J-rock на льду

Атмосфера, царящая в Ледовом Дворце перед отбором на Гран-при, была неспокойной. Фигуристы практически перестали спать ночами, некоторые из них пили валерьянку горстями. И всё это было не только из-за предстоящих показательных выступлений. После полугода отлучения от льда Гакт снова вернулся к тренировкам, но ему было не по себе. Недавние друзья смотрели на него волками, а тренеры старались лишний раз избегать его взглядов. — Ты что же думал, — спросил у него Хис, — что мы тебя после того, что ты сделал, встретим с распростертыми объятиями? — Да я себя виноватым чувствовал, когда Тоши в больнице оставили, а меня выписали! — Хидэ не помнил себя от негодования, — Я многое мог бы простить, но не этот поступок, который не имеет названия! Камуи опустил голову: злость Иксов была понятна и его уму. Он подъехал было к Газу, но тот отказался с ним разговаривать и просто отъехал в сторону. Гакт злобно хмыкнул, схватил Ками за талию и закружил в поддержке снизу. Тот ловко вывернулся и, недоверчиво посмотрев на партнёра, выдал четверной аксель. Рыжему тоже было очень неприятно: в присутствии партнёра его буквально начинало колотить. Мана заколебался успокаивать и его, и Масаки: он очень переживал за здоровье своих подопечных и пытался всячески их обезопасить. Йошики тоже было не легче: после выписки его ребят из больницы он стал очень беспокойным и, подобно наседке, носился за Хидэ и Тоши чуть ли не по пятам. Парни иногда смеялись с него, но понимали, что это не что иное, как проявление заботы, и были благодарны тренеру за это. Если Гакт пытался распускать руки, то тут же появлялись Ками и Тоши и загораживали собой парней, не давая Камуи подойти даже на пушечный выстрел. За несколько дней до отбора парни как ни в чем ни бывало откатывали свои номера. Тренировка шла как обычно, полным ходом, как вдруг Клаха почувствовал себя плохо. У него сильно закружилась голова и подкосились ноги, и он бы поцеловался со льдом, если бы его не подхватили и не посадили на скамейку. — Я не знаю, что происходит… Чувствую себя как будто в Зазеркалье… — Черт возьми, — голос Матсумото вернул полуобморочного парня в реальность, — Да у него же паническая атака! Ками, вода поблизости есть? — В сумке была… — Давай сюда! Клахе казалось, что его лицо, руки и ноги были словно сделаны из ваты. Он не сразу ощутил, что его обтирают холодной водой, и жадно, словно ему оставалось жить всего лишь несколько минут, вбирал в себя воздух. — Дааа, вот так, дыши глубже… Вооот, уже порозовел, а то бледный как покойник был! — красноволосый выдохнул с облегчением и потрепал приятеля по волосам, — Ты нас напугал! — Что… что это было? — Масаки потихоньку приходил в себя. — Паническая атака. Но с такими стрессами ничего удивительного: Гакт кого хочешь доведёт плюс Гран-при на носу… — Ками рассказал Мане об этом? — Да, рассказал. Будет лучше, если ты пойдешь домой и как следует отдохнешь, а то подобные приступы будут случаться все чаще! Перспектива частых приступов необъяснимого страха не улыбалась Клахе, и парень ушёл домой. Он ещё не до конца пришёл в чувство и боялся, что упадёт где-нибудь по дороге. Ками и Хидэ вызвались его проводить. И началось: Камуи снова встал в позу. — Не, ну это нормально вообще? С этим, блядь, Харуной носятся, как с писаной торбой, а я что должен делать?! И что я вижу: мистер гаремная проститутка решил также оставить партнёра? — Лучше молчи, Камуи! — шикнул на него Матсумото, — В отличие от тебя, Тоши не закатывает истерик! — Это ты лучше молчи, мало, видно, я тебя поколотил! — Рот закрой, Камуи, а то я сам тебя сейчас поколочу, мало не покажется! Клаха, не обращай внимания на этого полоумного, пошли отсюда, нас Ками ждёт! — красноволосый поманил приятеля за собой. — Мана-сама, можете не беспокоиться: с ним все будет в порядке! Йошики-сан, меня сегодня не будет! — Идите уже! — тренеры замахали руками. Гакт аж покраснел от злости. Его партнёр все чаще оставлял его одного на катке, и это не могло не насторожить парня. Мимо проехал Тайджи и на немой вопрос Гакта ответил: «А что ты, собственно, хотел?» Тетсу и Газ тихо посмеивались. Мана заметил, что его подопечные снова отвлекаются от тренировки, и закричал: — Не отвлекаемся! Тетсу, прыгай на Юки, тройное сальто — браво! Газ, заходи на риттбергер! Шикарно! Гакт, поактивнее, ты же не семидесятилетний старик!

***

Выйдя на улицу, Клаха почувствовал себя гораздо лучше. Его голова перестала кружиться, сердце билось спокойно, как будто не его пять минут назад выводили из полуобморочного состояния. Голос Ками вывел его из раздумий: — Эй, ты как? — Лучше, чем было… Я реально думал, что умру прямо на катке! — Давайте не будем о плохом! — вмешался Матсумото, — Болячки, несчастья, Гакт… Оставим это! И погнали до Клахиного дома! Но вместо того, чтобы довести Клаху до квартиры, парни зарулили в ближайшую забегаловку и от души наелись, так как с постоянными залипаниями на катке они иногда забывали даже поесть. И уже в тёплой квартире, сидя за пачкой чипсов и просматривая какую-то старую комедию, Масаки почувствовал, как его клонит в сон. Ками это заметил. — Харуна, ты в каком измерении? — А? Что? — Клаха поднял голову и захлопал глазами, — Я здесь, всё в порядке… — Ага, а сам засыпаешь на ходу! — красноволосый отвлекся от просмотра, — Пойди приляг, мы тебе потом всё расскажем, когда проснешься! — Да всё нормально, пацаны, что вы так разволновались? И спать мне совсем не хочется… — Иди ложись! — Ками и Хидэ рассмеялись. Клаха понял, что противостоять двум наседающим на него приятелям не имеет смысла. Стоило ему только коснуться подушки, как Морфей заключил его в свои объятия. Сквозь сон Масаки слышал разговор товарищей о предстоящем отборе и звук работающего телевизора. — В том, что мы пройдём отбор, я не сомневаюсь! Ну как можно не пропустить ведущих фигуристов на Гран-при? — А ты придумал уже, что будешь в Германии показывать? — Скорее всего, буду балканским шаманом. Тем более, Камиджо-сан сказал, что я классно бы смотрелся на льду в таком образе и с такой постановкой. — Ух ты! Хидэ, тебя что-то на восточную и шаманскую тему тянет! Не боишься, что Гакт снова начнёт цепляться и сыпать нелестными прозвищами? — Сам от себя не ожидал! Не, не боюсь, чего дебилов бояться… И давай не будем про Гакта! А ты сам-то что придумал? — Решил, что буду в роли Чингисхана. — Ну ты замахнулся! Всего обсуждения Харуна уже не слышал. Он спал так крепко, как спит человек после нескольких месяцев бессонницы, и не ощутил даже того, что его прикрыли пледом и поправили подушку. Не услышал он и тихого шепота товарищей: — Ками, давай телик выключим, а то Клаха проснётся… — Давай. И на кухню пойдём, чтобы ему не мешать.

***

Настал день отбора на Гран-при. По его итогам часть команд должна была поехать на соревнования в Дюссельдорф, а те, кто не пройдёт, останутся в Японии. В тот день фигуристы превратились в один сплошной комок нервов: члены комиссии в этот раз оказались придирчивыми и цеплялись за любую деталь. Первыми пришли Малисы, за ними Lareine и Иксы, BUCK-TICK пришли последними. Перед началом прокатов участники всех заявленных команд встали большим кругом и сцепили руки. Это было своего рода поддерживающим ритуалом, после которого уровень стресса немного снизился. Члены комиссии заняли свои места. Первым на лёд вышел Эмиру из ларейновской команды. В спортивных кругах его называли «королём квадов», которых в своём прокате он продемонстрировал аж целых три штуки. Кантилевер после второго квада — и ноги спортсмена очерчивают круг в воздухе, перетекая во вращение. Финальный взмах рукой — и Эмиру уступает Кадзуми. Тот вылетает в центр площадки, и только слепому не заметна его дрожь. Он начал плавно прочерчивать твиззл, но блинский блин! — риттбергер его подвёл: парень приземлился на пятый отдел. Мачи пришёл на отборочный прокат заболевшим и из-за так называемого тумана в голове сорвал свой коронный каскад. После того, как прокаты у Lareine были завершены, члены комиссии начали совещаться, попросив всех удалиться. Они вернулись через несколько минут и объявили свое решение: — На Гран-при в Дюссельдорф едут Эмиру и Маю! Камиджо был на седьмом небе от счастья: в этих двоих он никогда не сомневался. И тут всем стало не до разговоров, так как настал черёд Иксов демонстрировать свое мастерство перед членами комиссии. На лёд вышел Тайджи Савада. Его сильно трясло: бессонные ночи давали о себе знать. Но несмотря на это, он начал мягко прочерчивать твиззл. Разбег — и идеальный каскад тройной флип/двойной риттбергер. Волчок — и из него шикарный бильман. Тайджи завершил прокат и уступил Хидэ. Тот положил руку на плечо друга и вылетел в центр катка. Несмотря на страшную головную боль, красноволосый нашел в себе силы не сорвать свои коронные элементы и добавить в прокат эмоции. Зная о своей проблеме с лутцем, Матсумото всё же решил рискнуть — и не прогадал: четверной лутц, завершающий прокат, был блестящим, без недокрутов, падений и сдвоенности. Вышедший следом Тоши после старой травмы чересчур состорожничал в элементах и, похоже, так и не поборол в себе страх сольных выступлений. У судей возникло ощущение, что прокат был сырым, не до конца доработанным. Завершающий показательные выступления команды Иксов Хироши Мориэ был на удивление собранным и выложился на все 150 процентов, чем приятно поразил тренера, сокомандников и судей. И вот опять члены комиссии попросили всех выйти. Обсуждение было долгим, но вот, наконец… — От команды X-Japan в Дюссельдорф отправляются… Хидэто Матсумото, Тайджи Савада и Хироши Мориэ! Сказать, что Йошики был рад — значило бы не сказать ничего. Он обнял своих подопечных и вздохнул с облегчением: самый волнительный момент для его команды остался позади. Настала очередь BUCK-TICK, и Хисаши Имаи вжался в кресло: в прошлый раз, перед соревнованиями во Франции, его команда была крайне несобранной и Атсуши пришлось отдуваться за всех, и он боялся повторения провала. Но на сей раз такая печальная участь миновала: помимо Сакурая в Дюссельдорф отправили Ютаку Хигучи и Ягами Толла, которые в этот раз собрались с силами и представили вполне достойные прокаты. Завершала отбор на Гран-при Германии команда Малисов. Мане-сама было очень неспокойно: не так давно один из его подопечных перенёс панический приступ, а остальные устали настолько, что потеряли по пять килограммов каждый. К тому же, выходки Гакта только накаляли ситуацию. Первым на лёд вышел Газ. У него был сильный озноб, перед глазами всё плыло, но он заставил себя начать прокат. В процессе парень просто отключил и без того больную голову и откатал мощно, вдохновенно и не допустил ни одного падения. Судьи не удержались и зааплодировали. Гакт, выехавший следом, казалось, не готовился к отбору вообще. Прокат был такой, как будто бы на лёд вышел старик ближе к восьмидесяти: сорванный каскад, вялый твиззл, непопадание в музыку, сдвоенность на акселе… Камуи увидел, что Клаха готовится выходить следом, подошёл к нему и прошипел: — Лучше не зли меня, Харуна, если не хочешь повторить судьбу иксовских парников! — Ты бы помолчал, Камуи! Неужели забыл, как не далее чем полгода назад без полицейского и шагу самостоятельно не мог сделать? — ответил Масаки и, обойдя растерявшегося Камуи, выехал в центр площадки. Судьи не нашли к чему придраться: квады, вращения, шаги были достойны высокой похвалы. Так же было и с прокатами Ками, Кози и Юки: судьи аплодировали чуть ли не стоя. Прокат Тетсу, выступающего последним, был почти идеальным, если бы не сорванный аксель в середине выступления. И вот, наконец, судьи объявили свой вердикт: — Из команды Malice Mizer в Дюссельдорф отправляются Газ, Ками, Клаха, Кози и Юки! На этом отборочный день объявляется закрытым! Счастливые тренеры дали своим подопечным два выходных, чтобы как следует отдохнуть: вылет в Дюссельдорф планировался уже через два дня, а сами пошли отмечать окончание отбора. Эти два дня можно было спокойно набраться сил, чтобы полететь со спокойным сердцем.