***
Дафна, ледяная королева Слизерина, чувствовала, что её спокойствие рассыпалось в прах. Её бабушка сопроводила её и Гарри до их комнат и ушла, определённо, чтобы помочь маме в надвигающемся сражении с директором. Она была уверена, что ненавидит Гарри, что терпеть не может его присутствие рядом с ней. Было так много причин избавиться от него и одной из самых важных была её сестра. Её отношения с Асторией никогда не были хорошими, но не смотря на это, они очень сильно любили друг друга. Их взгляды на жизнь были слишком разные и нередко дело доходило до серьёзных словесных баталий, иногда заканчивающиеся дуэлью с заклинаниями. С улыбкой, Дафна вспомнила одну из таких баталий, закончившейся тем, что Астория ранила ее режущим проклятием. Из-за этого проклятия было немало крови, что заставило её маленькую сестру мигом забыть о ссоре и поторопиться к ней на помощь. В тот момент было совершенно ясно, что есть более важные вещи, чем эти различия. Причиной, приведшей тогда к ссоре, была надвигающаяся помолвка Астории с Драко Малфоем. Сайрус, Дафна отказывалась про себя называть его отцом, несколько лет назад осознал, что Дафна находится под большим влиянием матери и для него потеряна, поэтому он сконцентрировал все свои усилия на Астории. Дафна попыталась защитить сестру, но Сайрус смог помешать ей. Он баловал Асторию без меры и не переставал говорить, какой особенной девушкой она станет. В конце концов, Астория превратилась в папочкину дочку, и год назад на свое одиннадцатилетие, была помолвлена с Драко, который на два года старше её. Это означало укрепление дружбы и союза между семьями Малфоев и Гринграссов. Дафна не чувствовала, что принадлежит к дому Гринграсс. Она принадлежала… Она была Пинегрю, как до этого ее мама и бабушка. Она ненавидела тот факт, что его присутствие ставит под угрозу эту помолвку. Нет, на самом деле, она не любила Малфоя. Хоть он был и не особенно ленивым или тупым, но слишком полагался на отцовские возможности, что тот может сделать всё, чего бы он не пожелал. И главным образом он ей не нравился потому, что он был прав. На втором курсе, Люциус приобрёл для Драко место в квиддичной команде и, благодаря влиянию Люциуса, у Драко были телохранители, Кребб и Гойл, следующие за ним по всюду и готовые защитить, если понадобится. По мнению Дафны, это было живым доказательством того, что что-то было не так с превосходством чистокровных. Но даже так, Астория любила Драко, любила его с детства, а радость Астории всегда много значила для Дафны, несмотря на её глупые убеждения. Так тихо, как это было возможно, Дафна вышла из комнаты и спустилась вниз по лестнице. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Гарри следует за ней. Дверь в его комнату заскрипела и поскольку, он был всё ещё в обуви, то его тихие шаги по мраморному полу были хорошо слышны. Пройдя мимо библиотеки, она зашла в соседнюю комнату, чайный салон, и оставила дверь открытой для Гарри. Судя по его физиономии, он не ожидал, что его появление не окажется сюрпризом. Дафна подождала, когда он закроет дверь и приоткрыла небольшое окошко, ведущее в смежную комнату, и ранее приглушённые звуки стали более разборчивыми. Стоя рядом друг с другом, подростки слушали происходивший в соседней комнате жаркий спор. На лице Гарри были написаны все эмоции. Наверное, он и не подозревает, что такое окклюменция, подумала Дафна, её мысли были спрятаны под лёгким блоком.***
— Он не может остаться здесь, — прогрохотал Дамблдор. Его обычная маска добродушного дедушки, судя по всему, была давно забыта и сейчас он расхаживал туда сюда по библиотеке, пытаясь убедить глупую женщину в её глупых действиях. — Это слишком опасно. Вы не можете защитить его здесь. Его родственники подвергнутся слишком серьёзной опасности без поддержания кровной защиты. Глаза Гарри расширились и он невольно сделал глубокий вздох, тут же заглушённый тонкой холодной рукой, прижатой к его рту и заработал убийственный взгляд от Дафны. — И что изменится в этом доме ужасов с возвращением Гарри? — услышал Гарри вопрос Роксаны. — Я видела эту кровную защиту и даже с моими познаниями было ясно, что она не очень-то сильная. Возможно, в прошлом, она выполняла свое предназначение, но сейчас она больше никого не сможет одурачить. И причина этого довольно-таки ясна. Семейная защита — значит, что существует связь между членами семьи, между любящими и заботящимися членами семьи. Но между Гарри и его родственниками нет никакой любви, поэтому защита ослабла за все эти годы унижений и оскорблений. Едва сдерживая злость, Роксана пересекла библиотеку и ухватилась за спинку кресла, больше для того, чтобы занять чем-то руки, тем самым препятствуя порыву придушить Дамблдора. Все это время её мать стояла молча, и только её глаза выражали поддержку. Дамблдор было начал, что-то говорить, но тотчас же был прерван Роксаной, которая почти орала: — Вы когда-нибудь сами бывали там? Вы когда-либо видели или говорили с Гарри о том, как он живет? Вы обещали мне, — проорала она, — Вы обещали мне, что он не только будет в безопасности, но будет жить в счастливом доме с любящей семьей. Я вас спрашиваю, что это за счастливый дом? Нет, они не наказывали его физически, но даже вы должны понимать, что такое психологическое и эмоциональное унижение. Он жил в чулане под лестницей, донашивал старые, на несколько размеров больше вещи, выполнял различную работу по дому, вместо того, чтобы играть со сверстниками, прятался от соседей потому, что он — ненормальный. Знаете ли вы как эти… Эти… Я даже не знаю, как назвать этих мерзких родственников. Знаете ли вы, что они говорили о нём своим соседям? Что он малолетний преступник и проводит большую часть года учась в исправительном учебном заведении? Лицо Роксаны было красным от ярости, в то время как лицо Дамблдора наоборот было бледным, впрочем, таким же бледным оно было и у Гарри, и даже у Дафны. С ужасом она поняла, что положила руку на его плечо и слегка сжимает его. Дафна поспешно отдёрнула руку и, к её облегчению, Гарри не заметил ничего, будучи слишком сильно погружённым в перепалку. В течение следующих нескольких минут, Дафна не следила за перепалкой в соседней комнате, поскольку полностью ушла в свои мысли. Она знала, что для её мамы присутствие Гарри очень важно, но только сейчас она начала медленно понимать причину этого. Уголком глаза, Дафна наблюдала за ним. Его детство должно быть было ужасным. У неё всегда было полно времени, чтобы заниматься тем, что ей нравилось, даже несмотря на то, что ей приходилось жить в одном доме с Сайрусом и делать много всего того, чего требовалось от члена старинной семьи. Да, многие девушки, с которыми ей приходилось общаться, считали её любовь к чтению и учёбе довольно-таки причудливой. Конечно же, они считали это ненормальным, но из вежливости ничего не говорили. Но учёба была тем, чем она любила заниматься и её обожаемая мама, не говоря уж о бабушке, всегда поддерживала её. Дафна не могла представить себе жизни без любящей мамы или вечно подслушивающей, но тем не менее также любимой сестрёнки. Как можно жить спрятанным от всех? Как можно жить, когда тебе каждый день говорят, что ты — урод? — Вы можете сказать, чего вы хотите? — Дафна была выдернута из своих мыслей вновь изменившимся голосом мамы. Она знала этот тон. Мама говорила в подобном тоне тогда, когда принимала решение о чём-то, и Дафна никогда не была свидетелем того, что кто-то мог изменить её решение. — Я спрошу у него, и если он захочет, то сможет остаться здесь до конца каникул. И если он… Если он захочет быть частью нас, то я официально оформлю опекунство над ним. Сейчас, он должен понять, что значит жить собственной жизнью, принимать собственные решения. И я больше не позволю вам влиять на него так, как вы делали это в прошлом. И вы знаете, что правда на моей стороне. Ссора продолжалась еще некоторое время, пока Агата не положила ей конец, более или менее вежливым, но тем не менее холодным тоном, она произнесла: — Уже поздно, директор. Я думаю, две стороны довольно четко высказали свои мнения, и я думаю, вам пора идти. Добрый путь! Дафна и Гарри слышали, как Дамблдор покинул Пайнгрю-Мэнор и стали ждать, когда раздадутся шаги на лестнице, означающие, что Роксана и леди Агата отправились по своим комнатам. Но к смятению Дафны, звук шагов приближался к чайному салону. И прежде чем у Дафны появилась возможность найти подходящее место, чтобы спрятаться, дверь открылась и Роксана с леди Агатой уставились на них. В то время как Роксана, казалось, была в шоке видеть их здесь, Дафна заметила небольшую улыбку у бабушки, которая доказывала, что она знала об их присутствии. — Вы, — начала Роксана резким голосом, смотря на Гарри, — вам не следовало быть здесь. Вам не следовало слышать этот разговор, — после мгновения тишины, она продолжила. — Будьте уверены, что директор очень хороший человек с добрым сердцем. Я просто не согласна с некоторыми его планами и методами. — Или его метод пожертвовать благополучием отдельных личностей для общего блага, зачастую не спрашивая их об этом, — добавила леди Агата едким голосом, игнорируя слегка шокированный вид своей дочери. Роксана, конечно же, разделяла мнение своей матери, но при этом не хотела отдалить Гарри и директора друг от друга. Он был очень важен, даже несмотря на то, что нуждался в бережном обращении. — Но я имела в виду то, что сказала. Я не знаю, насколько опасно тебе здесь оставаться и следует ли. Но я постараюсь защитить тебя настолько хорошо, насколько это возможно. И я бы хотела, чтобы ты жил с нами всё лето, если ты конечно, хочешь. Постоянно, если согласишься. Но это только твоё решение. Я не буду давить на тебя. Хорошо, — поправила она саму себя, — Возможно, я буду слегка давить на тебя. Подумай об этом и скажи нам завтра, чего ты хочешь. Хорошо? — Естественно, он останется, — прервала леди Агата речь Роксаны. — По крайней мере до тех пор, пока заинтересован в историях моей молодости и я не хочу упускать этот шанс. — Мама, — начала было Роксана, но тут же была прервана негодующим взмахом руки. — Не мамкай, Рокси. — Роксана покраснела до корней волос, когда леди Агата назвала ее уменьшительным именем, а Дафна наоборот захихикала, пока не заработала убийственный взгляд от своей мамы. — Заставь его остаться, иначе я найду второго мужа, от которого у меня будет более послушная дочь. Гарри только и успевал крутить головой, следя за шуточной перепалкой двух леди. Он не мог понять, насколько опасно ему оставаться здесь, как не мог оценить насколько сильна защита крови, о которой упоминал Дамблдор на доме его родственников. Очевидно, не очень сильная и хотя он пока не мог решиться, но мнение Роксаны было правильным. Она сражалась за него, как львица, как гриффиндорка, не то, чтобы он хотел смутить её подобным высказыванием, но она защищала его так, как он хотел бы, чтобы тётя Петуния защитила его, хотя бы раз в жизни. И потом есть ещё леди Агата. Определённо, она расскажет ему те истории, в которые она попадала в молодости вместе с его бабушкой, независимо от того, решит ли он остаться или нет. Она нравилась ему. Строгая, сильная, отзывчивая, он легко мог представить, что она будет для него тем же, кем профессор Макгонагалл была для Гермионы. И, наконец, что не менее важно, ещё была Дафна. Он заметил её одобряющее пожатие только тогда, когда она поспешно отдёрнула руку. Он также заметил ее смущение на этот, казалось бы, дружеский жест. Гарри хотел бы поинтересоваться её мнением по поводу его пребывания здесь, но опасался, что ответ будет отрицательным, просто из-за принципа. Возможно, он мог бы поговорить с ней позже. Сейчас же, он мог только надеяться, что их отношения улучшатся. Две недели назад, Роксана попросила его ответить самому себе, хочет ли он дружить с ней? Вопрос ещё не был решен, но медленно… — Мне не нужна целая ночь, чтобы принять решение, — Он увидел напряжение на лице Роксаны и почувствовал, что Дафна также напряглась в ожидании ответа. — Я останусь с вами, по крайней мере, на некоторое время.