно, ты можешь остаться на полу, а завтра проснутся с ангиной, я дважды не предлагаю. Сказав это, я сняла одеяло с головы и легла на свою половину кровати. Я отвернулась от Питера, но почувствовала, как он лёг под одно одеяло со мной.***
Время было около двенадцати, когда я проснулась от голоса. Сначала я думала, что мне показалось, но после, когда повернулась в сторону соседа, обнаружила, что это не мои глюки. Паркер лежал на спине, его веки были крепко сомкнуты, рот был приоткрыт и он очень тяжело дышал. Я испытывала панические атаки только днём, ночью это были лишь кошмары. Но у Питера это было больше, чем обычный кошмар. Я не могла разобрать слова, но точно поняла, что ему нужна помощь. Я обхватила его запястье и рывком подняла на кровати. Так я делала с Бэном, когда тому снились кошмары. Глаза парня раскрылись и быстро заметались по комнате. Я обхватила руками его лицо, и попыталась сфокусировать его глаза на себе. — Питер, это всего навсего кошмар, — проговариваю я. — Вдохни, — делаю вдох и одноклассник повторяет движение. — Вот так, легче? Паркер кивает, и я натянуто улыбаюсь. — Помнишь, что снилось? — обычно, после таких кошмаров люди помнят, что снилось. Это откладывается в памяти, по крайней мере у меня откладывалось. — Родители, — тихо проговаривает Питер, и я громко выдыхаю. — Они погибли, когда мне семи не было. Я молчала. Ему было трудно говорить об этом, наверное, также, как мне о своих. Его голова опущена, и мне даже на секунду кажется, что я слышу его сердцебиение. Я накрываю руку Питера, обращая на себя внимание. Он поднимает на меня взгляд. Я поддаюсь вперёд и заключаю его в кольцо своих рук. — Мой отец умер, когда я была в начальной школе, — я поставила подбородок ему на плече, и почувствовала его руки у себя на спине. — Мать вообще считает меня ничтожеством и прямым текстом говорит, что не любит меня. Мы чем-то похожи. — Мне жаль, — говорит Питер, и я невольно улыбаюсь. Скорее от боли, чем от того, что мне приятно слышать от него такое. — Не жалей умерших, Питер, жалей живых, в особенности тех, кто живет без любви, — говорю я и провожу рукой по спине парня. — Альбус Дамблдор? — со смешком в голосе спрашивает Питер. — Он самый, — я отстраняюсь от него, но руку с плеча не убираю. — Я, вообще-то, очень хочу спать, — мы в один голос смеёмся, и Питер кивает, мол, действительно нужно лечь. Кажется, эта ночь что-то сделала со мной. По крайней мере, мне больше не хотелось его убить, и ненависти я к нему не чувствовала. Появилось что-то другое.