Призрак в Опере

— Не ожидал, что тебе хватит наглости заявиться в мой дом, подонок... Впрочем, я всегда знал, что ты тупой! — Алан Хобб приблизился к вору. Арбалет был нацелен прямо в грудь. Почему Гарретт не может пошевелиться? Почему так трудно дышать? Шок? Да. Шок сделал своё дело, но теперь ослабел и уступил место.... Панике? Эта подлая стерва цепко обвила позвоночник, парализуя конечности и отключая разум... Боль? Хлёсткой пощёчиной боль отрезвила его, не позволяя панике превратиться в бесконтрольный ужас. Случилось то, чего он боялся больше всего. Он снова попался... Но... пока ещё жив. Он может разумно мыслить... чувствовать... и двигаться... Да! Он может двигаться... Только что он попытался выдернуть из шеи арбалетный болт! — Руки!!! Сейчас же опусти руки! Или я прострелю тебе брюхо, — шериф подошёл совсем близко и Гарретт почувствовал, как от него несёт перегаром. Начальник городской стражи, видимо, недавно проснулся. Он даже не был толком одет — из-под неряшливо запахнутого домашнего халата виднелись босые ноги в мятых подштанниках. К тому же, Алан Хобб был с дичайшего похмелья — волосы всклокочены, а одутловатое лицо ещё хранило отпечаток скомканной подушки. Он щурился и часто моргал припухшими глазками, стискивая арбалет в дрожащих руках. — Что ты делал в моём кабинете?!! — стальной болт уткнулся вору в живот. — Отвечай, ублюдок!!! В ответ Гарретт издал тихий хрипящий звук. — Не можешь говорить? — шериф торжествующе ухмыльнулся. — Стесняешься? Или от радости в зобу дыханье спёрло? Жаль... Я многое хотел бы от тебя услышать! На самом деле, Гарретт мог ответить. Он уже понял, что произошло: арбалетный болт попал ему в шею, но, к счастью, не задел горло и артерию. Он вошёл куда-то справа, задев кожу и мышцы, пронзив насквозь многослойный ворот плаща. Словно жук на булавке, вор оказался крепко пришпилен к стенке, и не мог сдвинуться с места. Но умирать он точно не собирался... Впрочем, разговаривать с шерифом — тоже. — Ну что хрипишь? Кончаешься что ли? — Алан Хобб ухватился свободной рукой за стальную стрелу, торчащую из шеи вора, и покачал её из стороны в сторону. Из раны тут же брызнула кровь. — Тьфу! Ну ты и тварь!!! Даже сдохнуть нормально не можешь - обязательно надо всё вокруг загадить... — он оставил болт в покое. — Может, мне вызвать Бронака, чтобы он аккуратно выкачал всю твою паршивую кровь? Наш милый доктор будет очень рад тебя увидеть... Шериф отошёл от Гарретта на пару шагов и оглядел кабинет. — Грёбаный поганец!.. Какой бардак ты здесь устроил... Нашёл тайник!.. Читал мои записи... Сука!.. Ты пил моё вино!!! — Офицер Хобб поднял бутылку, закатившуюся под стул и воззрился на её содержимое. — Мой любимый «Соблазн»! Почти половину выжрал, сволочь... Выдернув пробку зубами, шериф жадно присосался к горлышку, но после двух обильных глотков вдруг остановился. — Ммм... Какой необычный букет... — он ещё раз оглядел этикетку на бутылке. — Он... просто превосходен! Вот он, пьянящий вкус победы!.. Офицер Хобб придвинул стул и уселся, вальяжно закинув ногу на ногу и пристроив на коленке арбалет. Закатив от удовольствия глаза, он сделал ещё глоток вина. — Сегодняшний день был очень многообещающим, — доверительно поведал он. — Но я не думал, что мне посчастливится отыметь сразу двух шлюшек! Ххы... Расплывшись в сладострастной улыбке, начальник стражи хрустко потянулся. Арбалет соскользнул с его колен и грохнулся на пол. — Ух ты ж, мать твою... — он наклонился, чтобы поднять оружие, и чуть не выронил из другой руки бутылку. — Погоди, голубушка моя, тебя я точно не отпущу, — залив в себя ещё пару глотков, он смачно облизнулся и перевёл взгляд на вора. — Что вылупился, крыса ты помойная? — глаза шерифа были подёрнуты странной мутной поволокой, а язык сильно заплетался. — Решено! Надо срочно вызвать Бронака... Пусть выколет этот твой... ублюдочный глаз! Надеюсь, ты доживёшь до его прихода... Алан Хобб был то ли в стельку пьян, то ли одурманен ядовитым зельем. А, скорее всего, и то и другое сразу. Ещё отхлебнув из бутылки, он непринуждённо зевнул, вытянул ноги и снова чуть не уронил арбалет. — Ишь, прыткий какой!.. Всё норовит от меня сбежать - прямо вот как ты, гадёныш... — он попытался сфокусировать на воре затуманенный взгляд. — Но ты же никуда теперь не денешься? Нееет... Крепко попался. Вот сейчас приедет Бронак, и ты у нас попляшешь!.. Только что он так долго добирается?.. Где Бронак?.. Полдня уже прошло... Звучно хлюпнув, шериф втянул в себя последний глоток вина и поставил бутыль на пол. Его одолела сонная зевота. — Ыыыааа... Совсем я с тобой умаялся, — он погрозил вору пальцем. — Будь тут, крысёныш, и даже не пытайся удрать! Не пройдёт и минуты, как истечёшь кровью... Бронак сейчас придёт и всё ладненько устроит. А я, пожалуй, немного вздремну... Устроившись поудобнее на стуле, он откинул голову и захрапел. Арбалет скатился с вытянутых ног и упал, но Алана Хобба это уже не заботило — он крепко спал, источая вокруг себя ядрёный смрад пота и перегара. Несколько минут Гарретт стоял неподвижно, прислушиваясь к причудливым трелям и наблюдая, как из раскрытого рта шерифа стекает тонкая ниточка слюны. Хм, на редкость увлекательное зрелище! Наконец вор решился потревожить августейший сон начальника городской стражи и тихонько кашлянул. — Кха!.. Никакой реакции. — Кха-кха-кха... Только сопение и затейливые переливы храпа. — Безусловно, это лучший натюрморт, из всех, что я видел в своей жизни, — провозгласил Гарретт и, собрав волю в кулак, резким движением выдернул арбалетный болт. Зажимая обеими руками кровоточащую рану, он кинулся к своему заплечному мешку, валявшемуся возле письменного стола. Выхватив из него бутылочку с лечебным зельем, он сделал один глоток, а остальное вылил на рваные ошмётки на шее. Вроде, немного полегчало.... Шипя от боли, он стал осторожно ощупывать разодранную мышцу чуть повыше правой ключицы. Повезло... Мастер-вор, как же тебе повезло!.. Попади Алан Хобб на полдюйма левее — валялся бы ты сейчас мёртвым в луже собственной крови, уткнувшись носом в босые пятки шерифа. Натюрморт, конечно, получился бы ещё сочнее и аппетитнее. О да, эта картина стала бы величайшим достоянием городской истории. Но, видимо, не судьба... Опустошив ещё один пузырёк лечебного зелья, Гарретт почувствовал себя довольно сносно. Поднявшись с пола, он подошёл к противоположной стене и срезал кинжалом геральдическое полотнище с гербом династии Хоббов. Разорвав плотную ткань на полоски, он перемотал рану на шее, и кое-как оттёр кровь с лица и рук. Дааа... здорово он здесь наследил... Окропил, так сказать, красненьким... Но главное — остался жив. Ещё несколько глотков сладковатого розового сиропа — и можно отсюда убиратся.... Вот ведь гадство! Проклятый сейф по-прежнему на замке, а он не знает кодовое слово. Торопливо пролистав дневник шерифа, он наткнулся на запись, сделанную примерно неделю назад. «Я в дикой ярости! Этот вшивый вор осмелился меня обмануть! До сих пор не могу поверить, что ему это удалось! Он казался таким сломленным и покорным... Много раз я видел, как в руках Бронака ломаются матёрые бандиты: здоровенные мужики в одночасье превращались в забитых послушных детишек, просящих пощады. На удивление, этот дрищ продержался довольно долго... Но всё-таки сдался. А по-другому и не бывает! Все ломаются под пытками. Все! И этот Гарретт тоже не выдержал. Я был уверен, что он не посмеет врать. Всё, что он рассказал: про заказ на магический кристалл и некроманта Рауля, про сообщницу-невесту Катарину и про склад контрабандистов в Солнечном порту — всё было похоже на правду. Причём даже частично подтверждалось сведениями от наших агентов. Как ведь складно лгал, ублюдок!!! А после того как я ни с чем вернулся из Санни-порта, ещё и выяснилось, что этот подлец-ворюга каким-то непонятным образом сбежал!!! Ну, конечно же, я психанул! Пусть только посмеют обвинить меня в превышении полномочий! Этот олух-тюремщик, уснувший на посту, поплатился за свою нерадивость. И это его проблема, что он случайно помер от побоев. Я вовсе не хотел его убивать, а собирался повесить вместо грёбаного вора... Единственная польза от всего этого — я наконец, добился образцовой дисциплины от своих подчинённых. Слух о том, что я забил до смерти охранника-разгильдяя, очень положительно повлиял на поведение остальных стражников. Теперь они исправно несут свою службу...» Так... Интересно, сколько минут он потратил на то, чтобы в очередной раз убедиться, что предводитель городской стражи — редкостный урод и мерзавец? И как это поможет отыскать кодовое слово? Время уже на исходе — гляди того, сюда опять кто-нибудь припрётся!.. О чём ещё пишет шериф? Что для него особенно важно? Ах да!.. Женщины... Про них он много страниц исписал... Причём, со всякими скабрезными подробностями... Хм... Алану Хоббу, видите ли, надоели светские потаскухи и проститутки. Ему подавай свежатинку. В своих записях он перечисляет замужних горожанок, театральных актрис, танцовщиц из кордебалета, цирковых акробаток... Но был ли он по-настоящему влюблён, хотя бы в одну из них? Глорианна, Алесса, Джинни, Кэролл, Марджери, Эмилия, Барбара, Патриция, Аннабель, Лира, Пенелопа, Джори, Саммер, Люсинда... Бесконечный список! Некоторые имена даже могли бы стать кодом для сейфа. Но нет. Ни одно не подошло... Он просто теряет время, читая эти грязные мемуары. Всё впустую. Ну как же так?!! Надо уносить отсюда ноги, пока стражники в подвале не очухались. И ещё Хобб что-то болтал про Бронака. Бредил что ли? Ведь палач сюда не заявится?.. Гарретт прислушался. Спокойную тишину в доме нарушало только тиканье огромных напольных часов. Уже почти два часа дня!!! Всё, пора валить. Запрятывая в заплечную сумку дневник шерифа, он наткнулся на небрежно скрученную лошадиную сбрую, украденную из конюшни. Скомканные в клубок упругие ремешки занимали в мешке почти всё пространство. И зачем он стащил целую упряжь? Надо было просто срезать с неё накладки с самоцветами и всё!.. Достав кинжал вор принялся торопливо кромсать кожаные полоски, украшенные драгоценными камнями. Разрезая широкую подпругу, он заметил, что затейливый орнамент из маленьких топазов складывается в надпись. Колетт!!! Вот кто настоящая любимица Алана Хобба — та самая рыжая кобыла! И её зовут Колетт! Не быть ему вором, если это не код от сейфа!!! Механизм замка одобрительно щёлкнул и тяжёлая железная дверь открылась. Наконец-то!.. В этот же момент со стороны коридора послышался чей-то топот и взволнованные голоса. Проклятье!!! Стражники очнулись... Вот он канделябр! А ещё здесь столько всего: золотые слитки, монеты, драгоценности... Выхватив из сейфа светильник и побросав в открытый мешок всё, что попалось под руку, Гарретт рванул к двери, ведущей в спальню. Пробежав по мягкому ковру через всю комнату, он запрыгнул на широкий подоконник. Окно выходило в палисадник, засаженный кустарником и молодыми деревцами. Охраны было не видать. Подняв оконную створку, вор выбрался на узкий каменный карниз, и мелкими осторожными шажками стал продвигаться вдоль стены. Лук и колчан со стрелами неприятно царапали спину, мешок, раздувшийся от добычи, всё время сбивал равновесие, но Гарретт всё же сумел добраться до угла здания. Здесь уже было попроще. Цепляясь руками за ажурную решётку он перелез на маленький балкончик и присел на корточки, переводя дух и прислушиваясь. Со стороны палисадника раздавалось бодрое похрустывание снега и чьё-то шумное прерывистое дыхание. Вор осторожно выглянул и увидел стражника, который торопливо семенил вдоль стены особняка, крутя башкой и размахивая мечом. Ещё трое заполошных охранников, покрикивая и бранясь, бежали через сквер к конюшне. Значит путь к канализационному люку перекрыт. Хм... Тогда можно попытаться запрыгнуть на каменную стену забора — до неё всего-то ярдов пять. Только с балкона перескочить не выйдет — нужно пространство для разбега. Вот с крыши — наверняка получится! Верёвочная стрела вонзилась точно в кровельную балку и Гарретт быстро вскарабкался на крышу. Стараясь не подскользнуться на обледеневшей черепице, он отошёл подальше от края. Мда... Высоковато забрался... Плоский парапет забора белел далеко внизу, припорошённый пушистым снежком. Ну, ни пуха, тебе вор, ни пера!!! Разбежавшись, он оттолкнулся ногами от ската крыши и прыгнул... Грёбаные трикстеровы заусенцы!!! Сколько раз он собирался добыть себе кожаные наколенники, и всегда растрачивал деньги или время на что-то другое. А в следующий раз вспоминал об этом только когда снова расквашивал колени. Вот и сейчас: штаны разодраны, обе коленки свезены вдрызг... да и ладони тоже... Агрххх... Зато, кости, вроде бы, целы, и мешок с добычей надёжно согревает спину... И, главное, он не сорвался с парапета... Отсюда до соседнего здания — совсем недалеко! Ещё одна канатная стрела, пущенная в ставень стрельчатого окошка, ещё один рисковый прыжок — и вор покинул негостеприимное поместье шерифа Хобба. * * * — Я тебе точно говорю: в театре завёлся призрак! Его уже двое актёров видели, а вчера старый Студжес заметил, как он пролетал рядом с купальнями... Жуткий такой, словно огромная летучая мышь, сотканная из тени!.. Гарретт сидел, скрючившись под подвальной лестницей Оперного театра, и вот уже почти полчаса выслушивал пустой трёп двух праздных охранников. Они выкурили по самокрутке, обсудили прелести какой-то актриски, поужасались по-поводу зловещего зарева над Башнями магов, но всё никак не хотели расходиться... После удачного побега из поместья Алана Хобба, вор избрал самый короткий путь в цитадель Ордена Хранителей - из Олдейла в Стоунмаркет проще всего было добраться через Старый квартал. И примерно через час, окутанный сумерками, он стоял в заснеженном скверике Оперного театра, как раз под окнами актёрских гримёрок. Больше всего ему сейчас хотелось завалиться спать! Хотя поесть и попить тоже было бы неплохо... После приторного лечебного зелья, во рту будто сахарный голем нагадил... Воды! Ему срочно нужна кружка простой чистой воды. Да и переодеться не мешало бы — рубаха и плащ порваны и замараны кровью, в штанах зияют дыры... Словом, у него было много причин зайти во временное пристанище в театральном подвале. И вот теперь он застрял в укрытии под лестницей и вынужден терпеть весь этот бестолковый бред... Призрак у них, видите ли, завёлся! Вы вообще когда-нибудь встречали настоящих призраков, идиоты? К счастью, у охранников вскоре закончились новости и слухи. Прихлебнув напоследок вина из флажки, стражники отправились патрулировать верхние этажи. Ну, наконец-то!.. Так надоела их дурацкая болтовня... Хотя, из услышанного, можно сделать, как минимум, один полезный вывод: из театра надо убираться раз и навсегда. Присутствие вора уже заметили несколько местных обитателей. Хорошо, что они такие суеверные и напридумывали глупых небылиц... Но не стоит поощрять этих лопухов и давать им новый повод для фантазий! Гарретт выбрался из-под лестницы и оглядел длинный коридор, освещённый факелами. Пусто. Вот и славно! Тогда гигантская летучая мышь совершит ещё один дерзкий пролёт мимо купален! Бесшумно профланировав через освещённый участок, вор завернул за угол и укрылся в тени широкой каменной колонны. Здесь по-прежнему бродил ещё один охранник, видимо, тот самый дедуля Студжес. Совершенно не понятно, зачем ему тут нужно ошиваться — в этом подвале и красть-то нечего. Но старый сторож так не считал, и методично обходил и осматривал все подвальные коридоры. Гарретт дождался, когда шарканье шагов удалится, и сделал ещё одну перебежку. Добравшись до складских помещений, он проскользнул за сваленные у стены декорации, и вскрыл отмычкой дверцу подсобки. Ну, вот он и на месте. Здесь его явно ждали. На комоде горела зажжённая масляная лампа. Кушетка аккуратно застелена, рядом на кривой табуретке лежит аппетитно пахнущий свёрток с какой-то снедью, возле деревянной бадьи стоит большой кувшин со свежей водой. А вот и его куртка с капюшоном — постирана, высушена и заботливо зашита. Хм, маленький уютненький рай да и только! Это что — всё ради него? На ходу сбросив рваный плащ, он наспех ополоснул руки и лицо. Надел куртку, прошёл к покосившемуся комоду, забрал из ящика свой механический глаз в стеклянной колбе и запрятал в карман. Полюбовался изумрудной брошью в виде листка клевера и положил её на столешницу - на самое видное место. Он не будет прощаться с Айрин - в таких делах вор не силён. Вот если надо слинять по-тихому — в этом ему нет равных! Так он и сделает. А брошку оставит, как бы она ему не нравилась. Пусть это будет прощальный подарок. Он умеет быть благодарным. Иногда. На этом всё. Он уходит и больше никогда сюда не вернётся. Ах, да! Вот этот свёрток с едой — просто умопомрачительно пахнет. Очень кстати. Ммм, пирожки... с олениной... и... пареной репой... Объедение! Выхлестав напоследок целую пинту воды, вор забрал оставшуюся выпечку и направился к выходу из каморки. Спасибо этому дому, пойдём к другому! Проклятье! Похоже он опоздал... В замочной скважине клацнул ключ, дверь скрипнула и стала открываться. Гарретт еле успел спрятаться за её выступом и прильнуть к стене. Это была Айрин. Не заметив притаившегося вора, она сразу прошла вглубь комнаты. На девушке было то самое зелёное платье язычницы-Конандры, волосы уложены в замысловатую причёску, а на лице - сценический грим. Подойдя к кушетке, она поставила рядом небольшой дорожный сундучок, накинула на спинку стула беличью шубку. Увидев небрежно брошенный на пол плащ, Айрин опустилась рядом на колени, подняла его и с горестным вздохом уткнулась лицом в шерстяную ткань. Вот ведь блаженная! С головой у неё явно не всё в порядке... Гарретт стоял неподвижно, и раздумывал: сейчас был очень подходящий момент — можно было бы сделать всего несколько осторожных шагов, проскользнуть в дверной проём и смыться. Девушка даже не подозревала о его присутствии — она была уверена, что он уже давно ушёл. Ну же, давай, вор! Беги!.. Вместо этого, он вышел из-за двери и негромко кашлянул. — Кха-кха... Этот плащ, он... Айрин тихонько ойкнула и обернулась. Гарретт сделал пару шагов навстречу. — Эмм... этот плащ, возможно, немного воняет дерьмом... Ты не подумай, я тут совсем не причём. Честно. Я просто прогулялся по городской канализации... — Ты просто невыносим, Гарретт! — Девушка поднялась с пола, неловко теребя в руках злополучный плащ. — Да он весь пропитан кровью и изорван!.. Ты... опять ранен? Что с тобой случилось? — Ничего. — Я же вижу, что ты ранен... Тебе нужна помощь?.. — Я сказал: со мной всё в порядке. — Тебя никогда невозможно понять: шутишь ты или говоришь серьёзно, — Айрин растерянно смотрела на вора. — Вот и сейчас. Я снова не понимаю... Неужели тебе так нравится заниматься опасными делами? Этот твой ужасный образ жизни... — Нормальный образ жизни. Уж получше, чем у некоторых... Мне подходит. А это что? — Гарретт легонько подпиннул сапогом дорожный сундук. — Вижу, ты вещички собрала? Уезжаешь в путешествие? На курорт или на гастроли? — Я... — Айрин смущённо опустила глаза. — Я решила уйти из театра... Сегодня отыграю последний спектакль, а потом... — она собралась с силами и отчаянно выпалила, — потом, я уеду из Города. Насовсем. — Ну надо же! И почему это? Ты внезапно расхотела быть актрисой? — Нет... Играть в театре — это главный смысл моей жизни... Я вообще не знаю, что буду теперь делать... Но есть причины, по которым я не могу больше здесь оставаться... — Ты решила сбежать из-за Алана Хобба? — Да, в основном, из-за него. Я поняла, что не смогу стать любовницей шерифа... как бы я себя не уговаривала... я... не смогу... — девушка устало села на кушетку. — Но дело даже не во мне... Алан Хобб угрожал, что отправит на каторгу всю театральную труппу... если я не... — Ооо... — вор саркастически закатил глаза. — Какие же вы, артисты, наивные... Ну, прямо, как дети малые!.. Вас так легко запугать... Ха! Просто так арестовать целую труппу! Это сколько будет — человек пятьдесят? — Сорок восемь... — Пфф... Он не стал бы этого делать! — Гарретт плюхнулся на кушетку рядом. — Хотя... Тебя и, может быть, ещё пару человек он недолго помурыжил бы за решёткой... Думаю, что этим он добился бы своего... — Значит я всё правильно решила... — Айрин надоело комкать в руках замызганный плащ и она отложила его в сторону. — После окончания спектакля, когда все выйдут на сцену на поклон, я спущусь сюда за вещами и выйду через чёрный ход... У меня есть деньги, и, думаю, этого хватит, чтобы попасть на какой-нибудь корабль и доплыть до островной империи. А там... может в бродячий цирк наймусь... — Вот это планы у тебя! И не скажешь ведь, что ты такая отчаянная... — хохотнул вор. — Но не советую тебе пробовать себя в роли беглой преступницы. Это не твоё амплуа, уж поверь... Тебя ограбят, и хорошо, если не убьют и не изнасилуют. Что вполне вероятно... — А ты... не мог бы... — Айрин с надеждой посмотрела на Гарретта. — Ты не мог бы стать моим провожатым?.. Мне бы только в Доки попасть... — О, нет! На меня точно не рассчитывай. Вор поднялся с кушетки и встал напротив девушки. Глядя ей в глаза, серьёзно и строго, он сказал: — Тебе не нужно никуда убегать. Шериф не пришлёт за тобой карету, ему сегодня не до этого... Он вообще оставит тебя в покое. — Но... — Оставайся в своём театре, пой, играй и продолжай радовать публику. У тебя это очень хорошо получается. Правда. — Почему ты так думаешь? — удивлённо спросила девушка. — Я уверен в этом. Просто поверь. И всё. — Это... так неожиданно... и странно... — Ничего странного. Просто у Алана Хобба появились другие заботы. Меня, кстати, тоже дела ждут, так что... — Ты что, был сегодня у Хобба? Это... он тебя ранил?!! И... из-за тебя у него появились другие заботы?.. — Ну надо же, какая догадливая! Просто кладезь талантов! Только задаёшь слишком много вопросов, и от этого здесь стало душновато, — вор хитро ухмыльнулся и направился к выходу. — Так что мне пора бежать. — Опять убегаешь... Но ты же ещё вернёшься? — Айрин встала и устремилась к Гарретту. На фоне тусклого света масляной лампы её силуэт казался особенно хрупким, а глаза невероятно большими и глубокими. Как у дриады... Как... у Виктории?.. Нет. Показалось... Просто показалось... Это всего лишь театральный грим... — Айрин, — Гарретт ненадолго задержался у приоткрытой двери. — Спасибо тебе за всё. Но сюда я больше не вернусь. — Почему? Тебе же надо где-то жить... — Здесь уже небезопасно. Меня кто-то видел и пошли слухи, что в театре завёлся призрак. Это может навредить и мне и тебе. — Гарретт, я... — голос девушки дрогнул от волнения. — Я должна сказать тебе... — Я тоже должен кое-что сказать, — вор малодушно опустил взгляд, а потом коротко отчеканил: — У меня есть невеста. Её зовут Катарина... Катти... И она ждёт меня в Солнечном порту... После этого повисла тишина. Айрин будто окаменела и стояла неподвижно, глядя на вора переполненными печалью глазами. Ох, вот зачем он только вернулся!.. Сейчас опять начнутся слёзы... — Ну что, так и будем стоять? — он пару раз щёлкнул пальцами перед лицом актрисы. — Эй! Конандра сама себя в спектакле не сыграет!.. Кто споёт: "Ну подождите, кого-же я вижу... Кто осмелился рубить лес в моих владениях"?.. Ммда... Это прозвучало совсем по-дурацки - певец из Гарретта был явно никакой... Пародист - тоже. — Какая она, твоя Катарина? — голос девушки был абсолютно спокоен. Никакого намёка на слёзы или растерянность. — Она... не раз меня выручала из всяких передряг... — Ты её любишь? — Эээ... Да. Больше всего на свете... — Ну, тогда... Береги её... и себя тоже... — Ага, спасибо!.. Очень мило... — Стоя в дверном проёме, вор нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Конечно мило, а как же ещё? И ты прав. Надо поторапливаться... Спектакль скоро начнётся и Конандре пора выходить на сцену... — Айрин грустно улыбнулась. — Ну что же ты медлишь?.. Давай уже, беги!.. Беги!..