Everything, Everything

На следующий день Кэролайн закончив работу, прощается со своими коллегами и садится в автомобиль. Вместо того, чтобы ехать в дом, который она делит с Клаусом, она едет в свой старый дом, где должна быть ее мама. До этого момента она была слишком напугана, чтобы даже попытаться поговорить с ней. Она боится, что Лиз узнает, и Кэролайн боится увидеть то выражение лица своей матери, когда она узнала, что она вампир. Она паркуется возле их дома, уставившись в белую дверь, словно в ней есть все ответы, которые она искала. Наконец, она выходит из машины и отправляется к двери. Это так же знакомо ей, как и ее собственное лицо, она прожила в этом доме всю свою жизнь, и она знает каждую щепку в краске или трещину в цементе. Ее мама открывает дверь, прежде чем Кэролайн успевает даже постучать в дверь или позвонить, и она едва может сдержать волну слез, которая поразила ее, когда она смотрит в глаза своей матери, так похожие на ее собственные. Лиз выглядит старше, но здорова, безопасна и счастлива, и Кэролайн старается подавить свои эмоции. - Мама, привет, - Ей больше нечего сказать, потому что на этот раз Кэролайн не думала так далеко вперед. Ее мама улыбается ей, - Кэролайн, как ты? Я не ждала тебя сегодня! Входи. - Я не надолго, у нас сегодня вечером барбекю у Ребекки, - объясняет Кэролайн. Лиз кивает, - Нет проблем, тебе, наверное, придется заезать зп Клаусом? - Да, я просто хотела увидеть тебя, - Кэролайн никак не может остановить свой рот. Это правда, что она скучала по своей матери больше, чем могла себе представить. Лиз неожиданно крепко обнимает ее, - О, детка, я знаю, что в последнее время было тяжело, но ты и Клаус ... это случится. Я никогда не видела двух людей, более подходящих для этого. Кэролайн закатывает глаза, потому что, конечно, ее мать думает, что это из-за ребенка, которого она и Клаус должны пытаться сделать. Хотя было приятно иметь прикрытие для ее эмоциональных вспышек. - Мы делаем паузу на этом, - Кэролайн говорит своей маме, выходя из ее объятий, - Я просто думаю, что это напрягает нас больше, чем что-либо еще сейчас. Лиз выглядит одновременно грустной и гордой за нее, и Кэролайн ненавидит, что ей знакомо это выражение лица, - Я горжусь тобой, Кэролайн. Я думаю, что это разумный выбор, и вы оба можете сосредоточиться на своем браке. Кэролайн страдает от накопившихся вопросов, потому что ей нужно знать больше о ее браке с Клаусом и о том, насколько оно идеально, как все думают. - Да, я имею в виду, может быть, иметь детей просто не настолько важно для нас, - Кэролайн бормочет, и она чувствует истерическое хихиканье, потому что, конечно, дети не важны для них, они - вампиры. - Ты никогда не знаешь, дорогая, я имею в виду, что всегда можно усыновить, - Лиз говорит ей нежно, и Кэролайн медленно кивает. - Возможно. В любом случае, мне пора, Клаус, наверное, задается вопросом, где я. Лиз нахмурилась, - Клаус? Ты никогда не называешь его так, Кэролайн. Что происходит? Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Кэролайн слегка вздохнула, - Ничего, ничего - мы просто ... мы столкнулись с Майклом на этой неделе, и с тех пор мы немного напряжены. У нас все хорошо. У нас с Ником все хорошо, - Кэролайн пытается сказать Ник так, как сказала бы Клаус, но в любом случае это звучит иначе, и она не уверена, так ли это, потому что это странно, или потому, что в этом мире ей всегда приходилось называть Клауса - Ником. Лиз качает головой, - Майкл - угроза. Я бы хотела арестовать его, но он практически неприкосновенен. К тому же, мои дни шерифа уже прошли, - Она немного смеется, - Я рада, что с вами все в порядке. Кэролайн улыбается, - Спасибо, мама. Я люблю тебя, - Она поворачивается и возвращается к своей машине, спускаясь по ступенькам переднего крыльца. - Люблю тебя тоже, Кэролайн, - кричит Лиз, - береги моего зятя! Кэролайн садится на сиденье водителя, ее истерия поднимается в горле, потому что, сколько бы раз она ни говорила себе, что это была другая вселенная, она никак не ожидала, что ее маме нравится Клаус. Она едет к себе домой и припарковавшись, на этот раз, она без колебаний направляется внутрь. Клауса нигде не видно, и Кэролайн паникует секунду, потому что она думает, что, может быть, он оставил ее. В конце концов она находит его в мастерской, покрытого краской и работающего над картиной, которая темнее, чем все остальные в комнате, и в то же время по-прежнему прекрасна. Черные, темно-синие и серые цвета, и единственное светлое на картине - это она, окутанная в темное одеяло. Руки обхватывают её ноги, и Клаус прекрасно запечатлил то, как её волосы лежат на плечах. Ее глаза блестят - как самая яркая часть картины - она выглядит сонной и счастливой, и Кэролайн никогда не видела себя такой, какой, очевидно, видел ее Клаус. - Ник, - Она даже не хотела этого делать, его имя выпало из ее губ, так будто теперь она никогда не будет прежней, и Клауса больше нет, есть только Ник. Он немного подпрыгивает, уронив кисть. Кэролайн думает, что она первая, кто подкрадывается к нему. Когда он поворачивает к ней голову, она видит, что он весь в краске, и Кэролайн хочет разозлиться, что он не готов идти на барбекю, но она просто не может заставить себя сделать это, потому что он выглядит восхитительным и взволнованным. - Кэролайн, - произносит он ее имя, - я потерял счет времени, я не имел в виду… - его взгляд уходит на картину, над которой он работает, и на секунду Кэролайн думает, что краснеет, но потом он улыбается ей. С самодовольной улыбкой Кэролайн уже идет к нему, потому что даже уверенная ухмылка на его губах не может стереть тот факт, что она знает, он нервничает по поводу того, что он нарисовал. - Это невероятно, - говорит она, кладя руку ему на плечо. Он сгибает пальцы на секунду, как будто хочет дотронуться до нее и останавливается в последнюю секунду. Кэролайн знает это чувство. Это не просто мир, в который их перенесли, это тела. Она все еще чувствует себя как она, хотя выглядит немного иначе, но ее пальцы жаждут обхватить Клауса, и ее руки хотят удержать его. Она всегда чувствует, что раньше он держал ее так, но такого не было. Он смотрит на нее, голубые глаза горят от любопытства, - Я знаю. Вот почему я нарисовал это. Она игнорирует его слова и ищет что сказать, - Сегодня я видела свою маму. Ты ей действительно нравишься, ты можешь в это поверить?! Клаус подмигивает ей, - Все любят меня. Кэролайн фыркает, - Только в этой вселенной, приятель, и ты, вероятно, должен благодарить меня за это! Клаус поднимает руку и проводит пальцем по ее горлу, наблюдая, как она рефлекторно сглатывает от его близости. - Спасибо, - шепчет он, а затем нежно целует ее. Кэролайн не отталкивает его, она не думает, что ее тело даже позволит ей попробовать. Он не углубляет поцелуй, просто позволяет своим губам задерживаться на ее губах, время от времени мягко прижимаясь. Кэролайн позволяет своим рукам найти его тело, не притягивать его к себе и не отталкивать, а просто удерживать. В конце концов он отступает, оставляя последний поцелуй в уголке ее губ. Выражение его лица совсем не такое, которое она ожидала: он не выглядит самодовольным или как будто он нашел что-то смешное, он выглядит немного уязвимым, и, возможно, немного встревоженным, и Кэролайн не может остановиться, она протягивает руку и натирает след красной краски на его скуле. - Тебе нужен душ, - говорит она ему, ее слова нежные. Она задается вопросом, что он видит, когда смотрит на нее сейчас, если он нарисует это позже и покажет ей. - Примешь душ со мной? - Он спрашивает, и Кэролайн всем сердцем желает, чтобы это было так просто. Может быть, в этом мире это так, а может, этот мир теперь принадлежит им навсегда, и они никогда не вернутся домой, и Кэролайн может получить это. - Мне все еще нужно приготовить салат для вечеринки твоей сестры, - говорит Кэролайн, потому что это правда. Лицо Клауса ожесточается, и Кэролайн чувствует, что она потеряла что-то драгоценное, что-то, чего она даже не осознавала. Она отчаянно жаждет вернуть его, она хочет, чтобы выражение его лица было таким как ранее. Прежде чем понять, она говорит. - Может быть, я смогу присоединиться к тебе в следующий раз, - говорит она, - возможно. Но сейчас мы опаздываем. Клаус ничего не говорит, не совсем возвращает ей выражение лица, которое у него было прежде, но он решительно кивает, как будто он знает, что получил ее на этот раз. Кэролайн думает, что, возможно, он прав. Она оставляет его в студии и начинает работать над салатом, достаточно большим для всех, кто будет на барбекю. Кэролайн пытается не думать, старается не вспоминать, как губы Клауса чувствовались на ее губах. Больше всего на свете Кэролайн старается не вспоминать как каждый раз рушились ее надежды. Дело даже не в том, что это Клаус, а в том, что ее никогда никому не хватало. Недостаточна, чтобы спасти Дэймона, совсем не то, что Елена. Недостаточна, чтобы Мэтт любил ее даже вампиром, недостаточна, чтобы Тайлер остался. Ее никогда не было достаточно даже для ее собственного отца, даже для матери, пока она не стала вампиром. Когда салат был готов, Кэролайн опустилась на пол перед раковиной и отчаянно пыталась не заплакать. Она ненавидит, что после всего, что с ней случилось, она все та же невротичная и неуверенная девушка, которой она всегда была. Она ненавидит то, что ей уже небезразличен Клаус и что она знает, что этого недостаточно, особенно для Клауса. Она - молодой-вампир с достаточно саркастичным остроумием, что ему интересен, но он тысячелетний гибрид, который рисует, исследует мир и контролирует города для забавы. Этого ему недостаточно, ему никогда ничего не хватало, и Кэролайн не может заменить ему его семью, кровь Елены или мир, который он хочет завоевать. Она даже не знает, хочет ли она попробовать, потому что это так чертовски легко, она просто знает, что она проиграет, как всегда, и останется одна. В конце концов она встает, умывается в ванной, делает макияж и переодевается. Кэролайн всегда умела решать, на чем сфокусироваться, и на данный момент все, о чем она хотела думать, - это дурацкое барбекю, который ей нужно пережить, чтобы ее друзья не подумали, что она какой-то странный человек, который заменил их Кэролайн. По сути, именно так и произошло. Когда она выходит из ванной, Клаус стоит на кухне, держа гигантскую тарелку с салатом, и выглядит бесподобно в синей футболке и джинсах. Она недолго смотрит на него и решает, что они не могут пойти на это без каких-либо правил, иначе они все испортят. - Я зову тебя, Ник, - говорит ему Кэролайн, и он едва вздрагивает, - и мы будем притворяться, что мы женаты и счастливы. Он ставит тарелку и наступает на нее, словно преследуя свою добычу. Он все еще слабо пахнет краской, но также и запахом его тела, и Кэролайн может чувствовать любое сопротивление, которое она испытывала. - Тебе придется простить меня, любовь моя, потому что я не знаю многих счастливых женатых пар, но я предполагаю, что это правило дает мне полное разрешение прикасаться к тебе. Как будто он выполняет какое-то обещание, когда говорит это, потому что он мгновенно обнимает ее за талию и притягивает к себе. Другая его рука ложится на ее щеку, и она чувствует, как румянец распространяется под ее кожей. - Я не… я не могу… - она заикается, - Я не хочу… мы на самом деле не женаты, Клаус. Я не хочу… этого, - Это звучит немного неправдоподобно, но это более или менее то, что она имела в виду, и Кэролайн не может заставить себя исправить это, потому что она смущена. Он хмурится на нее, но не отходит, - Я всегда хотел тебя, Кэролайн, с того самого момента, как увидел тебя. Я не притворяюсь, что мне нравится прикасаться к тебе. - А как насчет ... когда мы вернемся домой?! Он небрежно пожимает плечами, не боясь каких-либо последствий, которые могут обрушиться на них, и Кэролайн задается вопросом, является ли бесстрашие тем, что значит быть бессмертным и могущественным, - Как насчет этого? Я хотел, чтобы ты была там, и я хочу, чтобы ты была здесь, и мне не особо важны какие-либо детали, кроме того, что ты хочешь. В конце концов, именно это и решает для нее все, потому что Кэролайн помнит, как Деймону было все равно, что она хотела или не хотела, как он даже не дал ей возможности высказать свое мнение. Клаус ... ну, Клаус может и не заботливый, но он заботится о ней достаточно, чтобы спросить, чего она хочет. Она движется вперед, целуя его без предупреждения, и он ловит ее. На секунду она погружена в него, во вкус его губ и в то, как его руки скользят по ее спине, и она не хочет ничего, кроме как отвести его обратно наверх на кровать, где она спала одна всю неделю. Звонит телефон, и она отстраняется от его поцелуя, хотя не отталкивает его руки. Она подходит к телефону, но Клаус хватает ее за подбородок и заставляет взглянуть на него. - Разреши мне, Кэролайн, - Он требует, выглядя полностью разбитым, - Скажи это. Она кивает, - Хорошо, да, ты можешь прикосаться ко мне. В пределах разумного, - Он отпускает ее, и она берет трубку и отвечает. Это Ребекка, - Кэролайн! Где вы, ребята? Идите сюда! - Прости, прости! Ник рисовал, и ему пришлось принять душ и ... - Мне все равно, - перебивает Ревекка, - просто приезжайте! Ханна скучает по вам! Кэролайн вздрагивает от слабого удара, потому что она представляет разочарованное лицо Ханны, и это сила, с которой нужно считаться, - Мы уже едем! Ребекка вешает трубку, и когда Кэролайн оборачивается, Клаус снова смотрит на нее и держит салатницу. Кэролайн поправляет платье и волосы, и выходит, не говоря ни слова, потому что она боится всего, что может вылиться из ее рта, если она даже откроет его. Клаус направляет ее к машине и открывает для нее пассажирскую дверь, помогая сесть и ставит салат ей на колени. Он садится к водительскому креслу и тихо заводит машину, позволяя ей на мгновение успокоиться. Кэролайн отчаянно пытается собраться с силами, наполняясь энергией от поцелуя с Клаусом, но также потрясенная от резких перемен в их отношениях. Это даже не то, чего она никогда не ожидала, потому что Кэролайн всегда знала в какой-то мере, что они когда-нибудь придут к этому. Она крутит свое обручальное кольцо на пальце, находя в этом утешение, даже если оно сидит тяжелее, чем когда-либо прежде. - Ты когда-нибудь был женат? - Не задумываясь, вопрос срывается с ее губ, и она смотрит на Клауса. Он фыркает от смеха, - Определенно нет. Самое близкое к подобному было, когда Кэтрин думала, что я ухаживаю за ней, но это было обманом. - Почему не кто-нибудь еще? - Кэролайн искренне любопытна, - Я имею в виду, никто никогда не заставлял тебя хотеть жениться? Он закатывает глаза на нее, - Кэролайн, у меня, возможно, не было лучшего примера нормального брака, но когда я был молод, брак не был чем-то легкомысленным. Не так, как сейчас. Я никогда не хотел привязывать себя к одному человеку, особенно потому, что у меня как у вампира было бы слишком мало времени, прежде чем мне пришлось бы двигаться дальше, или я должен был бы превратить их, и тогда у меня была бы вечность. - Но… иногда это нормально, - пробует Кэролайн, - с некоторыми людьми. Я имею в виду… как… Финн. Выражение лица Клауса становится холодным, но он не огрызается на нее. Больше похоже на то, как будто он задумался, - Я полагаю, что Финн и Сейдж были необычны в этом плане. Сейдж любила больше, чем Финн, поскольку именно она пережила годы и ждала его. - Я думаю, что это возможно, - Кэролайн заявляет, - Любить кого-то всегда. Клаус немного напевает, - Я никогда не видел, чтобы это кому-то удавалось. Хотя Элайджа любил Кэтрин с того момента, как увидел ее, и это принесло ему только горе. Ребекка любила так много, и никто из них не принес ей счастья. Даже твоя Елена думала, что будет любить Стефана вечно, пока Деймон не появился. - Может быть, это был не тот человек, - Кэролайн отвечает, - Я думаю, что у Финна и Сейдж получилось. Я думаю, что они были правильными людьми. Клаус усмехается, но его тон спокоен, - Возможно, я был слишком поспешен в своем решении с ними, я признаю. Тем не менее, между мной и Финном не было никакой связи, и он убил бы нас всех, если бы у него была такая возможность. Кэролайн пожала плечами, - Ты можешь его винить? - Что ты имеешь в виду, Кэролайн? - Клаус смотрит на нее сейчас, гнев очевиден в каждой части его тела. - Я просто имею в виду - я имею в виду, давай же, Ник, - его имя застревает у нее в горле, но она продолжает, - Если бы кто-то тебя убил и засунул в гроб на протяжении веков, ты был бы в ярости. И я знаю, что ты на самом деле не видишь смысла в браке, но представь, что ты любил кого-то ... я имею в виду, действительно любил их, а потом кто-то забрал тебя у них и сунул в коробку!? Убивая при каждой возможности. Клаус рычит на нее, - Нет, если бы они были моими братьями! - Да ты, лицемер! - Кэролайн огрызается в ответ, - Ты как король, пытающийся убить своих братьев и сестру. - Конечно, кинжал их усыпляет, но я не убиваю их, - холодно говорит Клаус, - кажется, твои друзья преуспели в этом. Это ужалило ее, и Кэролайн немедленно отступает, потому что она не хотела, чтобы все испортилось перед барбекю. Они подъезжают к особняку Локвуда, но не выходят из машины. Клаус вздыхает рядом с ней, и Кэролайн так сильно хочет вернуться к тому моменту на кухне, где, как она думала, они могли получить это - что бы это ни было. - Хорошо, слушай, я хочу… - начинает Кэролайн. - Кэролайн... - Молчи! - Кэролайн прерывает, - Заткнись на две секунды и позволь мне объяснить, черт возьми, это не так сложно! Клаус смотрит на нее, но пожимает губы, словно показывая ей, что слушает, и Кэролайн чувствует облегчение, даже когда она раздражена его саркастичным движением. - Хорошо, я сожалею о Коле. Я не хотел этого делать, и я знаю, что ты мне не веришь, но я хотела сказать тебе? Я не хотела, чтобы это произошло, я не хотела чтобы он умер, и не только из-за всех других вампиров из его линии, которые погибли, но и потому, что он твой брат, и это нечестно, - Кэролайн на секунду вздыхает и тяжело сглатывает, - Но это случилось, и это отстой, и ты спас меня после этого, хотя ты, должно быть, совершенно ненавидел меня. Я благодарна тебе за это. Я знаю, что ты никогда не простишь меня за роль, которую я сыграла в смерти Кола, но, может быть, я никогда не прощу тебя за Дженну, или Тайлера, или Аларика, или кого-то еще. И все же ... вот мы здесь. На секунду Кэролайн запинается, потому что не уверена, что еще сказать. Клаус все еще смотрит на нее выжидающе, и Кэролайн знает, что есть еще что-то, потому что она думала об этой речи уже несколько недель. Наконец, она поворачивается лицом к нему и продолжает, - Самое худшее в том, чтобы быть вампиром, это то, что если мы делаем неправильный выбор, это преследует нас вечно. Легко ненавидеть и затаить обиду, когда у нас есть вечность. Тебе не нужно прощать меня, у тебя нет строгих временных рамок. Ты можешь злиться на меня сотни лет, прежде чем однажды ты наконец справишься с этим, и это хорошо. У вампиров есть тысячи эмоций, каждая из которых более сложна и сильна, чем предыдущая, и вечность этого создает сеть историй и сожалений. Клаус, кажется, восхищен ею, и Кэролайн не думает, что кто-то когда-либо позволял ей говорить так долго без перерыва. И, что кто-то когда-либо был так очарован ею, и ей это нравится, она зависима от этого, и она знает, что не сможет остановить это, если попытается. Она берет его руку, ближайшую к ней, и обхватывает ее пальцами. Он резко вздыхает, глядя на их руки, а затем смотрит на нее еще раз, со смущением на его лице. - Твоя взяла, любовь моя, - Он говорит, наконец. Кэролайн решает просто спрыгнуть, отпустить все и молиться, чтобы он поймал ее, - Единственное преимущество, которое я имею, будучи молодым вампиром, - это то, что я не забыла, что такое смертность. Так что ... я прощаю тебя. Насколько могу, я прощаю тебя за то, что ты сделал. Я сожалею о том, что я сделала, и больше всего на свете, сейчас я хочу, чтобы ты тоже простил меня. Я закончила ненавидеть тебя, Ник. Я пытаюсь злится, когда хочу смеяться с тобой, рисовать с тобой или быть твоим другом. Я просто хочу все начать с чистого листа. Клаус смотрит на нее, и он долго ничего не говорит, и Кэролайн начинает нервничать. Ей не по себе, и это из-за того, что она уверена, Ребекка, вероятно, смотрит на них из окна. Наконец, Клаус подносит ее руку к губам и целует ее ладонь, - Я полагаю, что то, что ты сказала, правда, может и наивно. Я прощу тебя при одном условии, Кэролайн. - Какое условие? Он улыбается ей из-за их рук, и он так невероятно красив, что у нее перехватывает дыхание, - Больше не лги мне. Больше не будь отвлекающей блондинкой, я знаю, что у тебя есть твои друзья, и я им не нравлюсь, но отныне мы тоже друзья, а это значит, что ты должна думать и обо мне. - Сделано, - Кэролайн отвечает мгновенно, и легко понять, что это правда. Ей не нравилось лгать Клаусу или причинять ему боль, прежде чем они отправились в эту нелепую поездку в другой мир, и теперь мысль о предательстве кажется неправильной. Он отпускает ее руку и хмурится, - Я имею в виду, Кэролайн, я не прощаю легко и определенно не прощаю дважды. Кэролайн смотрит на него, - И я тоже. Пойдем кушать. Клаус усмехается и выпрыгивает из машины, уверенный, что Кэролайн следует за ним. Ребекка приветствует их у двери, раздраженно морщя лоб. Она смягчается, когда Кэролайн вручает ей салат и поднимает Ханну без колебаний, целуя ее крошечные щеки. - Дядя Ник! - Ханна визжит на руках у Кэролайн, он наклоняется вперед и целует ее в лоб. Кэролайн тает внутри, и позволяет ему повести рукой по ее спине к заднему двору дома Ребекки. Ханна слезает с рук, когда они выходят из двери, и она мчится туда, где играет сын Бонни - Грейсон. Кэролайн охватывает взглядом весь двор без дыхания, это изображение навсегда запечатлилось в ее мозгу. Бонни и Джереми со своими детьми, Елена с Деймоном, обнимающим ее за руку, они оба улыбаются, Мэтт и Ребекка смеются рядом с ними, а Ханна беззаботно катается по траве. Клаус напрягается рядом с ней, и она поворачивается, чтобы спросить, что не так, потому что ничто не может быть неправильным в этом мире, где все ее друзья так чертовски счастливы, но она узнает за секунду, когда она смотрит на Клауса. Тайлер стоит у барбекю, махая им рукой. Сердце Кэролайн останавливается на секунду, потому что он выглядит почти так же, как в прошлый раз, когда она его видела, он здоров, загорелый и красивый, и Кэролайн знает, почему она его любила. Рука Клауса - задерживаются на ней, даже на ее одежде, и у него такое выражение лица, как будто он ожидает, что она уйдет. - Привет, Кэр, - зовет Тайлер и машет им рукой. Он кивает Клаусу, и Кэролайн знает, что нет той потерянной любви, но это совсем не то, что было в их другой жизни. - Пойдем Ник, я хочу увидеть Елену, - говорит Кэролайн, нарушая трансовый взгляд Клауса на Тайлера. Он пристально смотрит на нее, почти недоверчиво, а затем направляет ее жестами в сторону двойника. Кэролайн осторожно подходит к ней, когда она туда добирается, Елена пытается ее обнять, и Деймон улыбается ей. Он выглядит так же, как и другой Деймон, что жутко, но Кэролайн улыбается в ответ, потому что она не уверена, дружат ли они в этой реальности. - Боже, боже мой, это было так давно, как я видела тебя серьезно! Тебе нужно перестать так много работать! - Елена восклицает, - Я думала, ты собиралась прийти в среду, но тебя не было, поэтому я решила, что ты забыла. Кэролайн быстро подумала, но в конце концов Клаус ответил за нее, - О, Кэролайн неважно себя чувствовала, она не пошла на работу в среду. - О да, это верно, - говорит Кэролайн, - мне очень жаль, я забыла позвонить и сказать, что не приду. Елена улыбается ей, и на этот раз Кэролайн видит скрытый смысл в ее улыбке, точно так же, как те, которые она использовала, чтобы вернуться в школу, прежде чем все пошло наперекосяк. Кэролайн не знает, в чем секрет на этот раз, но она боится этого, - Заболела? Это так странно, Кэролайн, ты никогда не болела. Ты уверен, что ты просто больна? Сердце Кэролайн падает, потому что она совершенно забыла сказать Клаусу, что другие они пытались завести ребенка, и он будет в ярости, если Елена ослепит его этим на вечеринке. Она закатывает глаза на Елену и старается сохранять спокойствие даже, - Да, я просто заболела, Елена. Тайлер спасает ее на этот раз, - Пойдемте, ребята, гамбургеры готовы! Хватайте тарелки! Дэймон тянет Елену с собой, а Клаус смотрит на нее, - Что это было, любовь моя? Кэролайн вздыхает, потому что, конечно, Клаус не упустил это, - Не имеет значения, я скажу тебе позже. Он слишком долго смотрит на нее, но в конце концов он кивает, как будто собирается ей в этом довериться, а затем направляется к барбекю за гамбургером. - Тетушка Кэр! - Голос Ханны пугает ее, и она смотрит на круглое лицо своей племянницы. Ее голубые глаза огромны и горят от счастья. Она снова подхватывает ее, хотя она почти слишком тяжела для подъема, и Ханна обнимает ее за шею и целует ее в щеку, - Я не хочу гамбургер! Я хочу салат! Кэролайн смеется, - Хорошо, пойдем со мной, малышка. Ты хочешь поделиться тарелкой? - Да! - Ханна чуть ли не кричит ей в ухо, и Кэролайн на самом деле не против. Она кладет салат и чипсы на тарелку, и несколько куриных нагетсов на закуску. Тайлер кладет гамбургер на булочку, которую она приготовила, и Кэролайн направляется к столу для пикника, чтобы сесть рядом с Клаусом. Он ее единственный союзник в этом месте, хотя все носят лица ее друзей и, похоже, ей нравится. Ханна садится между ними и берет с обеих тарелок, а Клаус только хмурится, когда вырывают чипсы из его руки. Кэролайн смеется над его выражением лица и закатывает глаза. Кажется, он хочет улыбнуться, и Кэролайн скрывает свою улыбку в своем бургере. - Эй, Кэролайн, просто хочу убедиться, что вы, ребята, будете проверять дом, когда мы уедем? - Ребекка спрашивает через стол, где она сидит с Еленой и Деймоном. Они потерялись в своем собственном разговоре, а Мэтт стоит с Тайлером у барбекю. - Конечно, - Кэролайн отвечает после, - В какие дни? Ребекка закатывает глаза, - Кэролайн, ты раньше все помнила! Я думаю, ты слишком много работаешь. Мы уезжаем через две недели, тебе просто нужно полить растения и запереть дом, когда закончишь. - О, да, нет проблем, - Кэролайн улыбается. Она немного паникует, но молится, чтобы через две недели они вернулись домой, - Вы, ребята, уезжаете только на неделю, верно? - Да, - Ребекка соглашается, в замешательстве. Она поворачивается к Клаусу, - Ты не взволнован тем, что твоя галерея будет показана на следующей неделе? - Да, - говорит Клаус, в его голосе нет ни тени сомнения. Он определенно лучше, чем Кэролайн, в целом притворяясь, - Все должно быть хорошо. Ребекка светится от счастья, - Это будет фантастически! У тебя все получится. У тебя есть что-нибудь новое? Клаус пожимает плечами, - Я сегодня закончил кое-что. Кэролайн чувствует, что краснеет, вспоминания о картине все еще сидят в ее голове, - Это хорошая картина, - Она добавляет. Ребекка смеется, - Конечно, она хороша, Ник же нарисовал! Это Кэролайн? - Да, - Клаус вспыхивает, - Я думаю, что буду держать ее при себе. Ребекка сияет и хлопает в ладоши, - Да! Ты никогда не выставляешь те, что с Кэролайн, и они твои лучшие. Я думаю, что в последний раз, когда ты пускал кого-то в галерею, тебе удалось заплатить за свою машину. Серьезно, ты должен поделиться ею. Клаус посылает ей забавную улыбку, и Кэролайн не может не вернуть ее, - Мне не нравится делиться, - говорит он, не отрывая взгляда. - Эй, Бека, только что звонил Стефан, он не сможет приехать, - сказал Мэтт. - Почему!? - Ребекка надулась на своего мужа. Мэтт пожал плечами, - Сказал что-то о том, как животные сходят с ума из-за полнолуния? Я не знаю. Стефан был раздражен. Деймон вмешался. - Это правда, животные в полнолуние становятся дикими. Мой бедный брат - единственный, кто сегодня вечером работает. Я, наверное, должен пойти ему помочь. - В любом случае, нам уже пора, - быстро говорит Кэролайн, прежде чем кто-то другой сможет вмешаться. Паника пронзает ее, - я пообещала маме, что позже приду с Ником, чтобы помочь ей с кое-какой работой. Клаус кивает рядом с ней, как будто это так и есть, и Кэролайн не знает, осознал ли он то же, что и она, или он просто следует ее примеру, но она очень благодарна. Ребекка протестует против их ухода, но в конце концов успокаивается. Все они продолжают есть и смеяться, но на этот раз Кэролайн смотрит как солнце медленно опускается. - На следующей неделе у тебя дома, верно, Елена? - Ребекка говорит, в какой-то момент, откидываясь в твердое плечо Мэтта на скамейке. Она выглядит счастливой и довольной. Елена ест пирог, который принесла Бонни, - Да! Я собираюсь приготовить чили, а Бонни готовит домашние булочки! Кэролайн, можешь принести десерт на следующей неделе? Может быть, шоколадную смерть, мое любимое, ты знаешь? - Ммм, старый рецепт моей мамы? - Кэролайн спрашивает, нерешительно. - Да, да, - Елена закатывает глаза, - Ребекка принесет мой любимый макаронный салат, конечно же! Ребекка смеется, - В магазине купленный? Конечно! Тайлер посмеивается, когда он садится справа от Кэролайн, а Клаус мрачно напрягается. Ханна спряталась так глубоко в его сторону, что Кэролайн думает, что она может быть застряла навсегда, но это так восхитительно, что Кэролайн даже не пытается помочь ему. Он выглядит слегка раздраженным, но Кэролайн видела его «убийственно раздраженное» лицо, и это никак не близко к этому. - Хорошо, мы уходим. Спасибо за еду! - Кэролайн объявляет, - Увидимся в следующую пятницу! Ханна сонно улыбается ей, - Кроме меня, тетя Кэр, ты увидишь меня в четверг, - Ее буквы "Р" все еще не совсем верны, и Кэролайн мягко кивает ей. - Конечно, Ханна. Увидимся в четверг, - Кэролайн тянет Ханну со стороны Клауса, и он встает без колебаний. Ханна пока сидит сама, но это лишь вопрос времени, когда она свалится на землю от истощения. Кэролайн обнимает всех на прощание, даже Тайлера, и все чувствуется так же, как ее друзья дома. Она мчится, пока они не возвращаются к машине, и на этот раз Кэролайн вскакивает на место водителя и жестом заставляет Клауса сесть. Он выглядит раздраженным, и на этот раз он продвигается дальше в сторону «убийственного» лица, Кэролайн почти уверена, что это из-за того, что Тайлер слишком долго обнимал ее, когда она прощалась со всеми. - Что на тебя нашло, Кэролайн? - Он шипит Кэролайн заводит машину, поворачивая назад на дорогу, - Это полнолуние, Ник, Боже мой! - Она чувствует неконтролируемую панику, и она даже не понимает, куда она едет, пока они не добрались. - Я понимаю, Кэролайн, что они упомянули об этом вместе со Стефаном и о приютах ... о которых я ужасно смущен. Работает ли Стефан в приюте для животных? Что вообще происходит в этой реальности, серьезно…, - отрезает он себя с середины предложения, - Ты в самом деле привезла меня в подвал Локвудов, посреди леса?! Кэролайн не отвечает, просто выключает машину и выпрыгивает. Она открывает багажник и выхватывает найденные там одеяла и фонарики. Она была уже на полпути к спуску по лестнице в подвал, когда поняла, что Клаус не следует за ней. Он совершенно спокойно прислонился к их машине. - Почему ты не волнуешься?! - Кэролайн требует, - Ты можешь превратиться в оборотня за считанные минуты, и ты хоть раз в своей глупой жизни будешь таким как «мистер Кул»!? Клаус закатывает глаза, - Я не собираюсь превращаться в оборотня. Бонни не ведьма, Тайлер не оборотень, здесь нет вампиров, ничего. Я буквально скучный смертный средних лет, и я презираю это. Я думаю, что знал бы, если бы был оборотнем. Кэролайн нервно приближается к нему, - Слушай, Ник, пожалуйста, пойдем в подвал со мной. На всякий случай, пожалуйста. Тайлер не знал сразу. Ты не знаешь, потому что ты никогда не был просто оборотнем! Если ты обернешься, ты убьешь меня, и ты убьешь их, и ты убьешь Ханну! - Кэролайн продолжает с усилием, - Тайлер не волк, потому что в этой реальности он никого не убивал. - Я тоже, - Клаус говорит, но он идет к лестнице подвала. Кэролайн вздохнула с облегчением, потому что солнце уже садится, и у них совсем мало времени. - Ты этого не знаешь. Я имею в виду, я надеюсь, что нет, но, может быть, с помощью альтернативной вселенной ... Я просто… я просто не знаю! Пожалуйста, смейся надо мной, все что захочешь, но завтра, а сегодня просто позволь мне сделать это. Он открывает тяжелую дверь в подвал, и прежде чем он смог сделать еще один шаг, он останавливается и бормочет, - Любовь моя, тебе лучше это увидеть. Она заходит за ним и видит кровь и следы. На стенах следы когтей и разбитая мебель. Она знает, что это, Кэролайн была здесь раньше. - Клаус, это должен быть ты, - Кэролайн шепчет. Когда Клаус поворачивается к ней, его глаза светятся желтым. - Кэролайн, уходи, - Он приказывает ей. Он подходит к цепям в углу, которые стоят так же, как и в другой реальности, и начинает приковывать себя. Кэролайн игнорирует его приказ и бросается к нему, приковывая его ноги. Она делала это для Тайлера и знала, что делать. - Сними рубашку, прежде чем мы наденем цепи. Поверь мне, иначе ты порвешь ее, - Кэролайн требует, протягивая руку. Он рычит на нее, но Кэролайн не сдвигается с места, - Давай же, Клаус, ты мастер по контролю, хотя ты редко это используешь. Я знаю, что ты не сделаешь мне больно, - Молчание все еще висит между ними, как петля, и Клаус практически срывает с себя рубашку и бросает в нее. - Выходи, Кэролайн! - Он кричит, - Я не хочу, чтобы ты была здесь. Кэролайн напрягается, потому что ей говорили вещи и похуже, но обычно это не он. Хотя она знает, чего он боится, по крайней мере, в этом случае. Клаус не простой человек, но это то, что она понимает. Она наклоняется вперед, приближая свое лицо к его, протягивая руки, чтобы схватить его за плечи. Клаус не двигается, прикованный цепями, хотя смотрит на нее ледяным взглядом. - Я никуда не пойду, Ник. Я собираюсь запереть эту дверь и оставить свет, чтобы ты не был в темноте, а потом я свернусь в одеяло и подожду пока это не закончится, - Кэролайн говорит ему, - Я делала это раньше, и это не убьет меня, если я сделаю это снова. Это будет отстойно для тебя, а ты - единственный человек, который даже знает меня в этом мире, и я отказываюсь просто уйти. Он все еще смотрит на нее, но у нее есть преимущество, он не может поверить в то, что слышит. Кэролайн задается вопросом, был ли он когда-нибудь закован цепями. Кэролайн даже не знает, оборачивался ли он в оборотня раньше, и это ужасная мысль, потому что смотреть, как оборачивается Тайлер, было душераздирающе, и она даже не могла представить, как Клаус это воспримет. Она наклоняется вперед и целует его в щеку, потому что она не глупа, и она чувствовала его клыки на своей коже раньше, - Увидимся завтра утром. Он не говорит ни единого слова, но она делает, как и обещала, закрывает дверь, оставляет фонарик, чтобы ему было светлее, а затем свернулась в одеяло за дверью. Она знает, что дверь будет держаться, она всегда держалась. Она также знает что лучше не показываться ему, потому что это только взбесит волка еще больше. Проходит час, прежде чем он издает звук. Кэролайн знает, что луна уже должна взойти, и Клаус сдерживает изменения дольше, чем она могла бы подумать. Даже сейчас он не кричит, как Тайлер. Она может слышать переломы костей, резкое дыхание и время от времени тихое рычание или стон, но Клаус молчит. Она не должна удивляться, что он сильный. Кэролайн знает, что его пытали много раз за столетия. Она знает, что ему не привыкать к боли, но она все еще удивлена, когда она практически слышит, как его кости перестраиваются, что он едва ли дышит. Ее сердце разрывается, потому что она думает, что было бы легче, если бы он вопил. По крайней мере, с Тайлером она знала, сколько боли он испытывал, какую боль пережил. С Клаусом она знает, что у него хуже, и это самое печальное, что она может представить. Ее ночь бесконечна. В тот момент, когда звуки боли прекращаются, она слышит только рычание дикого животного. Никлаус Майклсон - олицетворение контроля, каждое движение рассчитывается, каждая игра является частью общей картины в шахматной игре. Чтобы услышать его как дикое животное, ничего, кроме огня, гнева, голода и ярости ... ужаса. Незадолго до рассвета он замолкает, и Кэролайн позволяет себе сосчитать до тысячи, прежде чем идти к двери. Она еще не открыла его, просто положила руки на решетку, чтобы фонарик осветил камеру. Волк ушел, Клаус остался на своем месте, голый и дрожал свернувшись на полу. Зрелище несовместимое со всем, чем является Клаус, и Кэролайн одновременно чувствует, что она не должна была быть свидетелем этой ​​слабости, но также защищать его, как будто она хочет быть единственной, кто когда-либо видел это. В любом случае, сейчас безопасно, и Кэролайн открывает дверь с одним из своих одеял в руке. Она пробирается к нему, и становится на колени рядом с ним. Одеяло жесткое, но она накрывает его, потому что он замерзает, и Кэролайн вспоминает, как одеяло всегда лежало на Тайлере. Она позволяет себе обнять его, чтобы тепло ее тела согрело его хоть немного. Она чувствует, как рука Клауса обвивается вокруг ее руки, слегка сжимая, как будто уверяя себя, что она настоящая. - Это было неприятно, - Клаус говорит ей через минуту. Она крепче обнимает его, - Прости, что тебе пришлось пройти через это. - Это не твоя вина, любовь моя. - Я знаю, - бормочет Кэролайн, - но это все еще отстой. - Я бы предпочел вернуться домой, прежде чем это произойдет снова. Кэролайн отрывается от него, и он немного отряхивается, держа одеяло на бедрах. Кэролайн помогает ему надеть рубашку, которая была на нем вчера, и затем выходит из подвала. Клаус медлителен, но не позволяет ей помочь ему подняться по лестнице. Она заводит машину, как только он садится. - Это был первый раз, когда ты обернулся? - Кэролайн спрашивает. Клаус хмурится, - Второй, технически. - Только один раз, прежде чем ты стал вампиром? - Да. Именно так Майкл понял, что я не его сын, а Эстер предала его. Я не знал до этого момента. Я никогда не забуду, как они смотрели на меня. Клаус закрывает рот, словно вспоминает, с кем разговаривает, и что он обычно не делится такой личной информацией. Кэролайн протягивает и берет его за руку, а затем медленно выезжает от того места, где она припарковалась, чтобы следовать по грунтовой дороге из дома Локвудов, обратно в их дом в городе. Клаус не говорит ни слова, но он не отпускает ее руку, пока Кэролайн не паркуется. Они молчат, когда пробираются в дом, Клаус направляется наверх, чтобы принять душ, и Кэролайн начинает готовить, так как она уверена, что Клаус так же голоден, как и она. Как только еда была готова и Клаус принял душ, они тихо сидят вместе. Это не неловко, Кэролайн не возражает против тишины, как обычно. Клаус погрузился в свои мысли, и у Кэролайн никогда не было шанса увидеть его таким, он не выглядит убийцей или злодеем. Он выглядит нормальным. - Я понимаю, почему мы вместе в этой реальности, - Кэролайн, наконец, нарушает тишину, когда моет посуду. Клаус смотрит на нее, - Почему, любовь моя? Она пожимает плечами, - Я думаю, что в другой реальности, ты знаешь, в нашей реальности, мы были бы друзьями, если бы ты не сделал все, чтобы причинить боль мне и моим друзьям. В этом месте, ты не делал этого. Я не могу тебя ненавидеть - не за что тебя ненавидеть . - Видишь, вот где я думаю по-другому, - тихо говорит Клаус, - в этой реальности я всего лишь оборотень. Это означает, что моя генетика одинакова, но очевидно, не то же самое тело, не гибрид, и я не вампир, я смертный ... но у меня есть ген оборотня . - Да, и? Клаус закатывает глаза, - Я не думаю, что это наши тела, Кэролайн. Я имею в виду, они наши, но из этого мира. Мы старые и смертные здесь. Кэролайн тяжело сглатывает, - Я должна согласиться. Иногда моё тело хочет чего-то отличающееся от того, что я хочу. Как мышечная память. - Точно! - Клаус восклицает, - Возникает вопрос: кого я убил в этой реальности, чтобы ген оборотня пробудился? Кэролайн застывает. Это даже не приходило ей в голову. За эти годы Клаус убил тысячи людей, и это не должно удивлять, но здесь он казался таким ... невинным. - Я не знаю. Клаус медленно кивает, - Ты определенно не знаешь. Я тебе не нравлюсь как вампир в другой реальности, ты никак не будешь играть в дом с убийцей, где ты человек. - Это значит, что я не знаю, что ты оборотень, - Кэролайн вздыхает. - Возможно, я просто не рассказал тебе о том, как я стал им, убив кого-то, - Клаус говорит ей, - Возможно, ты помогаешь мне каждую полнолуние. Кэролайн рассеянно хмурится. Они оба прислоняются к прилавку, глядя друг на друга. Клаус выглядит истощенным, а Кэролайн чувствует себя примерно так же. - Ты знаешь, Елена упомянула кое-что о времени, когда мы впервые поженились, ты уезжал на некоторое время, - Кэролайн вслух размышляет, - Я думаю, что, может быть, ты делал сверхъестественные вещи! Клаус закатывает глаза, - Скорее всего. Я, наверное, говорил тебе, что уезжаю на какую-нибудь выставку, каждое полнолуние. Как обыденно. Кэролайн фыркает, - Хотя она вернется, чтобы укусить тебя в задницу, мне чертовски любопытно. Другая Кэролайн определенно знает, что с тобой что-то не так, даже если она знает, что ты оборотень. Это серьезно - вопрос времени, прежде чем она все это поймет. Клаус смеется, - Я не сомневаюсь, любовь моя. Если вы оба похожи друг на друга, она поймет все в кратчайшие сроки, - Его предложение заканчивается зевком, и Кэролайн может буквально почувствовать, как ее сердце забилось в груди от того, как он протер глаза. Она берет его за руку, - Пойдем поспим, у нас была тяжелая ночь, - Клаус не возражает, когда она тащит его по лестнице в их спальню. - Мы спим вместе, Кэролайн? - Голос Клауса звучит сквозь нее, но Кэролайн хмурится. - Да, но даже не думайте ни о чем, кроме сна, мистер, - Кэролайн надменно выдыхает, подходя к своей стороне кровати и скользя в нее. Она лежит перед дальней стеной, на которой стоит их свадебное фото, и Клаус заползает в кровать позади нее. Он не касается ее, а тело Кэролайн хочет этого. Хотя она пытается быть как можно тише и уснуть. Ей почти это удалось, когда Клаус прошептал, - Кэролайн? - Что? Он приближается, тепло его тела проникает в ее пространство, - Я презираю чувство, что это тело знает тебя, обнимало тебя бесчисленное количество раз. Я никогда раньше не завидовал себе, но сейчас я нахожусь в этом затруднительном положении. Кэролайн поворачивается к нему лицом, оказываясь к нему нос к носу. Его взгляд невероятно нежный, и она задается вопросом, смотрел ли кто-нибудь в этом мире на нее так, как он сейчас. - Это уничтожит нас, Ник, - Кэролайн бормочет, - Когда мы вернемся домой, это нас уничтожит. Его рука вылезает из-под одеяла и мягко обхватывает ее щеку, - Я рискну гораздо большим за меньшее. Ты того стоишь, я в этом убежден, любовь моя. Кэролайн закрывает глаза, потому что она не может больше смотреть на него, когда он так с ней разговаривает. Она начнет верить ему, если будет смотреть на него, - Остановись, Ник, пожалуйста. На секунду он замолкает, но затем наклоняется вперед и целует ее в лоб, - Хорошо, Кэролайн. Я сейчас остановлюсь, но ты будешь королевой на моей стороне, и ты это знаешь. Ты прекрасна, и я приму тебя. Слова звучат как обещание в ее ушах, и она засыпает, обвивая его рукой, ей снятся города и Никлаус Майклсон рядом с ней. Теперь, она не уверена, являются ли сны воспоминаниями, или это уже так далеко зашло, что она даже не уверена, кто она больше. Когда Кэролайн просыпается, наступил уже поздний вечер, и кровать пуста, хотя все еще теплая. Она стягивает одеяло с себя и смотрит на пустое место Клауса. На кровати роза, а под ней - рисунок. На этот раз она не улыбается на рисунке: она сидит у стены с фонариком и выглядит грустной. Она все еще выглядит потрясающе, и Кэролайн знает, даже не читая надпись под ней, что там написано. Спасибо за твое дружелюбие. Бумага белее той, что у нее дома, на которой нарисована лошадь, но она все равно дорожит ею. То, как Клаус рисует ее, говорит, не только на картинах в его студии в этом мире, но и на своих старых рисунках с лошадью дома. Кэролайн в центре внимания, Кэролайн - это та часть картины, которая должна быть светом, красотой. Кэролайн объективно знает, что у нее есть друзья, дома ее все знают, и у нее есть Бонни, Мэтт и Елена. По сути, она никогда не была одна, но ей никогда не хотелось, чтобы кто-то говорил спасибо за то, что она на самом деле ее друг. Никто никогда не поблагодарил ее за ее честность или дружбу. Она никогда не видела себя такой, какой видел ее Клаус. Она встает с кровати и ставит рисунок рядом с их свадебной фотографией, потому что она заслуживает того, чтобы в доме было что-то, что принадлежит ей, а затем отправляется на поиски Клауса. Он в своей студии, где она и ожидала его найти, на этот раз он работает над пейзажем. Кэролайн никогда раньше не видела, как он рисует, но это потрясающе. Он нарисовал зеленый и огромный причудливый вид города за холмами. - Где это? - спрашивает она, и на этот раз он не вздрогнул. Он заканчивает еще один вихрь синего цвета в небе, прежде чем он отвечает. - Италия. Мне очень понравился этот город. Я бы отвез тебя туда. Кэролайн слегка улыбается, - Я знаю, что ты бы отвез. Он хмурится на нее через плечо, - Тогда почему ты отказываешься присоединиться ко мне? Она долго не отвечает, но она встает позади него и кладет подбородок на его плечо. Он не двигается, даже не рисует после того, как она это делает. - Зачем мне идти куда-нибудь, когда ты можешь рисовать мне достопримечательности? - Кэролайн дразнит, - Это как домашний тур! Клаус поворачивается с горящими глазами, - Я бы прекратил рисовать завтра же, если это вдохновит тебя путешествовать со мной. Кэролайн чувствует, как ее желудок сжался, и она набралась смелости, - Если ты честно ответишь мне на один вопрос, тогда, когда мы вернемся домой, я поеду с тобой на одну поездку. - Один вопрос? - Клаус говорит с самодовольной усмешкой, - Только один? Кэролайн легкомысленно пожимает плечами, - Это важный вопрос. Но только одна поездка! И не более чем на выходные. На одном континенте! Клаус хмурится, - Все мои любимые места слишком далеко для поездки на выходные. - Договорились или нет? - Кэролайн требует. Клаус закатывает глаза, - Хорошо. Один вопрос за одну поездку ... и на неделю. - Отлично, - копирует его Кэролайн, положив руки на бедра, - Но все же на одном континенте! Клаус поднимает кисть и смахивает полоску по ее щеке, - Договорились. Какой у тебя вопрос? Кэролайн хлопает его по руке, раздраженная тем, что на ее щеке может быть полоса синей краски, - Я знаю, что ты ... интересуешься мной. Я знаю, что ты преследовал меня ... раньше. Но ... - она делает паузу, думая о том, как сформулировать свой вопрос. Клаус - мастер лазеек, - Почему ты хочешь меня, когда ты знаешь, что есть другие люди, которые пойдут с тобой сразу же и будут развлекать тебя? И не говори, потому что я симпатичная, или умная, или какая-то фигня. Правда, Клаус, ты обещал. Клаус кладет кисть на мольберт, и когда он снова поворачивается к ней лицом, его глаза становятся ярче, чем она когда-либо видела, - Кэролайн, я бы никогда не осмелился сказать, что ты просто симпатичная, - он тихо выговаривает слова, будто это оскорбление, - Ты, безусловно, самая потрясающая девушка, которую я видел за последние тысячелетия, особенно когда ты злишься на меня, - Он подмигивает ей, когда говорит это, и Кэролайн полностью очарована, но она остается стойкой. - Да ладно, Клаус, - она говорит, - Это приятно, но это не то, почему ты до конца дурацки рассуждаешь о том, как вернуться домой. Я думала, что ты убьешь людей, чтобы найти дорогу домой. В этом мире есть и другие красивые женщины. Он усмехается, посылая ей свою улыбку, - Нет смысла бороться с этим заклинанием, очевидно, ведьма, которая произнесла его, знала, что она делает. Мы найдем лазейку, и мы пойдем домой, и я вырву спинной мозг из ее тела, - он делает паузу и глотает, - но почему я хочу тебя? Я желаю тебя по многим причинам, Кэролайн, а ты спросила одну. Красота - одна из них. - Это фигня. Я хочу самую важную причину, - Она подчеркивает. Он хмурится, и Кэролайн знает, что он взвешивает свои варианты, сможет ли он отказаться от этой сделки или стоит ли продолжать. Она видела это лицо на нем раньше, и сейчас это не то, чего она хочет. Она не хочет заключать сделку технически, она хочет принять решение. Кэролайн вздыхает, - Дай мне причину, чтобы дать тебе шанс, Клаус. Его глаза смотрят на нее с удивлением, пока он не закрывает их полностью, - Кэролайн Форбс, я полагаю, ты поменяла свое мнение с прошлой ночи. - Еще не поменяла, - рычит она, - так что ответь на этот чертов вопрос. - Я хочу твоей верности, - наконец огрызается Клаус, - я чувствую с того момента, как я тебя увидел, и с тех пор каждый раз. Ты заботишься о своих друзьях, Кэролайн, ты снова и снова доказывала это, даже когда они не отвечали взаимностью, которую ты заслуживаешь. Кэролайн нахмурилась, - Ты не можешь просто требовать от меня моей верности! - Разве ты не думаешь, что я знаю это! - Клаус говорит, - Если бы я хотел, я мог бы заставить тебя, но я этого не сделал! Свободная лояльность редка, и я хочу этого, - Клаус задыхается сейчас, разъяренный, и Кэролайн думает, что это смешно, что он так зол когда она к нему благосклонна. - Еще один вопрос, пожалуйста? - Кэролайн тихо спрашивает, - Если ты ответишь, я поеду с тобой еще раз. На неделю. Грудь Клауса вздымается, но он учитывает ее требование. Он ухмыляется, - От континента и на месяц. - Две недели, - Кэролайн отвечает. - Отлично, - ухмыляется Клаус, и Кэролайн понимает, что она согласилась слишком быстро. Она хмурится, - Ты меня обманул! Ты бы взял и неделю. Клаус пожимает плечами, - Слишком поздно. Задавай свой вопрос, любовь моя. - Хорошо, - Кэролайн огрызается, - Если бы мы сделали это, если бы мы играли в дом со всем, что влечет это за собой, ты бы устал от меня, когда мы вернемся домой? Вопрос висит в воздухе, разрушая прежнее дразнящее настроение, и Клаус кажется ошеломленным, пока он немного не встряхивается, и его невозмутимая прохлада вернулась на место. Кэролайн дрожит, и она не может остановиться, потому что это важный вопрос. Это тот, кто принимает или нарушает ее решение. - Кэролайн, - начинает Клаус, - я не могу обещать, что буду желать тебя вечно. Мы говорили об этом, и столько же веселья, сколько у нас есть вместе сейчас, я не могу сказать, что мне это будет нравится всегда, особенно с тех пор, как мы бессмертны. Но... но, я могу обещать, что пока ты не предашь меня, я никогда не устану от твоей дружбы. Никогда. Кэролайн считает, что это разумно, и она, честно говоря, не могла просить большего, так как никогда и не могла обещать большего сама. Вечность это долго, и у Клауса больше проблем, чем она может себе представить, и вампир не может их исправить. Тем не менее, она хочет этого, она хочет его, и она хочет попробовать. - Ладно. Клаус абсолютно загорается, - ладно? - Да, - говорит Кэролайн, - это то, что мы собираемся сделать. Мы попробуем, и когда мы вернемся домой, мы увидим, что произойдет. Но вот наша сделка: я не буду действовать у тебя за спиной, я не предам тебя и не буду помогать никому причинить тебе боль, и я защищу тебя, если смогу. - И что ты хочешь от меня? - Клаус говорит, осторожно и мрачно. Кэролайн знает, что не может требовать того, чего хочет. Клаус не откажется от своих гибридов или Елены, если она даже упомянет о Тайлере, он сойдет с ума, думая, что это был трюк все время. - Я хочу, чтобы ты думал о моем счастье, прежде чем что-то делать, - говорит Кэролайн, - я не говорю, что ты не можешь что-то сделать, просто ... подумай, не повредит ли это мне, прежде чем ты это сделаешь. У тебя нет большого опыта общения с друзьями, поэтому я открою тебе небольшой секрет - как правило, друзья стараются убедиться, что их друзья счастливы. Поэтому, если ты попытаешься убить одного из моих друзей, мне, вероятно, это не понравится, и я, в свою очередь, буду зла, безумна и мстительна. Клаус хмурится на нее, - Что, если я обдумаю твое счастье и решу, что хочу рискнуть, разозлить тебя? - Это твой выбор, Клаус, - Кэролайн бормочет, - Я не могу заставить тебя что-либо сделать, я просто хочу, чтобы ты подумал, прежде чем действовать. Он хватает ее за запястья, его пальцы оставляют следы на ее коже, - Что произойдет, если я соглашусь на эту сделку, Кэролайн? - Мы перестаем называть это сделкой, - Она нахально ухмыляется, - Думаю, нам просто нужно посмотреть, что получится. Клаус неуверенно улыбается ей, - Это гораздо больше, чем договор, дорогая, я обычно не привязываюсь. Кэролайн смеется, - Я дам тебе знать, если ты сделаешь что-то не так. - В этом я не сомневаюсь, - Клаус смеется над ней и ослабляет свои руки на ее руках, чтобы позволить пальцам растянуть ее кожу. Кэролайн не может не раствориться в его прикосновениях, и только когда его палец проходит по ее щеке, она вспоминает глупую синюю полосу, которую он нарисовал на ней. - Ты в самом деле позволил мне говорить с краской на лице! - Кэролайн шипит, - Ты невероятен! - Это восхитительно, - Клаус усмехается, и Кэролайн хочет видеть его улыбку всегда. Она встает на цыпочки и целует его, игнорируя его улыбку и ожидая, когда его руки обхватят ее, и он поцелует ее в ответ. Это не заняло много времени, пока ее не прижали к двери и она задыхается от нужды, и она внутренне напоминает себе, что им нужно действовать медленно, но ее тело не согласно с ней. Клаус с благоговением целует ее шею, и Кэролайн позволяет пальцам вцепиться в его волосы. - Позволь мне поднять тебя наверх, - умоляет Клаус, горячо дыша на ее коже. Кэролайн вздыхает, - Полагаю, ничего не поделаешь, мы никогда не могли продвигаться медленнее. Он отстраняется и вульгарно улыбается ей, - Это значит, да? Она закатывает глаза, - Да. Клаус наклоняется и хватает ее за колени, поднимая ее, чтобы бросить через его плечи. Кэролайн кричит в знак протеста, но когда он идет к лестнице, она смеется. - Не смей ронять меня! - Она визжит, когда он начинает подниматься по лестнице. С ее точки зрения это головокружительно, но Кэролайн на самом деле не боится. Даже если Клаус здесь только оборотень, а не неизмеримо сильный бессмертный гибрид, он не уронит ее. Когда они достигают вершины лестницы, он поднимает ее на ноги и бросает вперед, чтобы снова поцеловать. Кэролайн встречает его на полпути, и на этот раз она готова, когда он подтягивает ее, и она обвивает его ногами. У Кэролайн был хороший секс раньше. У нее был человеческий секс, секс с вампиром и гибридный секс, и абсолютно никто из них не сравнится с Клаусом. Он буквально бросает ее на кровать, как будто она ничего не весит, и прежде чем она успевает подумать, он оказывается на ней сверху, и его руки повсюду. Кэролайн думает, что она может взорваться от желания или спонтанно воспламениться, и она никогда в своей жизни не чувствовала ничего подобного. - Нечестно, - выдыхает она, когда он снимает с нее рубашку, - у тебя гораздо больше лет опыта, чем у меня! Он мрачно посмеивается и снимает свою рубашку, бросая ее на пол, - Это часть бессмертия, любовь моя, - Он наклоняется и расстегивает ее лифчик, обнажая ее. Кэролайн сопротивляется желанию укрыться и наслаждается тем, как расширяются его глаза и у него перехватывает дыхание. - Думаю, тебе придется научить меня, - она бормочет, затаив дыхание, - Теперь снимай штаны. Он встает по ее команде и снимает штаны и нижнее белье, и Кэролайн делает то же самое. Она нервничает, взволнована и напугана одновременно, и прежде чем она может даже решить, какие эмоции сильнее, Клаус вернулся, и его кожа настолько горячая, что она чувствует, будто она в огне. На этот раз он проводит пальцами по ее волосам и по коже, не торопясь ласкает каждый сантиметр ее тела. Он тратит вечность на ее груди, целуя и облизывая, пока она не выгибается на кровати. - Перестань дразнить меня, - она стонет, - давай! Он нежно смеется в ее кожу и целует ее живот, - Кто-то научил тебя не тратить время, любовь моя, а я планирую проводить часы изучая твое тело. Кэролайн тяжело сглатывает, когда он целует ее бедро, и смотрит на нее злым взглядом. Она сгибаясь откидывает голову назад, когда он нажимает пальцем на ней в тех местах, которые заставляет ее забыть свое имя, забыть все, кроме того, что она чувствует. Кэролайн чувствует, как внутри нее нарастает давление, и выдыхает имя Клауса, когда второй палец скользит рядом с первым. - Боже мой, давай же, я умру, - говорит Кэролайн. Клаус отстраняется, оставляя ее бездыханной и пустой, - Ты преувеличиваешь, любовь моя. Он ползет обратно по ее телу, его глаза ярко горят, и Кэролайн просто знает, что он смеется над ней. Она на самом деле не возражает, потому что он выглядит таким же восхищенным, как и она, и приятно знать, что она влияет на него так же, как он на нее. Она чувствует его член на своем бедре, и Кэролайн позволяет своим рукам скользить по его мускулистой спине, пока она не доберется до его задницы, притягивая его ближе к себе, пока у него не останется иного выбора, кроме как скользнуть в нее. Дыхание Клауса колеблется у нее на плече, и Кэролайн дает ему секунду, чтобы расслабиться, когда он, наконец, приходит в себя, а затем она оборачивает свои ноги вокруг его спины. Она нежно проходится ногтями по его спине и позволяет своим слишком человеческим зубам прижаться к его коже на плече. Клаус хватает ее за волосы, но не тянет их, и Кэролайн едва не умирает от удовольствия, когда он внезапно врезается в нее, введя себя глубже. Они набирают ритм, и Кэролайн удивляется тому факту, что они так прекрасно сочетаются друг с другом, и, прежде чем она успевает понять, она уже на грани взрыва. Клаус целует ее, глубоко и страстно, и Кэролайн не возражает, что их зубы стучат вместе, потому что она разваливается, и она чувствует, что умирает и летит, и все сразу. Клаус стонет ей в ухо, когда она сжимает его, а затем он заканчивает в нее, и Кэролайн думает, что даже если они вернутся домой, она никогда не будет прежней. Клаус переворачивается, таща ее за собой. Она в конечном итоге свернулась на нем, дыхание, наконец, возвращалось к ней. Его сердцебиение гремит под ее ухом, и она улыбается ему в кожу. Рука Клауса все еще в ее волосах, нежно гладит их по лицу. Кэролайн думает, что если она может быть ему верна, если она может быть тем, кем он хочет, чтобы она была, он сделает для нее абсолютно все. Кэролайн думает, что он сожжет мир, если она попросит его. Она думает, что, возможно, ей не следовало так долго сдерживаться, потому что Клаус может быть хитрым, жестоким и плохим, но он не привык к тому, что люди выбирают его, и если бы она это сделала, если бы она могла выбрать его, он бы выбрал ее в ответ. Кэролайн хороша в любви к людям, которые не любят ее в ответ. Она всегда любила своих родителей больше, чем казалось, что они любили ее, и хотя она знает, что Мэтт и Тайлер заботились о ней, она также знает, что они не любили ее так, как она любила их. Клаус тоже не любит ее, Кэролайн знает это, и она даже не уверена, способен ли он любить. Тем не менее, если бы Кэролайн отдала Клаусу свою верность, он не ушел бы так, как всегда делали Мэтт и Тайлер. Он потратил тысячи лет, волоча свою семью из-за ущемленного чувства верности, и Кэролайн могла использовать это. - Ник? - Кэролайн бормочет, запоздало прижимаясь губами к его коже. - Мне нравится, как ты произносишь мое имя, Кэролайн, - Его голос - не более чем дыхание в воздухе, и Кэролайн задается вопросом, произносит ли она его имя наполовину так же заманчиво, как и он. - Я рада, - говорит она ему, - но мне было интересно кое-что. Он фыркает от смеха, - Тебе всегда что-то интересно. Что теперь? - Как ты думаешь, где находится Элайджа? В этой реальности? Клаус замолкает и вздыхает над ее щекой, - Из того, что мне снилось, мои братья и сестра в этой реальности разобщены. Все, что я знаю, это то, что Ребекка здесь, как ты видела. Кол где-то в Европе, и мы действительно не говорим с ним, как я понимаю. Мне еще не снился Финн, хотя я думаю, что он либо с Майклом и Эстер, либо ты права, и он и Сейдж должно быть вместе, - Клаус закатывает глаза, - и живут долго и счастливо. - А Элайджа? - Кэролайн продолжает. Он избегает этого, и она это знает. Он хмурится, - Я не знаю. Мне еще только снятся воспоминания с ним, и это не из-за отсутствия попыток. Честно говоря, я боюсь, что убил его. - Что? - Кэролайн приподнимается, шок наполняет ее тело. Выражение лица Клауса пустое, хотя его глаза полны эмоций. Кэролайн увидела, как он был опустошен после смерти Кола. Она знает, как он дорожит своими братьями и сестрой, даже когда он ненавидит их, и она знает, что он любит Элайджу. Они братья, более чем фамилия или кровь, они жили и взрослели вместе на протяжении веков, и ничто не может разрушить эту связь. - Я не хочу убивать моего брата, Кэролайн, но это имеет смысл. Его фотографий нет, Ребекка никогда не упоминала его, и я должен был как-то вызвать проклятие. Кэролайн очищает свой разум, вытягивая каждую частичку силы воли, чтобы удержать эмоции. Ей не нравится идея убивать кого-либо, и несмотря на то, что она не очень хорошо знает Элайджу, он - один из немногих первородных, которые пытаются помочь Елене. Она не хочет его смерти, и она знает, то что говорит Клаус, имеет смысл. Дело даже не в том, что она сомневается, что Клаус может убить, даже в этой реальности, где он гораздо менее опасен. Дело в том, что она, честно говоря, не верит, что он действительно может убить Элайджу. На этой планете есть всего несколько вещей, которые ценит Клаус, и его братья и сестра, безусловно, являются одними из них. Клаус может ругать и мучить их, но он любит их, возможно, это единственный способ, который Клаус знает, как любить кого-либо. - Я не верю в это, - шепчет Кэролайн, и Клаус поднимает голову, удивленно уставившись на нее, - я не думаю, что ты мог убить Элайджу. В любой реальности. Он твой брат, и я знаю, что ты любишь его. Клаус вздыхает, но его глаза сияют, - Он предавал меня раньше, в нашей реальности. Возможно, он и здесь сделал это, и это было слишком для меня. - Тогда мы разберемся с этим, - Кэролайн говорит решительно. Клаус протягивает руку, обвивая локон ее волос вокруг пальца. Кэролайн может только представить, насколько нелепо она сейчас выглядит, но она на удивление не настолько застенчива. Клаус видел и похуже. - Душ со мной? - шепчет он, и Кэролайн вспоминает вечер, когда он спросил то же самое, а она отказалась. У нее больше нет причин отказываться, хотя эта мысль заставляет ее немного волноваться. - Я никогда не делала этого раньше, - тихо признается она, закрывая глаза. Она чувствует жар в щеках, и глупо было смущаться после того, что они только что сделали. - Пожалуйста? Никлаус Майклсон никогда не говорит, пожалуйста. Кэролайн на секунду задумывается, что она ослышалась, но это не так. Клаус сказал, пожалуйста. В самом деле, вероятно, это даже не первый раз, когда он говорит это ей. Он убийца и гибрид, но он джентльмен, когда захочет. Она открывает глаза и закатывает их, больше, чтобы покрыть ее румянец, чем по какой-то саркастичной причине, и она сбрасывает одеяло и встает. Ее тело все еще ее, даже если оно немного старше. У нее есть шрам на правом бедре, и Кэролайн понятия не имеет, откуда оно, но она не хочет смущаться. Не то чтобы Клаус не видел ее всю, и, кроме того, он знает, что она старше в этой реальности. Черт, он тоже здесь старше, и она не жалуется. - Поторопись! - Она зовет его, шагая к их ванной. Она не упускает из виду то, как Клаус взглядом облизывает ее обнаженную фигуру или изо всех сил пытается встать с кровати. Он преследует ее, насмешливо рыча, и Кэролайн удивляется, смеясь и убегая в душ, позволяя ему поймать себя. Она даже не боится, даже с недавним воспоминанием о нем, рычащего как оборотень прошлой ночью. Клаус нелепо нежен с ней, прижимает ее к холодной плитке душа и включает воду, позволяя ударить струе его в спину. Его глаза бродят по ее лицу, затем поднимаются и опускаются по ее телу, и Кэролайн ощущает жар во всем теле. - Серьезно? - она смеется, - Снова? Он наклоняется, положив лицо ей на шею, - Снова и снова, любовь моя. Даже если это тело устанет, я едва ли устану от тебя. Несмотря на его слова, Клаус не двигается, просто прижимается к ней ближе. Кэролайн может чувствовать его твердость, прижимающегося к ее животу, но она не двигается, только обхватывает его руками за плечи и тянет его к себе. - Мои друзья убьют меня, - она наконец шепчет. Он смеется над ее кожей, - Не упоминай своих друзей, когда мы раздеты. Новое правило. Кэролайн беспомощно смеется, и на этот раз Клаус отстраняется, кладет руку на ее волосы, мягко запутывая их во влажные кудри. Он тянет ее в поцелуй, и Кэролайн вздыхает, когда он, наконец позволяет свободной рукой скользить по ее телу, останавливаясь, чтобы приласкать ее соски. Кэролайн задыхается под его телом, но Клаус прививает ее глазами и еще не отпустил ее волосы. - Ты хочешь этого, - говорит Клаус, и это правда, - ты не должна чувствовать себя виноватой за то, что ты хочешь, Кэролайн. Будь прокляты все остальные, делай, что хочешь. Кэролайн, затаив дыхание, чувствует как ее тело окутывает желанием, но слова Клауса важны. Никто никогда не говорил ей делать то, что она хочет. Это всегда кто-то другой - браке ее родителей, Елена, Стефан, Тайлер. Дело не в том, что она хочет. - Но... Клауса берет ее лицо в ладони, - Нет. Никаких но. Скажи это. Скажи мне, что ты хочешь, Кэролайн. - Я хочу…, - выдыхает она, - Я хочу этого. Когда Клаус самодовольно улыбается ей, Кэролайн уже не может вернуть ее слова. Кроме того, Кэролайн не хочет забирать их обратно. Это была правда. Клаус опускается на колени, и у Кэролайн перехватывает дыхание при виде, того, что он делает, дыша на ее коже. Он поднимает одну из ее ног в свои руки, целует ее лодыжку и кладет на уступ душа. От знания того, что происходит, у Кэролайн начинает кружится голова, потому что это ново для нее. Дело не в том, что у нее никогда не было этого раньше, а в том, что обычно другая сторона не так уж увлечена этим. Но Клаус великолепен. Он позволяет своим рукам прислониться к ее бедрам, и когда его пальцы открывают ее, оглядывая каждый дюйм, Кэролайн так взволнована, что она даже не возражает против этого. Когда Клаус, наконец, кладет на нее рот, язык закручивается в самой чувствительной части ее тела, Кэролайн сходит с ума. Она опускает голову на душ, и кажется, что ее рука находит голову Клауса. Она сжимает пальцы на его кудрях, и он награждает ее, засунув язык внутрь нее. Она полностью растворяется, и он держит ее, когда она произносит его имя. Он скользит вверх по ее телу, когда она перестает двигаться, и Кэролайн, похоже, не может найти сил, чтобы поднять голову. Клаус целует ее в плечо так нежно, что Кэролайн почти хочет заплакать. Затем, не говоря ни слова, он поднимает мыло и начинает мыть ее. Он не торопится, несмотря на то, что Кэролайн знает, что ему все еще трудно, и он поворачивает ее лицом к брызгам воды, когда он начинает мыть ее волосы. Она не открывает глаза, потому что даже если она не доверяет Клаусу, она знает, что может доверить ему это. Когда ее волосы вымыты, а остальная часть тела уже чиста, она, наконец, открывает глаза, чтобы посмотреть на своего врага, ставшего псевдо-мужем. Он почти улыбается своим мягким взглядом. Кэролайн никогда не видела его более счастливым, чем сейчас, и она никогда не хочет, чтобы это заканчивалось. Поэтому она делает единственную логичную вещь - она ​​прижимает его к стене, точно отражая ее положение, и подбирает мыло. Он не возражает, но с любопытством наблюдает, как она чистит его кожу, втирает шампунь в его волосы так же, как он делал для нее. Когда он, наконец, вымылся и смыл мыло, Кэролайн опускается на колени перед ним. По его резкому вдоху Клаус точно знает, что она планирует, он берет ее за подбородок. - Ты не должна, - Он говорит ей. Это неуместно после всего, что ей когда-либо рассказывали о Никлаусе Майклсоне, но в то же время это то, чего она не ожидала от него. Он сложный, и Кэролайн нравится думать, что она знает его лучше, чем некоторые люди, и она никогда его не поймет. Она улыбается, потому что она может справиться с этим, - Я хочу. Мне разрешено делать то, что я хочу. Он отпускает ее и ухмыляется, - Ну, тогда я не буду тебе мешать. Кэролайн улыбается ему, но без колебаний берет его в рот и глотает. Это никогда не было ее любимым делом, но она думает, что может быть фанатом того, как Клаус тихо стонет ее имя и позволяет своим рукам коснуться ее волос. Душ начинает холодать, но Кэролайн не останавливается, пока Клаус не кончит в ее рот, и она не проглотит все. Она на самом деле не возражает, и выражение благоговения на лице Клауса стоит того. Он выключает душ, когда она встает, а затем он тянет ее к себе. Это странный тип объятий, потому что они оба мокрые, и Кэролайн начинает мерзнуть, но они не хотят двигаться. - Давай обсохнем, и я приготовлю ужин, - Кэролайн, наконец, говорит, потому что она начинает думать, что если Клаус сделает что-нибудь еще, то они никогда не оденутся. Он невольно отпускает ее, но когда она уходит, он бьет ее по бедру достаточно сильно, чтобы причинить ей боль. Она вскрикивает и нахмуривается на него, но он достаточно широко улыбается, чтобы она не могла сделать ему выговор. Вместо этого она бросает полотенце ему в лицо, но он ловит его и даже не перестает улыбаться. Она оборачивает полотенце вокруг себя, направляясь в их комнату, чтобы найти какую-нибудь удобную одежду. - Пойдем, у нас будет суп, потому что это легко готовится, и я не хочу тебе этого говорить, но я абсолютно ужасный повар. Клаус откидывает голову назад и смеется, - О нет, о чем я думал, жениться на ком-то, кто не умеет готовить? Кэролайн ухмыляется, - Заткнись! Ты тоже не умеешь готовить. - Раньше я был бессмертным гибридом вампиром-оборотнем, любовь моя, не очень то много времени для приготовления еды, - Клаус напоминает ей, его глаза танцуют с юмором, - Но я обязательно запишусь на курсы кулинарии, когда мы вернемся домой. Кэролайн смеется над ним, спускаясь вниз, чтобы приготовить ужин, и старается не упоминать о возвращении домой. Она должна волноваться об этом и проводить поиски, а не заниматься любовью и готовить суп. Тем не менее, Кэролайн не может не думать, что это самое счастливое время, которое у нее было за последние годы, и в ту минуту, когда она вернется в обычный Мистик Фоллс, она знает, что все закончится, потому что, что бы ни говорил Клаус, или что бы она не думала, ее друзья никогда бы не принял этого. Клаус никогда не откажется от своей мести или своих гибридов. И Кэролайн никогда не согласится на использовании Елены и Тайлера. Тем не менее, когда она ставит суп перед ним за кухонным столом, и он с самодовольной улыбкой благодарит ее, Кэролайн понимает, что не может остановить то, что началось. Уже слишком поздно, и Кэролайн доведет это до конца.