Gotta slow up, gotta shake this high Gotta take a minute just to ease my mind Cause if I don't walk, then I get caught out And then I'll be falling all the way down Turn my head and shut my eyes Doesn't even matter if I'm wrong or right Cause if I don't walk, I can't even sit around And I'll be falling all the way down
— Па~апочка, — протянула я, подбегая к пришедшему из патруля предводителю. Я и раньше так его называла, а сейчас постепенно начинаю называть всё чаще. Подлизаться — да, в первую очередь, но Цветущая Звезда и правда был хорошим отцом, отношения с которым у меня складывали необычайно приятные. В прошлой, человеческой, жизни мои родители были разведены, и папу я не видела лет с трёх. Никто в племени не считал моё детское отношение к предводителю странным. Вполне возможно, что здесь сыграли свою роль миниатюрное телосложение и яркий, наивный взгляд голубых глаз, — я была похожа на котёнка, хотя уже луну назад должна была стать оруженосцем. Кажется, окружающие даже умилялись. — Мм? Что-то случилось? — с, как предводитель сам считал, хорошо скрытыми нотками удовольствия в тоне спросил он. Неужели всем отцам так нравится, когда дети называют их «папочкой»? — Да, — я сделала вид, что замялась, а после смущённо продолжила, формируя на мордочке умоляющее выражение, — мне очень хочется выйти из лагеря. Если ты не занят… Пожалуйста, можешь прогуляться со мной? Цветущая Звезда устало вздохнул. — Извини. Близится сезон Голых Деревьев, и работы с каждым днём всё больше. Я смогу сходить с тобой лишь через несколько дней, почему бы тебе не попросить о прогулке Вьюговейную? — После моего прошлого опыта плавания, мама меня ни за что не отпустит, — расстроенно опустила взгляд в пол, — ничего, я понимаю и смогу подождать, пока работы станет меньше… — Лисичка, я могу сходить с тобой, если Цветущая Звезда мне разрешит, — улыбнулся черно-серый Золоус. — Да и я могу, — предложила свою кандидатуру белоснежная Рябиношкурая. — И я не против, — ласково проговорила рыжая Кудряшка. Хах? Я хотела только очаровать своего отца и создать вокруг себя семейную атмосферу, но случайно покорила своим обаянием ещё и несколько приближенных к предводителю воителей? Вот это я жгу. Может, как в какой-нибудь манге начать собирать гарем? Не, ну, а что. Это приятно и полезно, когда все окружающие тебя любят. — Что же, тогда можете сходить все вместе, — кивнул Цветущая Звезда. — Спасибо, папочка! — запрыгала я вокруг него, довольно мурча. Воители заулыбались, Кудряшка ласково подтолкнула меня к выходу хвостом, и я, не нуждаясь в дальнейших намёках, почти пулей ринулась из лагеря. В прощальном взгляде предводителя было столько теплоты, что я почувствовала себя неловко. В прочем, ничем другим он свою привязанность к дочке не выдал, и это позволило мне отбросить минутное смущение. На самом деле, во всём виновата мысль, назойливым жуком трезвонящая в моей голове. Что, если я смогу установить максимально хорошие отношения с Цветущей Звездой и никого не выгонят взашей, когда неприятная правда внезапно вскроется? Хотя… а что, если нет? Я набегу помотала головой из стороны в сторону, прогоняя тревожное настроение.***
Мне очень хотелось самостоятельно пересечь ручей, окружающий наш лагерь, но стоило моей лапе ступить на первый опорный камушек, как Золоус подхватил меня за рыжий загривок. — Я и сама могу, — возмущенно пискнула я, невольно дёргаясь в попытке вырваться, — пусти! Воитель ответил мне только тогда, когда выпустил меня на берегу. — Да-да, можешь ты, — он ухмыльнулся в своей дурацкой манере, — если ты снова отправишься в свободное плавание, твой папочка с нас три шкуры снимет. — Да ладно тебе, Золоус, если что, мы сразу её спасём, а она Цветущей Звезде и не скажет ничего. Верно, Лисичка? — Рябиношкурая, ты мой кумир! Я кивнула белоснежной воительнице. — Видишь? — Ага, ну ты и лови потом её по всему ручью, я хоть и ваш соплеменник, лапы мочить лишний раз не буду. — Ну что вы, в самом деле. Как будто сами ещё совсем маленькие, — не смотря на строгость самих слов, голос Кудряшки был полон нежной заботы. — В конце-концов я когда-нибудь научусь плавать. И буду плавать даже лучше тебя, Золоус, — я горделиво выпятила грудку. — Ах, вот как? Тебе бы сначала за своими сверстниками угнаться, а уже потом пытаться победить неповторимого меня! — Золоус, первые три своих плавания ты провёл в режиме бревна, безвольно катящегося по течению в неизведанные дали. — заметила Рябиношкурая. Какая же она крутая, хочу на ней жениться! — Лисичка, не слушай её, — театрально опешил кот, — она была так ослеплена моей природной грацией, что потеряла сознание, и ей привиделось, будто я не справляюсь с течением… Я, не сдерживаясь, захохотала, слыша рядом такой же яркий смех Рябиношкурой и сдержанное хихиканье Кудряшки. Кажется, я люблю их.***
Гулять мы пошли в небольшую берёзовую рощу, расположенную довольно близко к лагерю. Я всегда, в обоих жизнях, была низкорослой, но взрослые коты часто при мне упоминали, что из лагеря видно верхушки некоторых берёз. Приближалась осень. Она наполняла лес новыми красками, разукрашивая деревья в золотистый, блестела красными, как венозная кровь, ягодами брусники в уже чуть пожухлой траве, шелестела прохладным ветром в обезвоженной листве. Пахло свежестью. Воители о чём-то громко беседовали, не переставая следить за резвящейся вокруг небольшой полянки мной. Сначала я пыталась участвовать в диалоге про наглое Племя Теней и приближающийся зимний голод, но это оказалось так скучно, что я отвлеклась на первый же красивый листик в траве. О, он стал прекрасной игрушкой, и я обязательно возьму его с собой в лагерь. А ещё вон ту палку и тот небольшой стебелёк с ягодами. Я всегда вела себя по детски, но это уж слишком. Неужели котячье тело влияет на разум? В любом случае, этот стебелёк действительно завораживает. Ягоды на нём такие сочные и яркие, что хочется их попробовать, хоть я и никогда не любила бруснику. А дальше некоторый отрывок помнится смутно. Я тянусь за стебельком, спотыкаюсь о камень и лечу со склона в небольшой овраг, врезаясь в чью-то черно-белую шерсть. Внезапно становится тепло. Позади слышу перепуганные голоса, кажется, Золоус уже готовит объяснительную речь предводителю. Или молится. — Лисичка?! — какой-то уж больно знакомый голос у местного обогревателя. — О, Яблочнолап, травы собираешь? — мурлыкнула Кудряшка. — Не твоё дело. — ученик нахмурился. — Вы что здесь делаете все? Время патруля ведь уже вышло. А он определённо специально грубит Кудряшке. — Яблочнолап, ты не должен так разговаривать со своей матерью, — строго заметила Рябиношкурая. — Как будто ты не знаешь, что она мне не мать. — он говорил с явным отвращением. Так стоп. О чём вы все вообще говорите? Почему вдруг такая напряженная атмосфера? — Яблочнолап… Я знаю, что мои извинения ничего не изменят, но прими хотя бы их, прошу тебя, сынок. — Я же сказал, что ты мне не мать. Если вы не собираетесь уходить отсюда, это сделаю я. — котик взял собранные им травы и, развернувшись, быстрым шагом направился в сторону лагеря. — Яблочнолап… — случайно вырвалось у меня, и через мгновение я по рефлексу прикрыла рот хвостом, надеясь, что никто не услышал. Отступила от ученика целителя на два больших шага. — Лисичка, — услышал меня, козёл, — не вмешивайся. — Яблочнолап! — громко позвала Рябиношкурая. — Я сказал отвалите от меня! Мне не нужна такая мать. Вообще никакая не нужна. Прекратите, я не собираюсь становится сынком лицемерной барсучихи, — он говорил спокойно, но в его голосе слышалось столько льда, что становилось не по себе. — Яблочнолап, ты отвратителен! — воскликнула ему вдогонку Рябиношкурая. Я вздрогнула, услышав позади себя одинокий всхлип Кудряшки.***
My demons are begging me to open up my mouth I need them mechanically make the words come out They fight me, vigorous and angry, watch them pounce Ignite me, licking up the flames they bring about
Возвращались молча, давая тишине возможность полностью окунуть нас в тоску возникшей ситуации. Шли друг за другом: вёл группу явно напряженный Золоус, следом за ним мягко ступала поникшая Рябиношкурая, а замыкала этот парад уныния Кудряшка. Я изменила привычный бег на медленные шаги, и старалась идти лапа в лапу с то и дело всхлипывающей рыжей кошкой. — Прошу тебя, не плачь, — прошептала я, нежно прильнув к её неровно вздымающемуся боку, — я не знаю, что произошло, но уверена, что вы просто друг друга не поняли. Кудряшка сначала дёрнулась в сторону, но потом тут же прильнула обратно, ещё больше прижимаясь ко мне. — Нет, — в её глазах читалась боль, — я полностью заслужила его презрение и понимаю, почему он всегда отвергает мои извинения. Я всю жизнь считала себя хорошей и доброй, но какая-то совсем низкая, недостойная ревность смогла заставить меня прогнить внутри. А самое главное — страдания от моих действий достались невинным. Какой пример я подала своим котятам? Очевидно, отвратительный. Неудивительно, что сейчас у нас такие натянутые отношения. Я совершила ошибку и хочу повернуть время вспять, отмотать назад, но не могу и умираю от своего бессилия. Я задумчиво повела усами, обрабатывая полученную информацию. Понятно, что ничего не понятно. — Но разве может быть заслуженным презрение к тому, кто полностью раскаялся, осознал свои действия и принёс искренние извинения? Признание своих ошибок — уже повод для уважения. Кудряшка нервно дёрнула пышным хвостом. — Моё раскаяние не вернёт ему нормальное детство. Я резко выдохнула и отшатнулась в сторону. От её слов повеяло могильным холодом, и мои лапы потяжелели и чуть было не подкосились. Кудряшка действительно всегда была доброй, такая её резкая перемена пугала. — Извини, Лисичка. — кошка произнесла это уже своим обычным, обеспокоенным голосом и посмотрела на меня с такой виной в глазах, что я сразу забыла о пробежавшем минутой ранее холодке. Воительницу хотелось утешить, прижать к себе в крепком дружеском объятии. — Нет, — я помотала головой, смотря на удивлённую Кудряшку, — ты не должна извиняться. И чувствовать вину тоже. Я зря полезла в это дело, мне стоило бередить твои старые раны. Прости, мне правда жаль, Кудряшка. Ты замечательная и очень добрая, то, что было раньше не одно и тоже с тем, что происходит сейчас. Даже если ты и виновата в чём-то, настанет день, когда Яблочнолап сможет тебя простить, а до того времени не стоит обрезать себе крылья и привязывать к своим лапам тяжелые камни саморазрушения. Какой смысл дождаться спасительного прощения, если к тому времени ты уже можешь уничтожить сама себя? — Лисичка… — воительница с трудом сдерживала слёзы, — спасибо. Спасибо за то, что не молчишь и помогаешь. — она бросила печальный взгляд на идущих впереди, те этого не заметили, продолжая молча обдумывать что-то своё. — Думаю, ты в чём-то права. Она улыбнулась и, наклонившись, лизнула меня в макушку. Надеюсь, я тебе действительно помогла, Кудряшка.***
I am not scared of the things you do When you go down I go down with you We can go crazy inside and then we deny Inferno! We cannot get everything we need The inferno is what we feed When you give it to me, it's all that I need Inferno!
Шило в жопе, бабочки в животе, геморрой в прямой кишке или отсутствие мозгов в положенном месте — не знаю, что заставило меня прийти и неловко топтаться у входа в палатку целителей. Я стояла так уже минут двадцать, и вся моя решимость покинула меня на первых двадцати секундах подобного времяпрепровождения, но что-то всё равно не давало уйти. Небо заволокло тёмно-синее покрывало, покрытое яркими звёздами. Многие коты уже легли спать, и становилось постепенно всё холоднее. Я неловко поджала под себя замерзшую лапу, в тот момент, когда услышала чьи-то аккуратные шаги по каменной поверхности пещеры. — Лисичка? — послышался голос Яблочнолапа. — Что ты здесь делаешь? Хороший вопрос. Да, что я здесь делаю? — Чёрррт, — рыкнул внезапно он, — я же сказал тебе не вмешиваться. Это не твоё дело. — ученик угрожающе двинулся в мою сторону. — Яблочнолап!.. — я испуганно отступила на пару шагов назад. Он пару раз моргнул и затем устало выдохнул. — Извини. Может, ты пришла по другой причине? — в его глазах мелькнул интерес. — Н-нет, я… Это ты извини, я правда лезу не в своё дело. Просто… Мне кажется, что тебе тяжело держать всё в себе, и… Если тебе потребуется собеседник, я всегда готова помочь! — я начинала эту фразу неуверенно, но закончила говорить вполне дружелюбно и открыто. Только мне и самой непонятно, неужели мои слова на все сто процентов искренние? Яблочнолап посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. Я развернулась и уже приготовилась идти обратно, когда он меня окликнул. — Погоди. Если тебе так интересно, я расскажу эту старую-старую историю. Будешь мне должна, — кот хитро прищурился. Ах, вот значит как! Я тут со всей душой, а ко мне задницей. Так мою помощь ещё и как его мне услугу расценивает. Какой же наглый и противный! Я уже хотела озвучить свои мысли вслух, как Яблочнолап набрал в грудь побольше воздуха и начал говорить. — Кудряшка действительно не моя мать и не сможет её заменить, да и было бы кого заменять… — он поднял взгляд на звёздное небо и зажмурил глаза. — Я уже давно решил, что матери у меня нет и никогда не было. Мои родители — Репейношёрстная и Жабогривый, но я никогда не смогу назвать их матерью и отцом. Звёздное небо на мгновение разрезала одна маленькая падающая звёздочка. — Жабогривый умудрился встречаться и с Репейношерстной, и с Кудряшкой. На сколько я знаю, правда о его похождениях вскрылась, только когда обе кошки почти одновременно от него забеременели. Тогда он отверг Репейношёрстную и вымолил прощение у второй своей пассии. Брошенная кошка сильно переживала, и её беременность протекала тяжело. В итоге у неё родились трое котят — Журчаньице, Зябличек и я. — Яблочнолап раскрыл глаза, повернулся ко мне и вымученно улыбнулся. — Журчаньице и Зябличек погибли на следующий день после рождения. Я подавила в себе наступающую волну отчаяния. Чёрт, очень сложно быть до такой степени эмпатичной. Эмоции и чувства ученика целителя цеплялись за душу, оставляли небольшие ранки на сердце. Именно сейчас, когда этот кот был полностью беззащитен, когда в очередной раз говорил мне то, что, очевидно, не произносил ни при ком другом, я отчего-то почувствовала его близким настолько, чтобы назвать частью своей семьи. — Я был совсем маленьким, но запомнил в малейших деталях, как Жабогривый каждый день навещал родившихся через несколько дней после меня котят Кудряшки, как играл с ними и любовно смотрел в их сторону. Мне никогда не забыть, как он с безразличием смотрел в мою сторону и бросал язвительные комментарии Репейношерстной. А потом сломленная кошка ушла из племени, оставив меня на попечительство единственной тогдашней королеве — Кудряшке. — я заметила, что Яблочнолап специально избегает слова «мать». — Перед этим Репейношёрстная сказала мне: «лучше бы ты не рождался». Хаха, должно быть, она думала, что я ничего не запомню, ведь мне было всего две луны… Впрочем, неважно, мы говорили о Кудряшке. Моё сердце всё больше сдавливали негативные эмоции, и мне оставалось только представлять, что сейчас твориться в голове Яблочнолапа. — Кудряшка никогда меня не любила и всячески издевалась по-мелочи; я был как бы частью их семьи и как бы нет. Мои достижения никто не замечал и обесценивал, спать приходилось на отдельной подстилке в конце детской, а Песчинка и Зубастик часто изводили меня глупыми шутками, на подобии иголок в подстилке. Если я жаловался на них — слышал в ответ безразличное «Ну и что? Это же просто игра», а шутки после ябедничества становились ещё агрессивнее. Если же проказничал я — получал серьёзные нагоняи. Жабогривый как-то ударил меня по боку лапой с выпущенными когтями. Песчинка и Зубастик?! Так это они его единокровные братья… Мне не хотелось верить, что это правда, но я внезапно признала для себя, что полностью доверяю Яблочнолапу. Я хотела спросить, как он может говорить подобное таким тихим голосом и с таким спокойным выражением морды, но ученик целителя остановил меня, мягко прикоснувшись хвостом к уже моему уже приоткрытому рту. — Тише, ещё не конец истории. На самом деле, и Кудряшка, и Песчаный извинились передо мной за своё поведение в прошлом. Но я просто не смог их простить. Слишком уж испортил свою душу тем негативом, который копил и лелеял в себе всё своё неудавшееся детство. Он выжидающе посмотрел на меня, явно желая услышать моё мнение. Боже, они оба винят себя в своём поведении, и оба отчасти неправы. Они так долго копили это в себе, так долго… Я резко, почти в прыжке, прижалась к бело-чёрному боку Яблочнолапа. Тот, опешив, почему-то сначала обнял меня хвостом, хотя тут же его отдёрнул. — Ты чего? — удивлённо произнёс он. — Прости… Прости, если тебя оскорбит моя жа-жалость… — голосок дрогнул, к своему удивлению я почувствовала, как к глазам приливает волна слёз. — Эй-эй, ну не стоит… Я не умею успокаивать плачущих кошек! Я подняла на него полный сдерживаемых слёз взгляд, хихикнула с его фразы и вдруг расплакалась, снова роняя голову ему на грудь. — П-почему ты так спокойно об этом говоришь?! Неуж-ужели те-тебе не хочется кричать и плакать, как делаю это я сейчас?! — Я не… — Не ври, мышиноголовый придурок! — я отпрянула и бросила на него раздраженный взгляд. — Я чувствую в тебе столько боли, что плачу сама! — Я н… — Да заткнись! Ну и чёрт с тобой, если не хочешь выпускать наружу свои слёзы, я буду плакать за тебя! — рыдания усилились, но голос, наоборот, стал твёрже от лёгкого гнева. Яблочнолап смотрел в мою сторону как-то… ошеломлённо, что ли. Что-то я действительно распереживалась из-за него, позволила себе лишнего, наверное. Неужели мы настолько близки? Мыслей стало чуть меньше, когда ученик целителя обнял меня хвостом за подрагивающие плечи. Он молчал, потому я продолжила: — Знаешь, я не могу оправдать Кудряшку, но могу её понять, — Яблочнолап с интересом посмотрел на немного успокоившуюся меня, — она любила Жабогривого, а ты был для неё напоминанием об его измене. Это больно. Но она в итоге отпустила это, признала тебя своим приёмным котёнком. Детства это тебе не вернёт, и всё же. Я бы на её месте никогда не смогла бы сделать даже этого. — Ты не была на её месте, не стоит так себя заранее осуждать. — Ты прав, но по такому принципу я не смогу осуждать и других, так ведь? Он замялся. — Яблочнолап, ты можешь винить её, Жабогривого, Песчаника или кого угодно ещё, но никогда не думай, что что-либо из этого произошло по твоей вине. Ты не можешь простить её лишь потому, что пока не готов отпустить обиду. Ты можешь казаться остальным котам холодным и отстранённым, но я знаю, что ты очень добрый и ответственный. Я знаю, что в твоей душе есть много места, а это называется великодушием. Есть, действительно есть небольшая часть в тебе хранящая негатив, но она есть у каждого, и этого не нужно стыдиться или бояться. Когда-нибудь придёт время, ты поговоришь обо всём с Кудряшкой и вы оба расстанетесь с этой болью. Оглядываясь назад, нельзя увидеть того, что ждёт впереди. Оглядываясь назад, можно на ходу врезаться в дерево. А это больно! Яблочнолап за весь мой монолог сменил на своей морде столько эмоций, что в какой-то момент я перестала их отслеживать с мыслью: «да и хер с ним, слишком уж он сегодня эмоционален». — Маленьким котятам пора спать, — сказал он с лёгкой полуулыбкой. Мразь. Просто великолепная мразь. — Да кого ты тут маленькой назвал?! Сам-то я смотрю уже в старейшины метишь! Может тебе блох поискать и мох в подстилке заменить? — От последнего не откажусь, — ещё больше улыбнулся Яблочнолап. — О, а может у тебя болит правая передняя лапа? Ну знаешь, беды с суставами там всякие… — С чего бы мне… — он не успевает закончить, когда я резко наступаю ему на лапу своей. Жаль, я действительно маленькая и боль в результате получилась не сильной. Зато его морду я запомню надолго! А теперь самое весёлое: игра, кто первый добежит до детской. Выигрываю я — уши с хвостом остаются при мне, выигрывает он -… Ну, я была из тех, кто просто любит жизнь.