***
— Ну же, задувай быстрее, Дуранте! Мы так никуда не успеем! Маленькая ручка решительно дергает за рукав, поторапливая. Ах да, Вергилию же обещали накупить столько сахарной ваты, сколько он сможет удержать. Его нетерпение объяснимо, но почему же Данте медлит? Он просто стоит и смотрит в пламя шести свечей на красивом, до скрежета розовом торте, и внезапно понимает: это все сон. Маленький ребёнок рядом, комната, огонь, голос матери из-за двери. Но прежде, чем он понимает это, у Вергилия кончается терпение. Свет гаснет.***
Данте моргает и в следующий момент видит перед собой одинокую свечу на небольшом, кривом и чуть подгорелом кексе. Вокруг темень, лицо брата напротив играет причудливыми тенями. Они спрятались в комнате Данте, пока отец с матерью о чем-то громко спорили в холле. Что-то про охоту, про демонов… Но демоны же все только в сказках! — Задувай, Дуранте. Я сделал его специально для тебя, — шепчет Вергилий и усмехается, — Завтра нам опять подарят два разных уродливых торта, но им с моим не сравниться! Увы, в этот момент дверь в комнату распахивается, задувая слабый огонек.***
Картинка вновь меняется на освещенную комнату. Но теперь здесь все: Спарда, Ева, Вергилий, еще несколько мальчишек и девчонок, имен которых Данте не помнит. Слышит только: — Давай! Задувай! Не забудь про желание! Данте поочередно обводит лица присутствующих, задерживаясь лишь на лице брата. Почему на душе вдруг стало так тоскливо? Воздушный шарик с громким хлопком лопается, и семь огоньков перед глазами Данте гаснут.***
Он один. Вокруг промозглые стены приюта, слышится чей-то храп с верхней полки. Перед Данте на потускневшем блюдце одинокая конфета, в которую воткнута обычная, церковная свечка, которая грозит вот-вот потухнуть. Голос брата в голове весело повторяет: «Давай, Дуранте, задувай!». Но горькие слезы душат, текут по щекам и капают на крохотное пламя. Мрак вновь поглощает комнату.***
Следующее видение внезапно перескакивает целое десятилетие. Вокруг знакомые стены, а перед Данте на столе лишь пара свечей и портрет его матери, тускло отражающий их неровный свет. Кое-кто опять просрочил платеж. Внезапно в агентство врывается Леди, громко ругаясь и стряхивая с себя воду: потухшие фитили шипят, цедя дымом.***
На этот раз перед Данте все тот же офис, но вместо Леди здесь Триш. Демонесса хитро улыбается, внося коробку пиццы, в которую по борту неуклюже воткнуто на вскидку восемнадцать свечей. Данте усмехается, но не успевает и рта раскрыть: демонам не нужно приглашение на праздник. Пицца падает, по полу одиноко катятся погасшие детские свечки.***
Надо отдать Патти должное: уместить тридцать восемь свечей на небольшом тортике — искусство. Данте хмыкает и пытается вспомнить, откуда мелочь знает про его день рождения, но тут на периферии появляется Моррисон и картинка складывается. Жаль только, что все это великолепие теперь у Данте на жилетке. Ну хоть не подожгли. Надо осторожнее выбирать слова для маленькой мисс. . . . .***
— Я уже подумал, что ты уснул. — Вергилий недовольно упирает локти в стол. Розовый крем на его губах говорит о том, что брат времени не терял. Данте смотрит на восемь свечей, аккуратно расставленных по кругу и до конца не может понять, проснулся ли он. — Ну же, Дуранте. Задуй чертовы свечи и давай уже нормально поедим. — Вергилий ноет, непонимающе глядя на замешательство брата, после чего накрывает его ладонь своей. — Или сделаем это вместе? Раз… — Два. — Пламя гаснет, но за ним больше не следует тьма.