I'd Love To Change The World

[In This Moment - Roots]       Яркое палящее солнце, лишь изредка скрывающееся за неощутимой пеленой проплывающих мимо облаков. Чуть прохладный ветерок щекотал нос развевающимися непослушными прядями темно-русых волос, которые нагло выпали из высокого пучка. Лучик солнца снова коснулся её расслабленного лица, вынуждая на секунду недовольно поморщиться и зажмуриться чуть сильнее.       Третий день тренировочного лагеря был в самом разгаре, сопровождаемый почти ежесекундными криками, ударами или специфичными звуками атак. Такими громкими и раздражительными, что хотелось самолично заткнуть каждого из них, но Мирей даже под предлогом смерти не рискнула бы пойти на поводу у своих эгоистичных порывов под присмотром десяти профессиональных героев, двое из которых представляли первый и второй классы геройского курса. К тому же, лишаться своего комфорта, который с таким усердием добывался в течение двух дней изнурительных тренировок, вызывающий в теле скрипучую боль до предела напряженных мышц, она тоже не рвалась, прекрасно осознавая возможные последствия.       Да и с учётом составленного плана, Мирей понимала, что потраченные усилия не стоили реальных проблем. Первый день пришлось прикинуться прилежной ученицей, желающей стать сильнее, что не осталось без внимания классного руководителя, которая была несказанно рада такому сильному стремлению продвинуться во владении причуды. Второй день, вопреки еле поднимающимся конечностям, чётко указывающим местонахождение тех или иных мышц, она была вынуждена продолжить свой спектакль. До наступления вечера.       — Каяма-сенсей, я тут кое о чем подумала… Чтобы перемещаться, мне нужно видеть конечную точку, даже если она находится за стеной или решёткой, но что, если я смогу перемещаться без наличия видимой цели?       Спокойный, чуть заинтересованный тон. Холодный взгляд, полный раздумий над новой ступенью в развитии способностей. И вот оно, задумчивый взгляд Каямы, которая за несколько секунд взвесила все «за» и «против». Пусть для самой Рейши это время показалось безумно долгим, потраченные нервы однозначно оправдывали риски.       — С владением боевыми искусствами у тебя нет никаких проблем, да и результаты ты в последнее время демонстрируешь весьма неплохие, так что, думаю, будет вполне логично дать тебе возможность развить свои способности. Скажем, пятьдесят на пятьдесят: половина твои личные тренировки, половина индивидуальная программа на время лагеря.       Впрочем, тоже самое коснулось и других пяти студентов, прошедших практический экзамен среди класса 1-А. Однако, даже с учетом этого, Мирей не могла назвать свой план провальным.       Она глубоко вздохнула, выпрямляя спину и касаясь прежде сплетенными пальцами скрещенных колен. Было сложно сдержать ликующую улыбку долгожданной свободы, которую она могла бы посвятить отдыху, продолжая делать лишь вид, будто старательно воспроизводит картину, одного из мест на территории лагеря, чтобы переместиться туда. Впрочем, если кто-нибудь и смог бы заметить её проявление лени, то на этот счет Рейши уже лет как пять могла спокойно перемещаться в места, которые хотя бы раз видела благодаря своей превосходной фотографической памяти. Так что, она просто-напросто нежилась в лучах адского солнца, параллельно стараясь выкинуть из головы чёртов инцидент, произошедший в тот момент, когда они только ехали к месту лагеря.       Ей нужно было успокоиться, но сейчас это казалось совершенно невозможно. Третий день подряд. Ей казалось, что хватит и одного дня, но явно не трёх. Тело, сознание, мысли и чувства требовали выплеснуть по капле наполняющуюся чашу гнева, чтобы снова вернуться к тому состоянию абсолютного спокойствия и хладнокровия, но она не могла. Вспоминая ту ночь, она отчётливо ощущала это. Странную, не пойми откуда взявшуюся злость сразу же после тех его слов. Когда началось их, так сказать, боевое крещение перед тренировочным лагерем, чтобы проверить их умение оценивать ситуацию и действовать, исходя только из едва заметного намека, который Айзава дал на последнем остановочном пункте.              Битва по большей части была постановочной, но исключительно со стороны учителей, который прекрасно знали о том, что будет. Да и сам злодей являлся всего лишь иллюзией, искусно созданной одним из героев. Вот только не для студентов. Это произошло слишком быстро. Удар. Разбившееся лобовое стекло. Переворачивающийся автобус. И громкий крик в унисон звуку удара:       СЕЙЧАС.       Ни мгновения замедлений. Моментальные три перемещения. Раздавшийся взрыв, последовавший сразу же после исчезновения девушки со своего места, разбивающий стекло в районе задних рядов.       А потом что-то случилось. Слишком быстро. Какая-то вспышка перед глазами, когда ноги только ощутили устойчивую поверхность земли. И тело остолбенело. Даже сейчас, оглядываясь назад, Рейши не была уверена в том, что именно тогда произошло. То ли мозг работал быстрее тела. То ли рефлексы дали сбой. То ли она просто не видела, куда перемещаться из-за непривычного яркого света посреди ночного леса.       Она помнила лишь крик. Дикий. Звероподобный. Разъяренный до предела. Разрывающий голосовые связки. И заставляющий забыть, как двигаться, дышать, моргать, жить.       Я БЛЯТЬ СКАЗАЛ В БЕЗОПАСНОЕ МЕСТО, А НЕ ПОД ПРЯМОЙ УДАР, ИДИОТКА ТУПОРЫЛАЯ!       И взрыв. Словно в тот удар он вложил весь гнев, который долгое время сдерживал. Словно этого разъедающего внутренности чувства у Кацуки накопилось настолько много, что единственный известный ему способ, который мог вернуть его к прежнему раздраженному безразличию, заключался в том, чтобы вложить в один удар все эмоции.       Пальцы дрогнули, едва не подав в руки импульс, чтобы завязать волосы, но Мирей тут же остановила порыв, упрекнув себя уже завязанным пучком, успевшим чуть растрепаться от сильных порывов ветра.       Они не виделись с того вечера, как приехали в лагерь. Да и она не особо искала возможности пересечься с ним, даже наоборот, всячески избегала с ним контактов. К тому же изначально всё было гораздо проще. Первую половину первого дня тренировочного лагеря Кацуки провалялся в кровати. Как она случайно услышала от Айзавы-сенсея, парень, скорее всего, что-то не то съел во время поездки, потому что жаловался на боль в животе.       Избегать его стало гораздо труднее с наступлением ужина. Хоть они и сидели за разными столами, в разных концах зала, взгляд то и дело случайно каким-то образом касался его светлой колючей шевелюры, пусть Мирей машинально и возвращала всё внимание к своей тарелке. И даже несмотря на такие редкие взгляды, они так и не смогли поговорить. Хотя, сама девушка считала, что это даже к лучшему. Потому что она не могла перестать злиться после его последних слов, адресованных ей. И дело было даже не в оскорблениях, на которые она научилась закрывать глаза с момента совместной стажировки.       «Отлично, я его не вижу, но я о нём думаю. Охрененный способ игнорирования»       Мирей медленно открыла глаза, всё ещё продолжая недовольно морщиться от ярко палящего солнца, но заставила себя обвести взглядом открывающийся перед ней пейзаж. Всё-таки здесь был потрясающий вид. Обширное пространство, полностью окруженное горами, посереди которого находилось озеро и небольшой пляж. Ближе к горам располагался двухэтажный дом, в противоположной стороне от которого находился единственный вход в этот маленький рай, охранялся героями, которые сменяли друг друга каждые несколько часов для обеспечения безопасности. По слухам это место когда-то принадлежало какому-то злодею, успевшему накопить на все это природное богатство, собираясь сразу же после окончания строительства отойти от дел, но не успел. Впрочем, как-то Полночь упомянула про парочку тайных ходов, которые были созданы героями уже после ареста злодея.       «Нет, это определенно не помогает»       Рейши вздохнула, осознавая, что даже разглядывание потрясающих пейзажей не помогает ей собраться с мыслями и выкинуть ненужных личностей из пространства своего сознания. Нужно было придумать что-то другое… что-то…       — Я не цепляюсь за них, потому что это мой первый класс как классного руководителя!       Например, послушать, как закончившие обход Полночь и Сотриголова что-то явно не поделили, и это «что-то» явно касалось первогодок. Особенно учитывая недовольный тон Каямы, которая, по всей видимости, не первую минуты отстаивала свою позицию.       — Это не отменяет того факта, что попадись они мне, я бы исключил всех. Даже твою хвалёную шестерку прошедших экзамен.       Рейши не была уверена точно, предпочитая оставаться в своем изначальном положении и полагаться только на слух, но, судя по чуть стихшему окружению, свидетелей разговора двух классных руководителей становилось всё больше.       — У них есть огромный потенциал. Их бы не приняли в академию, не будь у них задатков будущих героев.       — Задатки героев, скрытые под отговорками, нытьем и ленью.       — Значит, не веришь мне. Хорошо. Тогда решим все по старинке. Бои один на один. Мой класс против твоего.       Мирей не видела всего происходящего, да и не особо хотела видеть те удивленные выражения лиц большинства учеников, прекративших заниматься улучшением своих способностей и полностью обратившие внимание на спор двух учителей.       — Согласен.       Уголки её губ дрогнули, прежде чем зубы прикусили нижнюю губу, а глаза недовольно поморщились. Рейши было уже всё равно, что и кто там начал выяснять, но, похоже, то мероприятие медленно начинало обрастать сторонниками, причем с обоих классов. Как будто бы для них это всё было ради веселья. Хотя…       «Безобидные сражения для осознания своего потенциала, да?»       И всё же Мирей не особо рвалась сражаться, прекрасно понимая свою бесконтрольную ненависть к проигрышам и ужасную лень к использованию своих способностей. Напрягаться третий день подряд было слишком даже для неё.       «Может всё обойдется или кто-нибудь из второго класса откажется, из-за чего меня тоже вычеркнут?»       Это было единственное, что её утешало среди всего потока мыслей, пока учителя решали, как будут проходить бои и кто против кого будет сражаться.       — Эммм… да кто рискнёт сражаться против этих монстров?!       Впрочем, если первую часть разговора Рейши благополучно прослушала, то вторую пропускать мимо ушей не собиралась. Потому что второй раз подряд наступать на те же грабли она не особо рвалась. Да и тот случай со стажировкой показал возможный исход, когда безразличие берёт над сознанием верх.       — Если никто не против, я бы хотел сразиться с Тодороки-семпаем. Мне всегда было интересно, что я смогу противопоставить ему как сильнейший ученик нашего класса.       Мирей беззвучно хмыкнула, моментально узнав голос первого ученика и второго, кто поступил по рекомендации. Вот он типичный мужской интерес на тему, кто сильнее. Такой странный. И даже немного глупый.       «Ямомото, самоотверженная душка ты, однако»       Она чуть приподняла уголки губ, продолжая сливаться с местностью, будто бы не сидела спиной ко всем, делая вид, что тренировка интересует её куда сильнее, нарастающего ажиотажа среди учеников.       — Хорошо, — Айзава говорил спокойно, но прерывисто, параллельно делая пометки в ежедневнике. — Раз обе стороны согласились, тогда первая битва будет Тодороки Шото против Ямомото Мизусу. Теперь Бакуго.       И всё. На этом можно было в принципе расходиться. Двукратный победитель фестиваля и ни одного желающего. А тем количеством сомнения, опасения и неуверенности, которое моментально повисло в воздухе, можно было бы накормить всю их академию вместо завтрака, обеда и ужина в течение последующего месяца, если не дольше. Ни одного желающего, но хотя бы наличием коллективного мышления не обделили.       — Не, ну тут без шансов.       — Я так-то жить хочу.       — А может поставить того, кто послабее, чтобы сразу сдался?       — Идея, кстати, хорошая. Но выбирать самого слабого… как-то не очень, если честно…              — А какие еще критерии есть?       — Ну, можно взять человека, который, чисто теоретически, например, ввиду своего характера, абсолютного безразличия к мнению окружающих, просто мог быыыы без зазрения соооооовести отказаться… от участия…       Глубокий вдох. Спокойный. Хладнокровный. И едва контролирующий внутреннее раздражение. И совершенно бездвижный.       «Так, только не говорите, что эти идиоты решили принести меня в жертву ради собственного блага?»       — Миреееееееееееееееей!!!       «Нет, всё-таки решили.»       Она ничего не ответила. Предпочла тактично промолчать, делая вид, что совершенно не заинтересована в происходящем. Да и после начавшегося фарса с просьбами желания становилось всё меньше. По крайней мере, до того самого момента, пока ушей не коснулся ужасно знакомый голос:       — Вы издеваетесь? Может сразу предложите сразиться с ребёнком? Результат один и тот же будет.       Она поморщилась, но продолжала делать вид, будто была сосредоточена на своей тренировке больше, чем на его словах. Вот только ей показалось, что в сознании кто-то открыл кран, который наполнял чашу гнева, а выплеснувшаяся из неё одна капля с грохотом упала на бесформенную поверхность, заставляя вспомнить всё. Снова. Будто бы она ничего не забывала. Будто бы эти мысли не исчезли из её головы на полчаса впервые за три дня. Будто бы…       Просто не путайся под ногами.       Зубы предательски скрипнули, но глаза по-прежнему были закрыты, а слух был сосредоточен на его голосе.       Сразиться с ребенком… Результат один и тот же…       До ушей донесся хруст. Бакуго лениво разминал шею. Просто всем своим видом показывал то безразличие, с которым реагировал на всё происходящее. А потом:       — У неё даже небоевая причуда. Смысла сражаться с ней никакого.       И ей перерезало горло, окатив адской волной колющей боли, мелкими иглами доходящей до поджилок, выкручивая их, разрывая на мелкие кусочки, но не собирая обратно.       — Так вот именно!       Кто-то из класса… из её класса поддержал это, начав убеждать, что всё вполне логично.       Ей было уже неважно, кто что говорил.       Она не понимала, почему. Почему решила, что всё нормально. Что всё между ними нормально. Они терпеть друг друга не могли с самого первого дня её учебного года. Так почему она решила, что он не такой плохой, каким кажется на первый взгляд? Потому что был добр к ней большую часть всего времени? Потому что спас на стажировке? Или потому что прибежал, чтобы узнать, сдала ли она экзамен? Да. Именно поэтому. Потому что он не оттолкнул её, когда увидел те слезы. Потому что заставил поверить, что это совсем не унизительно. И всё ведь было куда проще. Прямо на поверхности. Он ведь просто решил воспользоваться возможностью поднять свой статус. Он был обязан приглядывать за ней на стажировке. А результаты… Мирей ещё тогда знала, что он прибежал исключительно для того, чтобы позлорадствовать, оставив её потом совершенно одну с травмой в пустом коридоре. Теперь всё выглядело куда более логично, нежели с попытками копнуть глубже, чтобы понять смысл его действий. Просто это Бакуго Кацуки. И просто она — это Рейши Мирей.       Не будь настолько жалкой. Если хочешь быть той самой «принцессой», которой зовешь себя, то добейся желаемого, а не двигайся подобно веревочной кукле.       Это были его слова. Она их прекрасно помнила. И в одном этот человек всё-таки не ошибся. Она была принцессой, самопровозглашенной наглой эгоистичной принцессой, которая никак не могла спустить ему с рук то, что он сказал.       Смысла сражаться с ней никакого.       Она медленно открыла глаза, тихо вздохнув перед тем, как исчезнуть со своего места и появиться ровно в двух метрах от Бакуго, на секунду удивившегося такому резкому появлению девушки, которая прежде сидела спиной ко всем и даже не шелохнулась перед тем, как переместиться.       — Небоевая, говоришь? — её голос звучал спокойно и практически безразлично, скрывая под тонким слоем наспех наложенной маски обиду, гнев и ненависть. А после на губах появилась усмешка. Наглая. Больше похожая на дикий безумный оскал, который так и кричал об опасности, предостерегая аналогично вывеске о злой собаке. — Вот и проверим.

***

[In This Moment - Black Wedding (feat. Rob Halford)]       Всё произошло слишком быстро. Слишком. И какого хрена среди опекающих их два класса был герой, способный возводить предметы из камня? Чёртова небольшая арена, внешним видом напоминающая уменьшенную версию Колизея, диаметром в десять метров было ничем по сравнению с местом проведения фестиваля. В то же время, этого вполне хватало для проведения двадцати боев, с заранее оговорёнными общими правилами. Дошло до того, что ученикам строго настрого запретили наносить серьезные повреждения.       Первое сражение прошло быстрее, чем он предполагал. И дело было даже не в том, что Тодороки сдерживался, позволяя первогодке проявить себя, а в том, что всё это время Кацуки размышлял. Изредка бросал задумчивые взгляды в сторону Мирей, но тут же возвращался к лицезрению происходящего на арене.       Он всегда говорил то, что крутилось в голове. Он никогда не сдерживал себя в выражениях. Он ставил себя на первое место по важности, а лишь потом думал о других. Иногда. Тот момент не был исключением. Правда, с небольшим отличием. Бакуго не хотел сражаться с Рейши. И у него было всего лишь два выбора. Образумить девчонку, на которую уже охотно давил весь её класс, струсивший перед «опасностью». Или же в своей манере объяснить учителям, насколько этот бой будет односторонним. Кацуки выбрал второй вариант, посчитав его более рациональным. И когда Айзава уже было задумался на эту тему, она сделала то, чего парень ожидал в последний момент. А он согласился. Потому что гордость не позволила. Потому что он стиснул зубы, чтобы не позволить необдуманным словам вырваться из горла.       Только не заплачь потом.       Потому что он усмехнулся так дьявольски, как усмехался только в лицо своим врагам. Но он не мог обманывать самого себя.       А теперь он стоял и молча смотрел на неё. Их разделяло десять метров от центра арены и гробовая напряженная тишина. А он смотрел. На эти чёртовы спортивные штаны, подвёрнутые чуть выше щиколотки и едва описывающие линию стройных ног и бёдер. На этот подтянутый живот, виднеющийся из-по чёрного облегающего топа. И на эти чёртовы рёбра, выступившие из-за поднятых рук, по новой делающих пучок, чтобы убрать выпавшие пряди обратно. Он был готов поклясться, что сейчас за этой картиной наблюдали практически все парни, едва ли не истекая слюной. И ему хватило одного быстрого взгляда на трибуны. Догадка подтвердилась сама собой.       Но больше всего раздражало то, что Мирей совершенно не придавала этому значения. Настолько выводило из себя, что хотелось подойти и застегнуть чёртову куртку.       Она подтянула хвост и положила руки на пояс.       — Готовы? Бакуго?       — Да.       Моментальный ответ, заставивший её иронично, едва заметно приподнять правую бровь, но не изменить своего прежнего выражения лица. А он стоял и смотрел на неё. Серьезную. С нахмуренными бровями. Чуть сжатыми губами. И совершенно поледеневшим океаном в её прищуренных глазах.       — Рейши?       Она только сейчас оторвала взгляд от второкурсника, посмотрев на своего классного руководителя. А он продолжал смотреть.       «Скажи нет. Просто возьми блять и уйди. Как ты это сделала на фестивале. Как ты это сделала на практическом экзамене. Как ты это делаешь всегда. Просто уйди»       Он отказывался верить в то, что видел, пусть факты говорили иначе. Он понимал, что она сейчас зла, но не понимал, почему. Почему её гнев был направлен на него. Почему взбесилась так, как он в тот момент, когда услышал за своей стеной её всхлипы в том отеле? Он не понимал, почему она, ненавидящая проигрывать, пошла на это, прекрасно зная исход. Ведь она никогда не блистала беспочвенным упорством. Тогда почему?       «Просто скажи, что тебе лень сражаться и посади свою жопу на грёбанную скамейку. Я к чёртовой матери прикончу тебя, сучка, если произнесёшь эти две буквы»       — Да.       А Полночь даже бровью не повела на сухой ответ. Лишь одобрительно улыбнулась. Словно гордилась. И он сжал зубы, одарив девушку настолько гневным взглядом, каким ещё никогда не смотрел на неё. И никогда не думал, что посмотрит. Словно по щелчку пальцев он окончательно отключил рациональность, перейдя в боевой режим.       — Тогда, объявляю второй бой между Бакуго Кацуки и Рейши Мирей. Нача…       Это, казалось, произошло в замедленной съемке. Полночь ещё не договорила, а он уже видел, как она оставляет ногу чуть в сторону. Не назад. В сторону. Для перемещения. Для чёртового замаха и атаки сзади. А ведь он никогда не видел, как она сражается. Она видела. Не он. Бакуго знал по её же описаниям и рассказам за тем вторым обедом, когда пытался её отвлечь. Но он запомнил.       — …ли!       Последний звук, означающий начало битвы, и Мирей исчезла из поля зрения, в то же мгновение оказавшись позади Кацуки, замахиваясь для атаки. Но тут же стиснула зубы, встретившись с ним взглядом, когда он одним небольшим взрывом ускорил свой поворот. Рейши снова исчезла, оказалась на земле в полуметре от него готовясь ударить в солнечное сплетение, но очередной взрыв не позволил ей преодолеть и половину необходимого расстояния для атаки, ударной волной заставив отлететь хрупкое тело назад. Недалеко. Девушка проскользила на ногах, под конец подключив и руки. Благо на ней были перчатки без пальцев, иначе с ладонями можно было сразу же распрощаться, но это не сильно помогало. Потому что взгляд уловил едва заметные следы ногтей на земле, когда двумя мощными взрывами парень направил себя прямиком к ней, не позволяя перевести дыхания для очередной волны атаки. Не он задал этот бешеный темп, но только он мог поддерживать его в течение всей битвы.       Бакуго не собирался ей поддаваться только из-за того, что Айзава-сенсей попросил второй класс чуть сдерживаться, чтобы совсем не загнать первогодок в депрессию. Он уже предлагал ей альтернативу — она отказалась, выбрав сражение. Больше Кацуки поблажек давать не собирался.       Он замахнулся, направляя последующий взрыв так, чтобы создать массивное облако пыли, которое могло бы перекрыть ей обзор хотя бы в радиусе пяти метров. А в ответ получил бросившуюся голыми руками на него девушку. В лоб. С самой очевидной атакой из всех возможных, которые она только могла придумать за ту секунду форы.       «Ты блять точно убиться хочешь! Что за суицидальные наклонности? Какого хера ты вырубила инстинкт самосохранения?!»       Он резко сжал кулак, не позволив второй своей атаке коснуться Мирей, а она, словно заранее зная, что так и будет, переместилась, оказавшись над его головой. Рейши попыталась провернуть тот же трюк с ударом из слепой зоны, когда прогремел огромнейший взрыв.       Бакуго стоял, разминая плечо, до которого она почти коснулась, но не успела дотянуться до болевой точки. А теперь сидела, совершенно невредимая, без какого-либо намека на ожог или ссадину, на земле в десяти метрах от него. Ровно в том месте, откуда начался их бой.       «Переместилась без видения конечной цели. Вот же сучка!»       На губах появился хищный оскал. Ненадолго. Буквально на секунду, пока взгляд не уловил её недовольное выражение лица и медленно вытекающую из носа каплю крови. Рейши едва заметно вытерла рукавом куртки красную субстанцию. А в его голове уже мигали красные лампочки, предвещающие опасность.       Ещё три перемещения. Ещё три парированных атаки на инстинктах. Пока сознание горело в дикой ярости, а мозг работал быстрее, пунктами выстраивая подмеченные за всё время их общения детали. Бакуго понимал, что нужно закончить бой как можно быстрее. Но не проиграв ей. Не сделав так, будто впервые в жизни он решил кого-то пожалеть. Потому что он никого не жалел. И не собирался делать этой девчонке исключение. Она бы ему этого не простила. Никогда.       Кацуки снова уклонился, не позволив Мирей нанести очередной не достигший цели удар. Но не атаковал, хотя мог. Видел момент, но что-то сдержало его. Что-то в уголке сознания, похожее на написанную красками на холсте картину. А потом каким-то образом до ушей донесся голос Урараки:       — Мне кажется Бакуго сдерживается?       Мимолетный взгляд в сторону трибун и улавливаемый утвердительный кивок Деку. И гнев усилился. Ещё сильнее. Нарастающее поднимающийся к глотке. Сжимающий шею. Вырывающий кадык. Ровно до того момента, пока Мирей снова не появилась перед ним, с очередным ударом.       Он поддался назад. И она снова оказалась за спиной. Очередная глупая попытка нанести удар, обернувшаяся резким, сопровождаемым молниеносными тремя взрывами и сальто, на которые девушка не успела среагировать настолько же быстро, чтобы переместиться. Бакуго не позволил, в последнее мгновение схватив её руку чуть выше локтя, и с использованием взрыва собирался со всем покончить. Один удар. Даже без взрывов. Просто дёрнуть к себе и ударить посильнее в живот. Но он не двигался. Продолжал крепко держать её руку, не позволяя отступить или ответно ударить.       — Хватит.       Слова, слишком спокойные для того смерча ярости, крутящегося среди внутренностей. Взгляд, совершенно потерявший интерес к битве и сосредоточенный только на её состоянии. Бакуго знал, что должен был сказать что-то более устрашающее, но не мог. Просто смотрел на её бледное лицо и чуть трясущиеся губы.       — Да пошёл ты!       Она сделала резкий выпад, ударив своей макушкой по челюсти и чудом таким действием не выбив ему зубы. Хотя нет, не чудом. Удар был слишком слабым для сильных повреждений, но вполне достаточный для того, чтобы заставить его в замешательстве расслабить железную хватку, сжимающую её руку. И Мирей моментально переместилась чуть в бок, снова решив атаковать. И снова слишком очевидно. Потому что она замедлилась от усталости, а он даже не запыхался.       Мысленно, за то мгновение, которое образовалось между её атакой и его парированием, Кацуки уже умудрился схватить её за горло и впечатать в землю так, чтобы она больше не смогла пошевелиться. Но рука коснулась лишь её запястья, пока сознание рисовало сразу несколько возможных способов, как со всем покончить. И в следующую секунду, когда он молниеносно развернувшись, но так и не отпустив её руку, собирался нанести удар, перед глазами вспыхнула та чертова картина. А в голове раздался вырвавшийся из ее горла странный звук. Заплаканные глаза. Красная щека. Кровь, стекающая с разбитой губы и по подбородку. И плечо обожгло, как в тот раз, когда она уткнулась своим холодным носом в его футболку. Он едва ли не прокусил металл своими зубами, когда вены на лице вздулись.       — Я БЛЯТЬ СКАЗАЛ, УГОМОНИЛАСЬ, ИДИОТКА!       Одновременно со взрывом. Как команда к моментальному залпу. Бакуго отшвырнул её к противоположной от них стене арены. Одна резкая вспышка гнева и всё. Это должен был быть конец. Потому что с мест подскочили все. Даже его рациональность. Даже его, запиханная в сейф, где-то глубоко в сознании, перед началом боя рациональность, которая вообще никак. Абсолютно. Совершенно. Не должна была. Проявляться.       И всё замерло. Замедлилось. А он был единственным, кто не подвергся эту явлению.       Бакуго видел, как учителя собирались к чертям остановить бой. Видел, как часть его одноклассников с более подходящими для этого причудами собирались начать действовать. Как её одноклассники сидели с такими лицами, будто только что стали свидетелями апокалипсиса. И он видел, как она выкрутилась. Блять. Как, каким-то сраным боком, что-то сделала, крутанула сальто, несколько раз несильно переместилась, словно выравнивала траекторию полёта и впилась ногами в стену. Ещё секунда. Мерцание и в стене образовалась вмятина. Ровно такая же, если бы он ударил своим взрывом, если бы она впечаталась в сраную стену.       И время моментально вернулось к прежнему ритму. А на него смотрели едва похожие на прежний голубой океан глаза. Словно она полностью отдалась своим инстинктам. Но это было совершенно не то, что крутилось в голове. Он знал о её слабостях. Обо всех трёх. Потому что она рассказала ему ещё в первый их совместный ужин.       Три вещи. Я не могу перемещаться к целям, которые не вижу. Я не могу перемещать неорганические предметы, которые больше меня по весу или… кхм... размеру. И я не могу перемещаться, если меня кто-то схватит за любую часть тела, потому что это будет равносильно перемещению кого-то другого, на что я не способна.       Но это совершенно не было похоже на то, что он видел сейчас.       «Сука, только не говори, что ты грёбаную энергию только что переместила, чтобы приземление смягчить…»       Кацуки нахмурился, глубоко вздохнув. Это зашло слишком далеко. Слишком далеко, чтобы продолжать бой, без объяснений. А ему она теперь была обязана хотя бы потому, что нагло солгала. Глядя в глаза. Ехидно улыбаясь своими чёртовыми поблёскивающими губами. И говоря настолько откровенно, что он поверил.       Рейши исчезла, оказавшись сверху с направленной в его сторону ногой. Бакуго среагировал моментально и тут же развернулся, уже осознав логику хаотичных движений. Она собиралась атаковать кулаком, но он опередил её, крепко стиснув рукав куртки, когда произошло то, что он ожидал меньше всего. Мирей выдернула руку из куртки, полностью сняв с себя вещицу, и воспользовавшись ею как вспомогательным оружием. Она обмотала ткань вокруг руки парня, не давая ему возможности разжать кулак, и подпрыгнула, на мгновение переместившись так, что рука держала замотанную куртку, а нога уже готовилась нанести удар с замахом по лицу.       «Точно убью»       Бакуго среагировал молниеносно, воспользовавшись её же оружием. Свободной рукой он направил взрыв так, чтобы развернуться, но при этом основной мощностью задеть землю под ногами для создания огромных клубов пыли, скрывших двух бойцов от посторонних глаз.       Всё произошло за секунду, а потом, сильно стиснув завёрнутую в ту же куртку, что и его, её заведённую за спину руку, Кацуки свободной ладонью схватил тонкую шею, заставляя сделать шаг назад и коснуться спиной напряженного торса.       — Угомонись блять уже.       Он прошептал ей это на ухо так хрипло и одновременно грубо, что на какое-то время она опешила, но сразу же попыталась дёрнуться, вырваться из железной хватки, но от ощущения ноющей боли в районе плеча, прекратила попытки.       — Да херасдва я успокоюсь, — сквозь зубы, как ядовитое шипение змеи, её голос звучал совсем не как поглощенный гневом, скорее обидой.       — Я не хочу с тобой сражаться.       — Тогда сдайся.       Он стиснул ее запястье сильнее и чуть потянул руку вверх, заставив её выгнуться от очередной слабой волны боли. В любой другой ситуации он бы сотню раз подумал прежде, чем так поступить, но сейчас были другие обстоятельства. Даже с учётом того, что её ягодицы упирались в его бедро, даже с учетом того, что её макушка чуть ли не лежала на его плече, а в нос бил запах розы от собранных волос. Он наклонился. Дыхание обожгло её шею.       — На перемещение без видения конечного пункта они бы ещё не обратили внимание. Но на твои махинации с перемещением энергии на глазах у такого количества людей. Ты только что блять сама вышла за рамки собственных ограничений. Совсем рехнулась?       Она не ответила. Лишь сжала губы и недовольно поморщилась. Словно только сейчас осознала всё произошедшее за какие-то жалкие пять минут боя. Но по-прежнему молчала. На секунду Кацуки даже показалось, что в её растаявших голубых глазах виднелись проблески вины, которую она отказывалась принимать, несмотря ни на что. И он начал догадываться, что та резкая вспышка гнева не была беспричинной. Что у неё был веский повод испытывать такие эмоции. И он даже начал догадываться, почему.       Бакуго устало выдохнул, заставив её вздрогнуть.       — Сдайся. Потому что я не отпущу.