Высокие надежды

— Эй, Снайпс. Вечер был прохладный и душный, комната плохо проветривалась. Телик что-то бурчал, собирался дождь, голова болела. Снайпер лежал на диване в общей комнате, вытянув свои длинные ноги вовсю, прямо в сапогах, сдвинув шляпу на глаза, и дремал. Планёрка прошла как обычно, будто и не было этих шести лет. Расстановка сил, примерный план действий «если что». Собрание вёл Инженер, ему содействовал Медик. Шпион появился одним из последних, без маски, чуть поседевший и уставший. Снайпер завидел его ещё тогда, когда он брёл по коридору — угрюмого и встревоженного, но, когда он вошёл на кухню, казалось, чуть расслабился в плечах и даже улыбнулся всем. Была ли это игра или настоящая эмоция — а хрен его разберёт. С собрания Снайпер ушёл первым — напиваться, когда остальные устроили небольшой семейный ужин, с пьянкой, криками и игрой в покер, разумеется, будто что-то праздновали. Демо его обнял, разве что, уже изрядно поддатый, радостный и орущий, сдавливая рёбра, и Хеви с лёгким кивком похлопал по плечу — да и всё. Человеческих интеракций на сегодня с него пока хватит. Поэтому сейчас лежал в обнимку с полупустой (уже третьей, наверное) бутылкой пива и спал. Дремал, точнее. А ещё точнее, дремал до этого, пока не услышал энергичные шаги по ковру и характерное дыхание с лёгким смешком. И запах вишневой жвачки. Он уже ждал эти два слова. — Чувак, спишь? Скаут склонился через спинку дивана к нему, прямо к полам шляпы, еле-еле её коснувшись. Мужчина прокряхтел, чуть выпрямляясь и сдвигая её с глаз указательным пальцем. — Ага, — устроился он удобнее, повозившись, как собака в лежанке. Сделал глоток. — Хрена тебе надо? Хотел ответить грубо, не получилось, всё равно вышло ласково и с непрошеной улыбкой. Парень ещё сильнее улыбнулся, обнажая заячьи зубы, Снайперу не надо было его видеть, он просто это чувствовал. Тот обошёл диван и сел рядом с ним на корточки. — Ты чё ушёл? Снайпер открыл глаза и с лёгким вызовом посмотрел на него сквозь авиаторы. Он встретил искрящийся взгляд Скаута, и ироничный ответ куда-то улетучился. — Ну… — помялся он, опуская глаза на бутылку. — Сам знаешь. Парень сел рядом с ним — прямо на пол, скрестив ноги. Положил ладонь ему на левую руку, чуть сжав худыми пальцами рукав рубахи, едва ощутимо её покачивая. Снайпер не возражал. — У тебя с этим сложновато, знаю, — просто ответил Скаут, чуть пожав плечами, — но к ним надо привыкать обратно, ты ж понимаешь? Типа… мы одна команда, да? Должны работать сообща, — мужчина опять повозился, вздыхая, а парень чуть повысил голос, легко усмехаясь, понимая, что тот ему не верит. — Между прочим, — он указал на него пальцем, чуть прищуривая правый глаз и сияя жеманной улыбкой, — все были рады тебя видеть. И Пиро, и Инж, и Мед, и Хеви… Снайпер вздохнул ещё тяжелее, едва заметно закатывая глаза, и посмотрел на парня с мягкой улыбкой. И покачал головой. — И Д—Демо, да! — нервозность в Скауте выдало его характерное начинающееся тараторение. — Скаут. — Конечно, Демо всегда рад видеть всех, особенно, когда набухается, но… — Скаут. Он замолк и, сжав губы, уставился на него. Выждав паузу, Снайпер выдал: — Я, наверное, быстрее к ним привыкну… чем на стенку полезу. Скаут сощурился в недоумении и по-щенячьему склонил голову набок: — Чё? Мужчина отвёл взгляд, а потом, когда понял, что сказал, рассмеялся, с сипом и хрюканьем. Парень хохотал, даже взвизгнув один раз. — Ну ёб твою мать. — Да ладно, чувак, всё путём, — он хлопал его по плечам. Снайпер покачал головой, прикрыв глаза, а потом опять затрясся, беззвучно смеясь. — Это не смешно, — скорее себе отметил мужчина, до сих пор подрагивая. Потом посмотрел на парня — у того блестели глаза. То ли от слёз, то ли просто при свете ящика. — Ты это… а чё ты хотел-то? — он слегка изогнул бровь, делая опять глоток. — Я же тебя знаю, ты просто так никогда не приходишь. Всегда чё-то надо. Парень закивал, улыбаясь от уха до уха, от чего вокруг его глаз появлялись еле заметные морщинки, и он опустил голову, потирая лицо. Собирался с мыслями. — Пошли на звёзды смотреть, — выпалил он и раскраснелся. Снайпер замер. Нахмурился и улыбнулся. За грудиной разлилось что-то стыдно тёплое. — В феврале? Скаут чуть кивал, улыбаясь от уха до уха, и сжимал ладонями ему ткань рукава. — В такую погоду? — Снайпер кивнул в сторону окна, где уже начинал серый дождь. Смёрзшиеся капли стучали, словно иголочки, по карнизу. Скаут по-простому посмотрел на небо и как-то сник. — Эй. Старший человек привлёк его внимание к себе, касаясь левой рукой его плеча, мягко сжимая, а потом трепля волосы. Скаут сначала посмотрел на него, а потом опустил взгляд, неловко беря его руку в свои, немного напрягаясь. Не до конца привык к физическому контакту. Точнее, привык — в виде пинков, мордобоя и пощёчин, но к дружественному — нет. Снайпер тоже. Его не били в детстве, нет, у него были любящие родители, просто в принципе ни к какому физическому контакту ни с кем не привык. Не знал, как правильно, но делал, потому что… потому что надо было. — Если завтра боя не будет… то посмотрим обязательно, — заверил мужчина, улыбаясь так мягко, как позволял спирт в крови. А потом, подумав, добавил: — И если будет, то тоже. — Не думаю, что завтра будет бой, — отстранённо сказал мальчишка, и Снайперу не понравилась его грусть в голосе. Он снова встряхнул его. Скаут взглянул на него, уголок губ его дёрнулся в улыбке. Всё хорошо. — Синих нет и нет, мы просто тут… торчим, и всё. Наверное, завтра будет то же самое. — Тем лучше, — одними губами ответил мужчина, едва кивая, и снова поднёс горлышко ко рту, отпуская парня. Скаут устроился поудобнее, сгибая ногу в колене и положив на него руку. — А знаешь, — Снайпер услышал у него внезапные жеманные нотки, — надо тебе почаще бухать. Добрее становишься. Мужчина раскрыл глаза и уставился на него. Рассмеялся. — Скотина. Парень засмеялся и снова прильнул к дивану. Мужчина смерил его взглядом и передал ему бутылку, где на дне ещё плескалось пиво, и Скаут принял. Он развернулся к телику, опираясь спиной на подлокотник, и глотнул. — Чё смотришь? — обыденно спросил он. — Да хрен знает, — бросил Снайпер, надвинув шляпу обратно на глаза, чувствуя, как проваливается в сон, — что было, то и включил. Между ними повисло молчание и бурчание телевизора. — Снайпс? — чуть тише спросил Скаут, допив. — Хм-м? — Я останусь здесь? — ещё тише. Снайпер задумался. — А где же ты спать будешь? — озадаченно он спросил куда-то в воздух уже низким и сиплым от нарастающей дрёмы голосом. — Да прямо здесь, — усмехнулся парень, чуть повернув голову к нему, но не смотря на него, — на полу, у дивана. — Ты ж замёрзнешь. — Ну, тут ковёр, — потянул Скаут. Снайпер опять задумался. — Слушай… там в углу… куртка моя, — махнул он куда-то в неопределённую сторону. Скаут проследил движение и посмотрел туда, куда указал старший человек. Там стояла вешалка, на одном из крюков висела его кожанка. — Нацепи её хоть. Не хочу, чтоб ты простыл, — и усмехнулся. — О-о, — потянул Скаут, поднимаясь на ноги, — теперь ты уже моя мамка, да? — Дразнишься, сволочь, — ещё шире улыбнулся мужчина. — Ага, — и тот засмеялся. Парнишка завернулся в старую кожанку как в одеяло — так она ему была велика, даже руки в рукава не продевал. Быстро вернулся на своё место, к Снайперу. Повозился, запахнулся, расслабился. В комнате совсем стемнело, только телевизор освещал её слабым голубоватым светом. Скаут пялился в экран, где показывали баскетбол, и понимал, что ему начало резать глаза. Было тепло, спокойно. Мужчина на диване тихо похрапывал. Внезапно в нём что-то резануло, и он встрепенулся, распрямляясь и набирая воздух в лёгкие. — Что, думал, смоешься ото всех, а от меня не удалось, да? — попытался он пошутить, но из-за тревоги вышло совсем сипло и слабо, и чувствуя, как ровно Снайпер дышит, понял, что тот уже не слышал. Но он хотел сказать. И сказал. — Ты со мной влип, старик, — продолжил он на границе шёпотом, себе скорее, снова оборачиваясь к синему свету экрана, — ты здесь, и я никуда от тебя не денусь, — признался он совсем открыто, без заискивания и бравады. И откинул голову назад, прикрывая глаза, зная, что ответа не последует. С ним так происходило всегда. Может, так было лучше. Но большая тёплая рука с жилистыми пальцами мягко провела ему по плечу, чуть сжимая и покачивая, а потом перекинулась ему через грудную клетку, обнимая. Скаут загорелся и засиял изнутри, ему стало невыносимо тепло и хорошо. Он улыбнулся, чуть сморщившись, и мягко взял руку Снайпера в свои, сжимая. Но и этого оказалось недостаточно, поэтому парень, осмелев, уткнулся ему лицом в предплечье, совсем, как щенок. Рука сжала его в ответ, а потом, через некоторое время, расслабилась, но не отпустила. Было далеко за полночь, Снайпер — похрапывал на диване, Скаут — громко сопел, прижатый щекой к предплечью мужчины и завёрнутый в куртку. Возвращающийся после пьянки и привлечённый светом, в комнату вошёл Шпион. Он пошатывался, лениво прикуривая сигарету, но, когда он поднял взгляд, так и замер с зажжённой зажигалкой. Посмотрел, подумал. И закрыл зажигалку с лёгким щелчком, оставляя сигарету в зубах. Прикрыл глаза, чуть закатив их, кивнул — себе, и, развернувшись, направился к выходу. В проёме снова обернулся, скользя взглядом по комнате, и, вздохнув, неслышно прикрыл за собой дверь.

***

Скаут проснулся один, на диване, укрытый знакомой курткой, пропахшей сигаретами, и залитый белыми лучами восходящего солнца. Свет резал глаза, отчего парнишка глубже зарывался лицом в подушку, всё ещё глубоко дыша со сна. В комнате было холодно и тихо, телевизор был выключен. Было очень тихо. Он лениво перекинул незабинтованную руку через подлокотник, чуть оглаживая стёртую поверхность, и, глубоко вздохнув, обратился к одному конкретному человеку: — …ты тут? — вышло совсем сипло, но парень решил не повторять. Он прикрыл глаза, чувствуя, как снова проваливается в сон. Ответа не последовало. Глаза распахнулись, мутные от дрёмы, и Скаут лениво приподнялся на локтях, осматривая комнату сквозь слепящее солнце. Холодный воздух ворвался в тепло под кожанкой, от чего парнишку немного пробрало. Он вздохнул, повесил голову. Его жетоны мягко зазвенели, качнувшись. И он снова упал лицом в подушку, укрывшись с головой. Снайпер уже около двух часов бродил по базе, заново изучая знакомые места — комнатушки, залы, коридоры, пустые бесхозные помещения, подвал. Скользил во мраке, сам как тень, только звук каблуков сапог отдавался от стен, да и огонёк сигареты иногда сверкал в темноте. Он поднялся рано, ещё темно было. После выпитого морозило, холодная погода февральской ночи и практически отсутствие отопления этому не помогало, посему он решил прогуляться и встряхнуться. У него не было устоявшегося режима сна и бодрствования, если ему было нужно — он пребывал в сознании, если он уставал — он спал, где угодно, когда угодно и на чём угодно. К тому времени, как Снайпер проснулся, Скаут спал на полу, завёрнутый в куртку, как гусеница в кокон, сопел и подрагивал во сне. Мужчина склонился над ним, пощупал руки — те были ледяными — и, с великой осторожностью подхватив мальчишку, уложил того на диван. Скаут что-то пробурчал во сне, а потом, видимо, ощутив мягкую поверхность под собой, повозился и закутался, глубоко вздохнув. Незаметно для себя мужчина этому улыбнулся и, расправив кожанку и огладив парня по растрёпанной голове, вышел. После первого часа прогулки его и самого трясло — ходил в одной рубахе, всё-таки — но такие холода не были чем-то новым; когда он охотился в буше долгими месяцами, после дневного пекла по ночам температура падала до пяти градусов, поэтому к сухому холоду, от которого стыли суставы, плохо сгибаясь, он был привыкший. Потом он зашёл на кухню, к радости для себя никого там не обнаружив, и сделал себе кофе. Снайпер не был бы Снайпером, если бы не притащил из дома свою кружку «Снайпер #1» и сейчас бы из неё не пил, ощущая странный прилив гордости и самодостаточности, привалившись к кухонному столу, во мраке и полном одиночестве в 5:30 утра. Он много где работал, много где бывал, привязанности к местам и людям не испытывал — он же, мать его, профессионал — если говорить о личном, то только буш и винтовка. Но вот это место… может, оно было похоже по ощущениям на что-то личное. Не совсем, естественно. А может, просто в силу привычки, слишком много лет прошло, вот оно и въелось, как ржавчина в стекло. Может, он находился там, где ему было положено. Он этого не знал, и никогда не узнает, походу. А на эти мысли просто усмехнулся. На второй час он уже бродил мало, мог стоять на одном месте, проваливаясь куда-то в мысли, и курить. Всё же, прошёл мимо мастерской Инженера. Было пусто. Тихо. Разговоров, шума, лязга — нет. Всё будто замерло вокруг, подёрнувшись сероватой плёнкой, только мужчина был единственной живой точкой, сияя во мраке красным огоньком дымящейся сигареты. Когда начало светать, он вышел на улицу. Небо было ясное, звёзд почти не оставалось. После спёртого воздуха базы, пахнущего немного бензином, гарью и каменной пылью, он вдохнул глубоко, выдыхая густой пар. Посмотрел на отдельно стоящее здание — лазарет. Темно. Док не работал. Солнце густым оранжевым пятном поднималось над пустошами, свет полз по серым стенам форта. Колючая проволока, тянувшаяся вдоль периметра над трёхметровым бетонным забором, заискрилась в лучах, как чёртовы рождественские огни. Спираль Бруно. Неужели компания так боялась, что они сбегут в самоволку? Куда бежать? Какая разница, где умирать? В пустыне умирать мучительнее. А от пули раз — и всё. Да и потом, лучше умереть там, где есть возможность вернуться. Стук. Стук-стук. Звук отдался мягким эхом от восточной стены. Снайпер встрепенулся. Прислушался. Стук. Стук. Мужчина пошёл на источник звука — медленно, беззвучно, чуть напряжённо и осторожно. По привычке, скорее. Завернул за угол, выглянул. С кучей камней у ног, в красном мешковатом свитере, с шарфом, закрывающим лицо (вместо противогаза), в горнолыжных очках и с камешками в больших руках, облачённых в такие же большие варежки, сидел Пиро у забора. Солнечный свет заливал его, отражаясь в очках, не давая видеть глаз (может, к лучшему). Он с интересом и некоторой долей остервенения по касательной бил камнем о камень, не давая им коснуться поверхности земли. Снайпер подслеповато прищурился — он бил ими над какой-то то ли палочкой, то ли единственной травинкой. Огонь высекал. Мужчина сначала задержал взгляд на самом странном человеке в команде, ходячей смерти, пахнущей горелой кожей и ванилином, который сейчас выглядел как клубок шерстяной пряжи. А потом быстро засобирался. Его остановило радостное полу-мычание-полу-оклик. Он прикрыл глаза, сжал челюсти, застыл. Чёрт. Пиро звал и махал ему. — Снайпер! — Фммайфв! Снайпер обернулся к нему. Посмотрел. Неохотно сделал первый шаг. — Посмотри, что я нашёл! — Ффмви, фмм м-м ммфф! Мужчина не понимал, но всё равно шёл. Хотя и не был уверен в правильности своего решения. Он приблизился на почтительное расстояние и опустился к нему, прямо к камешкам. — Цветок! — Феффов! — Пиро указал пальцем на травинку, всё ещё держа в руках камни. Снайпер покосился. Это была просто сухая травинка. Прошлогодняя, наверное. Побуровевшая в некоторых местах. Пироман засмеялся — беззлобно, по-детски, скорее. — Он не зацветает, я хочу помочь. Он будет очень красивый. — М мм фавефаф, а фофу ффомов. М вввф офм ффафивый. Снайпер смотрел на камни, на траву, на варежки Пиро и не понимал. Еле слышно вздохнул. Ответа не последовало. Пиро опустил взгляд на варежки, потом поднял снова на мужчину. И ещё раз. Он закивал ему, что-то мыча и протягивая раскрытые ладони с камешками. Снайпер чуть дёрнулся, остро глянув на руки Поджигателя, будто тот норовил его ударить. Замешкался, но всё равно принял их. Мужчина не видел глаз человека в маске, но готов был поклясться, что тот безотрывно смотрел на него, даже не мигая. Пиро поудобнее уселся, скрестив ноги. Ждал. Снайпер внимательно осмотрел булыжники, вертя их в мозолистых пальцах. Свет поднимающегося солнца играл на вкраплениях породы. — Это кварц, — просто ответил мужчина на не озвученный вопрос. Пиро качнул головой. — Из него огонь не высечь, — стрелок посмотрел на пиромана, — нужен кремень. Поджигатель опустил голову, видимо, смотря на горку булыжников. Снайпер последовал его примеру. Начал искать, перебирая камешки, стараясь не делать резких движений. — Огонь высекается из кремня, — продолжил мужчина. Он не знал, зачем рассказывал, может, отвлекал себя, может, развлекал Пиро. — Когда высекаешь, появляется характерный запах… палёной шерсти или палёных перьев, наверное. Пироман на это счастливо заулюлюкал. — Только надо приложить усилия, сразу не получится, — губ Снайпера коснулась маленькая улыбка. — Нет его здесь. Прости, приятель. Солнце поднималось над заграждениями форта, нехило припекая. Стрелок ощутил равномерное тепло на спине. Свет очерчивал его скулы, подсвечивая щетину, проникая сквозь авиаторы, давая возможность видеть его глаза, играя в чуть отросших волосах, отчего те загорелись цветом старого золота. Поджигатель смотрел на него. — Ты красивый. — Фы фвафифый. Снайпер замер, его взгляд остекленел. Это единственное, что он понял. — Как цветочек. — Фав ффефовеф, — закончил мысль Пиро и снова обратился к своему занятию. — Герр Снайпер? Мужчина не сразу среагировал на мелодичный голос с лёгкой хрипотцой и характерным акцентом. Он дёрнулся, обернулся. На выходе из базы стоял Медик — без шинели, чуть растрёпанный, в одной рубашке и брюках. — Привет, Док, — глухо бросил стрелок, а потом вернулся к Пиро. — Знаешь, что… — еле слышно продолжил он, доставая из нагрудного кармана свою металлическую зажигалку и протягивая её пироману, — забирай. В ней осталось мало, но тебе на траву хватит. Пиро радостно вдохнул, принимая подарок, словно обнимая её своими розовыми пуховыми варежками. Посмотрел на Снайпера и счастливо что-то замычал. Мужчина в ответ напряжённо улыбнулся краем губ и поднялся на ноги, снова оборачиваясь к врачу и приближаясь к нему. Медик с лёгким лукавством сначала глянул на Снайпера, а потом кивнул на Пиро. — Нашли друга? Мужчина на это чуть сморщился, убирая руки в карманы. Мед улыбался своей фирменной режущей жемчужной улыбкой, смотря поверх круглых очков живыми голубоватыми глазами — но без показушного сумасшествия, искренне. Рад был видеть. Он… почти не изменился. Может, пару морщин добавилось да пару седых волос на висках, а в остальном это был тот же самый Медик. Только спокойнее стал, наверное. Хотя… может из-за того, что не до конца проснулся. — Видите ли, — продолжил мужчина тише, внезапно перейдя на более личное обращение, — я бы не стал беспокоить тебя по пустякам, сам знаю, но мне нужно провести некоторые тесты. Не хотел вчера тебя тревожить, первый день, всё-таки, радость встречи. Поскольку мы не знаем точное время начала миссий, обследоваться нужно как можно скорее. Администратор… — он вздохнул, опустив не тяжёлый взгляд на песчаную почву, — не любит задержек. Ветер трепал его единственный выбивавшийся локон. — Радость встречи? — смутился Снайпер. — Да, — скорее себе потянул Медик, проваливаясь в собственные мысли. И вправду, не проснулся ещё. — Наш Junge почти две недели бегал от меня, боялся. Я ему говорю: «Как комарик укусит!», а он «Не надо, Док, давай потом», — и искренне засмеялся, чуть хрипло и глубоко. Стрелок молчал. — Он часто говорил о тебе. То, что ты скоро приедешь, что мы скоро будем вместе, что всё будет хорошо. Никому не позволял высказывать другое мнение! — Мед заглянул в глаза Снайперу, отчего тот отвёл взгляд. Доктор говорил беззаботно, беззлобно, даже с лёгким весельем — мужчина знал это, но всё равно прямой зрительный контакт давался нелегко. — Как вышло, мальчик оказался прав. Быть может, всё и вправду стало хорошо. Старший мужчина чуть кивнул ему, улыбнулся и, покачиваясь, направился к лазарету. — Ладно, — отозвался Снайпер. — А? — Мед обернулся к нему с лёгким непониманием. Будто забыл. — Давай сейчас, — продолжил стрелок, направляясь к доктору, — чего тянуть. Медик повеселел, и, усмехнувшись, чуть сморщился: — Вот это дух. Двое мужчин скрылись в невысоком сером здании, оставив Пиро одного, который играл с зажигалкой, щёлкая ею и пытаясь поджечь травинку.

***

— Как давно стал хуже видеть глаз? Снайпер сидел на операционном столе, одетый только в больничную сорочку. Медик стоял рядом с ним почти вплотную, засвечивая крохотным фонариком ему в зрачок, отчего у мужчины шли цветные круги и чуть болела голова. В операционной было прохладно, пахло формалином. Врач отстранился, с лёгким щелчком выключив фонарик, и отправился к шкафам. — Э. Не знаю, — потянул Снайпер, чуть хмурясь, — я всю жизнь был слепой, как мышь. — А какой глаз для прицела используете? — Медик снова сорвался на «вы», доставая инструменты с нижних полок. Стрелок подумал. — Оба. — Сразу? — отозвался доктор с улыбкой в голосе, чуть оборачиваясь к нему. — Нет, по очереди, — обыденно ответил Снайпер. Медик поднялся, держа в руках стеклянный шприц. Он приподнял его, всматриваясь на свет, и коснулся большим пальцем металлического поршня. Мужчина заметил предмет в руках у врача, и ему нехорошо скрутило желудок. — Так это, Док… я здоров? — О, нет, мой друг! — радостно отозвался Медик, поворачиваясь к нему. — Мы все немного нездоровы. Он приблизился к нему, и Снайпер вжал кончики пальцев в нержавеющую сталь поверхности стола. — Но не стоит волноваться. Каждый из нас страдает ранними стадиями артрита, у семи людей здесь алкоголизм и больная печень, а совсем у некоторых… — он посмотрел куда-то в сторону с нарочито печальным выражением лица и коротко выдохнул, прикрывая глаза, — эректильная дисфункция. Снайпер дёрнулся. — Но! Не стоит волноваться, ибо это — сущие пустяки, медиган в силах это исправить, — счастливая улыбка исчезла с лица доктора, и он вмиг посерьёзнел. В голубовато-белёсом свете операционной лампы он выглядел так, будто был ангелом смерти, высеченным из мрамора, с его сильной линией челюсти, острыми скулами, с горящим взглядом, окованным в ледяной барьер голубой радужки, белой одеждой и… прочим. — Повреждён нерв в правом глазу. Может, травма или инсульт. Я проведу операцию, только должен предупредить, что система Респауна ещё не работает. Взгляд доктора не был тяжёлым, но под ним стрелок чувствовал себя почти голым. Он сухо сглотнул. — Так… это убьёт меня? Медик фыркнул и отложил шприц. — Боже правый, неужели ты думаешь, что я позволю тебе умереть? — в голосе звучало лёгкое оскорбление. — И потом, сама операция легче лёгкого, вырастить тебе глаз, подлатать мозг — и всё. Старший мужчина чуть улыбнулся, слегка опираясь на операционный стол и заглядывая в глаза Снайперу. Молчал. Ждал. — Так в чём дело с Респауном? — Он может не зарегистрировать изменения у тебя в организме, откатив до предыдущего состояния при следующей смерти. Раздатчики и медиганы подключены к системе, они отмечают каждое ранение и воскрешение. Но может и зарегистрировать! Вероятность… сорок два процента. Полагаю, — и он усмехнулся. Мужчина посмотрел куда-то вбок. — А если не проводить операцию? Тогда что? — его низкий голос звучал глухо. — Полная слепота на правый глаз. Сбои в работе мозга. Приступы, возможно. Снайпер поёрзал, еле слышно выдыхая через нос. — Разумеется, можно подождать начала работы Респауна! — продолжил Медик с долей веселья. — Если вообще хочешь ждать, конечно же. Стрелок снова вздохнул с каменным лицом, покачал головой, прикрыл глаза. — Ладно. — Was? — Да, — мужчина поднял на него взгляд, и, видя, как доктор заулыбался, тоже дёрнул уголком губ. — Ja? Сейчас? — Да, да, — повторял Снайпер, улыбаясь ещё шире, покачивая головой, на что Мед тоже кивнул. — Gut gemacht, mein Freund. Ох, давно же я не оперировал! Располагайся, — он отправился к раковине, а Снайпер укладывался на стол, ёжась от холода. Зашумела вода. — Уверен? — Какая разница, — еле слышно отозвался стрелок, надеясь, что тот его не слышал, — и я верю тебе. Ты чёртов волшебник, ты же знаешь. Где-то на краю сознания он припомнил свои шрамы аутопсии. Над ним появился Мед уже в белых перчатках, настраивая стационарный медиган. Быстроправ. Он узнал его по выпуклому стволу, облачённому в пуленепробиваемое стекло. От него ещё ощущение было… не такое, как от других. С покалыванием, что ли. — Я не играю в волшебника, мой друг, — начал доктор, беря в руки наполненный шприц. Он чуть склонился к нему и прищурился. — Я играю в бога. Игла поддела кожу, и Снайпер ощутил лёгкую боль в предплечье. — Считай от десяти до одного. Стрелок почувствовал, как проваливается в толщу воды, а солнце в виде операционной лампы начало отдаляться и тускнеть. — Десять.

***

— …девять, — продолжил мужчина, чувствуя, как сиплый голос с хрипом идёт откуда-то прямо из застывшей грудины. — О, мой друг, — он услышал сбоку мягкий и чуть глуховатый голос Медика, — всё давно закончилось. Всё прошло хорошо, глаз на месте, мозг на месте, — смех. Снайпер приоткрыл глаза. Всё вокруг плыло, будто в тумане, вдали всё было слишком темным, вблизи — слишком ярким. Он проследил взглядом красноватый луч, испещрённый небольшими искрами, который тянулся от его собственной груди и до дула медигана. Знакомое покалывание в конечностях и где-то за областью правого глаза, отчего в его голове присутствовало ощущение странной лёгкости. Медик продолжал что-то говорить — негромко и небыстро, но стрелок не слушал, ощущая, как снова проваливался в глубину. Его что-то резануло, сердце зашлось, он резко раскрыл серые глаза. Зрачки были как кончики игл. — Спасибо, Док, — невпопад вставил он посередь речи доктора, неловко поднимаясь со стола, откидывая простыню. — Герр Снайпер, — Медик оказался рядом с ним, кладя руку ему на плечо и едва ощутимо останавливая, — я бы не стал. Вам нужен отдых. — Наотдыхался, — пробормотал себе под нос мужчина, чувствуя, как подрагивают руки, — я лучше пойду. — Исключено. Вам нужно… — Снайпер спрыгнул со стола, ноги его не послушались. Он опёрся на Медика, тот его поймал. — Gut. Gut, — фыркнул тот, поправляя очки и сцепляя руки за спиной, — но хотя бы дай мне провести оставшиеся тесты, чтобы удостовериться, что у тебя всё функционирует! Стрелок остановился уже около выхода, придерживаясь за металлический косяк. Доктор пытливо смотрел ему вслед, сверкая очками. Снайпер устало вздохнул. — Только быстро. Когда он вышел из лазарета, к его удивлению солнце уже кренилось к западу. Голову вело, в глазах всё ещё было мутно, пару раз он чуть не споткнулся о собственные ноги. Поправил съезжающую шляпу, глубоко вдохнул — будто сгонял с себя больничный запах, который, казалось, въелся в него по самые кости. Поймал себя на том, что хотел пить. Остановился. Снова вдохнул. Нагретый сухой воздух поднимался с земли. Мужчина снял очки, потёр глаза, чуть опустив голову. Выпрямившись и нацепив обратно авиаторы, он поднял взгляд на стену базы, залитую оранжевым светом закатного солнца, и впервые в жизни вместо расплывчатого красного пятна и мутных жёлтых строк под ним, отчётливо увидел логотип подразделения, в котором работал, и надпись. «Reliable Excavation Demolition». Внутренний двор форта пустовал. Должно быть, скоро было время ужина, он не знал. Они с Медиком провозились ещё добрые сорок минут, прежде чем врач с неохотой его отпустил. Всё-таки, где-то глубоко в душе Мед был хорошим человеком. Наверное. Но где-то ещё глубже он был ещё большей сволочью, Снайпер знал наверняка. — Эй, Снайпс! Мужчина обернулся на бодрый голос и, завидя тощую фигуру, несущуюся к нему на всех парах, невольно улыбнулся, сделав навстречу пару шагов. Скаут подскочил к нему с громким топотом, поднимая пыль в воздух. — Чувак, ты где был? Я тебя повсюду искал! Снайпер посмотрел на него сверху вниз, пряча тёплый взгляд за авиаторами. — Я. Э. В лазарете. Док глаза чинил. Парнишка нахмурился, чуть склонив голову набок. — Так… у тебя что-то с глазами? А мне почему не сказал? — Да я сам не знал, — мужчина посмотрел куда-то в сторону, но мальчишка всё равно проследил его взгляд, — всегда видел плохо. Поэтому и внимания не обращал. Они снова посмотрели друг на друга, между ними повисло молчание. На худом лице Скаута мелькнул лучик веселья, как солнечный зайчик, край его рта дрогнул. У Снайпера неосознанно начала расползаться глупая улыбка. — Так ты… — начал парень, на что мужчина беззвучно затрясся, устремив взгляд куда-то в почву, полы шляпы закрыли его лицо. Скаут сдавленно усмехнулся и подался к нему, цепляясь ему за рукав рубашки. — Ты снайпер и ты слепой? Снайпер засмеялся ещё сильнее, засипев, а парень захохотал. — А я мне, типа, надо за чемоданчиком, а я еле по лестнице забираюсь, хромой разведчик, мать твою! — мученически хрипел Скаут, сгибаясь пополам. — Два сапога пара, — отозвался мужчина, взвизгнув на две октавы выше. Парень не мог отдышаться, он хватался за старшего человека, тот — за него. — Так я это, — сипел мальчишка, — я чё тебя искал-то. Ты с ребятами есть будешь? Снайпер выдохнул, вытирая глаза. — Да, да. — Так пошли, ща без нас всё сожрут. — Хорошо, — ответил стрелок, понимая, как глухо звучал его голос. — Только… давай вперёд. Скаут обернулся к нему, задержав на нём взгляд блестящих ясно-голубых глаз, и, ухмыльнувшись, кивнул.

***

На кухне уже стоял гогот. Там уже было шесть человек, не хватало только Медика, да Скаута со Снайпером. Инженер, благослови его господь, разливал всем из чана какую-то светло-бурую бурду и отдавал тарелки с нею Пиро, который, в свою очередь, аккуратно расставлял по местам, кладя рядом ложки. Инж тоже не изменился, практически, только отпустил аккуратную бороду, да голову теперь украшали зачёсанные назад густые волосы, в которых виднелись серебристые нити. Он был в своём рабочем комбинезоне, только гоглы были на лбу. Скаут, согласно уговору, вошёл на кухню первым. Его встретил елейным голосом Шпион, который сидел за столом с лёгкой толикой вальяжности, читал газету и курил. Серый шёлковый пиджак был расстёгнут, балаклавы на нём не было. Снайпер уж было и забыл, что у него были длинные волосы, чуть ли не до уровня челюсти, оканчивающиеся аккуратными крупными чёрно-пепельными локонами. Лицо стало чуть жёстче, но не потеряло знакомых точёных черт. Обворожительный мерзавец. — Мой дорогой мальчик, — француз оторвался от газеты, обратившись к Скауту мягко-мягко, по лисьи прищурившись, — сегодня с утра я тебя угощал теми шоколадными конфетами, которые привёз из Европы. Но днём я не застал их у себя в комнате, представляешь? Мне крайне интересно, не могло бы такого произойти, некоторая вероятность того, что ты, mon ami, мог их съесть? Парнишка помялся, опуская взгляд и пряча руки в карманы. Край его губ пополз в ухмылке. — …возможно. — Ублюдок, — рыкнул Шпион на последнем слоге и, яростно глянув на него, раздражённо встряхнул газетой, откидываясь на спинку стула. Снайпер спрятал улыбку и вошёл на кухню. Поздоровался с Инженером. — О, наша совушка вышла из сумрака, — с той же раздражённой интонацией продолжил мужчина, покосившись. — И тебе привет, Спук, — пробормотал Снайпер, забирая свою тарелку и садясь на дальнем конце стола, в углу, около шкафов, по иронии, рядом со Шпионом. Тот был нарочито равнодушен. За окном уже почти стемнело, на стеклах появлялись первые капли. Кухня была прокурена, клубы дыма поднимались в свете кухонной лампы. Люди стучали ложками, о чём-то переговаривались, Демо с Солли были уже изрядно поддатые, запивая текилой фасолевую похлёбку с кусками сала, которую и вправду было невыносимо жрать. Солдат был без каски, правда, да и бороду себе отрастил, как Инж. Пил, ел, дымил сигару. — Жанна была прекрасным бойцом, — рычал он, мрачно, торжественно и с тяжёлым сердцем. — А какой женщиной!.. Всё самое прекрасное было в ней! — Да, да, — кивал ему Демо, делая очередной глоток. — Бесстрашная, бойкая, в глазах — огонь. А страсть! — он вскинулся, прикрывая глаза. Хеви сидел с кислой миной, сложив руки на груди. Сорок минут назад к ним присоединился и Медик, успев до дождя, и сейчас совершенно спокойно уплетал чёртову кашу, иногда поглядывая на Солли. — Никто из женщин не мог сравниться с ней! Она была такая единственная, — голос стал тише. Он опустил суровый взгляд и вздохнул. Снайперу даже стало его жалко. — И из мужчин тоже. И я её потерял. Хеви прикрыл глаза, приподнимая брови и еле слышно вздыхая, бормоча что-то на русском. Медик глянул на него и кратко улыбнулся. — Это моя вина, — сокрушался Солдат, его широкие плечи поникли. — Не смог быть ей… под стать, — он посмотрел на внимательно смотрящего на него Демо. — Плохой я человек. — Да перестань, Джейн, — заулыбался шотландец, хлопая друга по плечу, — для меня ты всегда хороший человек, я тебя люблю, ты ж знаешь. Он притянул его к себе, потряхивая, и они оба взорвались громоподобным хохотом. — Так, парни, — усмехнулся Инженер, чуть подвигая стул. — Да, сэр, — отозвался Солли с улыбкой. К нему обратилось всё внимание. — Пока все в состоянии слушать, я должен сказать. Поскольку вчера не все присутствовали, — у Снайпера заходили желваки, — я обязан передать, говоря простым языком, сообщение мисс Полинг. Он затих на минуту, удостоверившись, что все его слушают. — Нас снова собрали в этой чёртовой пустыне, но теперь у нас есть план эвакуации, — он усмехнулся. — Мы все здесь, потому что мы для компании проверенные люди, но, если что, мы всегда можем выйти из игры. — То есть? — не понял Скаут, отрываясь от ковыряния фасоли. — То есть, мы можем расторгнуть контракты хоть завтра, и нам всё равно заплатят. — Они нашли следующую команду, — глухо отозвался Шпион, объясняя. У Снайпера возникло резкое желание встать и уйти. — Это поэтому они Респаун не включают? — скептически бросил Демо, несмотря на алкоголь в крови. — Нет, не поэтому, — нахмурился Инж, возвращаясь к своей тарелке. А потом сипло рассмеялся. — Хотя… — Ой, да и чёрт с ними со всеми, а, Джейн? Укатим в Шотландию, ко мне домой, как этот ад кончится. — Так точно, — весело рыкнул Солли. — Может, навсегда, а? После двух лет мне уже не страшно покидать нашу родину. Родина никуда не денется, а друзьям помогать — самая высокая честь. Скаут приподнял брови, отводя взгляд. — Кстати, о поездках, — продолжил Делл уже более расслабленно. — Мы со Светлячком всю страну исколесили, а потом подались в Мексику. Пиро счастливо заулюлюкал, а Инж ему тепло улыбнулся и подмигнул. — Здорово было, скорее бы опять, к чёрту это всё. Тогда зачем вы здесь, хотел добавить Снайпер, и не стал. — А ты, Док? — кивнул ему Инженер. — Что делал, где бывал? — О, вы же знаете, — мягко потянул Медик, чуть оглядывая группу, — мы с Хеви путешествовали. — Что, все шесть лет? — искренне удивился Подрывник. — Да, все шесть лет, — также мягко ответил доктор, на что Пулемётчик кивнул. — Россия… Багамы, — он провалился куда-то в мысли, смотря неопределённо вверх, — и везде, что было посередине. — Чтобы не становиться участником допроса, просто скажу, что был в Амстердаме, — небрежно вставил Шпион, затягиваясь. Снайпер на него покосился из-под полов шляпы. Потом лазутчик добавил: — В Европе. — Что, дурь курил? — засмеялся Скаут с той стороны стола. Он сидел на выходе из кухни. — Боже, Скаут, — фыркнул Шпион, встряхиваясь, будто его облили помоями, — такая дрянь только тебе в голову приходит. Я, если говорить на твоём языке, ходил по бабам. Парнишка закатил глаза. — Ну, а ты, шкет? — обратился к нему Делл, поворачиваясь к нему. — Да, мой юный друг, — оборвал его Шпион, на что Инженер вздохнул, — быть может, за эти шесть лет тебе улыбнулась госпожа фортуна, и ты нашёл себе подругу сердца? Снайпер сжал челюсти. — Э, да я… — нервно усмехнулся Скаут, опуская взгляд в застывший фасолевый суп. Поковырялся в нём. — Давай, парниш, расскажи, — добродушно подначивал Демо. Пиро что-то загундосил, Хеви улыбнулся, смотря на парня. — Ну, если из интересного… меня машина сбила. По столу покатились небольшие вздохи и ропот. Скаут сидел напряжённо, уставившись перед собой прямо на Снайпера, надеясь, что эта самая крупная из правд прокатит, заслонив собой более мелкие. — Как так, шкет? Ты же как зайчишка скачешь, — удивился Делл. Шпион остро смотрел на парня, замерев. Скаут покосился на Меда, тот спокойно дожёвывал, иногда на что-то отвечая. — Да ничего, всё путём, — усмехнулся парень, отмахнувшись, — всё равно ничего не болело, просто в больнице было одному скучно лежать. — Ты был один? — пробасил Хеви, поймав взгляд доктора. — Разве твоя семья не была с тобой? — Э, да нет. Не, ну да! — затараторил Скаут, на что Снайпер ещё ниже опустил голову, так, что полы шляпы полностью закрыли его лицо. — А нам почему не сказал? — растерянно и даже оскорблённо смутился Демо. На кухне повисло тяжёлое молчание. Парень слышал, как сердце гулко бьётся у него в ушах. Снайпер не видел Скаута, но знал, что тот смотрел на него. Он еле заметно качнул головой. Нет. — Э, так я сучиться не хотел! — из-за напускного веселья голос Скаута дал петуха. — Я чё, барышня какая кисейная? Просто ногу поцарапал. Не сопля. Со всеми бывает. Чуваки, вы чё. За столом всё ещё царило мучительное безмолвие, и они оба этого не выносили. — Да, — потянул Шпион, прикладываясь к стакану, поглядывая то на краснеющего, то на бледнеющего мальчишку, то на мужчину рядом с ним, так отчаянно прятавшего лицо за шляпой и так сильно смыкающего челюсти, — со всеми, — а потом добавил еле слышно: — Я уж не хочу знать, что ты делал эти шесть лет, Бушман. Снайпер поднялся из-за стола, касаясь полов шляпы «доброго дня», забрал тарелку и удалился с кухни, стуча каблуками сапог. Он смотрел прямо перед собой, никому не заглядывая в глаза, но всё равно ощущал, как взгляды сверлят ему спину. И взгляд мальчишки. Потерянный.

***

Скаут нашёл его после, стоящего под козырьком, вглядывающегося в темноту февральского дождя, в своей кожанке и курящего. Фонари базы освещали форт, подсвечивая ливень и забор с колючей проволокой. Капли играли на металле, отчего спираль вновь сияла, как чёртовы рождественские огни. Парнишка подошёл к нему, немного переминаясь на месте и потирая шею. — Снайпс, ты… не злишься? То, что я сказал ребятам? Непривычно было слышать его приглушённый голос. Может, от усталости, может, от дождя. Поток лился с козырька в лужу как хренов водопад. — Обидно, — хрипло бросил мужчина, выдыхая дым с паром, — иметь новые глаза и снова не увидеть звёзды. Он повернулся к парнишке и ласково улыбнулся. Всё хорошо. Скаут заметил это и расслабился в плечах, а то был как струна. — Кто смотрит на звёзды в феврале? — передразнил он и улыбнулся в ответ. Снайпер неслышно усмехнулся. Смотрел на парня. Тот смотрел на него. Улыбались. Молчание. Теперь спокойное. Фонари освещали их, и было ощущение, что они сами светились посреди дождливой ночи в пустоши. — Спокойной ночи, Снайпс, — мягко ответил на молчание Скаут, чуть качнувшись к мужчине. — Спокойной ночи, малыш, — отозвался он, кивнув и прикрыв глаза. Парень открыл тяжёлую металлическую дверь и скрылся в бесконечных коридорах базы. Снайпер, не переставая улыбаться, затянулся в очередной раз.