I want you

— Сука, — одними губами роняю я, но Алиса, кажется, замечает это. — Пойдём, — девушка осторожно берёт меня под руку и заводит в (судя по тому, что на двери написано: травматолог — Николаева А. В.) её кабинет. Садится за стол, а я усаживаюсь напротив. — У тебя есть телефон её родителей? — Есть, — я киваю. — Но сомневаюсь, что он чем-то поможет. Родители уже пять лет в Англии, а бабушка с дедушкой улетели к ним отпраздновать Новый год. — Хреново, — рыжая слегка надавила на виски. — Алиса, — я удивилась, как же непривычно звучал собственный голос в окружении этих больничных стен. Она подняла огромные голубые глаза на меня. — Пожалуйста, не рассказывай её бабушке, у неё сердце слабое. — А она, когда этой дрянью кололась, о бабушке почему-то не вспоминала, — я чувствовала, что в чуть хрипловатом голосе прогядывают металлические нотки. — Если честно, мне её ни капельки не жаль. — Пожалуйста, — я снова заглянула в два кристальных голубых озера напротив. Алиса тяжело вздохнула и как будто задумалась о чём-то, теребя в руках копну рыжих волос. Снова окинула меня взглядом. — Ладно, — она закусила довольно пухлую губу. — Только потому, что ты попросила. Она болела чем-нибудь? — У неё астма, — я наблюдала за тем, как лицо Алисы искажается в удивлённой полуухмлыке. — Да, — роняет голубоглазая. — Бережёт себя, ничего не скажешь. Придумаю что-нибудь. Я уже хотела начать снова осыпать её словами благодарности, но в кабинет залетает Глеб. — С Днём рождения тебя, наша любимая заведующая отделением и по совместительству врач — травматолог, Алиса Викторовна! — кричит парень и целует её в щёку, вручив предварительно букет красных роз. — Сегодня тебе двадцать три, и я очень рад, что в такой замечательный день тебя поставили на ночное дежурство! В этот момент я почувствовала дикую неловкость. Я, конечно, понимаю, что постоянно надоедаю людям, но надоедать человеку в его День рождения — слишком даже для меня. — Яковлев, — Алиса засмеялась. — Ты такой идиот, но я так тебя люблю! — Взаимно, Лисонька! В общем, я сама не понимаю, каким образом всё произошло, но спустя каких-то полчаса мы с Яной уже активно поедали торт, запивая шампанским. Точнее, мы с Фроловой решили провести взаимовыгодный обмен, ей достался мой кусок торта, а мне — её бокал шампанского. Кто знал, что сладкое Яна любит больше, чем прибухнуть. — Впервые встречаю, человека, который родился тридцать первого декабря, — градус в разы сократил былую неловкость, и мы говорили, если не как подруги, то точно, как хорошие знакомые. — Ага, — Николаева улыбается. — Родители всегда в детстве дарили один подарок на два праздника. Неплохо сэкономили, кстати. — Перестань, зато Новый год совсем скоро, — глядя на неё, я тоже невольно улыбнулась. — Надеюсь, хоть в тот праздник ты не будешь в больнице? — А что, переживаешь за меня? — она мимолётно касается моей ладони. — Нет, к счастью, не буду. — И хорошо, хотя бы отдохнёшь, как человек, — я не могла представить, как Новый год можно провести в больничных стенах, для меня этот праздник всегда был каким-то семейным и очень трогательным. — Знаешь, а я даже рада, что отмечаю День рождения вот так вот. С тобой, — голубые глаза снова смотрели в самые глубокие недры души. — Кстати, а как тебя зовут хоть? А то Богданова мне только фамилию сказала. — Катя, — чеканю я, понимая, что моё имя не отличается особой красотой и оригинальностью. — Катерина, значит, — рыжая с ухмылкой делает глоток шампанского. *** Когда мы с Яной уже спускались вниз, я увидела сидящую на скамейке возле двери Полину. Она тут же вздрагивает и поднимает на меня виноватый взгляд. Мы молча вызываем такси. Впервые чувствую, что между нами возникает огромная пропасть. Яну высаживают первой. — Кать, — наконец, нарушает тишину, разбавленную каким-то шансоном и тяжёлым дыханием таксиста. — Слушай, — я понимаю, что просто не готова сейчас услышать тонну оправданий. — Не говори ничего, пожалуйста. Если хочешь, чтобы мы сохранили более-менее нормальные отношения, просто скажи, кто дал тебе героин. — Я не знаю, — робко роняет шатенка, встречая мой укоризненный взгляд. — Правда не знаю. Когда я вертелась в этих кругах, я его не встречала. Мне кажется, он от Алексы. — Блять, ты или тупая, или очень тупая, — я вцепилась ногтями в кожаную обивку сиденья, но увидев, что бровь водителя приподнялась, вернула руку в прежнее положение. — Если бы Алекса вышла на тебя, ты бы сейчас тут не сидела. — Во-первых, этот чувак сам нашёл меня. А во-вторых, я сколола меньше четверти той дозы, которой мне хватало обычно, и уже словила передозировку, — я чувствовала, что Прохорова действительно волнуется. — Ты не находишь это странным? — Может быть, ты уже настолько испортила свой организм, что он в любой момент ищет повод откинуться? — я отнеслась к её словам с огромным скепсисом. — И ещё я знаю кое-что, — бросила подруга, когда такси подъезжало к её дому. — Но пока не могу сказать, потому что упаду в твоих глазах. — Куда уж ниже? — я горько усмехнулась. — И да, поздравь Богданову с годом крысы от меня, — Прохорова выбежала из машины. *** — Так, шоу «Битва экстрасенсов» стартует! — с этими словами батя тщетно пытается найти пульт от телевизора, чтобы включить поздравление президента, пока мы с Анастейшей пишем желания на листочках, которые планируем поджечь и кинуть в бокал с шампанским. — Под диваном посмотри! — кричу я, уже садясь за стол. — Екатерина Романова получает главный приз! — по ору отца я поняла, что несчастный пульт он всё-таки нашёл. Наверное, этот Новый год был одним из лучших в моей жизни. Батя рядом, что не так часто бывает, да и любимая Настюха под боком. Я даже вспомнила лучшие детские годы, когда отец сообщил, что мы идём запускать салют. Я уже кинулась в комнату за одеждой, потому что в платье и тонких колготках меня никто бы не пустил, когда услышала звонок телефона. Я была настолько пропитана атмосферой праздника, что не обратила внимания на незнакомый номер. — Да, — бросаю я, натягивая штаны прямо под платье, благо, длинных пуховик позволял. — С Новым годом, Катерина, — знакомый хрипловатый тембр звучит в трубке. — Всего тебе самого лучшего. — Алиса, я вообще в шоке, что ты позвонила, — кое-как справляюсь с предательской дрожью в голосе. — В приятном, надеюсь? — в голосе слышится едва заметная усмешка. — Да, и тебя с Новым годом. Пусть все твои желания исполняются! — Если бы все мои желания исполнялись, этот Новый год мы встречали бы вместе. Но спасибо! — Катя, уже снег растает, пока ты собирёшься! — слышится крик бати из коридора. — Тебя ждут, я смотрю? — Ага, так что до свидания, Алиса Викторовна, — мне даже как-то грустно, что разговор получился таким коротким. — Ой, опять эту официальность включила. Пока, была рада тебя услышать! — Взаимно, — бросаю трубку. — Алиса? — в мою комнату заходит батя, видимо, уставший от ожидания. — Она же Вера, вроде как. — Слушай, — говорю я, уже направляясь к двери. — Я потом всё объясню, ладно. — Хорошо, — отец кивнул. — Только не заставляй меня запоминать имена ещё и всех своих девушек! Я и так в этих Аринах и Полинах путаюсь, пожалей на старости лет! — Ой, идём уже! *** Проснулась утром без головной боли, что безумно радовало, и с мирно сопящей Анастейшей рядом. Папа, судя по всему, решил продолжить пьянствовать с дедушкой. Аркадия ещё вчера привезли, поэтому я в спешке одевалась, чтобы отвести любимого мужчину на прогулку. Снова звонок телефона. Вера. — Привет, я подъеду минут через десять. — Доброе утро, Вера Александровна. Да, конечно, я как раз с Аркашей гулять иду, — зевая, пролепетала я в трубку. — Это не вопрос, — холодно чеканит Вера и сбрасывает. Я уже чувствую в воздухе запах предстоящего пиздеца. Лениво беру наушники, обуваю сапоги, кидаю на плечи пуховик, надеваю на Аркашу поводок и спускаюсь вниз, понимая, что утро первого января будет действительно «добрым» и наполненным головной болью, хоть и я вечером практически не пила. — И что за срочность? — интересуюсь я, садясь к Вайс в машину. — И тебе привет, Катенька, — она улыбается, но как-то натянуто и холодно, что меня сильно пугает. — Давай ты мне честно ответишь на один вопрос, и у нас по-прежнему всё будет хорошо? — А давай без «давай», — бросаю я, но вижу, что ни один мускул не дрогнул на её чересчур бледном, как мне показалось, лице. — Хорошо. Спрашивай. — Кто такая Алиса? — я до крови закусываю губу.