J-rock на льду

Инцидент, произошедший с парниками из команды Иксов, надолго впечатался в память их тренеров и сокомандников. С того момента прошло уже три дня, но оба парня до сих пор находились в больнице и безумно скучали по льду. Рука у Хидэ стала болеть меньше, но он по-прежнему ничего не мог ей делать. Тоши не мог вставать: его нога находилась в поднятом зафиксированном положении, чтобы сломанная кость лучше срасталась. Оба фигуриста стали плаксивыми: мало того, что травмировались, так ещё нервы и без того были расшатаны. Чтобы скрасить их пребывание в больнице, Хис и Тайджи постоянно после тренировок торчали у них в палате, пытаясь развеселить. Часто захаживали и Ками с Клахой, делясь последними новостями. — Мы сейчас временно приостановили подготовку к Гран-при, ждём, пока вы поправитесь и снова выйдете на лёд, — Ками наклонился к уху Матсумото и зашептал тихо, чтобы Тоши не услышал, — Йошики на тебя рассчитывает, у него есть клевая идея, которую можешь воплотить только ты! — Я? С моей-то больной рукой? — Вот я и говорю: поправляйся скорее, твоего возвращения ждут! Без тебя и без Тоши у Иксов все встало, и они теперь просто тренируются! А мы заморозили подготовку к Гран-при, чтобы поддержать вас обоих! Дверь палаты открылась, и болтовню парней прервал довольно бодрый голос: — О чём разговор, парни? Это зашёл Йошики. Он проезжал мимо и решил навестить подопечных. — О, Йошики-сан, добрый день! — хором ответили фигуристы, — Да вот, о своём, о мужицком болтаем! — Это хорошо, — Йошики с одобрением посмотрел на малисовских парников, — Спасибо, что не оставляете моих ребят, навещаете их… Я не думал, что среди конкурентов есть место дружбе! — тренер прослезился. — Вы что, плачете? — Хидэ с удивлением посмотрел на Хаяши. Йошики быстро вытер глаза рукавом куртки. — Нет-нет, мальчик мой, просто соринка попала в глаз… — врать Хаяши не умел от слова совсем. — Со всеми бывает, — Хидэ сделал вид, что поверил, и тихо, чтобы никто не услышал, спросил у Йошики, что у того за идея проката возникла. — Это Ками разболтал? Ну да, есть мысль, уверен, что тебе понравится. — И что же? — Как ты смотришь на то, чтобы исполнить роль Юлия Цезаря? Матсумото на минуту задумался. — Ойййй… У меня много было ролей, но Юлий Цезарь… Сложно, но можно! Я согласен! — Не сомневался! — улыбнулся Хаяши и осторожно обнял подопечного, чтобы не задеть ему перевязанную руку, — Поправляйся скорее! Тебя когда выписывают? — Скоро, пару дней ещё здесь подержат — и домой! Тоши здесь ещё недели на две задержится… А сейчас простите, я хочу отдохнуть, всю ночь не спал! — Отдыхай, тебе нужны силы. — Йошики поманил пальцем Ками, — Поехали до ледового дворца, Мана, наверное, тебя уже заждался, да и мои ребята меня потеряли. — Да, Йошики-сан, пойдёмте, — Ками встал со стула, — Пока, парни, я ещё зайду! Может быть, даже не один. Хидэ и Тоши помахали обоим руками на прощание. Ками и Йошики скрылись за дверью.

***

На катке всё это время царила тревожная атмосфера. С тех пор, как иксовские парники попали в больницу, лица остальных участников команды погрустнели, не было слышно шуток и смеха. Малисы как могли поддерживали Тайджи и Хиса, но те вообще ни о чем не могли думать, кроме того, что же плохого сделали Гакту Матсумото и Дэяма, раз он сточил носы у них на коньках. Савада несколько раз ловил себя на мысли, что ещё немного — и он либо убьёт Камуи, либо добьётся того, чтобы его отправили в психлечебницу. Однажды он это озвучил, когда навещал сокомандников в больнице, на что они в два голоса стали уговаривать его этого не делать, мол, ну убьёшь ты его, но легче от этого не будет, только себе хуже сделаешь! Малисам тоже было не легче. Они вообще не ожидали того, что случилось. В их головах не укладывалось, как мог Гакт, ранее благоразумный и добродушный парень, совершить такой низкий, отвратительный поступок, практически преступление. Всё чаще в голове у Ками проносилось: «Я так больше не могу! Не могу больше ни дружить с Гактом, ни кататься с ним в дуэте!» Их дружбе давно пришёл конец, но ради сложившейся армии поклонников они катались вместе, хотя только слепой не увидит, что одному из них неприятно общество другого. Стоило Ками увидеть Гакта на исправительных работах подметающим улицу, как он тут же демонстративно отворачивался. Как-то он не выдержал и спросил у Камуи напрямую: — Ну вот зачем ты это сделал? — Что именно? — Гакт упорно делал вид, что не понимает, о чём речь. — Всё ты прекрасно понимаешь, не надо тут врать! — Ками начал сердиться, — Зачем ты сточил носы на коньках Хидэ и Тоши, воспользовавшись отсутствием комиссара и тренеров? Что они тебе сделали плохого? — Да то, что они лучше! Дэяма, хоть и вывозил за счёт работоспособности, всё равно по катанию куда красивее и плавнее! А про Хидэ я вообще молчу! Йошики его всегда нахваливал и выделял, ставил в один ряд с тобой, как Мана сейчас выделяет и ставит Клаху! А я? Так, балласт, взятый из жалости! К Ками и Гакту подошёл Тайджи. Он слышал весь разговор от начала и до конца. — Никогда бы не подумал, что ты настолько желчный и завистливый, Камуи! — сказал он с презрением, — Вместо того, чтобы исправлять свои неточности, совершенствовать свои прокаты, ты пакостишь тем, кто если не во всём, то во многом превосходит тебя! И травмы пацанов я тебе никогда не прощу, Камуи! Никогда! — Всё сказал, Савада? — по лицу Гакта было заметно, что слова Тайджи задели его. — Тай, не продолжай этот разговор, это бессмысленно, ты до него не достучишься! — Ками потянул товарища за рукав, — Поехали к пацанам, Мана дал добро! — Поехали! — отозвался Тайджи и, склонившись к уху Гакта, тихо зашептал, — Мети улицы дальше, и думай над своим поведением. Может быть, тебе исправительные работы хоть немного мозгов добавят, хотя в свете последних событий я в этом очень сильно сомневаюсь! — парень подошёл к Ками, и они двинулись в сторону автобусной остановки. Так прошло две недели. Бинты с руки Матсумото сняли, и врач сказал, что нужно раскачать подвижность кисти. По совету Йошики парень пошёл к Камиджо на беллиданс, и скоро его рука пришла в норму. Тоши всё ещё находился в больнице: перелом был сложным, и его должны были наблюдать ещё три недели. Парень проклинал Камуи, материл его последними словами и корил себя за то, что не проснулся тогда и не остановил Гакта, ведь тогда этих травм бы не было. Камуи, в свою очередь, мало волновала судьба иксовских парников. Он считал, что среди конкурентов нет места дружбе, но на самом деле сделал им гадость из злости. Несмотря на то, что оба иксовских парника, как и все остальные участники их команды, были старше всех Малисов и имели больший опыт, они не растеряли свою прыть. Да и Тоши, в отличие от Гакта, не говорили, что он не особо талантлив и заставит Хидэ топтаться с ним на одном месте. В отличие от Камуи, Дэяма не был завистливым и дополнял своего партнёра, не заставляя того занижать планку. Гакт оказался невосприимчив к критике: судьи, говорившие ему, что его координация хромает на обе ноги, не хватает пластичности и эмоций, не оценивали его, что называется, «с потолка», а говорили по существу и хоть как-то старались помочь ему вывести катание на новый уровень. Ками же напротив, говорили, что он гордость страны, что ему под силу любой репертуар, что он может раскрыться с любых сторон, даже с тех, которые неведомы ему самому… Те же отзывы о своих прокатах слышали и Хидэ, и Клаха, и Тайджи. Всё это взрастило в Гакте комплекс неполноценности, и никто не мог предположить, что всё будет настолько плачевно.