Дух праздника

3.14.80 г. века Битв. Дикие земли. Белые горы. Стылые потоки скользили под кожистыми крыльями. Несли вперед чешуйчатое тело. Горы, туманно-серые, увенчанные сияющими шапками снега, проступили у горизонта. Редкие лесочки на склонах и густые еловые чащи в долинах, раскинувшихся меж скалистых пиков… Керихат возвращалась домой – в Белые горы. Позади остались странствия, вольный полет в чужих и незнакомых небесах, долгая охота. Зимнее солнце играло на серебристых боках. Крылья взбивали облака, однако сердце… Оно не радовалось открывшимся видам родных гор! Нет, в нем стальной иглой засела тоска: щемящая и жестокая. И страх. Страх тоже был, хоть в том даже самой себе Керихат не желала признаваться. Ей не следовало возвращаться домой. Так нельзя. Не полагается! Встав на крыло, молодой дракон навсегда покидает родительское гнездо. Он не прилетает обратно и не просит принять, а ищет свое место в этом мире! Керихат… Она не смогла. Не потому, что была слаба или труслива, нет! Просто обстоятельства… В людских землях дело шло к празднику: теплому, семейному – такому, когда никто не остается один. Керихат наблюдала со стороны. Не приближалась. Запоминала и изучала, сама не зная зачем, а потом вдруг поняла: она не желает оставаться одна. Пять дней кряду Керихат боролась с навязчивым желанием явиться к людям: прийти к их домам, как кошка свернуться под праздничным деревом, милостиво позволить людским детенышам таскать себя за хвост или рога и даже никого не пожрать! Яркие огоньки окон и витые клубы печного дыма манили драконицу, и лишь инстинкт удерживал ее от отчаянной глупости. Он говорил, что люди – это опасно, что они испугаются ее и будут тыкать мерзкими острыми палками, силясь пробить чешую: пока еще довольно мягкую и уязвимую. И Керихат придется отбиваться. Сеять смерть когтями и клыками, стремительными падениями и бросками. Выдыхать пламя. Жечь домишки и людские тела. Праздник обернется бойней! На шестой день Керихат приняла решение: раз она не может найти успокоения в обществе людей, значит обратится к сородичам – к иным драконам. Она знала лишь двух. Первый: Иралмон – величайший из змеев Белых гор, ее отец. Он жил далеко на севере, и именно туда Керихат несли крылья. Второй… К нему рвалась душа, а имя… оно будило в сердце сожаление – тихую злость на саму себя. Керихат и тот дракон разлучились лет восемь назад. На хорошей ноте, и все же молодую драконицу не оставляла мысль о том, как все могло бы сложиться, если бы она поступила иначе. Взяла с собой. Принудила странствовать вместе. Не разлучаться!.. Отчаянный вопль зарождался в груди. Перерастал в рев. Рвался наружу вместе с язычками светлого пламени. Керихат сдержалась, лишь клацнула зубами, с силой сжав мощные челюсти. Ушла выше, скрываясь за густой пеленой облаков. Селение. Скопище загонов, пристроек и неуклюжих бревенчатых хижин. Громко мычал и блеял скот. Запах дыма и готовящейся пищи ощущался даже на высоте. Голоса. Много. Не такие высокие и тонкие, как у людей, но все же далекие от мощных рокочущих драконьих гласов. Керихат описала широкий круг над селением. Облака скрывали ее сильное змеистое тело от чужих взоров, но ее собственные глаза зрели сквозь густую серо-белую пелену. Керихат наблюдала. Изучала и пыталась понять. С недавних пор ее все сильней и сильней влекли двуногие: их нравы, повадки, обычаи, сам образ жизни! Тот дракон, которого она оставила… Люди напоминали Керихат о нем. Впрочем, существа внизу точно не были людьми. Слишком большие и плечистые. Серокожие. И одеты совсем не так! Безмолвный вопрос вспыхнул в рогатой голове: «Кто вы? Что вы такое?» - прозвучало бы, если бы драконица потрудилась облечь его в слова. Интерес разгорался все пуще. Круг за кругом Керихат скользила над селением, не находя в себе сил продолжить путь. Любопытство боролось в ней с практичностью и здравым смыслом. Время шло. Полдень уже миновал. К полетам в ночи драконица была приспособлена превосходно, но стоило ли оно того? До логова отца еще лететь и лететь! С другой стороны, мускулы, игравшие под серебристо-белой шкурой, уже налились усталостью. Крылья просили отдыха. Керихат, раздираемая внутренней борьбой, тихо заворчала, затем заложила крутой вираж. Несколько мощных взмахов. Воздушные потоки подхватили Керихат. Она пролетела над селением. Минула небольшой лесок, раскинувшийся у самой его границы. Достигла скал, вздыбивших землю по другую сторону леса. Сложила крылья и мягко опустилась на широкий уступ. Его Керихат заметила, когда кружила над селением. Драконье зрение – оно позволяло своей обладательнице не только видеть сквозь облака, но и осматривать местность на многие и многие мили вокруг. Расположившись на уступе, Керихат могла и отдохнуть, и немного понаблюдать за странными серокожими «людьми». Вернее, нелюдями. В этом Керихат лишний раз убедилась, как только удобно устроилась на своем каменном ложе. Распластав кожистые крылья, она вытянула по-лебединому длинную шею, вскинула голову и обратилась взглядом к селению, к его копошащимся жителям. Огромные клыки, напоминающие кабаньи бивни, одежды из шкур, грубые, почти звериные лица – вот что увидела драконица, разглядывая причудливых двуногих. Такие прежде не встречались Керихат. Она не знала их названия, однако нечто, жившее в ее драконьем уме, спешно искало слово, что означало этих существ на их же языке. Мысли кипели, кружились и копошились в рогатой голове так же, как клыкастые серокожие носились по своему селению. Керихат лишь краешком сознания следила за происходящим. Впрочем, и этого драконице хватило, чтобы понять, что и их охватила предпраздничная эйфория. «Орки!» - тогда же вспыхнуло в уме Керихат. Она удовлетворенно заурчала. «Это орки! – прошелестел внутренний голос, а потом добавил: - И они как люди – тоже готовят праздничное дерево! Будут кричать… петь! Петь и танцевать! Шуметь!..» Будут! - неожиданный ответ прокатился в уме. Он рокотал, как лавина, и колол холодом, точно ледышка на кончике языка. И он не был словом. Скорее чувством, мыслью, мимолетным видением. Керихат на миг застыла. Перед взором ее встала картина дикой пляски орков. Ночь раскинула крылья над Белыми горами, а огонь костра оранжевым столбом поднимался ввысь. Вокруг него, смеясь и голося, носились разгоряченные мужчины и женщины. Парадные одеяния, ленты, перья и нити в волосах. На клыкастых лицах улыбки. Бьет барабан… Мои орки! - чужие горделивые мысли сплелись с соображениями Керихат. Драконица прижалась к уступу. Тихо зашипела. Картинка перед ее взором сменилась. Теперь Керихат видела другого дракона. Драконицу. Большую и древнюю. Мощные лапы и тулово. Тяжелая голова с парой изогнутых черных рогов. Глаза – два янтарных огня на фоне сизо-черной чешуи. Смотрели они недобро!.. Ко мне! - велела крылатая сестра – незнакомая драконица. Ее образ поплыл и затуманился. Сквозь одно видение проступило другое: величавый горный пик, вспоровший небо, точно изогнутый кошачий коготь. Сизо-черная драконица выжидала в его тени. Лети! - последний приказ – единственная мысль, ставшая словом. Она отгрохотала в уме Керихат, а потом чужое сознание оставило ее. Тогда же юная драконица встряхнулась. Заскребла когтями по камню. Любопытство оставило ее. Тревога теперь царила у Керихат на душе. И страх. Куда более явный, чем при мыслях о разгневанном ее возвращением отце. Та другая драконица… она явно не рада «гостям»! Ну еще бы! Керихат медленно, но верно сознавала, что вторглась на чужую территорию. «Если бы хотела напасть – напала бы!» - рассудила она, поднимаясь на лапы. Керихат расправила крылья, оглянулась, выискивая похожий на коготь пик, и, наконец обнаружив его, оттолкнулась от скалистого уступа – резко ушла вверх.

***

Драконов в здешних горах водилось немало, но столь крупных и могучих, как сама Хиристэт можно было сосчитать по когтям одной лапы. За равного себе сизо-черная самка считала лишь одного – белоснежного Иралмона с северных отрогов. Он был силен и горд. Сторонился людей и орков, владел великой сокровищницей в своем логове на руинах древнего храма. А еще Иралмон был учтив и любезен. По драконьим меркам. Хиристэт не раз и не два удостаивалась общества своего почтенного собрата. Она и Иралмон говорили, а порой даже охотились вместе – редкое дело для двух драконов, ревностно оберегающих свою территорию! Вот потомков Иралмона Хиристэт лично встречала нечасто, куда больше была наслышана. Обычно, встав на крыло, они улетали прочь от Белых гор и более не возвращались. Молодая самка, замеченная Хиристэт близ орочьего селения, оказалась одной из немногих. Хиристэт не терпела чужаков на своей земле. К тому же она имела свой интерес к оркам – те служили драконице, почитали за богиню, а она, как и полагается милостивому божеству, защищала свою паству. Присутствие другого дракона близ селения ее служителей обеспокоило Хиристэт, но от стремительной атаки удержало одно: сходство – удивительное сходство чужачки и Иралмона – милого друга с далекого севера! Хиристэт прибегла не к когтям и клыкам, но к слову, к мыслям – телепатии, коей был наделен каждый дракон. И вот теперь Хиристэт восседала у подножия горы, что служила ей домом. Выжидающе всматривалась в небо. Увенчанный острым шипом хвост слегка постукивал по земле, кроша камни. Темные когти скребли в нетерпении. Наконец среди облаков замелькала крылатая фигура. Хиристэт сощурилась, разглядывая дитя Иралмона. Серебристо-белая чешуя с вкраплениями лазури. Два черных рожка и гребень шипов вдоль хребта. Вытянутая к носу морда. Глаза пурпурные, как и у отца. Да-а, сходство имелось определенно! Разве что Иралмон был велик – его крылья затмевали солнце! – а эта совсем мала: чуть крупнее тех копытных тварей, на которых ездили люди. «Совсем юная?» - подумалось тогда Хиристэт. Впрочем, она тут же отмела эту мысль. Хиристэт знала всех потомков Иралмона, а вернее, когда и кто из них появился на свет. Самое последнее яйцо должно было проклюнуться не меньше века назад, а значит… «Может, она не дитя Иралмона?» Шелестя светлыми крыльями, младшая драконица описала круг над головой старшей. Хиристэт, щуря янтарные глаза, наблюдала. Впрочем, не двигалась – не хотела вспугнуть. Только приветственно рыкнула и приподняла чешую на шее, желая казаться еще больше и еще великолепнее. Молодая самка отозвалась на приветствие, затем, стрекоча, спустилась на землю: мягко, по спирали. Села, укрыв лапы хвостом. Замерла, поглядывая на старшую драконицу исподлобья: одновременно и настороженно, и заинтересованно. Взгляд пурпурных глазенок так и скользил по темным чешуям Хиристэт. Старшая драконица довольно заворчала. Расправила крылья, позволяя молодой как следует разглядеть их. Бело-серебряная тихонько закурлыкала. В почтении склонилась к земле. Выразила свою покорность, а после снова горделиво вскинула голову. Тогда Хиристэт и заговорила с ней. Своим острым и ясным разумом потянулась к огоньку ее ума. Чуть тронула, означая свое присутствие, а затем подарила образ – новое видение – замену всем тяжелым и неточным словам. Она показала молодой себя саму. Произнесла единственное слово – имя – Хиристэт. Бело-серебряная все поняла – она быстро схватывала. Совсем скоро Хиристэт узнала и ее имя: Керихат. Одобрительно качнув головой, сизо-черная послала юной драконице новое видение. Теперь обе они видели великолепного белого дракона – огромного, коронованного десятком витых рогов и взмахом крыльев заслоняющего солнце… Он – отец! - отозвалась Керихат: охотно, радостно, гордо. Хиристэт же озадаченно глянула на младшую самку. Могла ли та лгать? Пожалуй, могла. Зачем? Собственно, не за чем! Тогда почему она столь мала? Столетние драконы, а уж тем более отпрыски таких гигантов как Иралмон, не могли быть такими коротышками! Это не укладывалось голове Хиристэт. Впрочем, ничего спросить – послать новое видение – она не успела: Керихат задала вопрос – показала свое видение. Селение. Орки. Подготовка к празднику и шумная кутерьма ребятни подле наряженного дерева. Почему они твои? - спросила Керихат. Хиристэт задумалась. Она желала ответить очередным видением – смесью образов и чувств. Впрочем, отмела эту затею. Все же воспользовалась словами: Они служат мне. Я служу им. Выгодный обмен! Союз! Подумала еще немного, елозя хвостом по камням. Добавила: Я – бог, и я защищаю! Меня почитают. Керихат сощурилась, оценивающе глянув на Хиристэт. Хиристэт приподняла верхнюю губу – показала клыки: каждый размером с руку взрослого мужчины – не меньше! Керихат тихо заворчала, снова прижимаясь к земле. Покорность – ее всем своим видом выражала молодая драконица. Иного ей не оставалось, ведь Хиристэт в один укус могла сломать ей хребет. Ты охотилась? - после минутной паузы спросила старшая самка, взирая на младшую сверху-вниз. Керихат ответила недоуменным взором и тихим смущенным рокотом. Мыслей Хиристэт коснулось чувство: легкое, эфемерное, чужое. Драконица, однако, разобрала его – узнала. Это было любопытство. Самое обыкновенное любопытство! Керихат показала, как лежала на уступе и разглядывала копошащихся вдали орков. В мыслях молодой самки старшая не уловила ни жажды крови – верного признака скорой охоты – ни фальши. Керихат не лгала и не пыталась выдать мимолетную фантазию за подлинное воспоминание. Почему любопытно? - тогда же спросила Хиристэт, лениво сощурив глаза. То, что юная драконица не покушалась на ее слуг, порядочно успокоило старшую, а спокойствие… оно способствовало благодушному настрою! Керихат не ответила. Хиристэт молча наблюдала за ней, чувствуя, как кипят в уме визави разрозненные мысли. Отзвуки некоторых старшая самка цепляла благодаря телепатическому контакту. Смесь сомнения, тоски и боли терзала Керихат. Еще Хиристэт уловила в ней странное и весьма забавное желание открыться, поделиться. Оно совсем слабо мерцало в ворохе иных, куда более ярких и острых чувств. Оно же и спровоцировало Хиристэт. Коротко рыкнув, старшая драконица обратила свой разум в незримый коготь. Впилась им в средоточие чужих мыслей. Подцепила все самое сокровенное, точно крюком. Потянула наружу. Новые видения заплясали перед глазами. Хиристэт видела того, кого Керихат про себя именовала драконом: тощее, долговязое существо, бескрылое и человекоподобное. У него не было ни рогов, ни сверкающей на солнце чешуи, а когти и клыки не шли ни в какое сравнение с драконьими! Он – не дракон, - сухо констатировала Хиристэт, отгоняя прочь навязчивый образ. Он – двуногий, - добавила она мгновение спустя: - Получеловек! Раздраженно зашипев, Керихат отстранилась: не столько телом, сколько разумом – она оборвала телепатический контакт. Серебристая чешуя встала дыбом вдоль хребта. Когти впились в землю. Хвост подрагивал, как и широко распахнутые крылья. Хиристэт оскалилась в ответ. Упреждая возможную атаку, низко гортанно зарычала, также вздыбив чешую. На миг ей показалось, будто Керихат вот-вот бросится на нее с клыками и когтями. Хоть телепатический контакт и прервался, Хиристэт телом ощущала чужую кипучую ярость, стыд и даже отчаяние. Последнее отчетливо мелькнуло в пурпурных глазах, потом сменилось иным чувством. Что именно это было за чувство, Хиристэт не разобрала, зато она «услышала» отголоски чужих мыслей: Душой он – дракон! - звучали они. - Даже больше, чем ты! Порыв ветра. Мощный взмах. Керихат без разбега взмыла в небо. Серебряным всполохом устремилась к самому горизонту. Хиристэт провожала взглядом.

***

Страх и ярость. Два чувства: страх и ярость – овладевали Керихат. Последнее повелевало вернуться к скале-когтю, атаковать жестко и решительно, а там будь что будет! Первое гнало прочь. Велело крыльям работать усерднее, рассекать воздух и нести тело все дальше и дальше на север. Впрочем, стоит ли возвращаться? После того как Хиристэт вытянула из Керихат всю правду, последняя усомнилась в разумности своего решения. Снова. Но не из страха быть непонятой и изгнанной отцом, скорее от понимания того, что и Иралмон тоже может узнать… узнать все! Совсем все! Слабое бескрылое тело – это порок! Порок также и тяга дракона к человекоподобному телу… существу! Эмоции одолевали. Туманили взор. Будили пламя в крови. Его язычки уже скользили меж клыков. Вырывались из приоткрытой пасти. Громко взревев, Керихат прижала к бокам крылья. Нырнула вниз, выставив перед собой острые когти. Пламя густым потоком прошло по горлу. Опалило его и губы. Обрушилось на скопище валунов подле небольшой горной речушки. Камни оплавились и потекли, точно свечной воск. Бурный речной поток, так и не покрывшийся льдом, закипел и забурлил. Густое облако пара пошло вверх. Керихат же спустилась еще ниже. Когтями вцепилась в землю. Забила крыльями и хвостом, круша все, что подвернется, – только так молодая драконица могла выместить охвативший ее гнев! Несколько ударов лапами. Один хвостом. Легкие заболели. Керихат пришлось оборвать поток пламени и шумно вдохнуть. В голове прояснилось. Совсем немного, и все же достаточно для того, чтобы вспомнить про слух и чутье. Шум кожистых крыльев: больших и сильных. По белому снегу кругами скользила черная тень. «Хиристэт!» - поняла Керихат, вскинув рогатую голову. Сизо-черная драконица парила среди облаков. Явно не торопилась снижаться. Выжидала? Готовила удар? Керихат напряглась. Приготовилась к бою. Вздернув верхнюю губу, вызывающе зарычала. Легкое прикосновение. Разум Хиристэт едва тронул сознание Керихат, означая приветствие. Младшая драконица мгновенно стихла. Смущенно и озадаченно глянула на сизо-черную. Та медленно спускалась к земле. Причем как-то странно, неестественно прижимая к груди правую переднюю лапу. Керихат заметила яркий отблеск меж темных когтей, однако не успела разобрать что к чему. Хиристэт приземлилась: неуклюже, на задние лапы. Поддерживая равновесие мощным хвостом, упираясь крыльями в землю, старшая драконица держалась почти вертикально. Янтарные глаза смотрели на Керихат из-под хитрого прищура. Впрочем, злобы и враждебности в них не было. Керихат, тревожно закурлыкав, уставилась в ответ. Твое! - пророкотал голос, похожий на лавину. Хиристэт опустила правую лапу, и то, что было зажато в ее когтях, теперь оказалось на оплавленных драконьим пламенем камнях. Хиристэт подтолкнула загадочный предмет поближе к Керихат. Керихат недоверчиво сощурилась. Перед ней лежала сфера из чистого, как горный хрусталь стекла. Снег кружился внутри мелкими хлопьями. Пушистые лапы-ветви праздничного древа яркой зеленью выделялись на фоне безупречной белизны. Керихат удивленно глянула на Хиристэт, но та будто бы и не заметила. Тогда Керихат осторожно ткнула когтем в сферу: твердая! Схватила. Подтянула к себе, разглядывая получше. Понюхала. Лизнула. Никакой магии! Тогда как внутри столь крохотной штуки оказалось целое дерево и кучища снега? Керихат глянула на Хиристэт, безмолвно вопрошая. Та лишь чуть оскалилась, означая улыбку. Встряхни! - велела мгновение спустя. Керихат, хоть и чувствовала все еще недоверие к Хиристэт, подчинилась. Зажмурилась. Отвела лапу с зажатой в ней сферой подальше от морды, и осторожно тряхнула. Ничего. Ни хлопка, ни взрыва, ни яркой вспышки, режущей сомкнутые веки! Керихат открыла глаза. Покосилась на сферу и замерла, очарованная танцем крохотных снежинок внутри. Встряхнула снова. Потом еще раз и еще. Довольно загудела. Растянулась на снегу и камнях, разглядывая причудливую сферу. Одобрительного ворчания Хиристэт она не слышала. Хиристэт же, устроившись рядом, опустила голову на лапы. Улыбка-оскал все еще кривила острозубую пасть. В уме крутились мысли – разрозненные воспоминания. Орки, люди, эльфы… Далекие времена, когда Хиристэт была молода и любопытна, когда ее влекли слабые бескрылые создания, а они видели в ней не божество, а подругу. «И все же, она дитя Иралмона, - проскользнуло в уме Хиристэт, - его и мое. И от меня ей тоже кое-что досталось».