***
[Hahlweg & King Leer — Soothe Me] Это было очень странное чувство. Когда ты достигаешь небывалых результатов, но по-прежнему не чувствуешь удовлетворения. Потому что хотелось большего. Потому что хотелось подняться выше. Потому что хотелось заполучить весь чёртов мир, а не этот маленький клочок какого-то завявшего оазиса. Аи 11:03 Ты это видела?!!! Пятое место, Рей! Поздравляю! Она так и не ответила на это сообщение. Долго смотрела на него. Изучала. Читала с разных сторон. Вглядывалась в буквы. Но не понимала смысла. С чем поздравлять? Пятое место это не победа. Это проигрыш, который не заслуживает даже элементарного упоминания на задворках истории академии, как один из немногих на памяти школы случаев такого резкого скачка в успеваемости. Неудача. Провал. Словно ей в рот запихнули кучу земли, из которой еще выползали черви, и заставили жевать, наслаждаясь вкусом. Наслаждаясь вкусом поражения. Неудачница. Она знала. Лучше, чем кто-либо знала, что это слово с легкостью может охарактеризовать её. Поэтому и забивала. Поэтому и делала вид, что ей все равно. Если не первая, то тогда нет смысла напрягаться. Потому что она ненавидела проигрывать. Всего лишь пятое место? Смехотворные слова. Издевательский тон. И все это эхом разносящееся по простору её сжавшегося сознания. Столько стараний и всё в пустую. Она. Насэ. Долгие часы повторения всего пройденного до начала письменных экзаменов за пределами академии днем и сидя в комнате друг у друга ближе к ночи. Продолжительные тренировки в перерывах между этим. И даже то, что они оказались в одной команде на практическом экзамене, можно было бы считать несказанной удачей. Их маленький, неожиданный для Насэ спектакль обернулся настоящим безумным сражением, победа в котором оставалась под вопросом, пока они не услышали из динамиков голос, объявивший захват «злодея». Но то, что происходило тогда… Рейши рискнула всем, даже умудрилась порвать связки на ноге, когда в самую последнюю секунду ушла от ленты Айзавы. Она рискнула всем. Положила на чаши весом все свои способности, чтобы на другой увидеть победу… Но старания стоили только пятого места. — Зачем позвал? Только сейчас она, наконец, оторвала уставший, отстраненный взгляд от изучения каменной кладки под ногами и посмотрела на стоящего в трёх с половиной метрах от неё Кацуки. Спокойный. Смотрящий на неё. Изучающий. Будь у неё чуть больше сил, она бы заставила уголки своих губ приподнять в наглой усмешке. Только сил не было. Совершенно ни на что. Тёплый летний ветер медленно пронёс мимо них несколько упавших с деревьев зелёных листьев, но это осталось незамеченным для обоих учащихся. Они не виделись все эти два дня. И лучше их разлука продлилась столько же. — А ты как думаешь? Как? Она не знала. Могла бы попробовать придумать какой-нибудь остроумный ответ, но желания абсолютно не было. Ни одной дельной идеи. Ни одного логичного ответа. Кроме того заветного. Их пари. Проигрыш в чёртовом споре уже несколько часов звучал в её голове, распространяясь по сознанию как болезнь. — Уже придумал своё желание? — Нет. Практически моментальный ответ, без задержек. Будто бы он уже прекрасно знал, что она скажет. Но у неё не было желания продолжать эту гонку. Она просто вздохнула. — Тогда зачем? — Мне было интересно, как ты отреагируешь на… это. На своё позорное поражение. Она была готова поклясться, что именно это Бакуго хотел сказать, но вовремя поменял слова. Но вот зачем, она не знала. — И что, насладился картиной? — Нет. Очередной вздох. Рейши подняла голову, встретившись с ним взглядом. Спокойный. Равнодушный. И без какого-либо упрёка. Он победил. Выиграл в чёртовом споре и при этом совсем никак не радовался. Но она не знала, почему. Не понимала, хотела ли узнать правду или нет. Она могла попробовать догадаться, но не хотела. Она ничего не хотела. — Если пришёл позлорадствовать и насладиться своей победой, то зря напрягался. Мне абсолютно всё равно. Слова дались ужасно тяжело. Особенно последнее. Всё равно. Оно было похоже на острый нож, режущий язык каждой буквой, которую произносили ее губы. Заставлял глотать медленно стекающую по горлу кровь. Вынуждал сопротивляться нарастающей боли в желудке. И терзал мысли, в которых эхом разносилось злополучное слово как нечто запретное и страшное. Словно после того, как оно было озвучено, всё, что ей оставалось, так это медленно ждать неминуемой гибели. — Иди за мной. Она слышала, как Кацуки двинулся с места, направившись к ней, и лишь краем глаза заметила проходящий мимо силуэт. — Размечтался. Практически моментальный сухой ответ, процеженный сквозь стиснутые зубы. — Это была не просьба. — Твои проблемы. И усмешка. Сухая. Холодная. Машинальная. А ведь он остановился и повернулся к ней. Молча впитал эту жалкую попытку сделать вид, что всё в порядке, и раздраженно вздохнул. Она чувствовала, что он сдерживал свои порывы схватить её за шкирку и потащить насильно. — Я кое-что задолжал тебе, когда ты заплатила за обед в прошлый раз, а оставаться в должниках к перечню моих хобби не относится. Так что либо ты двигаешь свою жопу за мной, либо я потащу тебя насильно. Но в последнем случае ты привлечешь к себе куда больше внимания, — шаг к ней и надменный взгляд, изучающий её подавленное выражение лица. — Я не горю желанием пользоваться вторым вариантом. Мирей сжала губы и отвела взгляд, старательно взвешивая все за и против. Она не хотела идти. Никуда. Тем более с ним. Ей было всё равно на какие-то там его потребности возвращения долгов и прочего. Она всего лишь хотела побыстрее добраться до комнаты и упасть лицом в подушку, чтобы пролежать в таком состоянии следующие сутки. А идти против своих принципов… Кацуки равнодушно сделал ещё один шаг к ней, и она тут же отступила. — Ладно. Как плевок. Быстрый и грубый. Рейши все ещё недовольно морщилась, всем своим видом показывая, что не по своей воле согласилась с этим решением. А в ответ лишь равнодушный взгляд, сменившийся снова его затылком. Она вздохнула. Последний раз. Это был последний раз, когда они виделись. Последняя возможность. Последний раз она позволяла собой манипулировать. Именно эти мысли позволили ей сделать первый шаг вслед за ним, а затем второй. Она практически ничего не говорила, как и он. Но после этого обеда ей стало действительно легче.***
[CocoRosie — Where Did All the Sailor Go] А потом наступили летние каникулы. И казалось бы, всё. На этом их периодические встречи должны были закончиться. Потому что больше их ничего не связывало. Ничего… кроме одной школы. Одного здания. Рядом находящихся общежитий. Одинакового курса и... одного лагеря. — Поскольку в этом году все, не считая шести человек, завалили практический экзамен, как и в случае с классом 1-Б, было решено отправить вас в тренировочный лагерь вместе со старшими классами, чтобы вы набирались больше опыта, наблюдая за тем, как тренируются те, кто смог сдать экзамен… дважды. Практически в полном составе. Первым, кто подал признаки жизни после такой «радостной» новости, стал её нервно дёрнувшийся глаз. Дважды дёрнувшийся. Затем она моргнула. И всё ещё переваривала услышанное. Перед глазами появилось взволнованное лицо резко повернувшийся к ней подруги, и только после Мирей пришла в себя. — Учитель, а те, кто сдал, могут не ехать? Лень. Именно она была тем самым лучиком света в конце тоннеля, который давал надежду и внушал мысль спокойного проведения летних каникул. — Те, кто сдал, будут заниматься по немного другой программе. Скажем так, вы больше будете предоставлены сами себе. Класс 1-А будет тренироваться с классом 2-А, тоже самое касается и Б классов. В автобусе сорок мест, так что советую вам заранее определиться, кто с кем будет сидеть. «Ещё блин лучше» Руки потянулись к волосам, завязывая высокий хвост. Сорок мест. Заранее определиться. Она успела просчитать вероятность того, что окажется возле Бакуго на всю поездку. А в мыслях уже воспроизводилась их последняя встреча неделей ранее. Когда они сидели в том же самом месте. Практически не разговаривая друг с другом, но она прекрасно понимала всё без этого. А ведь у неё больше не было возможности поблагодарить его за то, что не позволил весь остаток дня прорыдать в подушку. — Ты чего нервничаешь? Взгляд снова коснулся подруги, с интересом наблюдавшей, как Мирей завязывает волосы. Только Насэ знала об этой странной и такой очевидной привычке подруги. — Мы же вместе сядем, так? — Конечно! И Рейши выдохнула одновременно с тем, как чуть подтянула хвост. Правда, ненадолго. А точнее ровно до того момента, пока не осознала, что именно произошло. Ещё половина недели до конца учёбы. Пара дней на сборы. Им дали предостаточно времени и вроде бы даже нормальное начало поездки. До первой остановки, где им объявили о пятнадцатиминутном перерыве, смене автобуса — по всей видимости, для дополнительной безопасности — и дальнейшем продолжении движения. Но как же было странно. Странно всё это. Начиная с резкого и невинного «Рееей, простиии» и заканчивая «Я хочу сидеть у окна». Подстава. Предательство. Нож в спину. Это можно было назвать чем угодно и как угодно, но уж точно не дружеской просьбой. — Не волнует. Сухой и краткий ответ, от которого глаз в очередной раз дёрнулся. Оставалось только гадать, как именно это все получилось. Ах, дааа! Случайно стечение обстоятельств, формирующее целую цепь из необоснованных желаний и безумных решений. Насэ нравится Ямомото, который сидел возле Бакуго лишь потому, что его друг, Огава Джун, решил сесть вместе с Серо, с которым они проходили стажировку. А ведь всё так хорошо начиналось, пока в дружбу не встряли глупые отношения и это дебильные слова. Ты видела этот растерянный взгляд Мизусу? Мне его так жаааааль. Реееей, простииии, поменяйся с ним местами. Ты всё равно лучше ладишь с Бакуго. Она села в кресло, чуть съехав вниз и скрестив руки на груди, а в голове до сих пор звучали эти слова. Недовольный взгляд голубых глаз так и не прекратил сверлить в первом ученике класса 1-А дыру. Ямомото Мизусу. Чёртов придурок, знающий о влюблённости Аики и готовый пользоваться даже этим, лишь бы избежать ненужных проблем. — Ты знал, что этот придурок должен был изначально проходить с тобой стажировку? Она бросила это так резко, что сама едва ли не удивилась сказанному. — И? И? Всё? Он действительно ответил только так и никак иначе? Прост взял и выдал первый попавшийся рандомный звук? Мирей практически сразу же перевела взгляд на Кацуки, который продолжал смотреть в окно, положив подбородок на согнутую в локте руку. — Это всё, что ты можешь сказать? Ответ последовал не сразу. Лишь через несколько мгновений, которые показались ей сущей вечностью, но только для неё. — А тебя волнует судьба какой-то третьесортного статиста? И он посмотрел в её сторону так спокойно и равнодушно, что она забыла, как дышать. А в голове снова звучали те его слова. Рейши помнила о них всегда, не в состоянии забыть хоть на пару секунд. Так же, как и его прикосновения и… тот чёртов сладкий запах. Она несколько раз моргнула сразу же после того, как почувствовала странную жгучую боль на щеках, и отвернула голову, чтобы не смотреть в его чёртовы красные глаза, затягивающие сильнее любых сыпучих песков. — Не особо. Просто Аи — моя подруга… Она чувствовала его взгляд ровно три секунды, после чего до ушей донесся издевательский смешок, и Кацуки снова вернулся к лицезрению вида из окна только что двинувшегося с места автобуса. «И что это только что было? Он понял? Да нет. Это же было не настолько очевидно. Он же не умеет читать мысли» Она нащупала в кармане по-прежнему завязанного на поясе пиджака, телефон и коробочку с наушниками, решив как можно быстрее отвлечься от всего произошедшего. И помимо звучащей музыки, которая неплохо так отвлекала, она просто листала ленту, пока не наткнулась на кое-что странное и пугающее. И в тот же момент звучащая в наушниках музыка остановилась. Рейши несколько раз прочла написанное, а после быстро набрала несколько слов в поисковике и наткнулась на статью с громким заголовком, от которого тело окатило холодом, словно на неожиданно нее вылили бочку воды. Страшная смерть жертвы в Аомори. И тут же она почувствовала удар, заставивший щёку вновь ощутить ту жуткую боль, а горло — почувствовать вкус кровь и порезанной губы. Мирей прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, стараясь выдохнуть максимально спокойно, но из-за дрожащих губ это выглядело очень нелепо. Ей было ужасно сложно побороть тот нарастающий страх. Тело чуть трясло, но она старалась унять дрожь, внушала себе, что она находится в полной безопасности на другом конце Японии и что до неё никто не доберётся, пока она под присмотром профессиональных героев… как и в тот раз… Это Юэй, а не какая-то мелкая геройская контора на другом конце острова. В этом всё отличие. И что? Здесь я в полной безопасности. Она медленно открыла глаза, уставившись на заголовок, за которым скрывалась статья с более подробным описанием инцидента, и чуть пролистнула вниз, внимательно изучая знакомые буквы, которые при первом прочитывании ничего не дали. Всё внимание было приковано к немногочисленным фотографиям, во многих местах замазанным, что было даже к лучшему. Осознание инцидента пришло лишь на третьем прочтении статьи. А после, она сразу же начала искать больше информации, даже не замечая осторожный взгляд алых глаз, незаметно для девушки изучающий всё то, что мелькало на экране смартфона. Так прошло два часа. Два часа долгой поездки, которая для неё продлилась не больше минуты. Пока они, наконец, не остановились, чтобы опять сменить автобус и дать студентам минут пятнадцать, дабы размяться. Когда Кацуки оказался на улице, он быстро отыскал Рейши, заметив её в компании той самой синеволосой, которая яростно кланялась едва ли не на все девяносто градусов. А Мирей улыбалась, устало, но всё же улыбалась, делая вид, что ничего не произошло, словно все эти два чёртовых часа не сидела с лицом мертвеца, трясясь так, будто бы оказалась совершенно голая на северном полюсе… Сука. В какой-то момент у него даже появилось желание отобрать этот несчастный телефон, чтобы... просто блять чтобы перестала выискивать какую-то херню, проецируя на себя. Он недовольно скрипнул зубами и крепко стиснул ремешки своей сумки. Пятнадцать минут, предназначенные им для отдыха, пролетели довольно быстро, особенно если учесть то, что большую часть времени ему приходилось выслушивать болтовню одноклассников на тему... да он толком даже не понял, к чему были все те слова. Я так и знал, то у вас не только стажировка была. А что, все девушки в нашем классе уже разобраны, так сказать, ничего удивительного. Бакуго, я когда шутил, что можно приударить за первокурсницами, я именно ШУТИЛ! Да забей, меня больше волнует, как она выдерживает нашего драгоценного взрывокиллера. «Ага, а то, что она сидела бледная и трясущаяся, вас не смутило» Он промолчал. Тактично уничтожил всех одним взглядом, заставив заткнуться. Но промолчал, лишь единожды коснувшись взглядом предмет их яростных обсуждений, и снова вернулся к выслушиванию грёбаных издевательских подколок той части одноклассников, которых считал друзьями и которым мог немного это позволить. Самую малость, если только. — Надеюсь, вам весело, — голос Айзавы как всегда мог угомонить любою, даже самую шумную компанию. — Из-за габаритов последнего автобуса, мы, то есть учителя, поедут в другой машине, показывая дорогу водителю. Поэтому надеюсь, у вас хватит мозгов вести себя прилично, как и всю поездку до этого, а не устраивать бедлам, думая, что у вас появилась «свобода». В автобусе камеры, поэтому, если кто-то решит показать свой характер, помните про то, что мы легко можем исключить вас. Бакуго чуть нахмурился, почувствовав на себе до боли знакомый взгляд друга детства, но не обратил внимания… Точнее сделал вид, что не обратил. «Камеры, автобус без учителей и исключение. А это уже становится интереснее» Кацуки хмыкнул. Ничего нового. К середине второго курса он научился читать между строк. Впрочем, это, к сожалению, касалось не только его, но исключительно второго курса и лишь нескольких людей, осознавших реальную картину происходящего. — А теперь идите занимайте свои места. И все пошли, взяв свои сумки с вещами, большая часть которых покоилась на земле, чтобы не держать в руках. Также сделала и она. Кацуки бегло, пока поворачивался, заметил, как Мирей, старательно делая вид, что не тяжело, усердно поднимает сумку, в которую наверняка снова понапихала всякую ерунду. «Если мои предположения верны, то…» Он чуть задержался, ожидая, пока Мирей направится к автобусу, наблюдая за тем, как чёртова сумка в её ослабших руках, вот-вот соприкоснётся с землёй. Он незаметно для всех раздраженно закатил глаза, сжимая зубы так, словно пытался прокусить прочнейший на его памяти металл. Каждоё мое перемещение требует огромное количество энергии. Если я долго не сплю, не ем и не отдыхаю, то происходит что-то подобное. Я могу переместиться в любом состоянии, но побочный эффект может быть, начиная от лёгкого головокружения, как сейчас, и заканчивая смертью, если и дальше продолжу использовать свою силу, вопреки предостережениям моего организма. «Я точно однажды выпотрошу её нахер» Три быстрых широких шага и он взял её сумку. Грубо выхватил в самую последнюю секунду, не позволив той, сопровождаемой кучей несвязных ругательств, выпасть из женских рук. Просто прошёл мимо, схватив чёрную сумку, закинул на плечо и пошёл дальше к автобусу. Предполагая, что вся эта сцена вызовет интерес окружающих. И она это заметила. Она должна была заметить, чтобы обратить на это внимание и перестать думать о том, что читала чёртовых два часа. Она была обязана это сделать, потому что иначе он бы прямо здесь её прибил. — Только не подорви! И это было всё, что она сказала привычно спокойным голосом, без лишних криков и ненужных вопросов. Она поняла. И это в ней ему и нравилось. Ей не нужно было разжёвывать всё подряд перед проглатыванием, как того требовала большая половина одноклассников. Даже чёртов Деку и то не мог обойтись без периодической встряски. Ей этого не нужно было. Ему это нравилось и при этом настолько же раздражало. Один единственный жирный плюс, не способный нивелировать рой недостатков этой заносчивой Мелочи. Сумка мягко приземлилась на полку над его местом в самом конце автобуса, а после взгляд коснулся стоящей позади Мирей, чего-то ожидающей. Ожидающей, пока он сядет у окна. Вот только Кацуки пришлось поменять свои планы. — Садись. И вот он. До усрачки бесящий удивленный взгляд снежно-голубых глаз, будто бы он сделал что-то сверхъестественное. Бакуго определённо сбился со счёту, сколько раз уже хотел только за день этой поездки прибить это принцессоподобное существо, которое теперь садилось на место, принадлежавшее ЕМУ. Оставалось только гадать, в какой момент медленно рвущийся трос его терпения окончательно лопнет, перестав цепляться за жалкие остатки нитей. И он даже не предполагал, что первые полтора часа поездки пройдут настолько быстро. Вечер уже вовсю поглощал дорогу, а они до сих пор ехали. Прежние взбудораженные разговоры довольно быстро сменились, но не настолько резко. Всё происходило постепенно. Медленно и неспешно. Как волны в безветренный ясный день, осторожно касающиеся раскаленного песка берега и неспешно таявшие среди остатков влаги. В какой-то момент свет в автобусе погас, позволяя уставшим от практически целого дня изнурительной дороги студентам отдохнуть и насладиться остатками той беспечной поездки, которая следующим днём должна была смениться изнурительными тренировками. Ещё десять минут, и он почувствовал, как его плечо напряглось от ощущения прикосновения к нему, вынуждающее повернуть голову, чтобы не позволить рефлексам начать действовать наперёд. И Кацуки посмотрел, краем глаза уловив покоящуюся макушку темно-русых волос на своём плече. Это было даже немного забавно. Немного. Самую малость. Он не мог точно сказать, когда это произошло, но сейчас почему-то был совершенно не против того, что её голова покоилась на его плече. Мелочь спала. И в этом заключалась единственная причина, почему он полез наперёд рефлексов, сначала убедившись, что его предположения верны. Он бы убил любого, кто сделала бы так, но не её. Не сейчас, по крайней мере. А ещё она выглядела очень мило. Даже... нет. Она не могла выглядеть настолько чертовски невинно. Но выглядела. С этими чуть трепещущими ресницами. Чуть приоткрытыми поблёскивающими губами. С этими пылающими в его памяти щеками, проявившимися всего лишь на секунду, но он почему-то запомнил. И эти две расстёгнутые пуговицы, образующие вырез, через который он отчётливо видел очертания плавно вздымающейся груди. А потом взгляд коснулся её ног. С этой короткой юбкой и гольфами, образовывавшими слишком соблазнительное пространство обнажённых бёдер, к которому хотелось прикоснуться, медленно провести вверх и задрать эту грёбанную юбку. Он уже видел её, практически полностью обнажённую. С расстёгнутыми шортами. Чёрным лифчиком. Но тогда почему-то всё было совсем не так. Тогда, ему не было дела до её мягкой чуть холодной кожи. А сейчас, чем дольше он смотрел, тем больше хотел, тем больше вспоминал её практически голую, тем больше злился. Просто она пахла розами. Блятскими розами. Да ещё и настолько, что если прикрыть глаза, то создавалось ощущение, что он находился в каком-то чёртовом поле с этими красными бутонами странного, но вкусного запаха. И ему резко захотелось ещё. Как неожиданно хочется съесть какую-нибудь гадость. Просто прижаться носом к её макушке и вдохнуть. Прикрыть глаза и… он почувствовал странное неконтролируемое напряжение внизу. Он до боли сжал руку в кулак, резко отведя взгляд от Мирей. Единственное, что спасало, так это то, что их никто не видел. Даже камеры. Бакуго ещё часом ранее умудрился проследить угол обзора всех четырех устройств в автобусе, осознав, что они находятся в той самой удачной слепой зоне. Но даже это какого-то хрена не помогло окончательно протрезветь. А ведь он никогда не пил, но сейчас точно почувствовал состояние опьянения. Словно он только что осушил целую бутылку ликера из роз одним залпом и до сих пор ощущал чуть вязкую сладко-горькую жидкость, жгуче стекающую по горлу. «Грёбанное либидо. Я блять точно её убью. На месте прикончу. Прямо сейчас. За все эти чёртовы мысли, которые крутятся в моей голове» Он вздохнул и попытался успокоиться. Нужно было отвлечься. Срочно. И как можно быстрее. Ему было плевать. Абсолютно. И точно. Плевать на то, какая, у кого была фигура. Даже с этими чёртовыми обнаженными ногами, чуть задравшейся юбки и поблёскивающими губами. А ведь на них была помада… «Зараза» Он опрокинул голову назад, коснувшись макушкой прохладной ткани мягкой спинки сиденья. Он мог всё контролировать. Он должен был. Других вариантов просто-напросто не существовало. И всё потому, что он позволил ей это. Он. Бакуго Кацуки. Не она. Не потому, что она так решила. А потому что он дал ей такую возможность. Но дело было не в этом. Не совсем в этом, точнее. Дело было во всем происходящем. Отсутствие учителей. Погасший ещё часом ранее свет в автобусе. Погрузившиеся в сон первогодки и большая половина его класса. Все должно было произойти с минуты на минуты. Это чувствовалось в повисшем напряжении салона. Но никто не решался оборвать тишину. Запрет. Не устраивать «бедлам», иначе исключение. Вот то самое умение читать через строки, которое он выучил после многочисленных намёков классного руководителя. И вот зачем нужны были камеры. Бакуго прекрасно понимал, что должен был разбудить её, потому что иначе она бы первая пострадала. От него самого. Взгляд коснулся загоревшегося экрана телефона, притягивая к себе всё внимание. 22:37 ЗАДРОТ Д.Е.К.У. Если наши предложения верны, то оставим на тебя всё, связанное с атакой. Мы с Тодороки займёмся защитой, потом, возможно, присоединимся к тебе, смотря по обстоятельствам. Его чуть ли не стошнило только от вида совокупности букв, образующих собой текст. Только от одного этого в глотке сжался такой ком, который невозможно было проглотить. Ему хотелось прямо сейчас вскочить и швырнуть телефон в голову Мидории лишь из-за того, что тот решил приказать ему. И в одно мгновение всё успокоилось, когда его ладонь сжали чуть холодные пальцы. Практически моментально он снова перевел на неё взгляд. Мирей спала, недовольно хмуря брови и чуть сильнее сжимая его руку, но по-прежнему спала. Кацуки выдохнул. Её нужно было разбудить. Но не сейчас. Нужно было ещё немного времени. Ему хотелось ощущать это еще хотя бы минуту. То, как она забирала его гнев, позволяя мыслям спокойно бороздить океан сознания. Кацуки понимал, что в данной ситуации Деку был прав, но его раздражало то, что этот отаку отдаёт приказы, как будто первый всё понял. Но нет. Не он был первым. Но только Кацуки был единственным, чьи способности не были связаны с защитой. Как бы сильно это не раздражало, Бакуго прекрасно понимал, что его друг детства был… прав. И он должен был так сделать, чтобы она была в безопасности. Хоть это его бесило настолько, что все внутренности выворачивало наизнанку только от одного осознания, звучавшего в мыслях. Кацуки не понимал, какого хрена так беспокоился о ней. Но не мог иначе. Каждый раз, закрывая глаза, он видел её испуганное заплаканное лицо маленькой девочки, которая была готова скорее умереть, чем позволить кому-либо увидеть свои слёзы. Но она позволила. А он запомнил. С отвращением вспоминал этот момент, будто бы он был выгравирован на его сетчатке лучшим скульптором на грёбаной планете, чтобы эта картина никогда не исчезала из памяти. Он не мог позволить ей снова плакать. Он не хотел видеть эти чёртовы слёзы, впервые за семнадцать лет жизни заставляющие его чувствовать что-то похожее с желанием утешить или к чертям перерезать себе глотку. Он не мог. И он сжал её руку настолько, насколько было нужно, чтобы разбудить. Чтобы заставить это милое личико поморщиться и открыть глаза. Он тут же убрал сжавшийся кулак в карман брюк. — Выспалась? Тихо. Сухо. Холодно. И при этом адски обжигающе. — Мы уже приехали? Мелочь бормотала что-то себе под нос, и только благодаря их столь щекотливой близости, Бакуго слышал её слова. — Нет, но стажировка уже началась. Сонный взгляд снежно-голубых глаз коснулся салона автобуса, медленно изучая тёмное пространство, уже давно не освещаемое даже редкими фонарями на дороге. Ей потребовалось полминуты, чтобы окончательно проснуться, и, словно ничего не произошло, откинуться на спинку своего кресла. — Как ты понял? — Совсем тупая что ли? Посмотри вокруг. Рейши снова посмотрела, но так и не поняла. Нахмурилась и ещё раз обвела салон взглядом, пока не посмотрела на Кацуки, постепенно начинающего терять терпение. Она хлопала своими огромными глазами так, будто бы не понимала, откуда взялась эта его с трудом контролируемая ярость. — Теперь я окончательно понимаю, почему вы все завалили экзамен. Где, по-твоему, учителя? Почему мы едем в полной темноте? И самое главное, где блять водитель? Её рука коснулась плеча Кацуки в попытке выглянуть в проход, чтобы посмотреть вперёд, но парень её вовремя осадил, крепко вцепившись в тонкое запястье. — Слушай меня внимательно. Второй раз повторять не буду. Мирей напряглась, он нутром это почувствовал. Даже не потребовалось изучать её лицо, чуть испуганное, но по-прежнему пытающееся сдерживать маску безразличия. Вот только дыхание участилось. Как и пульс, бьющий по подушечкам пальцев. — Когда всё начнется, кровь из носа должна будешь исчезнуть с этого сидения раньше, чем я начну действовать. У тебя будет секунда. Больше времени не дам. Голос по-прежнему был тихий и спокойным, но сохранять нарастающую нервозность было всё сложнее. А с частотой ударов её пульса по его пальцам, он становился лишь злее, не понимая, откуда взялась такая паника. Хотя вполне догадывался. — Если ты используешь здесь… — Тут есть два других самоотверженных идиота, которые прекрасно справятся с последствиями. А вот тебе никто не поможет. Сама захотела сесть у окна. Она начинала нервничать. Ускорившийся пульс. Учащенное дыхание. Ему даже немного нравилась эта её настоящая сторона, которая казалась ужасно милой. Её руки потянулись к заколке, чтобы собрать волосы в высокий хвост. И он отпустил запястье, позволив это сделать. Точнее позволив оголить тонкую шею и полностью открыть обзор на вырез рубашки. «Сука…» — Что мне делать? Тихий голос притянул его внимание обратно к ней. — Ничего. Вопросительный взгляд. Он выглядел слишком расслабленным для того, кто знал, что вот-вот должно было произойти. Кацуки перевёл взгляд на небольшой проход между сиденьями, улавливая незаметно разминающегося Мидорию и опустившего правую руку чуть ниже крайнего сидения Тодороки. Самый наивный дуэт скрытности, который он когда-либо видел. Но они оба уже были готовы. Как и сам Бакуго. — Просто не путайся под ногами. Она сжала губы. Хотела быть нужной, но не услышала этого, от чего наверняка почувствовала что-то наподобие обиды или разочарования. Кацуки не был точно в этом уверен. Он лишь бегло наблюдал, как Мирей отвернулась к окну и уткнулась лбом о холодное ночное стекло. — Подожжешь мои вещи снова, платить за них будешь сам. Нет. Все-таки он был абсолютно прав. Это была обида. — До этого не дойдёт. Он в последний раз глянул на девушку прежде, чем прикрыть глаза и начать разминать шею. Руки начали медленно сжимать и разжиматься, отдавшись двумя еле слышимыми похрустывающими костяшками. «Потому что ты будешь в безопасности, идиотка» Когда он открыл глаза, их стажировка началась.