Палая листва

Сквозь росчерки инея внезапно окружившей зимы, Марион видел алогрудых птиц. Сплетение серебряных стрел высвечивало их своим холодным звоном. Хотелось протянуть руку, коснуться живого, горячего огня, но пальцы упирались в стекло. За ним мелькали фигуры: то причудливые игрушки из кабинета отца, то крутящиеся дедовы часы. На плечи легли чьи-то жесткие руки. Он дернулся, раз, другой, и картинка начала рассыпаться. Исчезло стекло, исчезли птицы. Остались только темные, затянутые густым подвальным запахом коридоры. Марион знал, что ему нужно разыскать выход и тех самых птиц, непременно тех самых!, но чем больше он метался по лабиринтам, тем дальше уходил от своей цели...по крайней мере, так казалось. Тьма, духота, сырость, и никаких, даже самых крохотных всполохов, никакого огня, никаких алогрудых птиц... Кто-то дул в лицо. Откуда в подземных пространствах взяться ветру? Но он был. Ветер, осыпающий его серебристыми снежинками. Или снежинки слетали с его собственных губ, сдутые теплым чужим дыханием?.. Птицы, где-то там были птицы... -Тсс-с...лежи тихо. Тебя пока лучше не шевелиться, - прозвучал мягкий голос. - Ох и напугал ты нас, святой отец. Марион заморгал. Голова кружилась, кровь стучала в висках. По волосам его мягко поглаживала холодная легкая рука. -Дэн... -Тихо-тихо. А то няня Гетти меня погонит. -Мы где? Комната была незнакома юноше. -В лазарете. В больничном крыле. Ты почти пять дней был без памяти, святой отец. И если ты не замолчишь... - из мурчащего голос Даниэля стал угрожающим. Юноша с облегчением выдохнул, перевернулся и провалился в сон. В то утро Даниэль испробовал все известные и неизвестные ему методы возвращения безумцев, пока, наконец не сдался и не помчался к настоятелю. Вероятно, его отец никогда не поступил бы так, боясь скомпрометировать себя - он всегда учил сына хитрости и гибкости. Но мальчику было всего девятнадцать, и ему еще не случалось терять любовников после первой же ночи. Мариона перенесли в больничное крыло. Отец Виконтий, в прошлом врач, диагностировал у него нервную горячку с открывшимся бредом. Послушника поили травами, делали кровопускания и холодные обтирания. Даниэль настоял на том, чтобы ему позволили ухаживать за другом и сменять няню Гетти. Ночи он вместе с ней проводил в лазарете, помогая обтирать друга и поить рисовой водой с бульоном, а днём приходил после уроков. Марион то бредил, то затихал. Его мучили кошмары, и, когда они оказывались наедине, Даниэль нырял к другу под одеяло, обнимал его, разминал тело и поглаживал, изо всех сил стараясь вернуть послушника в мир чувствующих, думающих и живых. Впервые в жизни маленький демон всерьез использовал свои таланты и всерьез боялся, что ничего не получится. И впервые в жизни он мог гладить Мариона по волосам, обнимать, целовать в виски, не смущаясь и не думая, как оправдать свою глупую сентиментальность. Определенно, смущать, заигрывать и даже пороть святого отца было проще, чем позволить себе такое выражение чувств. После того, как Марион впервые осмысленно заговорил с другом, а затем уснул мирным, глубоким сном, Даниэль долго мысленно благодарил все небесные и земные силы, что помогли ему. Но на следующий день демоненка ожидал сюрприз. Он спешил в больничное крыло с букетом переливающихся золотисто-багряных листьев, как вдруг уткнулся в запертую дверь лазарета. Рядом в кресле сидел незнакомый ему священник, с ног до головы укутанный в плед - последние дни начались заморозки - и что-то внимательно читал. -Прошу прощения, - Даниэль улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой, - Могу я навестить своего друга? У меня есть разрешение от отца настоятеля. Страж поднял голову и внимательно поглядел на юношу поверх очков. У него было строгое лицо с резкими скулами и высоким лбом, перерезанным несколькими глубокими морщинами. Несмотря на возраст (Даниэль дал бы ему лет шестьдесят) светлые короткие волосы ещё не тронула седина, а темно-синие лучистые глаза сохранили глубину и ясность, будто принадлежали юноше, а не старику, знавшему много печали. От пристального взгляда демону стало не по себе: казалось, незнакомец видит его насквозь. -Здравствуйте. Вы, должно быть, юный граф Альвийский. А я - отец Иоганн. Я приехал по специальному приглашению настоятеля этой обители. И, боюсь, в ближайшие недели вам не удастся навестить вашего друга. По крайней мере, пока не будет внесена ясность. -Что вы имеете в виду? - напрягся Даниэль, - Мариону хуже? -Нет-нет, не беспокойтесь. Я привез все необходимые современные препараты и провел некоторые процедуры. Сейчас мой пациент спит и, надеюсь, дальше ему будет лучше. -Тогда почему его нельзя навещать? - упрямо нахмурился демон. В темно-синих глазах священника вспыхнули искры. Но он тут же вежливо улыбнулся: -Думаю, нам с вами есть о чем побеседовать, молодой человек. Отец-настоятель гостеприимно выделил мне свой малый кабинет, и сегодня я жду вас на пятичасовой чай. -Хорошо... благодарю, святой отец...- растерянно отозвался Даниэль. Интуиция истошно вопила о приближающейся опасности. "Да что это я?" , - сам себе удивился юноша, - "Никто ничего не знает. А если Мари и проболтался в бреду, так пусть докажут, что это не его глюки. Ну в крайнем случае - отправят домой, тоже мне проблема...пока мне нет 21...", - тело пронзила неприятная болезненная судорога. Стараясь сохранить лицо, Даниэль наклонился, будто хотел поправить язычок ботинка. И тут же выхватил взглядом край белого облачения, спадавшего из-под пледа и изображение пса с факелом в зубах, отпечатанное на записной книжке, лежащей на коленях собеседника. Сглотнув, демон поспешил в свою комнату. "Час от часу не легче", - мрачно думал Даниэль, плетясь за отцом-настоятелем в его приемную. Тот неожиданно пожелал побеседовать с воспитанником раньше сурового гостя и подкараулил у самой кельи. -Пришел перевод от вашей матери, - заметно нервничая заговорил настоятель, когда они оказались наедине, -Деньги на карманные расходы вы можете взять у секретаря, - он мял промокашку в руке, словно не решаясь продолжить. -Как обычно? - с лёгким недоумением уточнил Даниэль. -А? Да-да, у отца Эмиля. Н-да... -Все хорошо, святой отец? Моя мать...здорова? -на всякий случай уточнил юноша. -Вполне. На этот раз она внесла помимо оплаты хорошую сумму пожертвований. И просила меня убедиться, что вы довольны всем и ваша жизнь здесь способствует вашему развитию. Демон мысленно усмехнулся. Зная свою мать, он скорее бы поверил, что она благодарит отца-настоятеля и всю Святую церковь за то, что с ее плеч сняли столь тяжкое бремя. Зато теперь понятны терзания собеседника. -О, моей милой матушке не о чем беспокоиться! Можете передать ей, что я совершенно доволен и этим местом и заботой святых отцов, благодаря которой не только мое тело, но и разум, и душа находят достойную пищу, - Даниэль лучезарно улыбнулся, стараясь почувствовать, не перегнул ли палку. Но старик вздохнул с облегчением: -Рад это слышать! Затем он встал, прошёлся по кабинету. Юноша терпеливо ждал. Наконец настоятель вернулся к своему столу и налил себе воды из графина. -Вот ещё что, виконт. Вы, как я знаю, уже познакомились с отцом Иоганном? Он по первому образованию врач и приехал оказать помощь вашему другу Мариону. У него с собой, как мне известно, новейшие разработки... Гхм... Отец Иоганн занимается серьезными делами и выполняет некоторые важные поручения Святой церкви. Нам крупно повезло, что он собрался нас навестить, - голос настоятеля не давал ни единого шанса усомниться во всеобщем везении. "Плохи наши дела", - понял Даниэль, - "От доминиканцев добра не жди". -И, вероятно, он задаст вам некоторые вопросы. Отец Иоганн может показаться строгим, но он желает добра, и вам, и нам, и всему миру, - продолжал настоятель. "Очень плохи", - утвердился в своих мыслях демон. -... очень важные вопросы. Они важны для Святой церкви и - для судьбы вашего товарища Мариона. Я знаю, вы успели сдружиться за эти годы... Даниэль напрягся, боясь упустить хоть слово. -Вы знаете, честность - великая добродетель...будьте честны, но...я, к сожалению, не могу вам сказать, о чем именно пойдет речь, однако попрошу вас...пусть ваши ответы будут во благо всем. И постарайтесь сделать так, чтобы все были довольны,-настоятель тяжело вздохнул и впервые за все время внимательно посмотрел в глаза воспитанника, - Я стар, но не глуп. Я знаю, что вы предприимчивый молодой человек. Сделайте все правильно. По крайней мере, для Мариона. И для Святой церкви, конечно. Ваши ответы ничего не будут вам стоить. -Я понял, - серьезно кивнул Даниэль, - Я постараюсь, чтобы все были довольны. А если у меня получится, я смогу навещать Мариона? -Надеюсь. Он изолирован по личной просьбе отца Иоганна. Постарайтесь договориться. -Хорошо, отец настоятель. Спасибо, - кивнул Даниэль и добавил про себя - "Договариваться - это я умею...хоть с самим чёртом договорюсь!". Встреча с отцом Иоганном прошла совсем не так, как рассчитывал Даниэль. Он по обыкновению готовился к тонким полунамекам, однако его собеседник оказался человеком обескураживающе искренним. Соблюдя приличия - монах разлил хороший чай по пиалам и предложил гостю тарелку изысканного печенья, он перешёл сразу к делу: -Даниэль-Морис Альвийский, не так ли? Сын лорда Альвийского, из рода, если мне не изменяет память, Сантарра? -Все верно, святой отец, - почтительно кивнул юноша и мысленно чертыхнулся. Его взгляд скользнул по лежащим на краю стола бумагам: “ Верховная Священная Конгрегация Священной Канцелярии ПРЕДПИСАНИЕ ПО ДЕЛУ…” Почти не глядя, отец Иоганн тут же убрал бумаги. -Род Сантарра…несколько веков прений со Святой Церковью…помню-помню… - задумчиво повторил монах, словно и впрямь лично помнил религиозные восстания под руководством Рубина Сантарра, его сожжение, погоню инквизиции за сыновьями и многовековые споры за реликвию и землю… -Моя кровь порочит меня в глазах Господа? Или – в ваших глаза, святой отец? – с легкой усмешкой поинтересовался Даниэль. -Ни в коей случае! – серьезно ответил отец Иоганн, - Однако мне было любопытно увидеть вас. Я много лет назад имел удовольствие беседовать с вашим отцом. Вряд ли вы были посвящены в детали этой встречи... -Мой отец беседовал, - на этом слове Даниэль сделал акцент, - только с одним представителем церкви. И, к счастью, эта беседа была достаточно краткой, чтобы иметь далеко идущие последствия. -Хм… - монах глянул на собеседника поверх очков. Юноша напрягся, ожидая, что он разозлится, но вместо этого отец Иоганн вдруг улыбнулся, - А вы весь в отца, виконт! Наверняка он гордится вами! -Да. И я тоже им горжусь. -Надеюсь, вы сможете повторить это, став хозяином Альвийского графства. Впрочем, думаю, там мы с вами встретимся. -Я надеюсь, святой отец, - серьезно отозвался демоненок. -А теперь – к делу, - лицо отца Иоганна вновь стало строгим. Я хотел бы поговорить с вами о вашем друге Марионе. Отец-настоятель рассказал, как трогательно вы ухаживали за ним... -Морион не священник! Он послушник, и то формально! - поспешно напомнил Даниэль. -Я в курсе его статуса. Видите ли, есть обстоятельства, которые несколько меняют картину. Но это я предпочел бы пока опустить этот момент. Скажите, рассказывал ли вам Морион о неком отце Андриане? Даниэль нахмурился, честно стараясь припомнить. -Боюсь, что нет. -Вы уверены?- отец Иоганн пристально смотрел на него, - Отец Адриан жил в этом месте четыре года и, как мне известно, много времени проводил с мистером Хэлводом. Это было семь лет назад, через год после поступления мистера Хэлвода в школу. -А!-понял Даниэль и едва не зажал себе рот рукой. Но было поздно - его собеседник оживился и чуть подался вперёд, как гончая, взявшая след. -Слушаю вас самым внимательным образом. -Ну...- демон осторожно подбирал слова, - Марион всегда называл его - Наставник. -Характерно для отца Андриана, - почти брезгливо поморщился отец Иоганн, - что же он говорил? -Ничего особенно, - пожал плечами Даниэль, - Как я понял, отец Андриан преподавал Мариону священную историю и что-то ещё из церковных предметов…не очень разбираюсь в этом, что-то из специального цикла. -Так… А как мистер Хэлвод говорил о своем Наставнике? Спроси монах о том, что говорил Марион, и Даниэль дал бы осечку, но тренированный слух вычленил важную формулировку. Как говорил? Да никак! -Мимоходом. Несколько раз. -Должно быть, без особой охоты? – с легким нажимом уточнил отец Иоганн. -Нет, почему? – Даниэль сострил беспечно-удивленное лицо, - Рассказывал, что они в мяч иногда играли – отец Андриан считал, что надо обязательно тренировать тело. Уроки, кажется, интересные были. Ну, возможно, не все. Еще Марион говорил, что отец Андриан иногда строго с ним поступал. На этих словах монах едва заметно напрягся. Цепкий взгляд Даниэля отметил, как дернулась рука, сжимающая перо. “Попал”, - сообразил демоненок, сам не зная, куда попал и как. -В каком смысле – строго? -В угол пару раз его ставил. Хотя Марион не маленький был. -Он сам рассказывал вам? -Да. А что тут такого, святой отец? Это же давно было. Мы посмеялись немного. Не над отцом Андрианом, а так… -Хорошо. Больше мистер Хэлвод ничего не рассказывал? -Не припомню. -Гхм…хорошо, - отец Иоганн снял очки и начал протирать душки, - А вы ведь давние друзья, так? -Нет, святой отец, мы знакомы только три года. Но выбор собеседников тут невелик, - Даниэль растянул губы в грустной улыбке, - приходится дискутировать с Марионом. -И, все ж, вопреки дискуссиям, вы весьма привязаны друг к другу?.. -Отец учил меня ценить достойных соперников и быть милосердным, - ухмыльнулся юноша, едва заметным движением накидывая маску – пусть враг видит его таким, каким хочет видеть, - А Марион достойный соперник. -У вас так много противоречий? -Это неудивительно, святой отец. Вы сами сказали, я – достойный сын своего рода. А Марион – скучный и правильный парень. Отец Иоганн поморщился, помассировал виски, словно разгоняя напущенный демоненком морок, и вновь надел очки. -Я уверен, что вы не просто спорщики, но и отличные друзья. У меня нет оснований считать иначе. -Как вам угодно, святой отец, - Даниэль вежливо склонил голову. -Рассказывал ли Марион что-то, о чем следовало бы сказать на исповеди? -Я не священник, чтобы принимать исповеди, святой отец, - съязвил юноша. А дальше начал болтать, сам не до конца понимая, для чего это делает. Как будто точно знал, что именно желает знать отец Иоганн, и рисовал силуэты внутри кривых зеркал, накинув уже иную маска просточка, -Болтали мы как-то…Но Марион отъявленный зануда, честное слово! Прямо вылитый священник! И болтали давно. -О чем? -Да так. Он рассказывал про кузину свою. Хорошенькую девочку. И о том, что думает о ней иногда ночью… отец Иоганн, - Даниэль поднял на него вдруг ставшие совсем наивными глаза, - А это правда очень плохо, если молодой человек иногда думает о девушке? Марион правда никогда не сможет из-за этого получить сан? Он очень переживал, - голос юноши звучал так проникновенно, будто его самого во тьме одолевали греховные мысли, а в свете – яростные сомнения. От неожиданности монах заморгал, и его голос прозвучал почти мягко: -Нет, виконт, это точно не помешает мистеру Хэлводу получить сан. В вашем возрасте думать о таких вещах вполне естественно, и Господь простит этот грех, если за ним стоит лишь пылкая натура и чистое сердце. -Мне кажется, у Мариона чистое сердце, - искренне сказал Даниэль. -Надеюсь, - задумчиво кивнул отец Иоганн. По его выражению лица сложно было понять, узнал ли он то, что хотел, - Благодарю вас за беседу. -Я был рад оказаться полезен, святой отец, - демоненок вежливо поклонился. Уже у двери его нагнал чуть отстраненный голос монаха: -Если вдруг вы захотите рассказать мне еще о чем-то – можете беспокоить меня в любое время. Вы могли бы оказать серьезную услуг Святой церкви. Даниэль замер, сомневаясь – повернуться ему или взяться за скрипучую ручку. -Видите ли… - продолжал отец Иоганн, - Марион подает большие надежды. Сейчас – особенно. И я ищу не то, что может эти надежды разрушить. Напротив. Мне важно знать о том, что уже могло ему повредить. Возможно – чтобы это исправить и уберечь его. -Что вы имеет в виду? -Отца Андриана подозревают в очень серьезных преступлениях. Мне жаль, что приходится заставлять вас столкнуться с этой стороной Святой церкви, но буду откровенен – отец Андриан не был чист со многими молодыми людьми и одному Богу известно, не навредил ли он мистеру Эшеру, его телу и душе… Недуг вашего товарища имеет психическую природу, и я мог бы сделать больше, знай я наверняка некоторые факты…поэтому, если вдруг что-то вспомните, приходите в любое время. Отец Иоганн говорил так, что знай Даниэль хотя бы малость, он тут же, не задумываясь бы, все рассказал – столько искренности, тревоги и сострадания звучало в словах монаха. Но демомненок действительно ничего не знал. Ему оставалось лишь ошарашенно кивнуть и выйти из приемной отца-настоятеля.