***
Рук уже вовсю расхаживал по Убежищу, подбирая пыльные зелья, деньги, отмычки и складывая их в свой рюкзак. Также он размышлял о том, что в Убежище нужно хорошенько прибраться, хотя, с чего он взял вообще, что вернётся сюда? Он не заметил спящего у алтаря Цицерона, так как даже не ходил в ту сторону. Рук нашёл две комнаты, похожие на пыточную и комнату для тренировок. Стражи приняли Рука, но он все равно тревожно оборачивался на них, а они в ответ просто смотрели на него. Рук даже дошёл до той ледяной пещеры, заблудился там разок, но нашёл путь до Цицерона. — Проснись, Цицерон, — Довакин аккуратно взял его за плечо, пытаясь сильно не напугать, а то вдруг ещё за кинжал схватится. Цицерон лениво разлепил глаза, но тут же вскочил и машинально вытащил кинжал из ножен, таращась на Рука. Спина у него болела от такого неудобного сна у Матушки, ему хотелось размяться. — Стой, это я — Слышащий. — Цицерон знает и просит прощения. Цицерона уже очень-очень-очень давно никто не будил! Ха-ха-ха-ха!!! — шут убрал кинжал обратно и улыбнулся. — Мы уже идём исполнять волю нашей Матушки? — Да. Нам нужно в Волундруд. — Цицерону нужна минутка на свои дела. Хи-хи-хи-хи, — Цицерон направился к выходу из Убежища, захватив с собой свою сумку. Он руками зачерпнул ледяную воду, отпил чуть-чуть, умыл лицо и прошипел: — Холодно здесь! Цицерону бы ближе к Сиродилу, так красные яблоки и тёплое солнце, там тихо и спокойно… Рук уже ждал его, они пошли вдоль берега. — Ты только одним оружием пользуешься? — У Цицерона есть ещё один в ботинке. — шут захихикал, подняв брови. — А с магией у тебя как? — Цицерону больше по душе клинок! Изменение немного, так здорово парализовать противника, но Цицерон этим не пользуется… — Я тоже не очень люблю магию. Ладно, а как ты вообще нашёл Убежище? И ты ещё как-то говорил о какой-то Астрид… — Цицерон читал очень-очень много древних книжечек по пути в Скайрим, он нашёл пароль к Двери и узнал, где само Убежище. Цицерон им не пользовался. Это было его Убежище ото всех. Его Убежище. — А Астрид?.. — Астрид — это «глава», — Слово это Цицерон сказал с презрением и еле сдерживаемым смехом, он немного закатил глаза и встряхнул руками. — Тёмного Братства, она обычно в фолкритском Убежище. Точнее, она возомнила себя главой, решила, что Братству стоит пересмотреть догматы и перестать их соблюда-ать! Ха-ха-ха! Глупая Астрид!!! — Поэтому ты ушёл? — Конечно! Цицерон сам возродит Братство. Сделает его правильным. — А чем определяется правильность? Ты же понимаешь, что это субъективно? — спросил Слышащий. У него было странное ощущение, будто он общается с каким-то фанатиком. — Пятью Догматами конечно! Слышащему предстоит еще много чего узнать! Ха-ха-ха! — Цицерон рассмеялся, взглянув на Слышащего. Они уже вышли из города и шли по неровной дороге, вокруг росли ели, прикрытые снегом и небольшие кустики. — Как ты собираешься возродить Братство? — с небольшой насмешкой в голосе произнес Слышащий. — Цицерон уже нашел Слышащего! Потом мы найдем новых братьев и сестричек и все будет как раньше! — в голосе Цицерона проявилось что-то истеричное — ярко оранжевого цвета с темно-изумрудными разводами, оно плескалось в разные стороны и пахло чем-то невыносимо кислым. — Ты хочешь вернуть прошлое? — это было сказано с сожалением. Настоящим сожалением вперемешку с каким-то непонятным чувством: он ведь просто убийца, причем безумный, он никого не жалеет, зачем же мне жалеть его? — на лице Рука появилось некое отвращение, дискомфорт обволакивал его прохладной водой. — Цицерон не держится за прошлое. Цицерон хочет убивать! Хи-хи-хи-хи! — он ссутулился и склонил голову вбок. Слышащий не захотел больше говорить с Цицероном, в голове у него крутилось, что шут безумно странный, и, хотя, с ним вполне можно вести диалог, он опять избегает прямых ответов. Слышащий бы этого никогда не заметил, если бы не его дотошность. Они уже прошли развилку, когда на горизонте маленьким мелькнул костер, а рядом с ним виднелось огромное коричневое пятно — мамонт. — Стой! — шикнул Слышащий. Цицерон покорно остановился и взглянул на Слышащего. — Неужели ты не видишь впереди лагерь великанов? — голос Рука звучал по-злому. — Цицерон все видит! О, великий и могучий Слышащи-иий! — Что ты орешь тогда?! — Рук присел и взглядом заставил Цицерона сделать то же самое. Цицерон хихикал, подкрадываясь к великану. Тот обернулся и получил кинжалом в живот — кровь маленькими багровыми капельками полетела в разные стороны, великан заревел и замахнулся дубинкой, но Цицерон был намного шустрее, и ускользнул от удара. Великан зарычал и обернулся, Цицерон чуть подпрыгнул и нанес ему еще один удар в живот, так как выше просто не доставал. Лезвие вошло глубоко, острием вверх, послышалось хлюпанье и еще какой-то неприятный звук, как будто что-то порвалось, было видно, что великану уже немного осталось, но ярость придала ему сил и он резвее замахал дубинкой, все-таки задев предплечье Цицерона. Цицерон чуть склонился, но проигнорировал боль и побежал к поваленному дереву, он перепрыгнул через него, отошел подальше и стал смотреть на великана, который широкими шагами шел к нему. Вот великан склонился, перешагивая бревно и получил последний удар в горло, лезвие хорошо прошло через мышцу, не достигнув трахеи. Великан стал захлебываться кровью, борода его стала багровой, маленькие глаза тупо посмотрели на шута, а потом закатились. Великан захрипел, повалившись на бревно, которое чуть треснуло под тяжелой тушей. Блестящая теплая лужица растекалась, пропитывая мерзлую землю. Слышащий стоял вдалеке и просто смотрел на Цицерона, он совсем не спешил ему на помощь. Цицерон наконец-то утолил свою жажду убийстваю и теперь его охватила эйфория — пузырящаяся, белая, как снег в Данстаре; он улыбался настолько широко, что, казалось, у него просто была судорога. Глаза его — темные-темные, искрились и плавились. — Мы могли просто пройти мимо, Цицерон. Цицерон ничего не ответил, Рук обыскал убитого великана и они быстро пошли дальше, оставив мамонта, который даже не обратил внимания на смерть своего хозяина, в покое.***
Было уже поздно, оба устали и решили искать ночлег. В форт они решили не заглядывать, и, пройдя еще немного, они увидели каменные глыбы, позади которых был лес. Приблизясь, путники увидели статую — мужчина в броне стоял над змеем, сложив руки на мече, взгляд его был грозен, змей же поднял голову вверх, жалобно глядя на воина. Между его чешуйками забился снег, а мужчина в плаще был почти нетронутым, под его ногами лежали железные перчатки, и обломки секиры, которые Рук решил не брать. Пока Цицерон с любопытством обходил статую, Слышащий уже стоял у алтаря напротив, он позвал напевающего песенку Цицерона. — Смотри, тут полезные вещи — Рук дал Цицерону два стальных слитка, и пошел открывать сундук, в это время Цицерон уже отбивался от двух ледяных привидений, которые шипели и искрились, крутились вокруг Хранителя.***
Цицерон проснулся от холода: костер рядом стал обычным черным пятном, а шкуру, которой он укрывался присыпало снегом. Рук лежал рядом, казалось, ему вообще всё равно на холод. Цицерон вновь попытался разжечь костер и обрадовался маленькому язычку пламени, пританцовывая вокруг него. Он подсовывал оставшиеся со вчера веточки в костер, давая ему жизнь. Сначала было много дыма, но потом все отлично разгорелось. Цицерон получше укутался в свой шарф и грелся, он достал из сумки еду и набил свой желудок. — Удивительно, что нас не съели волки. — сонно произнес Рук. — Но раз уж ты разжег костер, можно и убить кого-нибудь: хочется наконец нормально поесть. — Да-да-да! Цицерон хочет подкрадываться и резать-резать-резать-резать! — провизжал шут. Через полчаса мясо козла уже было на самодельном вертеле. Цицерон сидел с довольным лицом и убирал остатки мяса и жир с внутренней стороны шкуры, потом положил её на землю и оставил остужаться. — Чудесно-чудесно-чудесно! — восхищался Цицерон своей работой. Рук был согласен, но ничего не говорил Цицерону. После завтрака они собрались и опять двинулись по дороге. Они проходили башню Мзарк. — О-ооооо! Я видел Двемера, видел, видел! Цицерон видел двемера! — голос его резко поменялся на спокойный — Там. О нет, прости, не видел. — Цицерон изменился в лице и Рук подумал, что Хранитель над ним издевается. — Ты меня за дурака держишь? — Рук почему-то рассмеялся, сменив гнев на милость, — ты хотя бы представляешь, как я испугался? — он продолжал смеяться — гулко и коротко. — Ха-ха-ха-ха! Продолжали они дорогу в веселом расположении духа, по дороге им встретились волки, которые уже через минуту лежали кровавой теплой кучей, в которую их заботливо уложил Цицерон. Вскоре они дошли до руин — между камнями виднелся зеленоватый мох, покрытый снегом, камни вокруг сточились, а по пути вниз висели длинные и толстые сосульки. — Когда-то здесь было поселение, — сказал Рук, открывая дверь.