365 сказок на ночь

      Мариан спал и видел сон. В этом сне все было удивительно прекрасно — он видел события давно минувшего прошлого. И самому ему едва исполнилось четырнадцать, и еще короткие, особенно по сравнению с его текущей гривой, волосы едва-едва собирались тонкой зелёной ленточкой — близняшкой той, что заменяла галстук на шее Маны. Того милого, прекрасного юноши с чистой улыбкой и водопадом темных, отливающих синевой волос. Блики играли на блестящих прядях, солнечный свет, пробиваясь сквозь крону деревьев, щекотал нос спящего рядом Неа.       В памяти мелькнуло название и пропало, снова унесенное потоком мыслей и ощущений, которые хранились куда бережнее слов. Они в каком-то парке, выбрались из-под надзора хоть ненадолго. Кросс — ещё почти мальчишка, сидел поодаль, глядя ещё целыми вызолоченными глазами на гладь пруда. Мана едва слышно пел себе под нос, и убаюканный Неа только чудом не положил голову на колени брата. Кто мог сказать, что этот немного взбалмошный, улыбчивый, дерзкий и невероятно милый подросток обернется тем, чье имя будет проклято и забыто всеми, кроме брата? Кто мог предположить, что его брат, который сейчас перебирал длинные стебли ромашек и колоски, сплетая воедино в длинную, широкую косу разнотравье, станет ожившим кошмаром, чьи золотые холодные глаза будут сулить только смерть, боль и страдание.       Сейчас Мана был всего лишь подростком, чуть младше, чем сам Мариан, немного женственный со своим мягким, ласковым характером, в отличие от взрывного и бойкого брата, и на его коленях — охапка разнотравья, принесенного Неа. Он плетёт, словно Мойра судьбы, и в его тонких, длинных пальцах тонкие веточки и травники складывались в длинную косу, подчиняясь быстрым, лёгким движениям, гипнотизировавшим Мариана своим неспешным ритмом. Лиловый водосбор-колокольчик, синие искры василька, россыпь крохотных нежно-лиловых созвездий дубравны. Алая травянка, синяя, как океан, горечавка. Розовый кипрей и золотой, как солнечный свет, зверобой с похожими на кувшинки бутонами купальницы. Душистый, одуряюще нежный клевер и яркий лен вместе с длинными, крепкими лозами барвинка. Маргаритки да ромашки, пушистые зайчики-одуванчики. Белый, как снег, тысячелистник, такой большой, что, казалось, он будет перевешивать весь венок, который ловкие руки Маны старательно сплетали, выстраивая безошибочно красоту сочетания.       Это гипнотизировало и даже слегка убаюкивало, и Кросс зачарованно смотрел на процесс, стараясь не отвлекать длинноволосого Кемпбелла от его занятия, но тот и сам заметил интерес, послав будущему генералу понимающую, теплую улыбку в ответ на его внимание. Он практически закончил этот венец короля луговых эльфов, и если бы Оберон когда-то нуждался в короне из цветов, то лучшего ему было бы не сыскать на всей земле.       — Не хочешь сплести вместе со мной? — предложил вполголоса Мана, стараясь не разбудить брата, но Мариан фыркнул на это предложение, не стесняясь всем своим видом демонстрировать крайнюю степень возмущения, все так же искоса, краем глаза наблюдая, как тонкая ладонь коснулась волос Неа, говоря по голове и убирая лезущие в лицо кончики волос.       — Венки плетут лишь девчонки, — заносчивости бывшему беспризорнику было не занимать, но Кемпбелл всегда так лукаво и понимающе улыбался в ответ, словно читал в душе Кросса его истинные слова и намерения. И как только получалось…       На голову опустилась тяжёлая коса, сплетенная в венок, а прохладные пальцы на мгновение зарылись в волосы, проходясь ногтями за ухом и соскальзывая на шею. Мариан мгновенно вскинулся, сталкиваясь взглядом с едва заметно покрасневшим Маной. Юноша наклонился к нему так низко, что от этого разворота они оказались лицом к лицу, похожие на спугнутых птиц. Будущий генерал чувствовал, как щеки стремительно заливает жар, но не мог отвести взгляд от медовых глаз Маны, и ему казалось, что он мог увидеть каждую прожилку, спрятанную в этом янтаре. Казалось, что он даже мог бы вспомнить, что дыхание юного Кемпбелла пахло чаем и ванилью…       Но через мгновение они уже отшатнулись друг от друга, и Мариан до рези в глазах смотрел на игру света на поверхности озера, зная, что Мана сейчас не менее старательно рассматривает ближайшие кусты, ставшие для него невероятно интересными. И все равно жар не пропадал, а на губы просилась неприлично широкая, счастливая улыбка. И так много хотелось сказать… Но не хватало дыхания произнести.       Когда генерал Мариан Кросс проснулся, он долго не мог понять, откуда доносится до боли знакомый запах, словно он только что был на лугу, пока не встряхнул карминовой гривой. На колени ему упал венок из только недавно сорванных цветов и трав.