Её глазами.

      Лин уже сутки лежала в постели, плотно закутавшись в одеяло.Спать не хотелось, да и не до этого было.       Ей просто было плохо и хотелось сдохнуть. Просто сдохнуть, потому что от позора теперь не отмыться.       Она отдалась. Да, пускай это было и не совсем по доброй воле, но это факт. Её опорочили, а она ничего не смогла сделать с этим. И все об этом знают.       Домой она пришла под утро. Жалкая, растрёпанная, с размазанной по лицу косметикой. И это увидела мать. - Проститутка,- с некой смесью презрения и злорадства заявила она. - Бурная ночь, да, сестрица?- спросила младшая сестра.       Она не ответила, потому что не было смысла. Да, клеймо «падшая» ей уже наклеили на лоб, теперь барахтайся или лежи смирно - не смоют. Это было так же очевидно, как и то, что родительница никак не упустит шанса разнести слухи о своей дочери на весь двор, если не на весь район.       Шлюха, омерзительная, грязная, пошлая проститутка... С таким клеймом жить в их регионе невозможно. Проще хотя бы удавиться, нежели жить нормально. Излишне порядочные соседи, испишут весь подъезд, измажут дверь дерьмом, разобьют окно... Позор не только на голову самой блудницы, но и на головы её родителей.       Но на самом деле Лин боялась вовсе не общественного порицания - она уже имела опыт такой травли в юности. Её терзало другое. Что скажет её несчастный отец, когда вернётся из забоя и узнает? Он же не переживёт такого ужасного позора. Не для того Яргле всё это время работал, не покладая натруженных рук, на своё честное имя, чтобы вот так его лишиться.       Её бил озноб. Завернувшись в одеяло с головой, чтобы никто не видел её в таком ужасном состоянии, женщина лежала почти неподвижно.       Со скрипом открылась дверь, и мать недовольно проскрипела: - К тебе гости.       Уже по медленному шарканью и тяжёлой поступи Лин поняла, кто именно зашёл её навестить. Вскоре на её плечо легла толстая мокрая ладонь. - Вы не спите, милая?- раздался невнятный тихий голос.       Лин села на постели и взглянула на Бельтайна своими заплаканными и оттого почему-то ещё более красивыми глазами. И с первого взгляда ей стало понятно, что сейчас произойдёт. - Лин, вы - прекрасная женщина, вы умны, обаятельны и начитанны... Но мы не сможем быть вместе,- голос Бельтайна дрожал, он даже стал заикаться втрое больше, нежели обычно.- Давайте останемся друзьями, сохраним хорошую память о том, что между нами было... Простите, прошу меня, но я не смогу взять в жёны даму столь любвеобильную...       Лин не отвечала. Она не могла никоим образом винить толстяка в том, что он «открещивается» от неё - это весьма логично. Что она ещё хотела услышать от этого человека, чьё мнение всегда продиктовано другими? Да ничего она и не хотела, ничего иного и не ожидала. Знала что будет так - он уйдёт, а она останется в темноте закулисья, как сломанная жизнью игрушка. - Вы поймите, я люблю вас,- продолжал оправдываться Бельтайн.- И, будем честны, в слухи эти не верю. Но вы сами понимаете, что окружающие явно осудят такие отношения. Но я могу навещать вас и иметь с вами близкие отношения, верно?       Лин взглянула на это белое, рыхлое, похожее на квашню, лицо. Весь такой смелый там, в подворотне... И такой беспомощный, жалкий, похожий на слизняка здесь и сейчас. Весь такой непогрешимо-праведный.       Тошнит. - Но вы поймите, я вас люблю. Просто...       Её вдруг начало отчего-то трясти. Лин запрокинула голову, отчего её волосы каскадом растеклись почти что до плеч, и громко, едва ли не оглушительно, засмеялась. Это был мрачный, тяжёлый, безумный хохот, от которого, как могло показаться, даже стены комнаты вздрогнули. - Да перестаньте вы уже извиняться передо мной!- раздался громоподобный голос девушки.- Вы нелепы и жалки, весь такой правильный и хороший, а пришли, ай-ай-ай, к последней негодяйке! Кому и для чего тут эта ваша мораль и ваши поблажки?! Найдите другую мишень для них, а меня оставьте! Я уже ресурс отработанный, вам престижа не приносящий, ведь так? Так найдите себе дочку партийного босса и женитесь на ней, никто вам и слова дурного не скажет! Стопроцентно пользы будет больше, я вас даже на брак этот благословляю! А меня оставьте без ваших жалостливых проповедей гнить в собственном аду!       Бельтайн стоял и смотрел на неё через свои огромные, толстые стёкла очков - прикидывал, притворяется ли девушка или ей и впрямь плохо. Он встал и заковылял к двери. Остановившись на пороге, Бельтайн вновь обернулся. - Простите меня, любимая, я правда не мог иначе,- начал было он. - Передавайте привет будущей жене!- крикнула Лин в ответ, откидываясь назад.       Лишь когда Бельтайн закрыл дверь и ушёл, по тёмному лицу скатилась первая слезинка, а воздух пронзил крик смешанных боли и отчаяния.