*****
Величественно восседая на своем законном месте, правитель молча постукивал пальцами по подлокотнику трона. Он ждал, нет, скорее выжидал, когда самый свирепый демон подземного мира выплеснет всю ненависть. Он невольно вспоминал себя в такие моменты и поэтому предпочитал не мешать. Численность подданных стремительно уменьшалась, и преисподняя постепенно пустела. Сатана знал об этом, но, по сравнению с душевными страданиями демона, это был сущий пустяк. Анх забрался в самые глубины, туда, где были низшие создания. Он не щадил никого: смерть настигала даже тех, кто просто осмелился посмотреть ему в глаза. Разрушения были катастрофическими, подземный мир такого еще не видывал. Демон крушил все, что попадалось ему под горячую руку; те, кто еще остался в живых, жались в углах, боясь попасть ему на глаза. Вот уже несколько недель Анх не находил себе места. Он заключал любые контракты, стараясь отвлечься от гнетущих мыслей, но тщетно. Тогда он разрывал их и поглощал души, не трудясь исполнять последнюю волю смертного. Но, сколько бы контрактов он не заключал, сколько бы душ не поглотил, сколько бы юных тел не искусил и не опорочил — не помогало ничего. Из головы все никак не уходил один-единственный образ. Образ того, ради которого он бы отрекся от всего, лишь бы только быть рядом. Где-то глубоко в душе он знал, что время излечит его ноющие душевные раны, и рано или поздно все вернется на круги своя. Но именно сейчас хотелось находиться рядом с ним, и демону было откровенно наплевать, что обо всем этом будут думать другие. Ни одна из всех душ, и ни одно из всех тел, которыми он успел овладеть, даже на сотую долю не были похожи на него , того, кого он так и не смог забыть, кого желал увидеть больше всего. В чьих глазах хотел утонуть, чьи губы желал страстно целовать, чье хрупкое, невинное тело желал обнимать и ласкать, чей холодный и надменный голос был для него словно песнь, а запах кожи просто сводил с ума. Когда демону становилось особенно невыносимо, он тайком пробирался в поместье и наблюдал за юным графом, но так и не смог увидеть улыбки на его лице. Граф был мрачен, раздражителен; он похудел, глаза, некогда сияющие, словно сапфиры, потускнели и стали безжизненными. Демон всего лишь однажды, набравшись смелости, решился проникнуть ночью в покои графа. Все также по обыкновению сев на край кровати, он в полной тишине слушал дыхание и любовался спящим юношей. Воспоминания накатывали волнами, заполняя его разум и невольно вспоминались те ночи, когда он помогал юноше справиться с кошмарами. И та, последняя, когда юному графу привиделась весьма пикантная сцена. От этого становилось еще больнее и, возвращаясь в ад, он, с еще большей жестокостью, принимался все крушить. Несмотря на то, что Анх правителю был симпатичен, действия демона стали переходить все границы. Сатана, тяжело вздохнув, щелкнул пальцами — время замерло и перед ним предстал виновник происходящего, взъерошенный; в глазах читалось настолько сильное желание убивать, что, казалось, если бы это было возможно, он бы уже уничтожил тут все одним только взглядом. Он был похож на безумца. — Анх, как долго это будет продолжаться? Мое терпение не вечное, — глядя в упор в глаза демону, спросил Правитель. Анх молча отвел взгляд в сторону. — Здесь не надо быть провидцем, чтобы понять, в чем причина. Вернее в ком, — насмешливо продолжил он. — С того момента, как ты вернулся, в твоих глазах вспыхнуло пламя безрассудства и отчаяния. — Я остался таким же, как был, — с чуть заметным рычанием ответил Себастьян, глядя в пустоту. — Мне-то ты можешь не врать, я не слепой, — не унимался Сатана, — и договор по собственной воле ты никогда не расторгал. — Здесь другое... — Да ты что? — крутя на пальцах кулон, не дал ему договорить правитель. — Я знаю тебя не одно столетие, и ты никогда таким не был. Демон фыркнул. — Все ведь очень просто: ты можешь его околдовать, загипнотизировать — да в конце концов подчинить его разум! — и он будет до скончания своих дней принадлежать тебе и исполнять любую твою волю. — Я не... — Да что же ты упертый такой?! — снова гневно перебил демона Сатана. — Неужто тебе захотелось взаимности? — Может быть и так. — Похоже, земной воздух на тебя плохо действует, — обреченно выдохнул правитель, — ты совсем разума лишился. — Я... — Побереги мои уши и нервы, — зло прервал его Сатана. — Зачем тебе этот кулон? — перевел тему Анх, наблюдая, как правитель крутит его в руках. — Это не просто кулон. Это ключ, — гордо ответил правитель. — И какую дверь открывает этот ключ, который ты так долго пытался раздобыть? — Ту самую... — загадочно произнес Сатана, довольно улыбаясь и щуря глаза. — Неужели дверь в покои того, о ком я думаю? — Да, да, его самого. Он стал принадлежать мне. Только мне и никому кроме меня. Я его пленил, — самодовольно ответил Правитель. — Скорее он тебя пленил, а не ты его, — хмыкнул Анх, заметив в голосе потаенную нежность, и с трудом подавил тяжелый вздох. Как бы он сам хотел оказаться в плену небесно-синих глаз. — Нет, ты ошибаешься... — попытался возразить ему Сатана. — Пожалуй, мне пора. Извини, что отвлек тебя своей болтовней, — растворяясь в воздухе, проговорил демон. Мгновенно сбросив с себя напускную рассеянность, правитель тяжело вздохнул, откинулся на спинку трона и устало прикрыл глаза рукой. — Кто бы мог подумать, что самый свирепый и безжалостный демон подземного мира без памяти влюбится в смертного мальчишку... — сам себе сказал он. — Куда катится этот мир...*****
Уже почти полночь; свет луны серебристым сиянием окутывал темные улочки Лондона, придавая городу какую-то иную, мистическую красоту. Звезды, словно немые зрители, наблюдали за ночным городом. По дороге, не торопясь, шел юноша лет четырнадцати от роду. Он был погружен в свои мысли и не замечал ничего вокруг. На душе было скверно. Он ненавидел себя, за то что родился в аристократической семье, за то что носит титул графа, за то что в его семье из поколения в поколение передавалось звание Цепного Пса Ее Величества, за то что, следуя аристократическим правилам и принципам, не смог удержать возле себя любимого человека. Сам того не замечая, юноша пришел на строящийся безлюдный мост. Почему именно сюда, а не куда-нибудь еще, для него навсегда останется загадкой. Сиэль облокотился на перила и стал всматриваться в даль. В лунное небо над Лондоном, усыпанное мириадами звезд, которое отражалось в водной глади, завораживало и манило в свою пучину. Юноша был поглощен своими мыслями. Но о чем бы он не думал, он всегда возвращался к воспоминаниям о Себастьяне. О том времени, когда демон был рядом с ним. Когда он купал его, нежно касаясь кожи юноши, отчего парня бросало в жар. Когда он шепотом желал ему спокойной ночи, завораживая своим голосом. Когда ждал указаний, внимательно изучая глазами. Когда нес на руках, бережно прижимая к себе, отчего в голове рождались совсем неуместные мысли. На душе становилось еще больнее, но Сиэлю, кажется, нравилось себя мучить. Юноша сел на перила, лицом к бурному потоку реки и, мысленно попросив прощения у своих родителей за то, что не встретится с ними на небесах, зажмурился и прыгнул. Холодная вода окутала тело, и стремительное течение потащило за собой, затягивая все глубже и глубже и не давая возможности вырваться на поверхность. Сознание уже покидало юношу, когда он заметил темное пятно, стремительно приближающееся к нему. Неужели?.. Нет, не может быть. Это не может быть он. Он не придет. Я ему не нужен. Ему все равно. Он не придет... Не придет... Сиэль из последних сил растянул губы в горькой усмешке. Не придет... И закрыл глаза, отдаваясь воле судьбы.*****
Тихая ночь. Берег реки. Мужчина держит на руках парня, которого только что вытащил из бурного потока. Юноша постепенно приходит в себя и, подняв глаза, смотрит на мужчину. В ясно-синих глазах отражается свет луны. Мужчина, не отрывая взгляда от глаз юноши, опускает его на песок. А потом притягивает к себе, сжимая в крепких объятиях и прерывисто дышит в шею юноше. Запах речной воды смешивается с запахом самого юноши и сводит с ума. — Сиэль... — голос дрожит. Невероятно. Он успел. Успел его спасти... Словно что-то тянуло сюда. Что-то звало. Говорило, что не может все закончится так... Так глупо. Юноша не верит в происходящее. Он уже отчаялся снова увидеть своего возлюбленного. Отчаялся услышать его голос. Отчаялся почувствовать его нежные объятия. Он уже давно понял, что он ему нужен, как воздух. Плевать, что демон, плевать, что питается душами. Плевать! Ради него он сможет вытерпеть все, лишь бы только он был рядом. — ...разреши мне остаться твоим слугой, — шепчет Михаэлис, обжигая кожу горячим дыханием. Он готов быть вечно рабом этого человека, лишь бы находиться рядом и просто смотреть на него. Большего и не надо. "К чертям все! Я хочу быть счастливым!" Сиэль чуть сжимает ткань фрака на груди демона, и мужчина ослабляет хватку. — Себастьян, я не хочу, чтобы ты был моим слугой... — твердо проговаривает юноша, отстраняясь. Удар. Удар ножом в самое сердце. Больно. Невыносимо больно. Хочется кричать. Хочется разнести этот мир в щепки. Чтобы больше ничего не осталось. Ничего, что могло бы напомнить о нем. Себастьян с трудом сдерживает очередной порыв безумия. Он слышит, как вздыхает юноша. И ждет. Возможно, что-то еще изменится. Возможно... — Я... я хочу, чтобы ты стал моим возлюбленным, — шепчет юноша, краснея до самых кончиков ушей, и снова утыкается носом в грудь демона, сжимая мокрую ткань. Сердце стучит как бешеное. Это... это ведь не сон?.. Себастьян аккуратно приподнимает лицо юноши за подбородок, внимательно глядя в его глаза. И тонет в их синеве. Это реальность. Осторожно, боясь напугать, он склоняется к нему и невесомо касается губами губ парня, сразу же отстраняясь. Юноша резко выдыхает и, обняв мужчину за шею, притягивает обратно, целуя уже сам. Отбросив все предрассудки и сомнения. Он здесь. Он рядом. И Сиэль может к нему прикоснуться. А остальное не важно. В глазах вспыхивает пламя, а за спиной расправляются темные, как ночь, крылья. Себастьян, разорвав поцелуй, крепче обнимает юношу и взмывает в воздух. Эта ночь принадлежит только им. Им одним. И никто не посмеет им помешать. Ни сейчас, ни через месяц, ни через год. Ни через миллионы лет. Никогда.***** ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ *****