Дух праздника

Редкий снежок кружил над улочками Хладберга. Наталь шел по мостовой, и промерзшая брусчатка скрипела под его сапогами. Каждый шаг давался тяжело. На плечах его восседал Эйнеке, и Наталь возносил хвалу всем богам за то, что брат его весит так мало. По крайней мере, он куда легче, чем мог бы весить человек его роста. Выглядели они с братом, должно быть, забавно и глупо... Венец Зимы… Хладбергом целиком и полностью владело праздничное безумие. Спешащие взрослые и шныряющие туда-сюда дети. Песни из-за каждого угла. Сладкое предвкушение грядущей веселой ночи и подарков поутру… Две фигуры – одна верхом на другой – мало кого волновали всерьез. Всё, чего удостаивались братья – это слегка удивленные взгляды некоторых прохожих. Если не считать определенное неудобство, Наталю даже нравилось происходящее. Он сумел без лишних сцен вытащить брата из дома, да к тому же убедил его приодеться в кое-что нарядное. Как бы младший ни ворчал на то, что Венец Зимы — это пустая трата времени и сил, а Наталь — безмозглый идиот, он все же вынужден был одеться в тон празднику. Из-за того, что после ночной охоты сухой одежды у братьев почти не осталось, из-под плаща Эйнеке выглядывала красная рубаха, подпоясанная широким зеленым кушаком. Наталь гордо нес на себе похожего вида тряпки: привычка подбирать почти одинаковую одежду осталась у братьев с детства. - Будем возвращаться от лекаря, праздник во всю разойдется, а мы уже принарядились! - Наталь благодушно нахваливал свою идею с одеждой. В благодарность Эйнеке больно дернул его за волосы, но на большую пакость он, кажется, был пока не способен. Наталь стерпел. Он шел дальше, направляясь к дому лекаря. Теперь все его внимание было сосредоточенно на дороге, ведь мало того, что нести брата на плечах было тяжеловато, приходилось еще и подключать к этому делу мозги и выбирать путь с осторожностью: вывески над входами в торговые лавки и разные забегаловки представляли определенную угрозу для головы Эйнеке. Оба брата как-никак были довольно высоки по людским меркам, и если некоторые засаленные доски Эйнеке в шутку постукивал рукой, то те, что висели пониже, он едва ли не ловил лбом. Наталю то и дело приходилось распихивать прохожих, чтобы кое-кто сверху не сшибся лицом с грязной доской. Когда Эйнеке в очередной раз хлопнул по деревянному кренделю и едва не свалился, Наталь от греха подальше ушел от вывесок к другому краю улицы, после свернул на улочку поменьше, а затем в конце концов завернул в небольшой переулок. Там и людей особо не было, и братца не смущали дурацкие таблички с плохо читаемыми буквами. Идти стало куда быстрее и легче, хоть и появились новые проблемы: в мрачном пустынном переулке как-то сразу поубавилось духа праздника, зато резко выросло количество темных углов. Из-за своей ноши на плечах Наталь не мог нормально разглядеть, что происходит вокруг. Он просто шел вперед, прислушиваясь и надеясь, что успеет проскочить самые темные закутки до того, как на них с Эйнеке посыплются проблемы. Венец Зимы полон сюрпризов. И Наталь, несмотря на все свое желание избежать неприятных встреч, не смог этого сделать. Прямо перед ним промелькнул белый комок и закончил свой полет, врезавшийся в стену ближайшего дома. Наталь растерянно моргнул, но не оглянулся. Пошел дальше, веря, что все это просто случайность и в него никто не целился. Через пару шагов еще один снежок влетел полуэльфу в спину, аккурат пониже восседавшего на плечах Эйнеке. Тогда же брат зашипел и заерзал. Предугадывая намерение Эйнеке (а заодно не давая ему свалиться), Наталь медленно повернулся в ту сторону, откуда и прилетел снежок. Детишки. Пятеро. Все закутанные в теплые одежды так, что толком и не поймешь, где мальчишка, а где девчонка. Двое держались у покосившегося забора какой-то хибары, и в их руках еще были снежки, а значит, это не они кидались в Наталя. Или скорее просто не успели. Еще один человеческий детеныш стоял прямо перед братьями. Кажется, это была маленькая девочка. Лицо ее было замотано в шарф так, что виднелся только покрасневший нос, да зеленоватые глаза, но торчащая из-под шапки косичка выдавала в ней все же девчонку. В руках она держала огромный (не меньше, чем ее голова!) ком снега, и он тоже пока еще не прилетел в Наталя. А вот у дальней части небольшого закутка в здоровенном сугробе копалось еще двое. Один худой и высокий нагребал к ногам снег на новые снаряды. Второй пониже и потолще стоял с пустыми руками и наглейше разглядывал полуэльфов своими маленькими хитрыми глазенками. - Малявки... – как-то даже разочарованно буркнул Наталь. Он ожидал пьянчугу или бродяг, но не горстку сопляков, решивших поиграть с ними в снежки. Этих за обиду и метелить стыдно! - Вы бы снежками со взрослыми не игрались, а то поймают и закопают в сугроб, а там до весны мамки с папками не отыщут! - проворчал Наталь для порядка вещей. Голос его звучал пока вполне добродушно. - А ты сначала закопай, дядя! - прокричал в ответ пацаненок, державшийся у забора вместе со своим другом. Наталь недобро ухмыльнулся – все свое добродушие он вмиг растерял – и напрягся, готовясь догонять наглых детей и заталкивать их в сугроб. Однако легкое потягивание за волосы остановило его. Для большей убедительности Эйнеке шикнул: слететь на полном скаку со спины брата он не слишком-то хотел, да и спор по-прежнему оставался в силе. Наталь расстроено рыкнул, отвернулся и пошел было дальше, но в спину ему снова прилетел снежок. - Ну что же ты не подходишь, чудище? - еще один тонкий голосок разлетелся по переулку. - И с чего это я… - начал было Наталь, одновременно и удивленный, и оскорбленный «чудищем», но… - Морду свою давно видел? - прошипел Эйнеке сверху. Наталь, смущенный и растерянный, нахмурился. Сколько бы ни прожили они с братом среди людей, а Наталь все еще никак не мог привыкнуть к тому, что внешность их несколько… своеобразна по человеческим меркам. Сразу припомнились и слова Вардена. Как он тогда сказал? Сами на нечисть похожи, кажется. Что ж, дело тут было не только в любви охотиться по ночам. Да, картинка перед детишками, должно быть, предстала та еще: двухметровый рост, когтистые пальцы, клыки в скалящихся пастях, глаза с радужками настолько широкими, что за ними не видать и белков, острые уши, проглядывающие сквозь длинные гривы, да еще и – вот чудаки! – один другого на плечах таскает! Что сказать по этому поводу, Наталь не нашел, но и уходить больше не торопился. Теперь ему было мало просто уйти. Применить силу Наталь не мог (да и все еще считал это несколько… зазорным), а потому решил воспользоваться иной методой убеждения: - Детки, вы бы не вели себя, как уроды, а то придет за вами из леса козлоногий бес и развесит вас по деревьям! Видел я тут давеча одного засранца. Его кишками все елки за стеной разукрасило получше всякой гирлянды! Сам видел, как бес, прежде чем ему брюхо вспороть, башку отвернул так, что аж косточки на весь лес затрещали! Хотите, покажу как, а?! - Наталь оскалился, чуть раскинул руки, демонстрируя крепкие и длинные когти. Последние несколько слов полуэльф чуть ли не прорычал для большей убедительности. Один из мальцов – тот, что копошился у сугроба – отшатнулся и выронил только что слепленный новый снежок. Заметно стушевалась и девочка в шарфе, а двое шкетов у забора в нерешительности поглядывали друг на друга. Не растерялся лишь один – полноватый мальчишка. - Сказки все это! - заявил он, горделиво вздернув нос. - Батька говорит, что нет никаких козлоногих в наших лесах! Просто лесорубы там за стеной в шишки упились, вот и стали рогатых бесов видеть! Еще одной особенностью людей, к которой Наталь так толком и не привык, живя среди них, оказалась вот эта вот уверенность в том, что в мире за привычной чертой нет ничего страшнее и опаснее, скажем, пьяного лесоруба. Люди с поразительным упорством отрицают существование чудищ и чудес, покуда не столкнуться с ними нос к носу. Подобное раздражало. Причем, не только Наталя. Впрочем, старший полуэльф слишком поздно заметил, как брата его охватывает праведная ярость. - Сказки, малыш, не на пустом месте рождаются, - тихо и как-то уж натянуто ровно заговорил вдруг Эйнеке. У Наталя же слегка похолодело внутри: он-то хорошо знал, что подобный тон в случае его брата ничего хорошего на деле не сулит. - В них, знаешь ли, пр-р-равда есть! - затянувшаяся гортанная «р» едва не перешла в настоящий рык. Эйнеке еще сдерживался, а Наталю все меньше и меньше нравилась затея продолжать этот разговор. - Враки! - отмахнулся мальчишка. - Зря напугать пытаешься, дядя! - Ты бы так не хрюкал, поросенок, если бы сатиру мозгов через стену перебраться хватило! Ты бы... - продолжил было Эйнеке: голос его становился все холоднее и злее. Наталь знал, что брат его терпеть не может, когда кто-то слишком умничает, а еще старший полуэльф знал, что людские детишки не самые благодарные слушатели. И вот, пока Эйнеке набирал в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить спор с пацаненком, в лицо ему прилетел здоровенный комок снега. Взрыв смеха прокатился по переулку, а сердце Наталя ушло в пятки. Холодный пот проступил на спине. Яростное шипение Эйнеке. Неприятное покалывание на коже. Мгновение, и Наталь уже всем телом чувствовал, как кипят и клубятся вокруг него и брата вихри колдовской силы. - Эйнеке… - обратился Наталь к брату, надеясь, что тот все-таки поумерит свой пыл. Не слишком-то ему хотелось, чтобы в праздник Эйнеке зажарил до хрустящей корочки пару-тройку ребятишек. Как-то отвлечь брата Наталь, впрочем, не рискнул: он не понаслышке знал, почему магов не стоит прерывать во время сплетения заклинания. В том, что Эйнеке действительно колдует, Наталь не сомневался. - А вот драконы поумнее сатиров будут! Наталь невольно дернулся, заслышав шелестящий голос брата. Мысль о том, что Эйнеке сейчас начнет отстреливаться от снежков огненными шарами, его совсем не радовала. По телу пробежала мелкая дрожь. Мышцы от страха стали почти деревянными! Дети не то от зловещего тона мага, не то от упоминания о драконах, не то от раздавшегося за их спинами грохота замерли. Позади них – за самым забором, у которого в нерешительности мялось двое пацанят, стала собираться бледная дымка. Медленно, но верно она обретала четкие линии и цвет. - Обернись! - подсказал полненькому мальчишке Эйнеке, ухмыляясь. Змеиные зрачки. Хищные желтые глаза. Длинная по-лебединому изогнутая шея подняла из-за забора тяжелую клиновидную голову. Багряные крылья закрыли собой хибару по другую сторону ограды. Красная чешуя сверкнула в лучах вечернего солнца, а из широких ноздрей густыми клубами повалил дым. Пасть, способная в один укус сломать хребет лошади, открылась. Между здоровенных жемчужно-белых клыков заиграли язычки ярко-оранжевого пламени. Мгновение молчаливого созерцания чудища толпой ошалевших от страха детишек. Крики или, скорее, панические вопли. Миг спустя малявки в полном составе драпали прочь из переулка, да так лихо, что пятки сверкали! Дракон же взревел и, прежде чем снова стать белесой дымкой, пустил вслед беглецам струю пламени. - То-то же! - фыркнул Эйнеке, а затем его голос утонул в новом внезапном приступе кашля. Наталю пришлось покрепче схватить брата за ноги, чтобы не дать ему свалиться с плеч. Заклятие – иллюзия дракона – удалось, конечно, на славу, но расплата за него… - Ну и зачем это было? - недовольно спросил Наталь, когда приступ кашля стих, и Эйнеке смог снова удобно устроиться на его плечах. Старшему не очень-то нравилось, что его захворавший (а заодно несколько обкуренный) брат растрачивает свои силы попусту. - Вынес бы я тебя, не из арбалетов же стреляли! - ворчал Наталь. - Буду я еще терпеть снег за шиворотом из-за маленьких уродов! - рыкнул в ответ Эйнеке, - К тому же, я – дракон, а дракон неуважения не потерпит! На это вот «я – дракон» хотелось как минимум съязвить. Наталь сдержался. О своей причастности к драконьему роду Эйнеке начал говорить давно. Наталь успел привыкнуть и перестать искать причину столь странного поведения, хотя оно по-прежнему вызывало смех. Немного нервный. - Да это же дети! Они просто играли… праздник все-таки! И… - попытался настоять на своем старший полуэльф, но тут же затих. Краем глаза он заметил, как в переулок вошла стража, и как раз с той стороны, куда удрали перепуганные ребятишки.

***

Дети… Мелкие и мерзкие создания! Эйнеке не особенно понимал, почему чувствует страх перед ними, но он точно знал за что недолюбливает их. Слишком шумные, слишком надоедливые, слишком… слишком проблемные! Завидев стражников, Эйнеке даже не удивился, только выдохнул. Наталь дернулся. Младший без труда уловил смысл этого движения. Он умел понимать брата без слов: сейчас старший явно хотел сбежать. - Не надо, - прошелестел Эйнеке, а для пущей убедительности впустил когтистые пальцы близнецу в гриву. Намотал на кулак пару прядей. Натянул, точно поводья. Наталь недовольно рыкнул, но стерпел. Он не сдвинулся с места, только ощутимо напрягся, когда небольшой отряд из четырех бравых хладбергских стражей подошел ближе. Оставалось шагов двадцать-тридцать. Эйнеке, переняв настрой брата, заелозил, подтянулся, устроился поудобнее на случай, если Наталю все-таки придется спешно скрываться от блюстителей закона. Эйнеке пригляделся к стражникам. Он не слишком хорошо умел определять возраст людей на глаз, но трех стражников он мысленно отнес к категории «постарше». Четвертый же, низкорослый, тощий и до нелепого рыжий (завитки огненных волос так и торчали из-под шлема!), был молод. Про таких, как он, говорят, мол, молоко на губах не обсохло. Эйнеке нахмурился, заметив ухмылку на лице молодого стражника. Заслышал куда более скромные и сдержанные смешки старших. Вид одного довольно рослого полуэльфа на плечах у другого их явно забавлял. К тому же, помимо глупых улыбок, на грубых людских рожах играл еще и румянец. «Они пьяны? Или на улице так холодно?» - Эйнеке украдкой глянул на небо. Стылый серо-голубой начал уступать розовому. До заката оставалось всего ничего. Ветра не было. Он не мог докучать людям: жечь и кусать их своими морозными клыками. С другой стороны, зима, да и Хладберг Хладбергом зовется не зря… Самому Эйнеке, впрочем, холодно не было. Жар… Эйнеке чувствовал его и легкое недомогание, а оттого вид насмехающихся стражников его… раздражал? Нет, уж скорее выбешивал! «Если я раскалю эти котелки прямо на их пустых головешках, они перестанут так по-идиотски лыбиться?» - подумал полукровка, метнув короткий злобный взгляд на шишкоподобные шлемы стражников. Покривился. Отогнал прочь и саму мысль о спонтанном акте насилия, и желание воплотить ее в жизнь. Смирил гнев. Заставил себя думать трезво и здраво. Да, Наталь силен. Он без труда справится хоть с двумя, хоть с четырьмя людьми за раз. Эйнеке в это верил. Еще он верил в собственную силу – магию. Усилие воли и некоторая часть его самого в оплату, а потом людишки (сколько бы их ни было!) корчатся в колдовском огне. Но. Но. Но! Во-первых, магия может взять слишком много, а умирать Эйнеке совсем не хотел. Во-вторых, Наталь, может и справится с четырьмя людьми за раз, только вот одно дело – люди невооруженные и необученные бою, а другое – городская стража. Один пропущенный удар дубиной по морде или же кинжал в бок, и Наталя не станет. В-третьих, закон. Нельзя приехать в чужой город и по праву сильного творить в нем все, что вздумается. Если не схватят, то затравят, как дикого зверя. Не дадут и шагу спокойно ступить! А потом слухи, молва… и вот охотник – сильный и ловкий воин или талантливый маг – становится жертвой! К тому же спор... Спор проиграть Эйнеке не желал, как и не желал он про него забывать. Кто знает, чем там все кончится, реши они с Наталем устроить потасовку среди переулка! Оставить брата – слезть с его плеч – наверняка придется, если завяжется драка! - Квист, сержант городской стражи Хладберга! - представился старший из стражников. Мутные серые глаза, совсем седая борода, сломанный нос. Говорил сержант Квист не слишком уверенно, язык его заплетался, а взгляд бегал, ни на чем толком не фокусируясь. «Все-таки пьян», - холодно заметил внутренний голос. Эйнеке чуть покривился. Сержант Квист тем временем обозначил короткий и неуклюжий поклон. Глуповато хохотнул себе в усы. Остальные стражники тоже не сдержали новых смешков. - Чем я и мой брат можем услужить доблестной хладбергской страже? - поинтересовался Эйнеке нарочито любезным тоном. Сержант Квист открыл было рот, но тот рыжий опередил его. Едва не заржав в полный голос, он спросил: - А чего вы это тут в таком виде ходите, а, нелюди? - особенно явно пахнуло луком и водкой. Кажется, этот стражник был не только самым молодым, но и самым пьяным. Он даже ровно стоять не мог! Эйнеке отчетливо видел, как рыжеволосого покачивает. Впрочем, качнуло и Эйнеке – это Наталь на слове «нелюди» переступил с ноги на ногу. Тихо зашипев, младший покрепче схватился за старшего. Дернул того за гриву, мол, спокойно стой, затем бросил короткий оценивающий взгляд на рыжеволосого юнца. Шибко враждебным тот не выглядел. Скорее глупым и до неприличия веселым! - Да заткнись ты, щегол! Куда лезешь-то? - тем временем осаждал молодого сержант. Оставшиеся двое ржали и фыркали. Наталь все еще переминался с ноги на ногу. Эйнеке дождался, когда ругань главного стражника поутихнет, и сказал: - Мы с братом очень спешим, - голос полуэльф нарочито понизил, заставил его звучать болезненно и слабо, плечи ссутулил, да и рожу понесчастнее состроил. - Нас ждет лекарь. Я… - а вот тут Эйнеке демонстративно закашлялся, поднес свободную руку к губам, - понимаете, я очень болен! Вот даже ходить сам не могу… - Совсем ходить не может! Слабенький! Носить вот на себе приходится! - подхватил Наталь, закивав головой, да с таким энтузиазмом, что Эйнеке пришлось схватиться за него обеими руками, чтобы не соскользнуть. - Но он не чумной и не заразный! Богами клянусь! - вставил Наталь, заметив опаску в глазах людей. Упреждая возможные вопросы, добавил: - У него просто кости болят! «Да стой же ты, скотина вертлявая!» - мысленно ругнулся младший, затем, кое-как удержавшись на плечах старшего (все же выигрывать спор, саданувшись головой о землю, Эйнеке не улыбалось), обратился к сержанту: - Это ведь не запрещено хладбергским законом? - коротко осведомился, попытался улыбнуться. Получилось, впрочем, так себе. Не столько дружелюбно, сколько натянуто, вымученно и зло. Квист, однако, оказался слишком пьян, чтобы заметить это. Он лишь рассмеялся, а затем небрежно махнул рукой в кольчужной рукавице. - Не! Никак нет! Не запрещено! - заверил сержант. - Вот и чудненько! Благодарствую и… - Эйнеке было отправил брата дальше по улице, но молодой стражник его остановил. - Эй, погоди, нелюдь! Не так быстро! - воскликнул он, а затем шумно икнул и залился звонким мальчишеским хохотом. Два других подхватили. Сержант же, оглянув всю эту свору не слишком довольным взглядом, сказал близнецам: - Вы это… погодите! - снова махнул рукой (на этот раз еще более неловко и неуклюже). - Подсобите-ка рыс… ряс… расследованию! - не с первой попытки выговорил он, а после аж раздулся от сознания важности своей работы. - Ответьте-ка на пару вопросов, а там шуруйте к своему лекарю, да поскорее! Эйнеке вскинул бровь. Наталь нетерпеливо вздохнул. - Расследование? - коротко осведомился Эйнеке. - Да тут пару минут назад детишки пробегали, - едва сдерживая смех, встрял молодой стражник. - Прямо с этой улочки выскочили, как кипятком ошпаренные! Что-то там про дракона орали, а наш Квист, желая капитану поглубже лизнуть… - Да завались ты уже! - рявкнул сержант. Вся важность с него сошла, как краска с дешевого плаща в ненастный день. Молодой в ответ лишь ухмыльнулся и пожал плечами. Остальные тихонько хихикали в усы. Морды у них были предовольные! - Господин капитан, - произнес сержант едва ли не благоговейно, - не зря патрули удвоил и смотреть в оба велел! Вот вы ржете, а за стенами чудь какая-то народ живьем рвет и по елкам раскидывает! «Чудь значит?» - хмыкнул Эйнеке. - Знал я тут чудь одну рогатую… - тихонько пробормотал Наталь, но никто его не услышал. - Да байки все это! - воскликнул один стражник. - Сплетни! Тупые, как деревяшки лесорубы вечно чушь несут! - вставил второй. - Бабкины сказки! Наслушаются, а нам потом… - попытался было высказаться третий - тот самый, молодой и рыжий, но не успел. - Молчать, я сказал! - рявкнул сержант, да так громко, что у Эйнеке слегка заложило уши. Полуэльф недовольно поморщился. - Дракона видали? Куда он скрылся? - спросил сержант Квист мгновение спустя. Эйнеке хотел было пошутить, дать волю своему ехидству и выдать что-то вроде: «Да ладно, какой дракон? Разве доблестная хладбергская стража могла пропустить в город такую махину, да еще и незамеченной!». Не успел. Снова голос подал Наталь: - Ха! Знаю я одного дракона! На шее у меня сидит и детишек чуть что кошмарит! - брякнул он. «Нат!» - Эйнеке, вспыхнув, дернул брата за волосы. Тот громко ойкнул. Все четыре стражника недоуменно уставились на полуэльфов. - В смысле? - все же спросил сержант. Закон… Убегать от стражи не очень-то законно! И сулить это может некоторые… проблемы. Эйнеке выдохнул, спешно собираясь с мыслями. Объяснять свою причастность к дракону не хотелось. К тому же это бы привело к признанию в стиле «Я вообще-то маг, а мой брат - идиот». Люди и магия… никогда не знаешь, где в тебя за такое камнем кинут, а где в покое оставят и десятой дорогой обойдут. Разговор, так или иначе, предстоял бы долгий, и про спор можно было забыть… - Беги, Нат! - скомандовал Эйнеке. Наталь, ни мгновения не колеблясь, подчинился. Он сорвался вперед. Тяжелые шаги, лишь чуть-чуть приглушенные снегом, огласили улицу. Топота погони Эйнеке не услышал. Оглянулся через плечо. Все еще недоумевающие стражники провожали братьев взглядами. Лишь когда они с Наталем скрылись за углом, Эйнеке услышал громкую ругань сержанта. «А может, все обойдется?» - проскочила в уме шальная мысль. В конце концов кто поверит четырем пьяным обалдуям, что в городе завелся дракон, и он – тощий полуэльф, разъезжающий верхом на брате, – может быть причастен к такой чуди? К тому же праздник… Наталь выскочил обратно на одну из главных улочек. Влетел в многолюдную толпу, несясь вперед со скоростью взбешенной лошади и с пробивной силой тарана. Опрокинул в канаву какого-то зазевавшегося толстячка. Сшиб даму почтенных лет, выдав какое-то неуклюжее «извините» прямо на бегу. Чуть не поскользнулся, а в довершение всего почти познакомил голову Эйнеке с вывеской какой-то лавчонки. Эйнеке едва успел пригнуться. Тяжелая деревяшка проскользнула в паре миллиметров от его макушки. - Туда! - рявкнул младший старшему и потянул того за волосы, заставляя свернуть направо. Там Эйнеке заметил укромный проулок. Меньше, чем минуту спустя, Наталь стоял, опираясь о небольшой загончик в конце проулка, оказавшегося тупиком. Судя по запахам, держали здесь лошадь. Саму скотину Эйнеке не заметил, да и оглянуться он толком не успел, ведь Наталь, сбивчиво дыша, выдал: - Слезай давай! Эйнеке нахмурился. Покрепче схватился за брата, опасаясь, что тот его вот-вот скинет. Тогда болеть будут не только кости! К тому же Эйнеке совсем не хотелось идти самому, да и стоять как-то тоже… - Сдаешься? Или забыл про наш спор? - с легкой издевкой поинтересовался Эйнеке. - Но так не считается! Я отдохну и снова… - попытался было возразить Наталь. - Считается! - бесцеремонно оборвал его младший брат. - Я запыхался, Эйнеке! - жалобно произнес Наталь, однако Эйнеке жалости не знал. Припомнив и отнятые самокрутки, и ту проклятую вывеску, и вообще все-все, он уступать не собирался. - Сам виноват! - почти пропел Эйнеке, поглядывая на брата сверху-вниз. - Никто тебя за язык не тянул! Нашел, что этим болванам ляпнуть! - Но ты же… - Ну да, я - дракон, и та иллюзия моя, - поняв, к чему клонит Наталь, согласился Эйнеке, потом, ухмыльнувшись, добавил: - А вот ты, походу, трусливая девка! И отказаться от спора боишься, и… Эйнеке не успел закончить. Наталь его опередил. Пробормотав себе под нос что-то уж совсем невнятное (наверняка какое-нибудь ругательство!), старший близнец сказал: - Будь по-твоему! До самого дома тебя таскать буду! «То-то же!» - торжествующе улыбнулся Эйнеке. Ненадолго притих, давая брату отдохнуть и прийти в себя. Пока Наталь восстанавливал дыхание, Эйнеке прислушивался к звукам, доносящимся со стороны большой улицы. Ничего подозрительного, суматошного и хоть как-то похожего на разыскивающую «преступников» стражу не было. Только шумное многоголосье толпы. Эйнеке расслабился. Немного даже заскучал. Пытаясь перебороть скуку, оглядел загончик и, заметив на ближайшей жерди что-то тускло сверкающее металлом, протянул руку. Смог достать. Тихое звяканье, приятная тяжесть… «Колокольчики», - улыбка на губах Эйнеке стала шире. В голову ему пришла блестящая идея! Недолго думая, младший близнец водрузил на шею старшего веревку с навязанными на нее колокольцами. Наталь недовольно дернул головой. - Ты чего? Зачем?! - спросил, пытаясь уцепить лицо брата взглядом. Эйнеке в ответ лишь пожал плечами, а мгновение спустя, сияя, как начищенный до блеска медяк, заявил: - Эх, мог бы, еще бы рога тебе наколдовал! - Как у того козлоного? - брякнул Наталь. Дернулся. Колокольчики на его шее пронзительно зазвенели. - Не, балбес! Оленьи! - отозвался Эйнеке. Наталь нахмурился. Он явно не слишком понял, что к чему. Эйнеке дал брату еще минуту на раздумья, а после, смирившись с его тугодумием, пояснил: - Ну вот, смотри, нос у тебя с мороза красный. Мозгов в башке с орешек. Колокольчики на шее. Наколдовал бы я тебе рога, и ты был бы совсем как тот олень из сказки! - Хм-м… - только и протянул Наталь в ответ. Быть может, он вспоминал, что там за олень из сказки, а может, изобразить обиду пытался… неважно! Эйнеке поддался нетерпению: - Давай вперед уже, мой праздничный скакун! - поторопил он. - А то мы так и к полуночи до лекаря не успеем! Нажрется он водки, и до утра не добудимся! Я ж так сдохну от боли! И снова Наталю не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Он зашагал обратно через проулок, пока брат его размышлял о том, что даже если и не выиграет спор, то хотя бы всласть повеселится. И поиздевается.