***
1832 год. Прохаживаясь по людным улицам Лондона, вдыхая смрад жилых переулков, я невольно морщилась. Но даже это зловоние, грязь, смог и обшарпанные здания, не могли испортить мне настроение. Я всегда любила Рождество. Правда, причин на это у меня нет, но это не мешало наслаждаться праздником. Хотя, всё же одна причина любить этот праздник у меня была — раз в десять лет, в этот день Ник вытаскивает из гроба одного члена нашей семьи, но чаще всего это были Элайджа или Ребекка, реже Кол. Но хуже всех было Финну, которого не вытаскивали оттуда с 11 века. Но сегодня особенный день — сегодня из гроба выйдет Кол. Элайджа и Ребекка уже давно на свободе, а младший так провинился перед гибридом, что тот ни в какую не хотел отпускать его, но из-за традиции сделает это. И сегодня наша семья воссоединится. Правда, это будет длиться недолго. Обычно Ник вытаскивает одного, а через три дня снова засовывает обратно, как бы они не сопротивлялись, чтобы не предпринимали и как бы не уверяли голубоглазого в своей верности и любви… но у меня есть план «как спасти Кола от участи снова вернуться в гроб». Когда Ник вытащит его, мы отпразднуем Рождество, а на следующий день я и Кол сбежим. Мы убежим так далеко, что Клаус не найдёт нас. Никогда. И больше никогда не засунет моего парня в гроб. Этот план я придумала ещё лет двадцать назад, но брат не хотел отпускать младшего на свободу даже на пару дней, гибрид как будто чувствовал, что я что-то замышляю. — Мисс, мисс, купите газету. Свежий выпуск! — ко мне подбежал оборванный мальчишка лет десяти. Его одежда была порванная и грязная, как и он сам. — Нет, — грубо ответила. — Пожалуйста, мисс, я хочу кушать. Газета стоит всего-то пару центов. Вам это ничего не стоит, а я смогу купить булочку. — Отцепись. Да, рождество — это праздник доброты и любви к ближнему, а я сейчас так грубо ответила голодному мальчику, но за восемьсот лет жизни, ты теряешь всю доброту и сострадание. Конечно, может и не все при обращении в вампира, теряют лучшую часть себя, но я точно потеряла. Ещё в 1000 году мой отец и мать убили ту невинную, милую и сострадательную девочку, какой я была. Они породили на свет монстра не способного на искренние чувства, такие как: любовь, вера, сожаление и желание помочь. Все светлые чувства заменили на тёмные: ненависть к окружающим, пессимизм, отрешённость, презрение и щепетильность по отношению к другим. Только я до сих пор не понимаю, почему Кол стал исключением. — Аликсандра! — Малькольм! — Признаться, я был приятно удивлён, получив письмо от тебя. — Знал бы ты, как я была удивлена, решив снизойти до того, чтобы написать тебе. — И снова колкости, мисс Майклсон. Или… Может, уже миссис? Ах, да, совсем забыл, что твой ненаглядный в гробу, — еретик произнёс последние слова слишком громко и прохожие обернулись, посмотрев на нас, — Так зачем ты позвала меня? — Я нашла девушку… Она такая же как вы, сифон. Я хочу обратить её. — А хочет ли этого она? — Хочет. Я уверена. Она в очень невыгодном положении и вампиризм — единственный выход для неё. — И что же случилось с ней? — Она была членом Клана Близнецов, который изгнал её из-за того, что она сифон. Все её родные повернулись к ней спиной и разбили бедняжке сердце. В добавок, она лесбиянка, что усугубило ситуацию. Сейчас она живёт в каком-то притоне и ей просто необходима моя помощь. — Эта особа дала своё согласие на обращение? — Нет. Пока что. Но в скором времени даст. — Аликс, Аликс, ты всё такая же. Ты не только не меняешься внешне, но и внутренне остаёшься такой же гнилой. — Хочешь задеть меня за живое, Мал? — Считай, как хочешь. — Так ты поможешь мне? — Чем? — Я обращу её, введу в курс дела, а ты будешь присматривать, опекать. — Я похож на няньку? — Ты не будешь нянькой. Считай это помощью мне. А ты ведь хочешь помочь мне? — Конечно, — другой ответ, и его голова слетела бы с плеч быстрее ветра. — Вот и хорошо. Думаю, мы быстро управимся. Через два дня жду тебя в порту, мы отплываем в Амстердам. — Стой, но что будешь делать ты? Я должен присматривать за ней, оберегать, а в чём твоя роль? — Я обращу её. — И всё? — выгнул он бровь, — Майклсон, этого не достаточно. Хочешь снова сбежать? Бросишь нас расхлёбывать всё в одиночку, пока сама загораешь на каком-нибудь пляже? — Мал, это временно. Я вернусь при первой возможности. Проблемы, которые у меня сейчас, в сто раз хуже ваших и, поверь, их расхлёбывать намного труднее, и я просто не хочу вас в это впутывать. Вы же мои дети… мои творения, — я нежно провела ладонью по щеке мужчины, — встретимся в порту. Та самая дата. Весь наш особняк украшен, в центре стоит рождественское дерево, слуги готовят и накрывают стол, а с кухни доносится приятный пряный аромат. На лестнице, ведущей на второй этаж, стоит Ник и следит за всем происходящим, а именно за мной. Он что-то подозревает, поэтому внимательно следит, не упуская ни единого движения, изменения в лице или слова. — Никлаус, ты уже вытащил кинжал из Кола? — спросила я, невинно хлопая ресницами, смотря на брата снизу вверх. — К чему такая спешка, Сандра? — Хочется подольше побыть с Колом. Всё-таки три дня — это не так много, и каждая минута дорога. Тем более неизвестно, когда мы с ним снова увидимся. — Три дня? Кто сказал, что у вас есть три дня? — брат принялся вальяжно спускаться по лестнице. — Ты же всегда отпускаешь их на три дня. — Элайджу и Ребекку — да, но вот Кол — другое дело. Он хитрый лис, и кто знает, что он может натворить за эти три дня. Поэтому, на следующее утро после Рождества, я снова отправлю его спать. Сжав ладони в кулаки, я всеми силами пыталась держать себя в руках и не поругаться с братом, тем более не подраться. Тяжело выдохнув, выдавила из себя кривую улыбку. — Надеюсь, ты не пожалеешь об этом, — развернулась, собираясь уйти. — Куда ты? — Готовиться к празднованию. Имеешь что-то против этого? — Нет, сестра. Иди, приводи себя в порядок, а то от злости у тебя пролегли синяки под глазами. Ребекка, Клаус, Элайджа, Марсель и я сидели за столом, и лишь одно место пустовало. — Аликсандра, Кол должен очнуться с минуты на минуту. Иди и проследи, чтобы он не съел всю прислугу, а после того, как он приведёт себя в порядок, приходите сюда. На всё это у вас час. — Угу, — шанс, чтобы обговорить с Колом план побега. Когда я вошла в подвал, парень уже сидел на полу, осушая вторую по счету прислугу. — Кол, — сдержанный голос. — Милая, — полуулыбка, и он уже идёт ко мне, отбросив тело девушки, — я скучал. — Я тоже, — парень хотел было меня поцеловать, но я отстранилась, — ты испачкаешь меня. Не хочу снова переодеваться. — Что опять такое? Почему ты такая недовольная? — Нужно место, где нас никто не услышит, — взяв Майклсона за руку, я повела его на второй этаж, в комнату, где уже была набрана для него ванная, — тебе нужно привести себя в порядок. — Может, присоединишься? — Кол, сейчас не до этого, — пока он раздевался, я решила начать рассказ, — У меня есть план, — прислушалась к тому, что происходит внизу и услышала смех Ребекки и Ника, — Ник планирует уже завтра снова засунуть тебя в гроб, — парень залез в ванную, начиная отмываться от чужой крови. — По-моему, для тебя это очень даже хорошо. — О чём ты? — Ну, тебе же в тягость долго проводить со мной время. Мы не виделись довольно долго, а ты даже не поцеловала меня. — Не говори чепухи. У меня есть план, как нам сбежать от него. — Ты же понимаешь, что если мы сейчас сбежим, то будем бегать всю жизнь не только от отца, но и от брата. В чём тогда будет смысл нашей жизни? — Эм… любовь? Мы будем в бегах, но зато вместе. — Ты сама-то в это веришь? Мы не сможем долго прожить вместе, тем более не высовываясь. Ты любишь иногда устроить геноцид, а тут надо будет быть тише воды, ниже травы. А я люблю поразвлекаться с милыми девушками… — Давай разбираться с этим после того, как сделаем дело. — И тогда мы уже ничего не исправим. Ник не простит нас. Но тебе-то ничего не будет — ты его любимица и у него нет способа усыпить тебя, а вот мне придётся до конца дней гнить в гробу где-нибудь на дне Тихого океана. — Хочешь сказать, что тебя всё устраивает? — Нет, но я понимаю, что может стать ещё хуже. — Трус, — бросила это и вышла из комнаты. — Я соглашусь на всё это, но при одном условии, — Кол возник передо мной, совершенно голый. По его телу всё ещё скатывались капельки воды, что выглядело очень соблазнительно, — ты поклянёшься не сбегать от меня. — Для чего это? — Потому что мне нет смысла злить Клауса, если ты в один прекрасный день снова бросишь меня, убежав на другой материк. Я соглашусь на это только ради тебя, — он взял моё лицо в ладони, смотря в глаза, — так что пообещай мне, — оставил лёгкий поцелуй на губах. — Я обещаю тебе. Я люблю тебя. — И я тебя. — О, а вот и наши голубки. Мы вас уже заждались. — Привет, — мрачно поздоровался Кол с семьёй. — Будь чуточку веселее, брат, ведь времени у тебя не так уж и много. Думаю, Сандра уже рассказала, что завтра ты снова погрузишься в сон. — Она Аликс, — прошипел младший. Ему никогда не нравилось, как меня называет Ник. Он буквально всеми фибрами души ненавидел «Сандра» произнесённое Клаусом. — Завтра? — уточнил Элайджа. — Да, завтра, ведь в этом году, как и во всех прошлых, Кол был плохим мальчиком. Не слушался, предавал, строил планы за моей спиной, убил много людей… — Не больше тебя, братец. Ник сидел в центре, я напротив него, по правую руку от меня сидел Элайджа, а по левую Кол, справа, со стороны Ника, сидела Бекка, а слева Марсель. — Ник! Ты поступаешь очень подло, — в слезах прошептала младшая сестра. — Давайте не будем портить праздник. Обстановка стала менее напряженной, но меня не отпускала злость на брата и желание вонзить ему кол в сердце, ну, или хотя бы ножку стола. Мне было обидно, что он так поступает с Колом, но сам же Кол был в абсолютно спокойном состоянии, будто ничего не происходит, а это всего лишь очередной семейный ужин. После роскошного ужина в «тёплом» семейном кругу, мы пошли в гостиную, сели рядом с камином и стали разговаривать. Элайджа, как и Бекка, занял место на диване, Клаус одно кресло в центре комнаты, а я и Кол другой диван. — Продолжим старую традицию? — улыбнулся гибрид. Старая традиция — это вспоминать что-то из жизни, рассказывать какие-то истории и делать вид, что наша семья вполне нормальная. — А может, заведём новую? — все вскинули брови, выжидающе смотря в мою сторону, — выскажем всё, что думаем друг о друге. Ведь Новый год лучше всего встречать с чистой душой и совестью. Скажем и хорошее, и плохое, так сказать, очистим себя от мыслей и негативных эмоций. — Что за глупости, Сандра? — раздраженный выдох со стороны Майклсона. — А что такое, Ник? Боишься узнать, что мы думаем о тебе на самом деле? Боишься разрушить игру в любящую семью? Здесь будет только одно правило: никаких последствий, то есть обойдёмся без клинков в сердце и гробов. Это относится к тебе, братик, — мои глаза недобро сверкнули. — Ты же понимаешь, что к тебе претензий у них столько же, сколько и ко мне? — Понимаю и постараюсь принять ваше мнение. Кто начнёт? — молчание, — ну, раз так, давайте я. Элайджа, — пристальный взгляд на брата, — ты очень хороший человек, правда убиваешь наравне с нами, но это не мешает тебе оставаться благородным и рассудительным. Но ты, старший братик, слишком сильно опекаешь Никлауса. Ты берёшь на себя ответственность за его поступки, что очень глупо. Ты видишь в нём того мальчика, любящего искусство и неспособного на жестокость, поэтому не замечаешь монстра, в которого он превратился. Милая Ребекка, — блондинка напряглась, — красивая, жаждущая любви и внимания, жертва нашего отца и брата. Ты заслуживаешь большего. Но твоя легкомысленность пугает, а одержимость желанием обрести любовь нервирует. Ты так жаждешь взаимности со стороны мужского пола, что это становится безумством, которое застилает твои глаза пеленой и не даёт увидеть и понять, в каких придурков ты влюбляешься. Кол, я люблю тебя и никогда не перестану, но твой самый огромный минус в том, что ты не взрослеешь. Ты застрял в подростковом периоде и не желаешь меняться. Твоё поведение схоже с поведением новообращенного подростка-вампира, с огромной жаждой и неумением контролировать себя и свои эмоции. Это напрягает. Марселус, ты милый, но ты не член нашей семьи. И я понятия не имею, с чего мой брат решил приютить тебя. И вот мы добрались до самого интересного: Клаус. Наш высокомерный и мстительный братец. Он никогда не забывает даже самые незначительные обиды. И если он подумает своим одержимым разумом, что вы решили предать Его величество, скажите «пока» жизни. О, а если вы член нашей семьи и, по его мнению, предатель, то, как он любит говорить: «Тебе лучше всего бежать на другой конец мира, но я всё равно тебя достану и тогда…», а дальше, как вы поняли, идут угрозы. Пустые угрозы. — И почему же они пустые, сестра? — Потому что ты трус, — на лицо Никлауса тут же легла тень злости. — Повтори. — Ты. Трус, — чётко и с расстановкой. Не медля ни секунды, гибрид вскочил с кресла и направился в мою сторону с ясным намереньем причинить боль. — Сядь, — взмах руки, и он прижат к креслу, не в силах пошевелиться. После этого я продолжила. — Ты берёшь на себя слишком много, считаешь себя главой нашей семьи. Но с чего бы это? Ты не старший, не самый сильный и, — я усмехнулась, — не самый умный. — Думаешь, что справишься лучше меня? — Я это знаю. — Я защищал нашу семью от отца на протяжении восемнадцати веков! Без меня он бы нашёл вас всех по одному и убил бы, а я делал и делаю ВСЁ, чтобы сохранить вам жизнь, но вместо этого получаю лишь ложь и предательство. — В этом-то и проблема. Ты думаешь, что нам до сих пор нужна твоя защита. Прошло восемьсот лет, и мы повзрослели и поумнели. Мы не нуждаемся в тебе, Ник. — Хочешь уйти? — Да. — Ты можешь уйти, но не Кол. Если он уйдёт с тобой, то ты знаешь, что будет. Я найду его и засуну в гроб, а гроб кину на дно Атлантического моря. — Снова угрозы. Я так устала от этого. — Может, продолжим игру? Не хочешь услышать, что мы думаем о тебе? — Хм… ну хорошо, — встала около камина, попутно наливая бурбон в стакан, — кто начнёт? Ну, чего вы все молчите? Язык проглотили? Не бойтесь, я не Клаус, я не стану угрожать вам гробом или смертью. — Я начну, — сказала Ребекка. — Ты подлая. — И всё? — после затянувшегося молчания уточнила я. — Нет. Я объясню почему считаю тебя подлой. — Валяй. — Ты недовольна Ником, но что ты сделала для того, чтобы сохранить нашу семью? Ничего. Ты никогда не заботилась о нас, не проявляла интерес к нашим проблемам и не защищала. Ты бросала нас, убегала и возвращалась только, когда все проблемы были решены. — Кто следующий? — улыбнулась, отпивая алкоголь. Признаюсь, что внутри меня кольнула обида, но показывать я этого, конечно, не буду. — Иногда ты слишком эмоциональная, а иногда не выражаешь ни единой эмоции. Твоё настроение постоянно меняется, что расстраивает. — То есть, я непостоянная? — Да, Аликсандра, ты всё верно поняла. — Это для меня не новость, — однако слышать это от Элайджи было вдвойне обидно. Я никогда не думала, что его тоже что-то не устраивает во мне. — Ты всегда ведёшь себя, как сука. У меня всё. — Оу, Марселус, я совсем забыла, что ты здесь, ведь, фактически, ты пустое место для меня. — Я скажу, — вздёрнутые брови и взгляд, направленный на говорящего Кола. — У меня уйма претензий и уйма примеров косяков Аликс, но я всегда ей всё прощал, поэтому хочу сказать только то, что она ревнивая, мстительная, эгоистичная, стервозная, грубая, хитрая, увёртливая, язвительная, истеричная, вредная, нетерпеливая, надменная, отрешенная и любящая убивать психопатка. — Ты сейчас сказал все слова, что знаешь? — Нет, это даже не половина. — Может, скажешь что-нибудь хорошее? — Ну… ты… красивая, — первое, что пришло в голову. — Ты серьёзно? Только это? — было очень больно, ведь от Кола я ждала чего-то хорошего. Я, конечно же, ожидала что он скажет что-то плохое, но не в таком количестве. Предатель. — Ну, думаю, теперь моя очередь. Сандра, ты всегда была и останешься моей сестрой. Чтобы ты не сделала и не сказала, я не отвернусь от тебя. Я люблю тебя и думал, что ты тоже любишь меня, но, похоже, я ошибался. Я и представить не мог, что ты так сильно ненавидишь меня… — Я не ненавижу тебя, Ник. — Дай мне договорить, — не приказной, а вежливый тон, — мне правда больно от твоих слов, сестра. И я хочу попросить у тебя прощения за ту боль, что причинил тебе. Но я никогда ничего не делал просто так. Я всегда делал всё, чтобы защитить вас. Вы — моя семья, и вы — единственное, что у меня есть, поэтому я так дорожу вами. — Подлизываешься, Ник? Хочешь задобрить её и показаться лучше нас? Говори правду. — Это правда, Кол, я действительно дорожу тобой, Сандра. Просто подумай, сколько всего мы ещё сможем сделать вместе. Но для того, чтобы защитить вас и добиться успеха, я должен знать, что с вами всё хорошо. Я должен знать, что вы находитесь в безопасности… Думаю, мы все устали и пора расходиться по спальням. С Рождеством, всегда и навечно. — Всегда и навечно, — сказали Ребекка и Элайджа, а вот Кол сидел и, немного щурясь, смотрел на меня. Он ждал, отвечу я или нет. И если отвечу, то значит, я поменяла своё отношение к Клаусу. — Всегда и навечно, — в ответ тёплые объятия гибрида и пристальный взгляд Кола. После этого младший Майклсон зло поднялся на ноги и хотел было что-то сказать, но промолчал и ушёл. Я пошла за ним. Войдя в его комнату без стука, застала такую картину: Кол стоит на балконе, зло сжав перила руками. Вампирским слухом я слышала его тяжёлое дыхание. — «Всегда и навечно» — передразнил меня.— Как же мне надоело ваше «всегда и навечно»! — злой крик, размах, и бокал, наполненный алкоголем, полетел в стену, разбиваясь на мелкие кусочки. — А что ты хотел? Думал, что после твоих слов я брошусь тебе на шею, желая спасти от брата? — Я не сказал ничего из того, что ты не знала сама. — Ты не представляешь, как было больно слышать это! Я тоже чувствую, у меня есть чувства и эмоции. И то, что наговорил ты, резало без ножа. Я думала, что… — Что ты идеальная? — Нет. Что я могу положиться на тебя, что ты — моя поддержка в любой ситуации. — Тогда я разочарую тебя. — Уже разочаровал. После этого вечера, я была сильно обижена на Кола и не стала мешать Нику, когда тот воткнул кинжал ему в сердце.***
2011 год. Никлаус вытащил из гроба Кола и остальных, и, после инцидента с нашей матерью, мы все разъехались по разным уголкам мира. Сегодня 25 декабря, а значит, Рождество. И это Рождество я проведу с Колом в нормальной обстановке, впервые за пятьсот лет. Нет, мы отмечали этот праздник с ним и до этого, но в большинстве случаев ругались, а в других всё портил Ник, и мы не могли нормально провести время вместе. На праздники мы решили не оставаться в городе, который уже поднадоел, а выехали за город. Мы нашли милый домик в лесу, который сдавался в аренду, и поселились там. Было снежное и ясное утро. С неба сыпались белые хлопья, засыпая дорожки, крыльцо, машину и кроны деревьев. Я проснулась в объятиях Кола, который ещё спал и явно не собирался подниматься так рано. Так как было ещё довольно много времени до пробуждения парня, я решила выйти на пробежку и заодно поохотиться. Надев наушники, вышла, вдыхая морозный воздух. До города не меньше трёх километров и на вампирской скорости можно было бы довольно быстро добраться до него, а обратившись в волка ещё быстрее (только минус в том, что после обратного превращения я буду совершенно голой), но я захотела спокойно прогуляться человеческим шагом, ведь времени ещё много, Кол проснётся только часов в двенадцать. А это значит, что в запасе у меня часов пять. Неторопливо я пробегала по мосту над озером, где замёрзла вода. И вот удача: мимо меня пробегает девушка лет двадцати. — Эй, извините, я заблудилась. Не подскажете дорогу? — Ой, да, конечно. Тут до города всего километр… — договорить не успела, так как сильным движение притянула её к себе, тут же вонзаясь клыками в шею и высасывая кровь до последней капли. — Скотство, — произнесла, когда поняла, что убила её, — ну, и что мне с тобой делать? — пробежалась глазами вокруг себя. — Ну, конечно. Надеюсь, ты любишь плавать, ведь до весны тебе обеспечена вода, а после весенней оттепели твоё тело найдут, опознают, похоронят… — я закинула её на плечо и потащила вниз, под мост. Там я кинула её тело на берег, а сама пошла в центр водоёма, дабы сделать прорубь. Шепча, заклинание, которое топило лёд, я не заметила, как появился какой-то парень, тоже бегун. — Эй, извините. Что вы делаете? — он спустился вниз, под мост. — Вам помо… О, Господи! — крикнул он, увидев обескровленный труп девушки. — Что вы с ней сделали?! — Расслабься, — на вампирской скорости я преодолела расстояние от центра озера до берега, и начала внушать ему: — Не бойся, не кричи, лучше помоги мне. Возьми её тело и брось в прорубь, — так он и сделал. — Почему я делаю это? — Потому что я так сказала, милый, — подойдя к проруби, я собралась было заморозить лёд назад, но сильный толчок в спину не дал мне этого сделать. Вместо этого, я упала в холодную воду. — Ты так сказала? Мерзкий кровосос, — охотник? ведьмак? оборотень? Когда я попыталась всплыть, то сильная рука не давала мне сделать этого, опуская обратно под воду. Мысли метались в моей голове, не давая сконцентрироваться и воспользоваться магией. Постепенно мой мозг начинал отключаться и, собрав последние силы, я всё же произнесла заклятие прямо под водой: — Motus, — давление ослабло, и я смогла высунуть голову из-под воды, судорожно вдыхая воздух в горящие огнём лёгкие, — ещё и ведьма, — откашливаясь, вылезла и упала на лёд абсолютно без сил, — а ты… — выкашляла воду из лёгких, — охотник? — подняв взгляд на парня, который должен был лежать на льду, я увидела пустоту. — Что за… — огляделась, но никого не было. Минут пять я лежала на льду, вся промокшая до нитки, пытаясь прийти в себя после «утопления». Если бы не мой вампиризм, я была бы уже мертва, не от воды, так от переохлаждения. Вернулась домой очень быстро (спасибо вампирской скорости) и залетела внутрь. Кол уже проснулся и ходил по кухне в одних спальных штанах. Я вошла злая, мокрая и ругающаяся на всё, что движется. Сейчас мой ген оборотня, который частично делал меня живой, дал о себе знать, и я не могла попасть зубом на зуб. — Ого, — удивился парень. — Ты купалась в озере что ли? И без меня? — Точнее, меня хотели утопить. — Что случилось? — Охотник. Больше ничего не спрашивая, Кол поднял меня на руках наверх, усаживая в ванную и включая воду. Тёплая вода обжигала кожу, заставляя её покрыться мурашками. Пока я стояла, сжавшись от холода, Кол освободил меня от ненужной одежды и откинул её в сторону. После водных процедур, он отнёс меня в комнату, укутывая в одеяло и ложась рядом. Я всем телом прижалась к нему, согреваясь. — Тебе нужна кровь. Так ты быстрее восстановишься, — Майклсон ушёл и вернулся через минуту с пакетом крови, который я за считанные секунды осушила, после снова затягивая парня в кровать. — Так что там случилось? — Я проснулась и хотела сходить в город, чтобы купить что-нибудь, поохотиться и прогуляться. По дороге, на мосту, я встретила девушку и случайно убила её. — Случайно? — Да, я правда не хотела её убивать. Не очень то хотелось возиться с мёртвым телом. Потом я спустилась к озеру, сделала прорубь и появился какой-то парень. Я внушила ему помочь мне, а после того, как тело девушки было в воде, он толкнул туда и меня. Внушение не подействовало на него. Он держал меня в воде, пока я не воспользовалась магией. Было очень трудно сосредоточиться. А пока я вылезала и переводила дух, он сбежал. — Больше никуда не ходи без меня. — Ну, я же не думала, что здесь есть охотники. Тем более, сегодня Рождество! Он хотел убить меня в такой праздник! Сваришь какао? — У нас молока нет. — Да вы издеваетесь? Что за день сегодня такой? — Я съезжу в город, а ты пока отогревайся. — Хорошо, — кареглазый за пару секунд собрался, — стой, подай мне книжку, — протянул мне «1984» — Джорджа Оруэлла. — Спасибо. Люблю тебя. — И я тебя, — лёгкий поцелуй в губы, и он вышел. Через минуту послышался звук мотора, который постепенно удалялся. Я порылась по кровати, в поисках телефона, но потом вспомнила, где он: в ванной, в куче мокрой одежды и наверняка уже не работает. Но на тумбочке, со стороны Кола, я увидела другой телефон. Похоже, он забыл его. Однако, путь внутрь закрыл пароль. И что он мог поставить? Четырёхзначное число, значит, это какой-то год. Но какой? Наши даты рождения состоят из трёх цифр, ведь родились мы до тысячного года. Тогда что это? Дату нашего обращения он бы не поставил. 1420 — год, когда Кол признался мне в любви? Не подходит. Совсем охренел? Пароль что, не связан со мной? А что, если поставить сегодняшний год? Не подходит. В каком году я меньше всего видела Кола, хотя он был на воле? В восемнадцатом веке. Стоп. Я совершенно не знаю, чем он занимался в 1780-х годах. Подошёл? Ты серьёзно? Что у тебя было в те годы? Я набрала номер Ника. — Да? — С Рождеством, Ник! Как ты? — И тебя, сестра. Всё… хорошо. — Точно? Что-то ты какой-то… злой. — На самом деле нет. Сандра, Сальваторе достали колы из белого дуба. — Откуда? Все деревья мы уничтожили. Откуда они взяли их? — Это долгая история. Но у меня есть к тебе и Колу просьба. — Какая? — Вы должны поехать в Денвер и следить за братом Елены Гилберт. — Джереми? Он знает меня. — Но он не знает Кола. — Кол ни за что не согласится на это. Он не станет тебе помогать. — Не говори, что это моя просьба. Ну, или объясни всю ситуацию. Сестра, это очень опасная игра. — Я понимаю… Я поговорю с ним, и после праздника мы поедем в Денвер. — Спасибо. Я знал, что всегда могу на тебя положиться. — На меня, но не на Кола. Я даже не знаю, какая у него будет реакция… — послышался звук приближающейся машины. — Ник, я потом тебе перезвоню. Кстати, у меня поломался телефон, так что не звони на него. Пока, — сбросила ровно в тот момент, как послышался щелчок входной двери. Быстро очистив список вызовов, я вернула телефон на место и взяла в руки книгу. — Ал, я дома. Спустившись вниз, я помогла парню разобрать пакеты с едой и издалека стала заводить разговор о 1780-х годах. — Я сейчас читаю книгу, и там говориться о восемнадцатом веке… — Там 1980-е годы, — нахмурился он. — Да, но там упоминается о старых временах, и я вспомнила наш восемнадцатый век. Точнее, я почему-то совсем его не помню. А ты? — Помню. — Но, по-моему, в 80-х годах мы не были вместе, так? — Ты лазила в моём телефоне? — Нет. С чего ты взял? — Тогда почему ты спрашиваешь про этот год? — При чём здесь вообще твой телефон? Просто мне интересно, что ты делал десять лет без меня? Я в те годы даже не слышала о тебе. — Какая разница, Ал? Это было почти двести сорок лет назад. — Но мне просто интересно. Почему ты не говоришь об этом, но ставишь эту дату на пароль телефона? — Значит, лазила? — Кол, не переводи тему. — Тебя не касаются те годы моей жизни. Мы были в ссоре и не вместе. — Это что-то связанное с девушкой, да? — осенило меня. — Ал… — Кол! — Да. — Ты…сейчас серьёзно? Кол, ты… — моему возмущению не было предела. — Ал, это было в восемнадцатом веке! — Но ты до сих пор помнишь это! Расскажи мне всё. — Ты не хочешь этого знать. — По мне видно, что я не хочу? Рассказывай, или я сейчас же уеду назад к Нику в Мистик Фоллс. — Хорошо… после того, как мы расстались, я поехал в Новый Орлеан. Там я познакомился с кланом ведьм… — Что за клан? — Какая… — Что за клан? — настойчивее повторила я. — Клэр. Я могу продолжить? — кивнула, — я раскрыл им много нового в плане колдовства, и там я встретил… — он ненадолго замолчал из-за моего прищуренного и пристального взгляда, — ведьму… — Имя. — Кассандра. Мы были вместе до 1878-го года. Потом она заболела и умерла. — Ты любил её? — Не думаю… — по моему взгляду он заметил, что нет смысла лгать, ведь я уже давно научилась различать его ложь и будет лучше, если он сразу будет говорить правду. — Может быть… — Тогда почему дал умереть? Почему не обратил? — Потому что я понимал, что нет смысла. Либо она умрёт спокойной смертью, либо от твоей руки. — Почему ты до сих пор помнишь эту дату? Почему ты думаешь об этой ведьмочке, будучи со мной? — Я не думаю о ней… — Как же я хочу свернуть тебе шею, — прошипела, уходя наверх, в комнату. Я просидела там до вечера, не отвечая на просьбы Кола выйти и поговорить. Однако, часов в одиннадцать, мне надоело сидеть там одной, поэтому я открыла дверь и через пару минут в комнату вошёл Кол. — Ал, прости… Я правда не хотел задеть тебя. И я не думаю о ней сейчас, — он сел на кровать, рядом со мной. — Я люблю тебя и только тебя. — Тогда почему поставил такой пароль? — Я купил этот телефон, после того, как ты уехала до нашего бала. Я был зол на тебя и не хотел, чтобы хоть что-то напоминало о тебе, поэтому поставил эту дату. Я могу поменять пароль, если ты захочешь. — Убери его вообще. Или ты что-то скрываешь от меня? — прищурилась, смотря в его схожие с моими карие глаза. Вообще у нас почти одинаковый цвет глаз, но всё же разный. Его глаза тёмно-карие, шоколадного цвета, где почти не видно зрачков, у меня же они с зёленоватым оттенком и оттенок немного посветлее. — Если ты хочешь, то уберу. Я люблю тебя. — И я тебя.***
Рождество. Раньше я обожала этот праздник, а сейчас пропал интерес. Нет, я люблю его, но не радуюсь, как раньше. Я сидела в «своей» квартире, которую просто забрала у какой-то девушки ещё пару лет назад, а после убила её. Это Рождество я не хочу отмечать с семьёй, потому что мне нужна передышка от них, от их проблем… К тому же, с ними будет Кол, а я не хочу его видеть. Посмотрела на часы: 8:17 АM. Что я буду делать весь этот день? Ничего. Желания что-то делать совершенно нет. По идее, я должна быть с семьёй, радоваться празднику и моему освобождению из тюрьмы 1994 года, но нет, я не хочу. Настойчивый стук в дверь вывел меня из мыслей и вынудил отвести взгляд от суетливой картины за окном. — Приве-е-е-ет. Знаю, что рада видеть, — не церемонясь, Паркер вошёл внутрь. — Угадай, что у меня есть? — Надеюсь, пистолет? Потому что мне хочется пристрелить тебя и твою бесцеремонность. — Нет, куколка. Я принёс вино! — Ты серьёзно? — Ладно, шучу, я принёс бурбон. — Хоть что-то радует. Но зачем ты пришёл? — Сегодня же Рождество! — И что? Ты же не любишь семейные праздники. — Раньше не любил, но когда у меня появились девушка и эмоции Люка — поменял своё мнение… — Я не твоя девушка. — …ведь Рождество — это правда чудесный праздник, и я не понимаю, как раньше этого не понимал, — пропустил мои слова мимо ушей. — Кай, я хотела побыть одна. — Но мы ведь пара, а это как две половинки. То есть, вместе мы одно целое, и не можем друг без друга. — Мы не пара. — Мы пара, милая. Самая настоящая пара. — Я не давала своего согласия. То, что мы пару раз переспали — не значит, что я влюбилась в тебя. — Но я же вижу, что влюбилась. — Почему меня окружают такие самоуверенные придурки? — закатила глаза, забирая бутылку бурбона из рук Кая и разливая алкоголь по бокалам, после протягивая один парню. — Есть планы на вечер? — До этого не было, а теперь — напиться. — Не-е-ет, красотка, у нас с тобой куча дел. — Например? — Слепить снеговика. — Снега нет. — Я ведьмак, малышка. — Так, давай без этих малышек и куколок, — мы с тобой не в таких тесный отношениях. Ну как тысячелетнего монстра, убившего больше людей, чем кто-либо, можно называть так ласково? — Я прочитал в журнале, что девушкам это нравится, — озадаченно потёр подбородок. — В каком? Любовные советы для девочек-подростков? — Ну, у него была красивая обложка, и там есть действительно дельные советы. — Если они такие же, как совет с прозвищами, то сотри его из головы. Навсегда. Так зачем ты пришёл, Кай? Хочешь провести Рождество со мной? — Да, потому что ты единственный человек с кем я в хороших отношениях и кого не пытался убить. — Напомнить тебе про волчий аконит в магазине тюремного мира 1994 года? — Ой, да брось, я же не всерьёз хотел тебя убить. Просто… припугнуть. К тому же, ты мне уже тогда понравилась. — Понравилась? Ты социопат и не можешь чувствовать что-то, тем более симпатию. — Но я мог чувствовать влечение. А ты довольно горячая и… к тому же, сейчас я изменился. После слияния с Люком, я стал новым, улучшенным Каем. — Мне больше нравился старый Кай. Особенно в постели. Но может, и новый понравится… — закусила губу. За считанные секунды Паркер оказался около меня и схватил за шею, с силой сжал горло, а после притянул мою голову к себе, впиваясь в губы животным поцелуем. Если бы не мой вампиризм, то на шее остались бы синяки на долгое время. Подумав, что хватит ему командовать, я положила ладони на его плечи и, на вампирской скорости, прижала того спиной к стене. — Motus, — и снова я прижата к стенке, а Малакай нависал надо мной, покрывая поцелуями шею. В дверь постучали, — Что за…? Ты кого-то ждёшь? — Нет, но сегодня всех надирает припереться ко мне без приглашения, — поправив кофту, которую Паркер спустил с моих плеч, я вышла открыть дверь. — Привет! — радостный крик Ребекки, а после удушающие объятия, — Ал! Ты же не думала праздновать Рождество без меня? — Я думала, ты будешь с братьями… — Мы поругались, и я подумала, почему бы нам вместе не провести этот день? Как в старые добрые времена, как настоящие сёстры. — Бекс, я не… — Привет, ты, наверное, Ребекка, да? Ли рассказывала мне о тебе. — … одна, — закончила я. — Ого, не думала, что ты так быстро оправишься от потери Кола. — Он умер? — воодушевленно спросил Паркер. — Господи, нет. — Жаль. — Ну, так может, впустишь меня? — Да, конечно, а Кай как раз собирался уходить. — Я никуда не собирался. — Ну, значит, сейчас собираешься. — Ал, не выгоняй его. Я хочу познакомиться с новый парнем моей сестры. — Он не мой парень. — Надеюсь, у вас не такие токсичные отношения, как были у них с Колом? — пропустила мимо ушей сестра. — Мы не вместе. — Оу, что ты. Мы любим друг друга… — Что? —…и у нас такие огромные планы на совместную жизнь, — либо он ей в буквальном смысле вешал лапшу на уши, либо он всё это решил без меня, — свадьба там, детишки… — Детишки? — А что такого? Я сделал её вампиром я же сделаю и человеком. — Не бери слишком много на себя. — Давайте не будем ссориться в Рождество. — Хорошо, только пусть скажет, что она моя девушка. — Это так мило, — улыбнулась моя сестра, — Ал, тебе так повезло. У меня такого никогда не было. — Просто ты ищешь парня, а этот сам меня нашёл и прицепился. Не надо искать, и он сам появится… — Всё, давайте прекратим ругаться и высказывать недовольства, а начнём уже готовиться к празднику. Бекка стала украшать дом, а нам с Каем приказала готовить ужин. По моим рассказам она знала, что парень умеет готовить и довольно вкусно. — С чего начнём? Я бы предложил начать с курицы, потому что она будет дольше готовиться. — Мне без разницы, я вообще не умею готовить, ты же знаешь. — Только с твоих слов, но я не пробовал на деле твою еду. — И не советую пробовать. Ты человек — можешь отравиться. И это может быть совершенно не несчастный случай. — Держи, — он сунул мне в руки сырую курицу. — Ой, фу, — сморщилась. — Ты вырываешь сердца голыми руками, разрываешь глотки, отрываешь головы, а тут тебе противно взять в руки курицу? — появилась Бекка. — Но это всё люди, а это…птица. — Где у тебя гирлянды? — Я откуда знаю? Фактически, это не мой дом. — Но ты давно здесь поселилась. — Посмотри в шкафу на верхней полке, может, там есть. — Угу. После недолгой возни с курицей (но для меня это длилось вечно), Кай поставил её в духовку и принялся что-то жарить, поручив мне сварить глинтвейн. — Это моё первое Рождество. — Тебе 22. — Я имею ввиду, что это первый раз, когда я его праздную. — Хочешь сказать, что у вас в семье не праздновали Рождество? — Не придирайся к словам! — зло крикнул, но тут же взял себя в руки, выдыхая. — Хочу сказать, что это Рождество я буду отмечать с человеком, которого не хочу убить. — Потому что не сможешь? — Если захочу, то смогу. Режь кубиками, а не соломкой. — Что? — Вот так, — Паркер встал позади меня, взяв мои руки в свои и показывая, как надо резать. — Аккуратно и красиво. — Зачем нужен этот глинтвейн? Выпили бы просто бурбона — это в сто раз лучше. Где-то зазвенел телефон. «Кол» — высветилось на экране. Нажав на зелёную кнопочку, я приложила телефон к уху. — Бекс, слушай, что лучше купить вино или шампанское? — молчание, — Бекс? — тут же появилась Ребекка, услышав вампирским слухом голос Кола и вырвала свой телефон у меня из рук. — Вино, Кол, лучше вино, — каждое её слово, и мои брови всё сильнее сдвигались к переносице, а кровь закипала от злости. — Давина тоже сказала, что вино лучше, — это имя подействовало на меня, как на быка красная тряпка. — Хорошо, жду, — сестра сбросила вызов, убрала телефон в карман и посмотрела на меня, точнее, на моё негодующее лицо, которое, как мне кажется, покраснело от злости. — Это что было? — ладони сжались в кулаки. — О чём ты? — Кол? С Давиной?! Ты издеваешься?! — услышав мои крики, на кухню вошёл ничего непонимающий Кай. — Ал, не злись, это просто… — Просто что? Ты знаешь, как меня бесят они оба! — наполненный злостью удар по стене, хруст, трещина и посыпавшаяся штукатурка. — Молись, чтобы следующим на очереди не было твоё лицо! — угрожающе показала пальцем в её сторону. — Я просто хочу помирить вас! — Нас не надо мирить! — Вы как две половины корабля, тонете друг без друга и тянете за собой на дно людей. — А люди — это ты? — Я, Ник, Элайджа, Хоуп… — Ребекка! — моё тело уже дёрнулось в сторону сестры, дабы как-то выпустить злость, но мозг вовремя взял верх над сердцем, и я остановилась. — Они придут сюда? — Да. — Кай, думаю, стоит пережарить курицу, — после минутного молчания и попытки перебороть саму себя, кисло улыбнулась я. — Этот вечер будет очень интересным! — радостно улыбался Паркер, пока я под локоть уводила его на кухню. — Ребекка, закрой чем-нибудь дырку в стене! — крикнула сестре. В дверь постучали, и Ребекка побежала открывать, пока мы с Каем продолжали пытаться поймать ртом виноград на лету. В гостиную вошёл Кол под ручку со своей девушкой. — Кол? — фальшивое удивление, — Сабрина! — Я Давина. — Помню, но мне плевать. — Аликс! Сегодня Рождество, и я прошу вас, проявите хоть каплю благоразумия и уважения и не ссорьтесь, тем более не деритесь. Ал, Кол, это относится к вам. Я прошу вас. — Всё зависит только от неё. — Всё зависит от поведения нашего Ромео и его хрупкой Джульетты. — Это намёк? — О чём ты? Никаких намёков, всё напрямую. — Вот видишь, Бекс, она первая начинает! Я не могу это игнорировать! — Аликс! Ради меня, не порть никому праздник. — Я бы не портила его, если бы мы были втроём, но Кол и Давина здесь явно лишние. — Поймите, что вы мои самые близкие люди, и я хочу встретить Рождество с вами обоими. — Не думаю, что девушка Кола задержится здесь надолго. — Почему? — не поняла Давина. — Потому что, если ты пробудешь здесь больше трёх часов, то уедешь потом не домой, а в лес, в свежевырытую яму, — милый голосок в котором всё же проступали стальные нотки. Со стороны Кая послышался смешок. — Твои угрозы смертью уже устарели. — Потому что ты слишком старый для них, вот Каю нравится. — Ему всё нравится, что ты делаешь, разве не заметила? — И у нас это взаимно. Знаешь, что мне нравится в нём больше всего? Его способность вытягивать магию из ведьм. Кай, может, продемонстрируешь, тут как раз ведьмочка появилась. — Хватит! — рявкнула младшая сестра. — Прости, Бекс, — после слов Кола все посмотрели на меня, ожидая извинений. — Что? Что вы так смотрите? Я не буду… Агх… Бекс, я тебя ненавижу… ладно, прости. На сегодняшний вечер у нас перемирие. — Отлично! — хлопнула в ладоши блондинка. — Но только на один вечер. Прошёл где-то час пребывания Кола и Давины в моём обществе. Как же было трудно молчать, когда мне буквально хотелось сочиться угрозами и токсичностью. На каждое слово ведьмы в моей голове автоматически выскакивал язвительный и грубый ответ. Младшая Майклсон заставила нас всех играть в «угадай, кто ты», мы разделились на пары, точнее, Бекка нас поделила, и я решила написать «осёл» Колу на бумажечке и приклеила к его лбу, а вот мне писала Давина. — Это человек? — Нет. — Животное? — Я решила не ходить далеко и взяла то, что ближе тебе по духу, — после этих слов, Кай прочитал, что написано у Кола на лбу и закатился смехом. — Отвечай нормально: да или нет. — Да. Да, Кол, ты животное. — Большое? — Ну, как сказать? Наверное… Да. — Есть шерсть? — Да. — Много? — Не так уж и много. — Копыта? — Да. — Козёл? — Ну, давай не надо так критично относиться к себе. Ты, конечно, козёл, но не стоит говорить об этом при людях. — Аликс! — Прости, Бекс. Нет, это не козёл. — Осёл? — Да…да, Кол, ты настоящий осёл. — Аликс, твоя очередь. Спрашивай у Давины. — Ты же понимаешь, что будет, если мне не понравится то, что написано на бумажке? — Оставь свои угрозы при себе, — бросил Майклсон. — Это человек? — Нет. — Животное? — Да. — Млекопитающее? — Нет… — Птица? — Да. — Маленькая? — Да. — Обитает в тропических лесах? — Нет. — Канарейка? — бросила наугад, устав угадывать. — Да. — Да? — Да… — Мило. Кол, ты мог выбрать кого-нибудь поумнее и менее предсказуемого? И хотя бы чуть-чуть посмелее? — Она смелая, просто не хочет портить всем праздник, как ты. Следующие два часа прошли гладко, и я даже перестала так сильно ненавидить Давину. Моя ненависть с десяти стала твёрдой девяткой по десятибалльной шкале. — Ал! Иди сюда! — послышался голос Кая. — Что? — встала с дивана и всё же подошла к парню, который стоял на кухне. — Смотри, — указал он наверх. Подняв голову, я увидела над нами омелу. — Ты серьёзно? — усмехнулась. — Это традиция. Деваться некуда, — Паркер пожал плечами. — Какой же ты… — хотела съязвить, но подумала, что в данной обстановке это как-то…глупо, и поэтому сказала то, что думала на самом деле, — …милый. — Ой, ты впервые сказала, что-то хорошее обо мне, — мило улыбаясь, он подошёл ближе. Лицо Паркера оказалось в сантиметре от моего и я всё же преодолела оставшееся расстояние, касаясь его губ своими. — Может, уйдём отсюда? Меня раздражает эта компания и обстановка. — Хорошая идея. Быстро взяв с вешалок кожаные куртки, мы тихо вышли из дома и пошли прочь. Пока мы выходили, Кай аккуратно взял меня за руку, и, что странно, мне было приятно, я не хотела выдернуть её или начать угрожать смертью. Я просто сжала его руку в ответ. — Куда пойдём? — Как насчёт клуба? Зайдя в заведение с тусклым светом, спёртым воздухом, запахом человеческих тел и алкоголя, я расслабилась. Сегодняшняя ночь будет веселой и сытной. Но радовало то, что рядом был Кай, а не Кол, который в клубах всегда искал девушек, чтобы переспать, а после убить, и неважно, были мы вместе или нет.***