1 [.] 3
Всё чаще в разговорах с «зелёными» стала проскальзывать информация про группу выживших, которую никто не трогает, не смотря на их малочисленность, и где чуть ли не каждый второй обладает какими-нибудь уникальными способностями. Нет ничего удивительного в том, что беженцы, которыми сейчас и были «зелёные», мечтали о покое и безопасности, которые могла дать эта полумифическая группа выживших из их рассказов, но меня заинтересовало нечто другое. Лидером этой группы числился некто под именем Ян, и мне было интересно узнать, тот ли это самый киношный злодей, про которого я думаю. Оказалось – что да. Ян уже успел как минимум один раз при свидетелях выйти из Комы и вернуться обратно, растрындев всем желающим его слушать что же это за мир такой и как теперь с этим знанием жить дальше. И трындёж его был настолько заборист, что дошёл даже до «зелёных». В том, что злодей именно что киношный, я с каждым днём сомневался всё меньше – слишком уж эта версия Комы отличалась от игровой вселенной и того, что было показано более новых фильмах. А самое главное, что здесь отсутствовало то, что было и в игре, и в последних фильмах – гигантских размеров жнецы. По крайней мере никто из «зелёных» ничего про таких тварей не слышал и не видел, и это меня обнадёживало. Хотя, видимо, меня угораздило вляпаться задолго до событий первого фильма. Но и это тоже неплохо. Возвращаясь к группе Яна – принимали в неё, опять же со слов «зелёных», только людей со сверхспособностями и их близких, а значит никому из них попасть туда не светило. Среди «зелёных» после пережитой войны остались только обычные люди. Единственный из всей группировки человек со способностями, который мог до сих пор выжить, сейчас находился в плену, и была это дочка бывшего лидера «зелёных». Вот только спасать её никто не рвался, в первую очередь потому, что большинство «зелёных» относились к ней или с неприязнью, или же с и вовсе откровенной ненавистью. Я, к слову, тоже пока что уникальными силами, хотя в моём случае, наверное, стоит говорить просто силой, не обзавёлся. Я знал, как именно Фантом пробудил свой навык – в бою, вот только куда-то лезть рисковать у меня желания не было никакого. Но помимо рассказов о полумифической группе были и иные разговоры.1.301
– А тот, значит, ему и отвечает, мол, какой из тебя главарь, говнарь ты, а не главарь, – вещал один бодрый старичок в окружении целой пятёрки слушателей, одним из которых был я. Просто так получилось, что две группы «зелёных» случайно встретились и решили вместе встать лагерем. Нечастое, между прочим, в последнее время событие. – Тот ему в ответ, мол, это теперь моя группа! Я теперь, значит, главный в «Каре», – продолжил старик. – А в ответ бугай и говорит, насмешливо так, что, мол, тебе только подстилкой Ба́шовской быть можно было, и группа твоя, которая признает тебя главным, не иначе, чем «Карочкой» зваться не может. И потом давай его словесно склонять, и так, и сяк! Немудрённой шутке слушатели смеялись искренне. Им было радостно, что у тех, кто разрушил их счастливую жизнь, сейчас дела обстояли плохо. – А потом они, значится, от слов к делу перешли, да и перебили друг друга почти. Сейчас, считай, и нет больше той «Кары», некому теперь нынче карать стало, да-а… – довольно протянул последнее слово старик. – А ты что, сам всё это видел? – спросил я его насмешливо. Все окружающие меня люди поспешили так или иначе выказать мне своё неудовольствие заданным вопросом, да ещё и с такой интонацией. Ну как же, тут их месть свершилась, почти что мечта, а я им весь кайф порчу своими подколками. – Ты, Ли, не ёрничай, – с укором сказал мне старик, – то мне надёжные люди рассказали, во вранье не замеченные. Это он ко мне обратился, если кто не понял. А что, Ли – вполне себе неплохое имя. Своего настоящего имени я так и не вспомнил, называться Иваном, или его позывным, – Фантомом, – мне не хотелось, тем более я чувствовал, что не хотелось этого и самому Ване. Из обрывочных армейских воспоминаний я помнил, что своё прозвище Ваня получил из-за сходства своих имени и фамилии с героем одной песни – псеадовьетнамским лётчиком Ли Си Цыном, который по удивительному совпадению ещё и отзывался на имя Иван. Песня, как не трудно догадаться, называлась «Фантом», и пользовалась среди армейских популярностью. Ваня же хорошо умел играть на гитаре, словам и перебору его научили, и стал он почти каждый раз, как к нему попадала в руки гитара, петь эту песню. Так с тех пор за Ваней и приклеилось это прозвище. Из этого самого Ли Си Цына я себе имя и позаимствовал, из первой его части. Почему бы и нет? Отличное имя, не хуже других. Хотя, время от времени находились люди, которые удивлялись моему выбранному прозвищу, а некоторые ещё и пытались разглядеть во мне китайца, японца, или на худой конец – бурята. По первости это немного забавляло, но потом потихоньку начало напрягать, так что я уже подумывал, что не очень удачно выбрал себе имя. Собственно, этот старик как раз был одним из тех, кто при знакомстве решил выяснить – азиат я, или просто им прикидываюсь. Так что моё, как он выразился, ёрничество было вызвано в первую очередь моим желанием докопаться до него в ответ. – А твои надёжные люди что же, сами лично слышали всё, что ты тут понарассказывал? – продолжил в том же тоне я, откинувшись спиной на стену гаража, внутри которого сейчас мы сидели. – Как они вообще могли там оказаться? – Дык, там прислуга «каровская» была, – недовольно произнёс старик, – от неё то всё и узнали. – То есть надёжные люди – это те самые утырки, которые помогали все чем могли бандитам? – Так, всё! Хватит! – вставая со своего места, громко, но без злобы, сказала блондинка, где-то под 30 лет, одна из двух представительниц слабого пола в нашей нынешней компании. – Ли, смени Натку, пожалуйста, а то она там уже заскучала наверняка. Я без слов поднялся и пошел наружу, тоже не желая обострять возможный конфликт. Хотя этот старик умудрялся за день по десять раз разосраться на ровном месте со всеми, кто под руку попадёт, так что шанс на реальный конфликт был небольшой. Зато охотник был хороший, за это его и терпели. До позиции дозорного дойти не успел – та, которую я должен был сменять на посту, сейчас со всех ног неслась в мою сторону. Как правило очень спокойная, особенно для своих скромных лет, а было ей, по виду, где-то 15, сейчас девчонка неслась изо всех сил в сторону гаража и одним своим видом, несоответствующему своему обычному поведению, нагоняла беспокойство. – Что… – начал было я, но Наташа просто пронеслась мимо меня. – За мной! – громким шёпотом донеслось мне в спину. Ну что за день такой, все норовят мной покомандовать. Но делать нечего, – нужно идти обратно. Зря только выходил. Когда я зашёл в гараж, девчонка уже вовсю делилась тем, что увидела. – …лые такие, издалека сложно определить, но все трое выше двух метров – точно. Оружием увешаны, как будто Рембо какие-то. На груди большая «К» у каждого намалёвана, лица измазаны, рожи злые, идут дугой, и явно в курсе что тут кто-то есть. – Это ещё с чего? – взволновано спросил старик. – Они меня заметили, – виновато проговорила девочка в сторону пола, – даже стрельнуть чем-то в меня успели. Звука не было, а вот мешок рядом со мной разлетелся в пыль. Тут Ольга, которая блондинка, быстро подошла и уже почти заплакавшему ребёнку и крепко её обняла. – Ну тише, тише… всё будет… – начал доноситься до меня её успокаивающий тихий шёпот. – Не повезло нам, каратели это, элитный, сука, отряд «каровцев». Они, обычно, побольше числом ходят, но нам и этих хватит – уныло произнёс старик, доставая из рюкзака единственное на всю группу огнестрельное оружие, вертикальную двустволку, не запомнил её названия, хотя старик говорил. Я и имён то их, кроме женщин, не запомнил, – думал пару дней с ними вместе похожу, а потом разойдёмся. Видимо, мы теперь вместе. Навсегда. И даже смерть не разлучит нас, ха-ха. – Чего они вообще выжили то, а дед? – спросил я недовольно. – Так не было их отряда, когда война с «каровцами» началась. Может на задании были, может ещё где. А сейчас, значит, вернулись, а не базы, не банды и нет больше. – А может ты ещё скажешь за каким хреном они сюда припёрлись? – продолжил спрашивать я, доставая свои самодельные, но, как по мне, неплохие ножи, которые я уже довольно давно смастерил и старался всегда носить с собой. – Знамо зачем, тут же место новое возникло, вот к нему и пришли, а тут мы сидим. Находились мы сейчас и вправду недалеко от моего острова. О том, что он мой, кроме меня никто не знал, так что и узнать у других, что там, скорее всего, нет и не может быть ничего ценного ни у кого возможности тоже не было. Жаль, я бы этим ребятам с радостью рассказал, что идти сюда не стоит, и что полезностей тут нет. – Мгновенная карма, – невесело произнёс я. – Чего это? – возмутился старик. – А кто тут радовался чужому горю? Я что ли? Вот судьба и уравновесила. Чтобы радости много не скапливалось в одном месте. – Ерунду ты, Ли, сказал. Они ж того заслужили, и горя, и нашей радости беде ихней, – обиженно произнёс дед. – Да и не важно уже. Значит так, мужики, щас выходим, баб взад, а ты, Оль, берёшь Натку и вместе со всех ног улепётываете. Тут недалече, у башни водонапорной, должо́н Крест с ребятами быть, вот к ним и побежите. Ясно? – бодро закончил старик, только что подписав меня и всех остальных мужчин на смерть. А я и не был против. Хреново, конечно, но правильно. Женщина понятливо кивнула, утирая слёзы, и ещё крепче обняла подростка. – Пошли, мужики! – всё так же бодро повел нас за собой дед. Мы успели отойти от гаражей только метров на десять, когда бесшумным выстрелом убили первого из нашей пятёрки. Парня не спасла даже стенка, за которой он спрятался – пуля прошила и стенку, и его. Мы удостоверились что женщины успели убежать и стали ждать гостей, ещё лучше спрятавшись кто где смог, потому что нашим единственным шансом был ближний бой. С ножами и одной двустволкой на всех мы были хреновыми стрелками. Даже мой арматурный гвоздодёр мог повысить шансы на выживание, но к сожалению я просто забыл его в гараже, о чём сейчас немного жалел. Ну что же, мы дождались. Первым делом тройка лысых громил обезвредила самую опасную для них цель – старика с ружьём. Обнаруживший его каратель не стал заморачиваться, просто выстрелив из своего бесшумного оружия ему в грудь. Хотя оно оказалось не таким уж и бесшумным – я отчётливо услышал хлопок. А потом каратели заметили меня. Все трое. Стрелять в меня не стали, видимо не найдя у меня огнестрела и оценив опасность как незначительную. Знаете, я словно вернулся в прошлое, даже, вроде бы, внутри шевельнулось узнавание ситуации. Как и в том переулке – три здоровых лба, которые хотят то ли избить меня до полусмерти, то ли и вовсе убить. Вот только у меня есть ноги, и в качестве боевой единицы я куда опасней, чем тогда. Чужие рефлексы военного уже начали просыпаться и руки жадно вцепились в рукоятки самодельных ножей К сожалению, на этот раз мне попались куда более опасные противники. Ближайший ко мне громила очень быстро для своих габаритов стал приближаться ко мне. Похоже этот амбал ещё и со способностями. Ну всё, это трындец. Страх и адреналин начали бороться внутри меня, а в голове, внезапно, заиграла песня голосом Ивана: "…как бы нас с тобою это все не злило, Есть то, что может разрешить лишь сила". И в такт накатывающему ритму из глубины моего сознания начали звучать повторяющиеся слова: "Только сила". Сердце начало биться вровень с песней. Толчок. "Только сила". Мир сузился до размеров цели, которую нужно убить. Гулкий толчок сердца, казалось, отдавшийся по всему телу. "Только сила". Нож, выпущенный из правой руки, полетел не хуже пули и жадно впился в лоб ближайшей цели. К сожалению, метатель ножей из меня оказался не очень – нож прилетел тупой стороной. В следующий миг нож проломил кости черепа, смял всё, что попалось ему дальше и вышел из затылка, оставив в голове всё ещё бегущего громилы сквозную дыру, окружённую кровью и чёрной дымкой А в следующую секунду в меня с двух сторон начали стрелять, и если от одного стрелка меня загородил добежавший таки до меня труп, то второй стрелок попал мне в бок. Хорошо так, сука, попал. Я попытался отстраниться от боли и как смог, метнул второй нож, угодив в туловище попавшему меня стрелку, заставив его завалиться на землю с погнутым автоматом и сбитой дыхалкой, заставив его на ближайшее время пытаться не очень удачно глотать воздух. Понимая, что если буду просто лежать, то меня пристрелят, я схватил труп, укрывший меня от второго стрелка, и пошел в сторону стрелявшего, прикрываясь своим импровизированным щитом. Сердце снова отбивало набат у меня в голове, я шёл вперёд, словно безумный робот с чётко прописанной программой, а мой противник перевёл огонь на мои ноги, пару раз даже, вроде бы, попав. Видимо он хотел меня обездвижить, но мне было плевать на боль, я просто дошёл до него и закидал камнями. Сначала, конечно, я кинул в него труп его мёртвого товарища, а потом уже закидал камнями. Знаете, хорошо кинутый камень ничем не уступает пуле. Я кидал хорошо, от всей души, со всех сил. Когда последний противник упал на землю я огляделся по сторонам. Больше никто не хотел со мной подраться, и потому горячка боя начала отступать. И это было плохо. Бок адски горел, время от времени дёргая болью по всей правой стороне торса. Но я знал отличный способ заглушить её – в пылу боя боль отступала. Полноценного боя с оставшимися двумя уже не получится, но меня устроит и другое. Даже в лежачем положении мои живые враги были очень опасны, поэтому я решил обезопасить себя.1.302
Кости ломались под моими ногами до разочарования легко. Меломан внутри меня заткнулся и забился куда подальше. Не удивительно, что у этого любителя песен оказалось такое проявление способностей. Ваня у нас, оказывается, адепт силы. Его скилл я и так знал, но теперь понял почему он у него вообще воплотился в таком виде – просто он сам очень хотел обрести Силу, с большой буквы. Вот и обрёл. Почему же он не рад?1.303
О – ножичек! Не чета моему – армейский, с ножнами, удобно сидит в руке. Нужно его опробовать. – Ну чего ты орёшь, ведь твоя рука так весело торчит назад, а лоскуты кожи с твоего пуза очень хорошо нарезаются! А посмотри, как забавно очерчивает эта чёрная гадость края твоих ран. Завораживающее зрелище. – И вообще, ты радоваться должен, нарезок выйдет много, очень много! Но глупец не понимал своего счастья, постоянно норовя мне помешать. Когда в очередной раз он дернулся я проткнул его живот. Досадуя как я не догадался сам до подобного, я продолжил вскрывать его брюхо, а потом пошёл дальше, к рёбрам. К моему удивлению глупый счастливчик не умер, видимо, он тоже был обладателем каких-то сил. – Смотри сколько у тебя кишок! Но трогать их я, конечно, не буду. Ты знаешь, в них ведь дерьмо внутри. Бе-е-э. То ли дело косточки! Пусть сейчас они красные, но стоит их только отмыть и они засверкают белизной! Надеюсь, хоть на них эта чёрная гадость не налипнет. – О! Рёбрышки! А под ними что? Какие… чудесные… лёгкие… Зачем тебе два лёгких? Дай одно мне! Через минуту прелестное лёгкое покоилось в моей ладони, а глупый счастливчик противно кряхтел своим поганым ртом. – Из-за твоих криков я не могу разобрать что ты говоришь, ты в курсе? Так что, хе-хе-хе, соберись, и скажи внятно, чего тебе от меня надо! Со злостью я стал помогать ему собраться с мыслями, заталкивая в него всё, что успел отрезать или оторвать, в том числе и такое прелестное лёгкое. На какие только жертвы не пойдёшь, ради доброго дела. Но он так и не захотел сказать мне ничего внятного, чем начал откровенно меня бесить. – Говори, уёбище, говори, – требовал я от него, размеренно ударяя по лицу. Когда месиво из мозга костей и крови у меня под кулаками кончилось, уступив место асфальту, в котором уже образовалась небольшая яма, я повернулся к последнему живому врагу. Он успел уползти от меня на довольно приличное расстояние, чем заставил меня умилиться. – Ну приве-е-ет.1.305
Как только живые враги закончились из меня словно вынули стержень. Боль начала возвращаться с новой силой. Хорошо, что я начал терять сознание и перестал её чувствовать.