I want you

— Диктофон включила? — кажется, уже в пятый раз шептала мне Полина, когда прозвенел звонок на урок русского. — Да включила, — я легонько задела шатенку за плечо. — Ты ещё громче скажи, чтобы Машка тебе лично подтвердила. — Ой, — наигранно обиделась Прохорова. — Я же просто переживаю за наш план. И очень хочу, чтобы классуха свалила туда, где ей место. — А где ей место? — мне действительно стало безумно интересно. — Не знаю, — пожала плечами подруга. — Но точно не в школе. Мне кажется, такую ебанутую к детям даже близко подпускать нельзя. Пусть в психушку идёт, санитаркой какой-нибудь будет. По крайней мере, в естественной среде. — Прохорова! Романова! — я вздрогнула от ора руссички. — Может быть, на доску посмотрите или хотя бы на меня? — По сути, это одно и то же, — прошептала я Полине на ухо, отчего она начала неистово ржать, хоть и поначалу пыталась сдерживаться. Я даже не ожидала, что Полинчи начнёт так закатываться с самой тупой шутки, но видимо, учебная неделя уже подходила к концу, и ей нужны были хоть какие-то положительные эмоции. — Прохорова! — снова заорала Машка, но я даже бровью не повела. В конце концов, за полтора года к её постоянному крику уже можно было привыкнуть. — Ты совсем без мозгов, да? — Во-первых, — с серьёзным выражением лица начала она. — У меня имя есть, и зовут меня Полина. За год с лишним уже запомнить можно. А во-вторых, с мозгами, и уж точно не вам судить об их наличии или отсутствии. — Романова! — теперь она решила найти себе другую жертву. — Угомони свою подругу. И глаза перестань закатывать, в конце концов! Если тебе не интересны сложноподчинённые предложения с придаточными изъяснительными, можешь выйти отсюда! Если ты заняла первое место на олимпиаде, то не значит, что можно игнорировать уроки русского языка. Мне кажется, после победы твоя и без того завышенная самооценка решила взлететь до небес. — Мария Владимировна, — я говорила нарочито медленно, закатывая попутно глаза, потому что понимала, что ещё чуть-чуть, и Машка сорвётся. — Вы правильно подметили, что Полина моя подруга, а не дочь, сестра и так далее, поэтому ответственность за её действия я нести не могу. А сложноподчинённые предложения с придаточными изъяснительными мне очень интересны, только основная часть нашего урока уделяется не им. Мне кажется, такое восхищение в глазах у класса по отношению к себе я видела впервые. — Романова! — от её крика содрогались, наверное, все. — Не строй из себя человека, которому интересен русский язык. Я прекрасно знаю, что ты, Катя, обычная шалава, и в школу ходишь только для того, чтобы с кем-то поебаться! Я с облегчением выдохнула. Ну, вот и всё. — А вы свечку держали что ли, — выскочила из-за парты Яна. — Я думаю, что рассуждения о чьей-то половой жизни не входят в профессию учителя русского языка и литературы. — А что, и тебя задело, Яночка? — усмехнулась классуха. — Почему-то я не удивлена. Больная тема, да? — Сука, — одними губами прошептала Фролова и закусила губу. — Спасибо, — тихо бросила я ей. — Записалось? — повернулась ко мне Прохорова, как ни в чём не бывало. — Естественно, — я кивнула. Классуха продолжила свой монолог, о том, что в её классе учатся шлюхи и наркоманы, а мы с Прохоровой продолжали внутренне ликовать. Оставалось всего пару минут до конца урока. — Мария Владимировна! — Степанова неожиданно для всех буквально взлетела со своего места. Затем она подошла к русичке и что-то зашептала ей на ухо, пока весь класс сверлил Наташку пристальным взглядом. Уже после звонка к нам подошла Машка. — Телефоны мне сюда! — моментально приказала она. — Всё равно пароль не знаете, — презрительно фыркнула Полина, протягивая ей телефон. Я же предпочла сделать это молча. — Мне и не нужен, — презрительно усмехнулась классуха, после чего просто выключила аппараты. — Если бы не ходили курить на уроках информатики, знали бы, что запись с диктофона удалится. *** — Какая же ты сука! — кинулась Полина на Степанову в коридоре. — Ты больная? — орала Наташа, пока Прохорова с огромным усердием пыталась вырвать ей все волосы. Кое-как нам с Яной удалось их разнять, после чего я повела Прохорову в туалет. — Ты совсем что ли? — я залезла на подоконник. — Об эту крысу ещё руки марать. — Блять! — шатенка опустилась на кафельный пол, еле сдерживая слёзы. — Как я не подумала о том, что она перед нами сидит. Надо было вообще не говорить! Понимаешь, Машка дура, конечно, но второй раз так не проебётся! Подруга закрыла лицо слегка вздрагивающими руками. — Нам и не нужен второй раз, — я пожала плечами и стала наблюдать за тем, как глаза Полины быстро увеличиваются в размере, когда я достала из кармана пиджака второй телефон. — Ты же не думала, что я не перестрахуюсь. — Катя! Катюша! — Прохорова тут же кинулась меня обнимать. — Почему ты такая умная, чёрт возьми? *** — Хорошо, — прошептала Агата, прослушивая запись. — Очень хорошо. Расцеловала бы тебя, но помада останется, да и Вера будет против. — Вы уже в курсе? — Естественно, — блондинка кивнула. — Но сейчас не об этом. Ты же актриса, вроде как, хорошая? — С чего вдруг такие сведения? — я наблюдала за тем, как в голубых глазах зажигаются какие-то недобрые огоньки. — Ой, Романова, не ври, пожалуйста, — губы, накрашенные ярко-красной помадой, снова искривились в усмешке. — Помню, как ты в седьмом классе такую истерику перед классухой устроила из-за того, что тебя мальчик какой-то обижал, а потом подружкам с гордостью рассказывала, как шедеврально подставила бедного Максима. — Он Матвей, — я заметно смутилась. — Я и сама забыла про тот случай. Но это было три года назад. — Ничего, — рука Кузнецовой аккуратно улеглась на моё плечо. — Вспомнишь. Поплачь там перед директрисой. В общем, растопи сердце Лены, я верю в тебя. *** — И давно у вас так? — спрашивала Елена, подперев обеими руками голову и тяжело дыша. — Полтора года, — дрожащим голосом выдала я, вытирая слёзы рукавом пиджака, а Агата, уперевшись правой рукой в часть бюста пятого размера, где по логике должно быть сердце, смотрела на меня сочувствующим взглядом. Да, команда актрис погорелого театра у нас вышла отличная. Директриса — не Станиславский, поэтому нам охотно верила. — Просто, понимаете, я правда устала это терпеть. Я знаю, что поступила плохо, записав часть урока на диктофон, но другого выбора у меня не было. — Катюш, — Елена осторожно дотронулась до моего плеча. — Ещё водички принести? — Нет, спасибо, — я шмыгнула носом. — Я тогда позову её, пусть по собственному пишет, — обратилась брюнетка уже к Агате. — А кто вести будет? — Ну точно не она. Конечно же, в моей практике многое встречалось, но чтобы девочку проституткой называли на уроке — дикость просто! — я почувствовала, что директриса уже начинает закипать. — Наверное, у десятых и одиннадцатых классов всё-таки Швец будет. Она и педагог хороший, и никаких оскорблений себе, если мне память не изменяет, в сторону учеников никогда не позволяла. Плюс Кате проще будет ко всяким конкурсам готовиться. — Елена Сергеевна, — обратилась к ней секретарша, но директриса жестом дала понять, что слов больше не нужно. — Пусть заходит. В кабинет вошла заплаканная Машка. Эх, а я-то думала, что со слезами на глазах сидеть тут буду только я одна. — Маш, — директриса устало посмотрела на неё и протянула ей листок. — Давай только без истерик. Пиши по собственному. — Пожалуйста, — теперь уже, судя по всему, моя бывшая классуха стёрла слезинку с щеки. — У меня двое детей. — Сочувствую им, — прыснула Кузнецова, за что моментально получила неодобрительный взгляд директрисы. — Агата, — выдохнула Машка. — Какая же ты сука. — Знаю, — Кузнецова кивнула. — А что делать, Машенька. — Так, — всплеснула руками Елена Сергеевна. — Катюш, ты выйди пока, мы буквально через пять минут закончим. Можешь потом домой идти, у тебя был тяжёлый день. — Очень тяжёлый, — нервно усмехнулась Машка. — Ну да, не каждый день на уроке русского шлюхой называют, — прошептала Елена. — Я отвезу тебя домой, — слишком мило улыбнулась Агата и протянула мне ключи. — Посиди пока в кабинете, мы быстро. *** — Как всё прошло? — не успела я выйти из кабинета Елены, как на меня уже налетела Полина. — Нормально, — продолжить мне не дала неизвестно, откуда взявшаяся Наташка. — Ты что туда делаешь, неадекватная? — вскочила с лавки Прохорова. — Из-за вас увольняют Марию Владимировну! — взвизгнула Степанова. — Марию Владимировну увольняют из-за того, что она некомпетентный педагог и позволяет себе недопустимые высказывания. Марию Владимировну увольняют из-за того, что на её уроках мы занимаемся чем угодно: выяснением отношений, обсуждением и осуждением меня и моих одноклассников, в число которых ты, между прочим, тоже входишь. Её увольняют из-за того, что она херовый учитель и не самый лучший человек, в конце концов, хотя не мне об этом судить. В любом случае, её увольняют из-за множества причин, но никак не из-за нас с Полиной, — я сама старалась поверить в собственные слова, но получалось пока с трудом. — Не поверю, что тебе, Прохорова, нужны знания русского языка, — презрительно усмехнулась Степанова, когда поняла, что я ей, по всей видимости не по зубам. — Тебе вообще ничего, кроме уроков химии, не нужно. Или чем там наркоманки увлекаются? — Господи, — шатенка закатила глаза, тяжело вздохнув. — Даже моя прабабушка не настолько стереотипна, как твоё мышление. И со многими людьми ты так общаешься? — Наркоманы, пускай, и бывшие — мерзкие отбросы общества, а не люди, — фыркнула она, откинув назад чёрные волосы по плечи. Сделала Наташа это так вальяжно, что мне хотелось куда-нибудь отхаркнуть. — Следовательно, ты тоже мерзкая, ничего не стоящая шалава, которая никогда ничего в этой жизни не добьётся. Я поняла, что говорить с этой дурой бесполезно, поэтому замахнулась прямо перед её лицом, но меня, кажется, опередили. Звук звонкой пощечины пронёсся по пустому коридору. Я на секунду зажмурилась, но всё же приоткрыла глаза и обомлела, увидев, кто с такой силой зарядил по лицу Степановой. — Закрой пасть. Мерзкая здесь только ты, раз смеешь говорить такие вещи, — Прошептала Яна, окинув брюнетку ледяным взглядом. — Поняла меня? Наташа нервно затрясла головой и поспешила уйти. — Спасибо, — прошептала Полина, тщетно пытаясь совладать с дрожащим от эмоций голосом. — Не думай, что это что-то значит, — быстро посмотрев на неё, отчеканила Фролова, и через несколько секунд послышались её удаляющиеся шаги по лестнице. Я осторожно присела на край лавочки, проводя длинными ногтями по лакированному дереву. Полина смотрела на меня, не отрываясь. — Яна моя бывшая, — произнесла она, как бы отсекая дальнейшие вопросы. — Ахуеть, — прошептала я. — Почему ты не говорила об этом? — Катя, ты тут ещё? — ответить ей не дала внезапно появившаяся Агата. — Пошли уже. *** — Себя только не вини, — уверенно произнесла блондинка, поворачивая руль. — Ты просто избавила школу от ужасного человека. — Только ради этого мне пришлось стать ещё более ужасным человеком, — я грустно улыбнулась. — Кать, Катюша, Котёнок, — она, казалось, даже не обратила внимания на то, как мои глаза округлились после последнего обращения. — По-другому было никак нельзя. Тем более она всегда давит на то, что у неё двое детей, так что, если бы ты побыла на парочке наших совещаний, не грустила бы сейчас. — Я уже поняла, что вы не любите детей, Агата Валерьевна, — я с лёгким смешком закусила губу. — Чужих не особо, — пожала плечами женщина. — А… — продолжить вполне логичный вопрос она не дала. — Да, у меня есть дочь, — улыбнулась Кузнецова, и её голос, казалось, наполнился какой-то теплотой, которой раньше в нём не наблюдалось. — Только подружкам своим не проболтайся, а то они, не дай бог, перестанут думать, что я всю жизнь ходила по салонам красоты и заставляла бедных детей учить никому не нужную биологию. — Хорошо, это будет наш очередной секрет, — я снова улыбнулась, но на этот раз искренне. Парадокс в том, что Кузнецова совершает всё более ужасные поступки, но её образ бесчувственной стервы с немыслимой скоростью тает у меня на глазах. Всё-таки я и не представляла, что Агату после работы ждёт дома маленькая девчушка. — Приехали, — сказала блондинка, выбив меня из мыслей. *** — Пожалуйста, не спрашивай сейчас меня ни о чём, хорошо? — я осторожно обняла Веру, потянувшись в карман джинс за сигаретой. — Хорошо, — кивнула девушка, приоткрыв окно балкона. — Не хочешь со мной говорить? — Нет, дело вообще не в этом, — уверенно отчеканила я, заглядывая в чарующе-залёные глаза. — Просто я запуталась. С одной стороны, я очень хотела слить Машку, но с другой, я поступила, как сука. Это случайное предложение Кузнецовой ещё так удачно подвернулось. В общем, я думаю, что в каждом из нас живёт мстительная и эгоистичная натура, просто иногда мы её побеждаем, а иногда всё разворачивается подобным образом. — Случайных предложений не бывает, — отрезала Вайс. — Как и случайных встреч и людей. Так должно было случиться. И если ты посчитала нужным избавить школу от плохого педагога, то это совсем не значит, что ты поступила плохо. В конце концов, ты этого хотела. — Хотела, — с грустью кивнула я. — Ну вот и всё. Ты поступила так, как посчитала нужным, — кивнула девушка, оставив после на моих губах лёгкий поцелуй. — То есть, осуждать ты меня не будешь? — Нет, — уверенно ответила Вера. — Ты — тот человек, с которым я вижу своё возможное будущее. И я в любом случае встану на твою сторону. — Видишь будущее? — да, Романова, выцеплять обрывки фраз ты умеешь. — Свадьбу и троих детей? — Перестань, — улыбнулась Вайс. — Прямо как моя мама говоришь. Затем она снова осторожно поцеловала меня. *** Чёрт, опаздывать — определённо мой конёк. Даже, если в школу нужно ко второму уроку. Перебегаю пешеходный переход и почему-то вспоминаю наш с Верой разговор о том, что случайных людей не бывает. Ну да, Катя, очень вовремя. Поражаюсь тому, насколько странно и несвоевременно мой мозг генерирует мысли. Неожиданно слышу визг тормозов прямо напротив себя, от чего вздрагиваю. Передо мной останавливается внедорожник. Стекло медленно опускается. — Запрыгивай что ли, — улыбаясь, Алиса откидывает огненные волосы назад.