***
Накануне вечером — Гарри… Дафна… Мне нужно поговорить с вами кое о чём. Есть кое-что, что вы должны знать… Гермиона и Невилл поспешно покинули комнату, чтобы оставить их наедине для личной беседы. Роксана благодарно им кивнула и села неподалёку от Гарри и Дафны. Несколько раз она порывалась начать, но тут же останавливала саму себя. Возможно, она пыталась мысленно построить речь, не до конца уверенная, что это вообще хорошая идея. — Не тяни, — поторопил Гарри с лёгкой улыбкой, он пытался выглядеть бодро, но поведение Роксаны оказывало противоположное действие. — Это не может быть так плохо. — Вы знаете только половину, — вздохнула Роксана. — Ну что же, пожалуй начнем. — Она выдавила из себя улыбку и начала рассказывать историю. Историю, которая была связана с контрактом. — Тебе следовало рассказать мне. — Голос Гарри клокотал от ярости. Роксана слабо кивнула, соглашаясь. — Да, мне следовало… Возможно. Я не знаю, я правда не знаю, — она вздохнула, полностью вымотанная разговором. — Было бы лучше рассказать тебе всё сразу? До того, как вы получили возможность узнать друг друга по лучше? Я не хотела, чтобы этот контракт висел над вами, как меч, пока вы пытались построить дружеские отношения. Я надеялась, что будет гораздо легче вам объяснить, понять это, если вы будете знать и доверять друг другу. Гарри всё ещё свирепо смотрел на неё, пытаясь сдержать свой характер. И именно Дафна была тем, кто нарушил повисшее молчание: — Итак, давай проясним ситуацию: раньше существовал свадебный контракт между тобой и Джеймсом Поттером. Наши дедушки ожидали, что вы поженитесь после школы. И чтобы позволить тебе побороть этот контракт, ты… — Ты продала нас, — выплюнул Гарри сквозь зубы. — Нет, — покачала Роксана головой. — Это не значило… То, что ты сказал. — Она снова вздохнула. — Послушайте: это было не тоже самое. Твой отец очень сильно любил твою маму, Гарри. Он бы подчинился… Но я убеждена, это бы сломало его. Мы надеялись избежать этого, отсрочить неизбежное и найти лучшее решение. — И тут вы решили, что пора составить новый контракт, который заставит пожениться нас с Гарри. — В голосе Дафны можно было безошибочно уловить разочарование, и это слегка задело Гарри. Он провел весь день, размышляя над тем, как задать вопрос:» хотела бы ты быть моей девушкой? «. А сейчас, она реагировала так, будто её возмущала сама мысль о их свадьбе. Но разве я не могу того же сказать и про себя? Размышлял Гарри. Нет, ответил он на собственный же вопрос. Я только не хочу, чтобы меня принуждали делать это. Да, к тому же, сейчас слишком рано думать о таких вещах. Возможно, она чувствует тоже. Роксана положила две копии второй части контракта перед Гарри и Дафной. Она указала на пункт с брачным договором. — Вас не заставляют жениться. Строго говоря, это предложение подобно женитьбе, но вас не принуждают жениться, — произнесла Роксана. Оба прочитали часть контракта и после этого выглядели более смущёнными. — Я не понимаю его значения, — пробормотал Гарри. — Твой дедушка хотел этот свадебный контракт, да. Но они извлекли урок — по крайней мере, небольшой — из ситуации со мной и Джеймсом. Они оставили лазейку. Если вы не сделаете ничего на счёт этого, то вы будете вынуждены жениться после того, как Дафне исполниться семнадцать и до того, как Гарри исполнится двадцать один год. Но… Если вы оба не захотите, у вас есть возможность так поступить. Вам обоим должно быть по семнадцать, и вы оба должны заявить, что не хотите этой свадьбы. — Итак, на самом деле, мы не должны жениться, так? — спросил он. — Нет, — грустно кивнула Роксана. — Спустя несколько месяцев, я рада наблюдать за близкой дружбой между вами, за, как я надеюсь, парой и возможно, в один из прекрасных дней, вы станете женатой парой. Я думаю, вы будете отличной парой. Но вы не обязаны. Тем не менее, вам действительно следует попытаться узнать друг друга по лучше, попытаться доверять друг другу. Как я уже говорила: вы оба должны объявить о том, что не хотите жениться. И ещё есть последняя статья. — Она указала на нужное место в контракте. — Если вы оба откажетесь, то жениться вы сможете только после разрешения другого. Итак, Дафна должна будет спросить разрешение у Гарри и наоборот. И вы оба понимаете, что на тот случай, если это всё же произойдёт, вам лучше быть в дружеских отношениях.***
— Ты бы рассказала мне об этом, если бы Сириус не навестил тебя? — спустя некоторое время, вновь успокоившись, спросил Гарри. — Рассказала бы, — согласно кивнула Роксана. — Но гораздо позже… Я бы позволила вам вырасти и затем, после окончания школы, когда вам было бы по семнадцать, я пригласила тебя. Я бы ожидала, что не зная друг друга, вы были бы против этого свадебного контракта. Мы утрясли все формальности и снова разошлись каждый своей дорогой. Роксана очень пристально смотрела на крестника, надеясь, что он поймёт причины. — Я хотела, чтобы ты знал об этом перед тем, как мы отправимся в министерство. Мне следовало рассказать тебе ещё до того, как мы ходили сегодня туда. Но я… Я боялась, боялась, что ты скажешь нет усыновлению, нет проживанию вместе с нами. Ты мне очень нравишься, Гарри. Я люблю тебя как сына и я уверена, что мои мама и дочь разделяют мои чувства. Мы бы очень сильно хотели, чтобы ты был с нами. — Тогда почему ты не объявилась раньше? Почему ты позволила Дамблдору отдать меня Дурслям? Роксана увидела боль, разочарование и преданность в его глазах. Она понимала, почему он чувствует себя так, но тогда у нее были свои причины поступить так. — Тогда было очень сложное время. Да, он погиб, но многие его сторонники всё ещё были на свободе. Они очень сильно хотели убить тебя… Тебя, ребёнка. Мой муж не был пожирателем смерти, но у него было много друзей среди них, особенно, Люциус Малфой. Я не могла доверить ему твою жизнь. Да и потом, у меня были свои дети. Дафна уже родилась и Астория должна была вот-вот появиться на свет. Мне жаль, Гарри, но я была молодой и хотела защитить своих детей. И потом, Дамблдор рассказал мне о предательстве Сириуса. Сейчас, мы знаем, что были не правы, но тогда этот факт дал нам понять, что мы ни кому не можем доверять. Даже если Сириус предал твоих родителей, то кому вообще я могла доверять? Дамблдор решил, что ты будешь жить со своей тётей. Он объяснил это тем, что ты будешь там в безопасности, что там будут чары, способные защитить тебя от него и его последователей, и что даже Люциус не сможет найти тебя. И я знала, что они искали тебя. Они искали тебя когда пытали Лонгботтомов, когда Сайрус пытался выведать у меня информацию. Я действительно думала, что это будет самый безопасный путь. — Но ты могла бы посмотреть. Ты могла хотя бы навестить меня и посмотреть как со мной обращаются. Возможно, я был там в безопасности, но никогда не был счастлив! — яростно прошептал Гарри. — Сейчас то я знаю, Гарри, — почти плача, произнесла Роксана. — Я доверяла Дамблдору, когда он сказал, что у тебя будет настоящая семья. Его причины, когда он говорил, что для твоего же блага будет пожить некоторое время в магловском мире, звучали убедительно. Ни кто не стал бы искать тебя в магловском мире. И почему меня должна была интересовать любовь твоей тёти? Позже, когда ты пошёл в Хогвартс, появился Драко Малфой с запланированной помолвкой, сначала на Дафне, а потом и на Астории. Ты должен знать, что Сайрус никогда не знал об этом контракте — и он по прежнему ничего не знает — поэтому, он и планировал помолвить Драко и Дафну. Ещё до того, как у меня появился шанс все объяснить, Дафна ясно дала понять, что она думает обо всем этом. Я колебалась слишком долго, я не знала… Гарри, я действительно сожалею о том, что случилось и том, как я себя повела. Пожалуйста, прости меня за то, что — несмотря на боязнь за своих детей, не смотря на доверие к Дамблдору — я предала доверие твоих родителей. Я хочу исправить всё, что я сделала. Я не ожидала, что твоя тётя окажется такой. — Ты знала её? — Твою тётю? Да. Твоего дядю? Нет. Я встречалась с ней несколько раз и по тем коротким встречам было крайне тяжело сказать, что она будет обращаться с тобой подобным образом, что будет использовать тебя, как домового эльфа, не любимого домового эльфа, надо добавить. — Роксана тяжело вздохнула и хлюпнула носом. — Петуния очень сильно любила твою маму. — Гарри фыркнул в неверии, но Роксана уверенно кивнула головой. — Правда. Ты бы видел её на похоронах твоей мамы. Она была полностью опустошена и сломлена. Я знаю, что между Лили и Петунией было несколько серьёзных споров, но тем не менее, она не прекращала любить её. Я думаю, что Петуния почувствовала опустошение и предательство, когда Лили поехала в Хогвартс одна. Знаешь ли ты, что Петуния тоже хотела поехать? Твоя мама однажды рассказала, что она даже писала письмо Дамблдору с просьбой о зачислении. Петуния? В Хогвартс? Гарри уставился на Роксану широко открытыми глазами. Неприемлемо, невозможно. — А затем твоих бабушку и дедушку убили. Петуния возложила вину на Лили и та приняла обвинения. Ты знаешь, Гарри, — продолжила Роксана с лёгкой улыбкой, — эту тенденцию винить себя во всем плохом, что случилось, ты явно унаследовал от своей мамы… Явно не от отца. — Некоторое время Гарри свирепо смотрел на неё, но прежде чем у него появилась возможность спросить, Роксана продолжила: — Возможно, Петуния винила тебя в смерти Лили. Это конечно не так, но её в какой-то степени понять тоже можно. Твоя мама была последним членом её семьи, её потеря слишком сильно ударила по Петунии. И с такой свиньёй в качестве мужа для неё стало относительно легко наказывать тебя за её потерю. Я не оправдываю всё то, что она сделала — это не может заслуживать ни какого прощения. Но я могу только попытаться понять, как она стала такой. Ей действительно следовало любить тебя.***
Настоящее Как долго я сижу здесь в полном молчании? Подумал Гарри, вздрогнув, когда стул заскрипел по полу. Как долго они… Как долго Дафна ждёт реакции, хоть какой-нибудь реакции? — Простите меня, — вставая со своего места, прошептала Дафна. Она направилась к выходу с каждым шагом убыстряясь. Свирепость во взглядах Гермионы и Невилла десятикратно увеличилась. Сотни мыслей проносились в голове у Гарри, когда он наблюдал, как его подруга… Его девушка?.. Убегала прочь. Очевидно, она восприняла его молчание не верно, она подумала, что он злится на неё также, как он злится на её мать. Но она ошибалась в своём предположении, ох как же сильно она ошибалась. Он много размышлял о событиях прошлого вечера. Но его мысли в основном вращались вокруг слов Роксаны касательно его родителей, Петунии, Сириуса и Дамблдора, а не контракта. Пункты контракта на долго вылетили из головы. Да, он был зол. Да, он хотел бы узнать о нём раньше. И даже больше, он бы предпочел, чтобы ни его родители, ни бабушка с дедушкой никогда не соглашались на такого рода глупости. Но она рассказала ему. И они нашли лазейку. Доводы Роксаны о том, чтобы они узнали друг друга по лучше, звучали разумно. Сейчас, он доверял Дафне… Их отношения так сильно изменились с прошлого лета. Они найдут решение. Он не знал сейчас, хочет ли он жениться на ней, но по крайней мере, у него было несколько лет, чтобы выяснить это. И определённо, он не был зол на неё. Волны её обиды наполнили комнату, вынуждая Гарри действовать. Он побежал за ней и догнал её в тот момент, когда она пыталась открыть дверь. Он был потрясён, увидев, что по её лицу текут слезы. Она изо всех сил пыталась подавить всхлипы, силилась открыть дверь, не смотря на его хватку. Не говоря ни слова, он крепко обнял её. Некоторое время она сопротивлялась, бормоча что-то неразборчивое. Затем, она бросила сопротивлятся и обмякла в его объятиях. Слегка неловко, Гарри начал поглаживать её по спине. По крайней мере, Невилл и Гермиона перестали свирепо глазеть на него. Лицо Гермионы смягчилось, а Невилл одобряюще кивнул головой. — Я не хочу, чтобы… Не хочу, чтобы вчерашний вечер что-то изменил в наших отношениях, — мягко прошептал Гарри ей на ухо. — Я не сожалею о поцелуях после бала. И вчера… Я хотел спросить тебя… Не хотела бы ты стать моей девушкой? — Дафна на мгновение напряглась, но Гарри продолжил поглаживать её, обняв ещё сильнее. — Я только ни как не мог набраться смелости, чтобы спросить тебя. И после разговора, я не был уверен… Хотела бы ты… — Да. Гарри ослабил объятия и сделал шаг назад. — Да? — Да, — Дафна слегка улыбнулась, поспешно пытаясь смахнуть слёзы. Гарри остановил её, достал носовой платок и нежно протер её лицо. — Ты действительно хочешь этого? А как же контракт? — прошептала Дафна. Гарри убрал носовой платок и провёл руками по ее щекам: — Мы найдем выход. Давай через три года посмотрим если ты все еще будешь думать… Что согласиться быть моей девушкой… Хорошая идея, то тогда мы и поговорим. — Хорошо, — прошептала Дафна. Внезапно, она улыбнулась. — Определённо, ты проводил слишком много времени с Гермионой в прошлом. — При чём здесь это? — слегка смущённо спросил Гарри. — Потому, что у тебя стали появляться отличные и разумные идеи, — улыбнулась его девушка. Моя девушка, подумал Гарри с всё возрастающей радостью. — Ты же знаешь, что те отличные и разумные идеи, которые у меня появляются время от времени — мои собственные, — надулся Гарри. — Ты же знаешь, — язвительно заметила Гермиона, её присутствие напрочь вылетело из голов молодой пары, — после того, Гарри, как ты спросил её и она сказала да, то третьим, что ты должен сделать, так это поцеловать её. Гарри сильно покраснел и кинул на Гермиону убийственный взгляд. — Видишь, — мягко засмеялась Дафна, — отличная и разумная идея.***
Накануне вечером — А мой отец? — неожиданно спросил Гарри. — Как Петуния чувствовала себя, находясь рядом с ним? Роксана вздохнула и беспокойно взглянула на Гарри. — Гарри… Твой отец, — она колебалась, — находиться рядом с твоим отцом было немного трудновато. В начале, он был… Нет, не вежливо будет сказать так, я боюсь, он был настоящим придурком. До его шестнадцатилетия было не легко полюбить его, ни мне, ни твоей маме, не говоря уже о Петунии. По счастью, она встречалась с ним несколько раз, но и тогда, он не произвёл хорошего впечатления. Я убеждена, что Петуния думала, что он плохо влияет на Лили и она плохо относилась к ним, как к паре. Так как, ты очень сильно похож на него, то я полагаю, твоя тётя перенесла часть неприязни на тебя подобно тому, как это делали другие. — Подобно Снейпу, — усмехнулся Гарри. — Да, подобно Северусу, — согласилась Роксана. — Я слышала об этом и то, как он обходится с тобой, это не приемлимо. Нет, это слишком ничтожно: его поведение было и остается отвратительным и совершенно не профессиональным. Но ты должен знать, что у него есть свои причины ненавидеть твоего отца, почти также сильно, как и Сириуса. Гарри свирепо глянул на неё. Как она может оскорблять память его отца и говорить подобное в отношении крёстного? Сириус был единственным, кто послал её на Тисовую улицу, чтобы спасти его. — Гарри, ты обожаешь отца и Сириуса. Ты любишь их и это правильно и оправданно. Но ты должен понять, что все люди меняются, когда становятся старше. Мы зрелые, мы опытные, мы научены горьким опытом. В молодости, Джеймс и Сириус были беззаботными, безрассудными и высокомерными. Они были чрезвычайно умными и талантливыми, и на их беду, они знали об этом. Они без сомнения разыгрывали всех и выпендривались при первой же возможности. Если ты не веришь мне, — продолжила она, — подумай о следующем: Джеймс пытался стать парнем Лили, начиная с третьего курса. Почему она каждый раз говорила нет, почему она каждый раз отклоняла его приглашение в Хогсмид, и почему она уступила только на седьмом курсе, после четырёх лет ухаживаний? Оба некоторое время хранили молчание, и наконец, Гарри прошептал: — Потому, что он повзрослел? — В точку, — согласилась Роксана. — Он повзрослел. Каким-то образом — я точно не знаю, когда и какие были на то обстоятельства — он начал понимать, что Лили хотела иметь более зрелого парня, более сострадательного, кого-то, кто охотно желал и мог учиться, кого-то, кто мог возложить на себя ответственность. Он изменился, он изменился настолько, что к концу нашей учёбы, я начала сожалеть, что отказалась выйти замуж за него. Да, Гарри, в конечном счёте, я полюбила твоего отца. Возможно, это нельзя было назвать любовью, но я испытывала сильную симпатию по отношению к нему. Он был умным, красивым и любил порисоваться. И он без остатка любил только тебя и твою маму. Я думаю, что за последние два года, твоя мама была очень счастлива с ним. В конце, он стал тем мужчиной, кого ты представляешь себе, кого ты любишь и обожаешь, но поверь мне, он не всегда был таким. — Я похож на него? — колеблясь, спросил Гарри. — В каком-то смысле, да. И я не имею в виду не ваше сходство или ваши таланты в полётах. Ты определённо, часто безрассуден, слишком не осмотрителен в своих действиях и ты имеешь склонность действовать, а потом уже думать или обращаться за помощью. Но в тебе есть стороны, которые даже больше напоминают твою маму. И я не только имею ввиду большие успехи в чарах — Лили была более талантлива в них, чем в трансфигурации — в ней блистал Джеймс. Ты охотно прислушиваешься к своим друзьям. У тебя есть сострадательная часть, что как и твою маму за частую приводит к губительным последствиям. Я совершенно уверена, что ты бы никогда охотно не ранил кого бы то ни было, и следует тебе сделать это случайно, так сразу ты начинаешь себя винить в этом и чувствуешь себя отвратительно. В первые годы, это была одна из серьёзнейших ошибок мародёров. Хотя у них была очень сильная связь и они совершали восхитительные поступки вместе — особенно, что касается Ремуса — но они никогда не вели себя так по отношению к кому бы то ни было ещё. Ты можешь думать, что это смешно, подшутить над кем-то, ты думаешь, что этот кто-то заслуживает это. Но ты действительно полагаешь, что цель шуток чувствует тоже самое? Как бы ты себя чувствовал, если бы кто-то постоянно раздражал тебя, шутил над тобой и беспокоил тебя? Мародёры любили шутить над слизеринцами. Они были крайне изобретательны и редко сталкивались с серьёзными последствиями. Один вечер отработок, по крайней мере, в глазах пострадавших, не было достаточным наказанием, а ведь пострадавшие должны были столкнуться с последствиями шутки, которые продолжались, бывало, неделями. И определённо, такое наказание не могло научить Джеймса и Сириуса, что вести себя так плохо. Даже Минерва мягко относилась к ним. Она никогда не походила на Северуса в фаворитизме, но как и большинство учителей, она имела тенденцию прислушиваться к словам гриффиндорцев и считала, что худшее связано со слизерином. Да, за частую такое поведение было оправданным — ведь слизеринцы далеко не невинные агнцы — но когда это продолжается долгое время — это приводит в уныние, особенно, когда каждый учитель полагает, что ты виновник только потому, что ты принадлежишь слизерину. И Дамблдор всегда покровительствовал мародёрам. Он даже иногда отменял некоторые жёсткие наказания Минервы. Возможно, при помощи них, он снова чувствовал себя молодым. Это покровительство заходило так далеко… Роксана оборвалась по середине фразы. Некоторое время Гарри ожидал продолжения, но затем решил поторопить Роксану: — Так далеко… — Я… Я не знаю, следует ли мне рассказывать тебе. Это касается твоего отца и в особенности, Сириуса и Северуса. Не я должна рассказывать тебе об этом… Возможно, тебе следует спросить Сириуса об… Об инциденте в Визжащей хижине. — Расскажет ли мне он правду об этом? — Возможно, нет, — вздохнула Роксана. — Он был виновником случившегося и это крайне не легко, жить с такой виной, принять её — особенно, если учесть, что он никогда не понимал, что нужно принимать ответственность за свои поступки. — Эй-эй-эй, — прервал её Гарри. — Разве ты забыла? Двенадцать лет в Азкабане… Определённо, он… — Нет, — прервала его Роксана. — Азкабан был ужасной ошибкой, но это было не последствием того, что он сделал. Он был отправлен туда из-за предательства Петтигрю. Он более чем отплатил за всё, за эти двенадцать лет, за каждое мелкое нарушение, за каждую шутку и оскорбление. Но они не сделали ничего для того, чтобы он вырос. У него всегда было извинение: я здесь из-за предательства. Сириус никогда не вынужден был сталкиваться с последствиями своих шуток, беззаботность поступков и раздражающего поведения по отношению к девушкам. Ты знаешь, есть простой способ воспитания детей и домашних любимцев: сделай что-нибудь, и тот час получи наказание, свяжи поступок и наказание. И более важное: получи объяснения, что ты сделал не так, и почему это было не правильно. Все эти двенадцать лет, он не был свободным взрослым, все эти годы у него не было шанса взаимодействовать с другими взрослыми, они отказали ему в шансе повзрослеть. Я опасаюсь, что он до сих пор не может осознать неправильность тех своих действий. Я уверена, что он никогда не извинялся перед Северусом. Возможно, он извинился перед Ремусом, но не перед Северусом. В последний раз, он по прежнему назвал его нюниусом. Я уверена, что он был бы замечательным большим братом, что-то на подобие близнецов Уизли, но он не готов стать отцом, по крайней мере, сейчас. — Мои родители думали иначе. — Нет, не думали… Если только частично. Твой отец… Да. Сириус был его лучшим другом и был в хороших отношениях с родителями Джеймса. Но твоя мама никогда не хотела, чтобы он воспитывал тебя. Она бы предпочла, чтобы ты вырос в Лонгботтом меноре с Невиллом в качестве твоего брата. Она ведь не могла быть права в суждении о Сириусе? Всё его нутро восставало от мысли, что Сириус мог сделать что-то не так. Он называл его нюниусом. Это же было смешно, не так ли? Снейп заслужил любую шутку, которую с ним провернули. Но тогда… — Что он сделал с ним? Роксана задумчиво взглянула на него. Не она должна была рассказывать об этом, но он заслуживал знать, заслуживал понять. — Хорошо, я расскажу тебе. Но пообещай мне, что ты спросишь об этом Сириуса и попросишь его рассказать тебе его точку зрения на то происшествие. Я конечно не знаю всех деталей того инцидента. Я только хочу заставить тебя подумать об этом, подумать об обоих сторонах и понять, что каждое действие влечёт за собой последствия. Редко это так просто. — Гарри согласился и Роксана продолжила. — Северус вырос в неблагополучной семье. Я не хочу тебе много рассказывать об этом, но ему действительно было не сладко в родном доме, даже по сравнению с твоей жизнью у Дурслей. У него был только один друг… Лили. — Он дружил с моей мамой? — Да, ещё до того, как они познакомились с Сириусом и Джеймсом, они были друзями. Насколько я знаю, они были очень близки друг к другу. Но всё изменилось, когда они приехали в Хогвартс. Лили стала гриффиндоркой, а Северус слизеринцем. У обоих появились друзья на своих факультетах. В случае Северуса, это были больше компаньоны и союзники, чем друзья, таков обычай на слизерине. Обе стороны пытались разлучить их, оба факультета пытались убедить их придерживаться только своих. Возможно, они могли бороться за их дружбу, и в начале, твоя мама пыталась сделать это. Но эти границы факультетов были слишком сильными тогда, особенно, в кругу слизеринцев, ты должен был столкнуться с тяжкими последствиями, если ты не принимал одного из самых главных правил: придерживайся своих. Мародёры постоянно досаждали ему. Определённо, он был слишком плох и отвечал им, как только мог. Но их было четверо против его одного. Возможно, он думал, что если он будет злобным, то они позволят ему жить в покое. Я не знаю, я не могу знать, что он чувствовал тогда, я ведь никогда не дружила с ним. По началу, твоя мама пыталась защитить его, но от этого становилось только хуже, шуток становилось только больше. Каждый раз, каждая её заступка служила поводом подшутить над ним дважды. Спустя некоторое время, они стали отдаляться. Они проводили вместе всё меньше и меньше времени, были только вежливы по отношению друг к другу. Но по прежнему мародёры делали жизнь Северуса несчастной, особенно, на их шестом курсе. Летом перед шестым курсом, у Северуса умерла мама. Ему нужно было сострадание, ему нужна была Лили. Но Джеймс и Сириус делали всё, что было в их силах, чтобы разлучить их. Неоднократно, они позорили его перед всеми студентами. Эти унижения было слишком тяжёло пережить шестнадцатилетнему юноше. Его близкие друзья, особенно Люциус, уже закончили школу. Он был один. Северус стал очень злым и отвечал им мерзкими оскорблениями и проклятиями. Он даже стал оскорблять твою маму. Возможно, он чувствовал, что она предала его, и хотел, чтобы она перестала защищать его. И Лили… Был там особый случай. Сириус и Джеймс высмеивали Северуса перед глазами большого количества студентов, и высмеивали подлым образом. Он не мог ничего сделать им. Лили пришла к нему на выручку, как всегда, пытаясь защитить его, но перебранка вышла из-под контроля и, обменявшись несколькими проклятиями, он назвал твою маму… Грязнокровкой. — Гарри прошипел что-то невразумительное, Роксана же уныло кивнула головой. — Это была всего лишь его гордость, всего лишь жалкая попытка сохранить остатки гордости, и он пожалел о сказанном тот же час. Но твоя мама так никогда и не приняла его извинений. Неделями, он пытался выпросить прощение, но она оставалась сердитой. Возможно, она хотела прекратить с ним всякие отношения и надеялась, что из-за этого ему также перестанут докучать. Ни до, ни после, она не была злопамятной. Я не знаю её причин. Затем, спустя несколько недель, Сириус придумал очень, на его взгляд, смешную шутку, которую он захотел провернуть над Северусом. Я только знаю об этом, поскольку читала его карточку, когда помогала мадам Помфри в медицинском крыле. Нет, это было не правильно с моей стороны, Гарри. Ты не должен рассказывать ей об этом, хорошо? — Гарри утвердительно кивнул и со вздохом, Роксана продолжила свой рассказ. — Ты знаешь, что во время полнолуний Ремус находился в Визжащей хижине, основной вход в которую охранялся дракучей ивой? — Да… Мы были там… Рон, Гермиона и я. Там мы впервые повстречали Сириуса в человеческом обличии, там мы обнаружили Петтигрю. — Понимаю. Хорошо, ни кто не должен был знать об этом, ни кто не должен был быть там вместе с ним. Но однажды, Сириус послал Северуса в хижину. Гарри побледнел. — Это… — Опасно? Ужасно? Неосмотрительно? Да. Северус давно и безуспешно пытался выяснить куда пропадает Ремус во время полнолуния. И вот однажды, в присутствии Северуса, Сириус проговорился о том, где и когда будет Ремус, и как пройти мимо дракучей ивы. Он последовал за Ремусом, он нашёл его там — уже превратившегося в оборотня. — Тихим шёпотом, Роксана пояснила. — Он выжил только потому, что Сириус рассказал об этом Джеймсу. Твой отец помчался в хижину и спас Северуса. Но Северус… Он был потрясён… И в ярости. Он считал, что Ремус и Джеймс это были части одной шутки, и что Джеймс спас его только потому, что хотел защитить Ремуса. И ещё была вторая часть, о которой Сириус не подумал: что случилось бы с Ремусом? Как бы он отреагировал, чувствовал себя, если бы узнал, что убил кого-то? — Они бы отправили его в Азкабан, — со слезами в глазах прошептал Гарри. — Совершено верно. Но в первую очередь Ремуса бы сломала его совесть. Он один из самых добрых людей, которых я когда-либо встречала. Знание того, что он убил кого-то, уничтожило бы его. За прошедшие десять лет, из-за боязни ранить кого-то, он никогда ни с кем не встречался. Я уверена, что этот инцидент только усилил его опасения. Последующая за этим тишина была гнетущей. В конце концов, именно Дафна задала крайне важный вопрос: — Что случилось после всего этого? Что случилось с Сириусом? Гарри выглядел изумлённо, когда услышал простой ответ: — Ничего. Роксана пожала плечами: — Хорошо, не совсем — ничего. Он получил отработку, месяцы подходящей отработки. Но по сравнению с почти разрушенными двумя жизнями — это было ничто. Сириуса следовало исключить из Хогвартса за то, что он сотворил, а не только мягкое наказание. Я явственно вижу руку Дамблдора в этом вопросе. Я не могу принять того, что даже Минерва позволила бы ему легко отделаться. Это было тяжело принять: если её история была правдивой, а Гарри был полон решимости спросить об этом у Сириуса, то это был очень плохой поступок, который должен наказываться куда как суровее. — Ты знаешь, Гарри, Нарцисса Малфой однажды рассказала мне, что этот случай стал причиной, по которой Северус решил последовать за тёмным лордом. Я не знаю, права ли она, но я уверена, что этот инцидент и отсутствие наказания было переломным моментом в его жизни. Он уже и так склонялся к тёмной стороне, частично из-за влияния Люциуса. Но тот момент стал решающим для того, чтобы сделать серьёзнейшую ошибку. Его собственная склонность, влияние Люциуса, и толчок Сириуса, какая из этих частей оказали своё влияние? Северус, определённо, большую часть времени — жуткий мерзавец. Он гордый, саркастичный и он охотно оскорбляет всех вокруг. Это одна из причин, по которой он мне никогда не нравился, даже в школе. Но немного людей поворачивались к тьме по своей собственной воле. Подумай о твоём кузене Дадли. Он свинья, не так ли? Но сколько в этом его вины, и как много в этом влияния его отца и как он воспитывался? С другим отцом, имея другое детство, рядом с тем, кто показал бы ему, что такое хорошо, а что такое плохо… Не думаешь ли ты, что он мог бы быть совершенно другим парнем? Злой ли на самом деле Дадли или это просто плохое воспитание? — У него есть злобные наклонности, но дядя Вернон оказывает плохое влияние и является плохим примером для подражания. И он никогда не пытался воспитывать его, — ответил Гарри. — Я полагаю, ты мог бы сказать тоже самое и о Северусе. У него есть злобные наклонности, но у него есть также хорошие черты. Слабая депрессивная мать и жёсткий, вечно оскорбляющий отец, определённо, это были не самые лучшие условия для его детства. Некоторые люди даже не смотря на такие условия становятся хорошими людьми. Примером таких людей можешь служить ты. Но ты должен понимать, что ты особый случай. Многие повернулись бы ко злу после десяти лет жизни с Дурслями. Что делает его поведение столь ничтожным. Мы никогда не узнаем, последовал бы Северус за Люциусом без мародёров, но определённо, они сыграли решающую роль. Тогда, в хижине, он почти умер. Шестнадцатилетний парень чуть не погиб, чуть не был разорван на части злым оборотнем. И после этого, директор осмелился приказать ему хранить молчание, вынудил его не говорить ни кому о случившемся. Без медицинской карточки, без Нарциссы Малфой, я бы никогда не узнала об этом. Возможно, я не права, возможно, я упустила какие-то важные детали. Но если я права, то у Северуса есть все причины ненавидеть, по крайней мере Сириуса. И после пяти лет вынужденных оскорблений и шуток Джеймса, его ненависти и отвращения, определённо, у него не было причин верить, что это не было частью… — Она угрюмо посмотрела в глаза Гарри. — То, что сделал Сириус — это преступление. Это не было, как выразился директор, просто шуткой.