***
Скаут проснулся только тогда, когда горячая жилистая рука мягко растирала ему спину, чуть покачивая. — Малыш. Парень вздрогнул, поднимая голову. Он еле приоткрыл глаза и увидел над собой расплывчатую знакомую фигуру в чёртовой шляпе, на что довольно улыбнулся. — Привет, — и глубоко вздохнул после сна. — Ты чего тут делаешь? — Снайпер говорил еле слышно, но Скаут всё равно его понимал, и слышал, как тот улыбался. — Повадился спать там, где не надо. Свет теперь не горел, ему глаза не резало. Но и темно не было. Парень протёр глаза, потягивая затёкшие плечи. За окном только-только начинал рассвет. Небо было чистым, густо-синим, но уже зеленело на востоке. Он услышал, как чиркает спичка, а потом загудел газ. Мужчина ставил себе чайник, насыпал кофе. — Э, да я… — сипло отозвался бегун, а потом замолчал, положив щёку на руки и снова закрывая глаза. — Тут так получилось… слушай, а сколько сейчас? Чайник засвистел. — Около семи, — ответил стрелок, наливая кипяток в кружку. По кухне начал расползаться густой липкий аромат пережаренного кофе. — А чего так темно? — Скаут нашёл в себе силы поднять голову со стола, и он сидел, растирая лицо. — Так зима же, — лёгкий смех, негромкий металлический звон чайника. Снайпер привалился к раковине, скрестив ноги. — Кофе здесь, конечно, не кофе, а херня. — Да и наша жизнь тоже, — буднично потянул парень. Снайпер смотрел на него изучающе, а потом заметил небольшой порез на лбу. — Это где ты так? — он указал себе на лоб. Скаут глянул на него, и чуть напрягся, когда коснулся пальцами еле затянувшейся ссадины. — А, это… — он вперил взгляд в стол. — Да это ерунда. Не парься, — и сдавленно усмехнулся. Мужчина приподнял бровь и чуть качнулся к нему. — Это по этой причине ты тут? — и сделал глоток, пряча улыбку за кружкой. Мальчишка сжал челюсти, сцепляя руки в замок и ссутуливая плечи. И замолчал. Снайпер легонько пихнул его носком сапога в кеду. — Давай, колись. Скаут вздохнул, и из него полилось. — В общем, пошёл ночью жрать, потому что ужин я не ел, потому что ну как это можно есть вообще, хотел взять печеньки Инжа — он их покупает Пиро, ну, знаешь, абрикосовые такие. Или не знаешь? Ладно. Короче, пришёл я сюда, очень тихо, мало ли что, вдруг слышу — возня в темноте. Ничего не понимаю, хватаюсь за эту железяку, — он энергично указал куда-то в сторону сушилки, — и пошёл проверять. Вдруг раз — и на стол шмякается здоровенная ручища, вся в кровище! — он указал ладонями примерный размер упомянутой руки. — ну я и побежал! Ну, в смысле, на него, а не сбежал. Бегу я значит, уже замахиваюсь, и как спотыкаюсь об что-то, лечу — вижу: передо мной чел сидит, чёрный, лохматый, страшный! Снайпер призадумался, а потом озадаченно бросил: — Демо, что ли? Скаут осёкся, подавившись на словах, выдал булькающий звук. — Чё? Нет, нет! — потом до него дошло, и его рот расползся в идиотской улыбке. — Не! Я отскакиваю назад, ору, он тоже орёт. Врубаю свет, а там Зажигалка сидит и жрёт! Губ мужчины коснулась маленькая улыбка. — Ну, в общем… — парень приостановился, опять напрягся, потёр затылок, косясь в сторону. — Я на него наорал. И шизиком обозвал. На кухне разлилось молчание, где-то на фоне еле слышно шумела вентиляция. Снайпер перемялся с ноги на ногу, повозив подошвой по кафельному полу. — И он ударил тебя, — его голос прозвучал глухо. — А? Не. Это я, когда падал, пизданулся, — он махнул в сторону шкафов в углу. Снайпер хмыкнул, задумался, потом сделал ещё один глоток, скользя взглядом по плинтусу. — Ну и что с того? — заключил он, чуть пожав плечами. — Все знают, что он немного того. Не думаю, что его это как-то заденет. Забудет. У него столько тараканов в башке. — Так это… он расплакался и убежал. После, — Скаут сглотнул, и он выглядел потерянно, словно нашкодивший мальчишка, которого поймали с поличным. — Плохо это. Мужчина сморщился, ухмыльнувшись. — Перестань, не бери в голову, — Снайпер обернулся к чайнику, доливая себе кипятку в уже разбавленный кофе. Он посмотрел на парня и чуть кивнул на кружку. — Будешь? Скаут нахмурился, качнув головой. — Не. Не люблю. — Что с тобой не так, — в шутку начал журить его мужчина. — Крепкое не пьёшь, кофе не пьёшь. Зато энергетики хлещешь дай боже, поэтому, кстати, и спать не можешь. — Ой, да иди ты, — обиженно потянул парнишка, в то время как край его губ подрагивал в улыбке. — Ты вообще вон… в банки ссышь. И в фургоне живешь. — Жил, — серьёзно поправил его Снайпер, делая очередной глоток. И поморщился от вкуса, но всё равно продолжал. — Жил, — согласился Скаут, а потом вздохнул, обеими руками обхватывая себе шею. — Ох, чувак, что ж мне с Зажигалкой делать. — Не переживай. Он сжигает людей заживо, рубит на куски, тела доводит до состояния кровавой каши, при этом видит всё в чёртовом розовом свете, где с ним гарцуют пони, и ангелы поют «Аве Марию», — он вылил остатки кофе в раковину, ополоснув кружку. Парнишка нахмурился. — Ну… не такой он. Ну, такой, но не такой же. Мужчина обернулся к нему, снова приваливаясь к раковине и обеими руками опираясь о край. — Он пироман, — качнулся к нему Снайпер, понижая голос, — и жестокий убийца. — Как и все мы! — возмущённо вставил Скаут, лицо у него загорелось, ноздри вздулись. — Если так говорить, то мы все здесь убийцы и поехавшие, но это не значит, что мы должны относиться друг к другу, как последние уроды, мы же друзья! От этого огонька у Снайпера самого что-то заискрилось где-то за грудиной, тёплой улыбкой касаясь губ. — Я к тому, — тише отозвался мужчина, — что это херня. Ссора. Он забудет, — и добавил с долей иронии, прищурив глаза: — И потом, в знак солидарности, когда мне в следующий раз будет сниться, как я пускаю ему пулю в лоб, то я проснусь и извинюсь. Ты тоже, кстати, можешь попробовать. Он глядел сверху вниз на пылающего от праведного гнева парня и невольно улыбался ещё шире. — И извинюсь! — Скаут повысил голос. — Извинишься, — Снайпер серьёзно кивнул, прикрывая глаза. — И извинюсь. Парнишка опустил голову, шумно выдыхая и заглаживая взъерошенные русые волосы. Снова тишина, но теперь она будто рябила от недосказанных слов. Снайпер всё ещё был рядом. — Есть хочу, — пространно пожаловался парень. — Ну, — мужчина неожиданно отправился к холодильнику, заглядывая внутрь и смеривая взглядом пустые полки, — есть вчерашний суп. — Фу, — Скаут повернулся к нему и тоже с интересом стал наблюдать, подперев щёку кулаком. — Банка гороха, — Снайпер взял её в руку и тряхнул, чуть обернувшись и показывая её. Парнишка простонал. — И… — он дотянулся до задней стенки, доставая помятую жестяную банку без этикетки, — что-то ещё. Ничего не написано, но дата говорит, что срок годности истёк ещё в семьдесят четвёртом году. Стрелок повернулся и изогнул бровь. — Рискнёшь? — он звучал весело, почти игриво. — Давай без меня, — парировал бегун. — Ты у нас спец по странным штукам. Снайпер усмехнулся, закрывая холодильник и снова оборачиваясь к другу. Он смотрел на него чуть ли не выжидающе, а мальчишка тяжело вздохнул, снова ложась на стол, уперев подборок в сложенные руки. Опять молчание, мужчина чуть мялся на месте. — Так пошли. Скаут поднял на него взгляд, и, заметив его плутовскую улыбку, искренне удивился. — Чё? — Есть, чё, — поддразнил Снайпер, слегка пихая его в плечо и направляясь из кухни, энергично стуча каблуками. — Поехали! — и уже позвал из коридора. Парень на несколько секунд замер на месте с вопросительно поднятой рукой, а потом сорвался, вылетая из-за стола, чуть ли не роняя стул, и полетел вслед за мужчиной.***
Солнце уже было над горизонтом, отбрасывая золотистые лучи, играя в лужах после ночного дождя. Воздух был свежий и даже прохладный, но почва нагревалась быстро. Они шли в ангар, удивительно шагая друг другу в такт. Снайпер рылся в карманах кожанки, потом нашёл последнюю пачку сигарет и новую зажигалку, закурил. Скаут кепку не захватил, но зачем-то нацепил красно-зелёный шарф, хоть погода не была уж слишком холодная, (отчего стрелок спрятал улыбку поворотом головы и прищуром на солнце). Они добрели, раскрыли тяжёлые металлические ворота. Внутри было пыльно, сухо и пахло бензином. С самого краю по правой стороне стоял старенький Форд шестьдесят четвёртого года, цвета корицы, со вмятиной на правом крыле и потасканный. Снайпер зашагал к нему, на ходу доставая ключи. Скаут остановился, чуть склоняя голову. — Чувак, — его голос был окрашен ироничной сипотцой, — я, конечно, всё понимаю, у каждого свой вкус и цвет, и я полностью солидарен, но… это? — он коснулся ладонью пыльного капота. — Откуда ты выкопал это ископаемое? — Западная Виргиния, — нейтрально бросил мужчина, расправляясь с замком в двери. — Цена маленькая, документов вообще нет. Мне подошло. — Ясно, — потянул парень с лисьей ухмылкой. — Ну, могу тебе сказать, ты не прогадал: она выглядит также, на сколько она и стоит. Снайпер, открывая дверь, уставился на него немигающим взглядом. — Ладно, ладно, — Скаут вскинул руки в знаке сдачи, прикрывая глаза, — ты у нас здесь водила. Они сели, шумно хлопая дверцами, и эхо пронеслось по ангару. Парень глянул через мужчину на грузовик Инженера, что стоял от них справа; парень увидел его в первый раз ещё в 1966, но и то он выглядел лучше, чем их машина. Потом снова на Снайпера, и он теперь еле сдерживал смех. Снайпер вставил ключ зажигания, на что машина выдала чихающий звук. Скаут серьёзно нахмурился, опираясь локтем на дверь, потирая этой рукой себе губы, пряча весёлую улыбку. У него начали слезиться глаза. — Не торопись, — пробормотал парнишка. — Это бывает… у всех поживших тачек. Мужчина сжал челюсти, продолжая пытаться. — Та банка в холодильнике не единственная жестянка, у которой кончился срок годности. Снайпер остро глянул на него, а потом мотор заревел. Скаут открыто ему заулыбался, обнажая заячьи зубы. Мужчина качнул головой, снова вперил взгляд в ветровое стекло, и они тронулись с места, с лёгким шуршанием поднимая клубы пыли в воздух. Между ними воцарилось спокойное молчание, а потом стрелок угрюмо бросил (но парень мог поклясться, что слышал улыбку). — Высажу на обочине. Но он не высадил. Перед ними расстилалась серая лента потрескавшегося асфальта посреди красной пустоши. Солнце играло в линии электропередач, отбрасывая изогнутые полосы теней. Скаут сидел чуть ли не высунувшись из окна, забавно морщась от слепящего света; то ледяные, то горячие потоки ветра трепали его мягкие светлые волосы, иногда играя с шарфом и воротом толстовки. По радио шёл Боб Дилан, Снайпер чуть постукивал в такт большими пальцами по рулю, иногда еле заметно покачивая головой и беззвучно произнося одними губами слова песни. Должен же здесь быть какой-то выход, говорил шут вору, Всё вокруг спуталось, я не могу найти покой.¹ — Эй, чувак, ну ты чего? Спой! — он услышал сквозь ветер весёлый голос Скаута. Парень лучился. — Что? Нет, — Снайпер смутился, чуть хмурясь, — я не умею петь, ты же знаешь. — Нет, ты умеешь, — твёрдо процедил парень, вглядываясь в отсвечивающие авиаторы мужчины. — Просто… не хочешь просто, — он всплеснул руками, хлопнув себя по ноге. — Если у меня есть слух, это не значит, что голос тоже есть, — парировал Снайпер, вглядываясь в равнину впереди них, пытаясь расслабить напрягающиеся мышцы лица. — Снайпс. — Нет, — у него вырвался непрошенный смешок. — Снайпс. Он глянул на Скаута, чуть приподняв бровь, и сдавленно улыбнулся, снова возвращаясь к дороге, покачав головой и облизывая губы. — …нет причин для беспокойства, мягко сказал вор, — сипло начал стрелок, напрягаясь, но, тем не менее, попадая во все ноты и разбавляя песню собственными эмоциями. Парень заулыбался, тоже начиная кивать в такт. — Среди нас есть много тех, кто считает, что жизнь — просто шутка. — Но мы с тобой прошли через это, и это не наша судьба! — неожиданно подпел ему парнишка, громче, подначивая, чтобы тот тоже повысил голос. Снайпер искренне удивился, глянув на него, но не перестал. И они начали в унисон. — Так не будем разбрасываться пустыми словами, ведь поздний нынче час! Два акцента сплелись — певучий австралийский и простоватый бостонский. Люди пели и смеялись, чувствуя себя почти свободными. Скаут врал, когда издевался над машиной Снайпера. Понравилась она ему. И сиденья с потёртой настоящей кожей, и царапины на стекле, и скрип дверец, и зачем-то повешенный миниатюрный ловец снов на зеркало заднего вида. Он не знал, сколько мужчина на ней ездил, но она уже пропахла им, его сигаретами. Она прогрелась на солнце, было приятно тепло. И светло. И спокойно. И радио напевало с удивительным качеством звука. Где-то вдалеке рычал дикий кот, Два всадника приближались, а ветер начал выть.***
До ближайшего городка они добрались через сорок минут, заехав на заправку. Солнце жарило вовсю, горячий воздух маревом дрожал над трассой. Они бросили машину около часовни и отправились на поиски хоть какой-нибудь забегаловки. Скаут трепался всю дорогу, начиная с музыкальной карьеры Тома Джонса, продолжая музыкальными пристрастиями второго брата, Джеймса, с единственным из всех у него были доверительные отношения, потом его девушкой, которая тащилась от коллекции чучел змей, потом армией, и заканчивая рассказом об очередной девчонке, которую старался подцепить, но опять не вышло. Снайпер шёл рядом, курил, молчал, слушал. Иногда проваливался куда-то в мысли, возвращаясь обратно, ловя уже обрывки фраз парнишки. Но он не был против. Словно такая трещалка под боком была всегда, словно заменяла радио. Но Скаут был лучше радио, конечно. Он смотрел на парня, на его худое лицо, на чуть очерченные скулы, на едва видневшиеся веснушки, на глуповатую и счастливую улыбку, в его искрящиеся яркие голубые глаза. И невольно улыбался сам, пряча улыбку в очередной затяжке. Словно и не было ни войны, ни смерти, ни разлуки. Как в вечном августе 1969. Как в 1964, когда он увидел девятнадцатилетнего мальчонку в первый раз. Они шли рядом как два друга, как два нормальных человека. Может… может так было правильно. Может, так должно было быть. — …ну вот, я и говорю ей, «у тебя классный голос! У тебя есть парень? У меня, вот, парня нет, может—может захватим по ведёрку с курочкой, пропустим стаканчик-другой»… ты ведь меня совсем не слушаешь, да? Резкая перемена тона с веселого и громкого на вопросительный и тихий заставила Снайпера даже немного оступиться. Он глянул на парнишку. — Я говорю, не слушаешь меня совсем, да? — Скаут усмехнулся. — Да нет, — Снайпер буркнул, останавливаясь и оборачиваясь к нему, — слушаю. — Да? О чём я сейчас говорил? — парень изогнул бровь, ухмыляясь и скрещивая руки на груди. — Ну, — мужчина помялся на месте, смотря куда-то вдоль улицы, — про девчонку. И что кормили плохо в части. И у жены твоего брата… коллекция змей была. Он выполоскал из себя всё, добрался до недр, и там кончилось. Это финиш. Скаут раздражённо фыркнул, закатывая глаза. — Девушка. Девушка брата. И не змеи, а ящерицы. Снайпер спрятал весёлый взгляд за авиаторами, опуская его на землю, пихнув подошвой сапога от себя камешек, поднимая пыль. Он чуть подался к парнишке, и, вынув руку из кармана, потрепал того по голове. — Ну прости, кенгурёнок. — За «кенгурёнка» ответишь! — Скаут вырвался из-под его руки и с громким смехом навалился на него, хватаясь за куртку, пытаясь, видимо, повалить мужчину на землю, он не знал. — Скаут, Скаут! Друг! — рыкнул Снайпер, пытаясь отцепить парня от себя, но тот напирал, пытаясь и подраться, и пощекотать — всё вместе. — Отстань! Скотина! — Эй! Я не скотина! — возмущённо воскликнул парень, стаскивая стрелка ближе к гравию, ловко уворачиваясь от его рук, но тот вцепился ему в плечо и не собирался отпускать. Всё-таки, Снайпер был сильнее. — И нет, не отстану! — Скотина, самая настоящая! — мужчина был увлечён импровизированным боем, и был доволен тем, что побеждал мальчишку, отчего звучал удовлетворённо. Он спихнул парня на землю, и они возились, поднимая клубы пыли. Это даже была не драка, теперь он просто его щекотал. Скаут звонко смеялся на всю улицу, эхо отдавалось от мелких домов и магазинчиков. — Сделаешь так ещё раз… — зарычал Снайпер, хватая парня за шиворот, (без зла, просто припугивая), как внезапно в руках Скаута оказалась его шляпа. — Тормози-ишь! — довольно пропел он с широченной улыбкой. — Теперь просто сложите оружие и—и уходит—те… — он пытался сымитировать французский акцент и понизить голос, но провалился и ещё громче расхохотался. Мужчина выхватил у него шляпу и возмущённо воскликнул: — Ща получишь! — Снайпс! Снайпс! — парнишка внезапно дёрнулся, смотря куда-то ему за плечо и рьяно указывая туда пальцем. — Вон! Гляди! — Я не поведусь на это, малыш, — покачал он головой, хитро улыбнувшись. — Да нет же! Столовка, столовка, глянь! Мы пришли! Они остановились, и Снайпер покосился туда, куда тот указывал. В конце улицы была забегаловка «У Мэгги». Около названия красовалась еле различимая неоновая звезда, шлейф которой было еле видно (из-за солнца), но он всё равно блёкло светился попеременно то розовым, то фиолетовым. А около звезды тёмно-серым бельмом на светлой вывеске красовалось перегоревшее изображение пивной кружки. Снайпер заметил фигурку женщины в белой кофте, открывающую стеклянную дверь и заходящую внутрь. Мужчина вздохнул, и, поднимаясь, помог подняться парню. Отряхнул его, возможно, вкладывая немного больше усилий в хлопки, чем это было нужно, а в конце отвесил звонкий шлепок ему по заднице, отчего Скаут подпрыгнул на месте, выдав булькающий звук, уставившись на стрелка огромными глазами, а его губы расплылись в дрожащей улыбке. Снайпер по-плутовски глянул на него поверх авиаторов, а потом, развернувшись на каблуках, быстрым шагом направился к закусочной, не дав парню толком что-то ответить. — Э, теперь шарфик в пыли, — где-то сзади просипел Скаут. — Новый свяжу. В забегаловке было не слишком много народу, пахло чем-то горелым и дешёвыми женскими духами. Еду им принесли быстро, обслуживание было неплохое. Снайпер лениво резал глазунью, цедил кофе, а Скаут сидел, наворачивал. Пожалуй, только две вещи могли его заставить замолчать: еда и сон. За соседним столом позади Снайпера сидела прекрасная белокурая леди с причёской в стиле боб и в белоснежном пуховом свитере, которая изящно потягивала молочный коктейль и шипящим тоном пилила своего молодого человека. На ремарку о том, что она не разрешает ехать ему на Аляску, и что его доводы не принимаются, потому что он не имеет права голоса в её доме, он хмыкнул. — Фо? — Скаут оторвался от трапезы с полным ртом. — Хм-м? Нет, ничего. — Фо фавое? — парнишка не унимался, вперяя в мужчину взгляд ясных голубых глаз. — Да ничего, — Снайпер ласково и еле слышно усмехнулся, склоняясь к тарелке, закрывая глаза полами шляпы. — Ешь. Не подавись. — Фофлевнее груво фроввушало, — смутившись ответил он, и, наконец, проглотил. — Прости, дружок. Кофе здесь хороший, — Снайпер посмотрел в окно, делая глоток и сверкая авиаторами. Скаут, видимо, о чём-то догадавшись, едва заметно глянул ему за спину, видя с иголочки одетую женщину и потрёпанного затравленного мужика с ней. Он посмотрел на стрелка и, не отрывая от стола руку, указал на них вилкой. — Из-за них? Снайпер бросил взгляд на парнишку и коротко кивнул. — Не люблю семейные ссоры, — и будто встряхнулся. Скаут опустил взгляд на тарелку и чуть улыбнулся. — У меня часто в семье такое было. Было время, когда у ма появлялся новый парень практически каждый месяц, и моему старшему брату… самому старшему, Джеку, это не нравилось, — он снова усмехнулся, и мужчина заметил, что его голос словно потух. — Он постоянно ругался с ней, потому что… он был за нас, знаешь? Как отец с нами возился. Он постоянно говорил, чтобы ма начала о нас больше заботиться. А то росли как трава в поле, так он всегда повторял. Ма с ним соглашалась, но она много работала, и иногда ей нужно было отдыхать, сам знаю, — чуть нахмурился он, бросив взгляд в окно. — Но было время, когда… когда всё стало происходить чаще, и она уходила почти каждый вечер. Джек с Джимом ждали её до утра, и, вроде бы, всё нормально, но однажды она вернулась не такая, как обычно. Я в детстве не понимал, что с ней было, просто… она была другая. И Джек пытался узнать, что с ней, а она всё отнекивалась, почему-то говорила, что у Джека нет манер и она плохо его воспитала, а потом, что она платит слишком большие счета. Снайпер молчал. — Вот, — Скаут сложил руки, смотря куда-то в сторону, выдыхая, — я был маленький ещё, года четыре, может, пять. Помню, я сидел на кафеле в ванной, а там между плитками вот эта вот чёрная штука была, от сырости бывает, знаешь? Я её ковырял и старался… старался не слушать их крики. Слушал трубы, кран капал ещё, представлял, что со мной кто-то рядом, типа ангела, наверное, — и фыркнул, усмехаясь, растирая лицо. У Снайпера не дрогнул ни один мускул на лице. — Что он меня защитит, и до меня никто не доберётся. Что это всё ненастоящее. Помню, Джек нашёл меня потом, и я думал, что будет ругаться, потому что он всегда ругался, когда я прятался, но он просто, знаешь, сел напротив меня, взял за плечи, посмотрел в глаза, вытер соплю и сказал: «Когда подрастёшь, беги отсюда со всех ног. Здесь нет будущего, ни у кого здесь нет, но я хочу, чтобы у тебя было», — парень потянулся и глотнул соку, — и я помню, как он это говорил, он был весь вымотанный и с синяками под глазами, но он всегда старался быть… — его взгляд светлый забегал, когда Скаут погрузился в себя, ища ответ, — сильным со мной. Старался защищать. Всегда старался мне улыбаться, говорить, что всё наладится. Поэтому я запомнил, что он сказал тогда. Но сам Джек не ушёл. Он работал столько же, сколько ма, и остался с нами. Джим продержался до семнадцати лет, но потом он свалил, наврав матери, что женился. Джо никогда не было дела до семейных разборок, он уехал в Канаду, связался с бандой. Живёт припеваючи, хорошо платят. Остальные… — он повертел в руках стакан, вглядываясь в жидкость, хмурясь, — к чёрту их. Да, они моя семья, и семья — это данность, но я их… Он отрицательно мотнул головой, не закончив предложение. — Но ма… ма не виновата в том, как мы жили, знаешь? — Скаут посмотрел на Снайпера доверчиво-доверчиво. — Да, она… ошибалась, — кивнул он для придания значимости, снова хмурясь, — но она делала всё ради нас. Знаешь, после того, как нас распустили в семьдесят втором, я вернулся домой и узнал, что ма устроила свою жизнь. Связалась с нормальным мужиком, купили дом, обустроились. Она мне и раньше писала, что всё наладилось, просто я не думал, что именно так, она… она и раньше такое говорила. И всё нормально, только Тому я не понравился, но он хорошо относился к ма, и я подумал, пускай. Но Джек, он… — Скаут опустил взгляд, шмыгнув, вытирая нос, но тяжести в его голосе не было, — он не смог. Он всегда был будто на взводе, привык за всё отвечать, всё делать, и когда всё поменялось, он стал другой. Он мог молчать неделями, не отвечать на звонки. Перестал общаться со мной. Я не выдержал, думал, что-то случилось, потому что он не рассказывал, почему ему плохо, и как-то раз я приехал к нему, а он лежал на полу в комнате и спал пьяный. А два года назад нам позвонили, — он снова шмыгнул, снова вытирая нос, прочищая горло, — сказали, что случилось. Я думал, что наркота, но он просто допился до смерти. Приехал в мотель, взял несколько бутылок водки, и всё. А потом, на похоронах, ма сказала тётушке, что… — он вздохнул опять, — ма сказала, что он был страждущей душой, но бог не прощает самоубийц, и что она будет молиться, чтобы его забрали на небо. А тётка сказала, что его не заберут, потому что он пьяница и страшный грешник. Снайпер невольно вспомнил о Шпионе, не сводя с мальчишки глаз. — А Том, он… — Скаут нахмурился, не поднимая на мужчину взгляда. — Я ему не понравился. И, в общем… через полгода после похорон, как раз на Рождество, он как-то подошёл ко мне и сказал, чтобы я больше не приезжал. Сказал, что знал, где я работал и откуда у меня деньги, и сказал, что сдаст меня копам. Я ушёл. Ма не знала, но она не расстроилась, когда я однажды собрал вещи и уехал. И я не сержусь. Это её жизнь. Каждый живёт как умеет, да? Стрелок чувствовал, как в груди лежало что-то неподъёмное и невыносимое. Он смотрел на парня, у которого иногда подрагивали мышцы лица. И не знал, что сказать. Скаут тряс ногами, сжимая под столом заледеневшую левую руку. — Кстати, у нас у всех в семье имена начинаются с буквы «джей», забавно, да? — парнишка заулыбался, пытаясь хоть как-то вывести мужчину на разговор. Или на ухмылку. Хотя бы на что-то, потому что боялся, что на этот раз ему надоело слушать его бесконечные тирады. Снайпер кивнул, отвечая на улыбку и опуская взгляд. У него самого начал подрагивать указательный палец правой руки. Он знал, он, блядь, свято верил, что должен был хоть как-то успокоить мальчишку, но просто сидел и продолжал есть, будто Скаут только что не вывернул ему душу. — О, я знаю эту песню, — внезапно вскинулся парнишка, задирая голову куда-то в сторону динамиков. — «Незнакомец в раю», да? Тони Беннетт! Снайпер поднял на него взгляд, нахмурился. Потом понял, прислушался. — Да. Да, полагаю, — кивнул он. — «Раскрой свои ангельские объятия незнакомцу в раю и скажи ему, что он более не незнакомец», — проговорил он строки вперёд песни. Скаут, довольный, кивнул и вернулся к тарелке. — Слушай, курицу мою не хочешь? Не бойся, я не трогал. Думаю, я уже съел свой завтрак для чемпионов, а ты ничего не ел почти, — и кивнул на куриные ножки. Мужчина уставился на бёдрышки, а потом весело хмыкнул, пряча лицо за полами шляпы, потирая лоб тыльной стороной ладони. — Что? Чё? — парень смутился, но уголок его губ пополз в улыбке. — Чё ты ржёшь? Снайпер качал головой. — Да чё такое? — Скаут тоже начал смеяться. — Да ничего, просто… — мужчина рассеянно указал вилкой куда-то на курицу. — Ну и? — потом до него снизошло. — А. А. Ну и чё? Да, пытался девушку привлечь… неудачно, как всегда, я не отрицаю, но я же пытался! Мужчина кивал. — Мне кажется, Мисс Пи вообще мужики не нравятся, — немного грустно вздохнул он. — Может, ей не нравятся такие мужики? — бросил Снайпер, и сразу же пожалел о своей иронии. — Эй! — возмутился Скаут, а потом сбавил гонор. — Хотя, может ты и прав. Стрелок задержал на нём взгляд, а потом сказал чуть тише. — Ты повзрослел. — О, о, правда? — приободрился бегун, его глаза заискрились. — Шире в плечах стал? Мускулистее? Мужчина тихо смеялся, чуть подрагивая в плечах, опустив взгляд и качая головой. — Да ладно. Красивее? — парень театрально понизил голос. Снайпер снова посмотрел на него, теперь не пряча тёплого взгляда и улыбки. — Ты знаешь, о чём я. Момент. Спокойная тишина между ними. Скаут снова кивнул на курицу, и Снайпер её взял.***
Солнце уже было в зените, когда они вышли из закусочной. Мужчина глянул на часы — одиннадцать утра. Они, без малого, полтора часа сидели внутри, быстро время пролетело, но уезжать, в общем-то, они и не собирались. Они гуляли по городку, заворачивая в мелкие улочки, заходя в какие-то лавки, трепались обо всём и ни о чём. Скаут с ним играл, скача вокруг него, пихая, щекоча, пару раз стаскивая у него шляпу. Снайпер мог его одной рукой остановить, подняв с земли за ворот, но этого не делал. Он не был против. Отвечал, подначивал, смеялся. Скрутил его один раз, когда тот совсем обнаглел, обхватывая длинными жилистыми руками, на что парень хрипел, вырываясь: «Ты меня задушишь!». Мужчина ловил всё больше и больше взглядов, обращённых на них — обеспокоенных, любопытных, раздражённых, но впервые в жизни его это не терзало. Он потянулся к мальчишке, стянул с него шарф, встряхнул, и, расправив, свободно повесил ему на шею, позволяя пушистым концам болтаться где-то на уровне карманов. Потом вытащил носовой платок, перед этим заверив, что он чистый, и вытер с лица парнишки остатки завтрака, на что Скаут брыкался и отпихивался, но где-то в глубине души он не возражал и в какой-то мере был благодарен. Час дня, два, три. В четвёртом часу они направились обратно в сторону часовни, которая виднелась небольшой тёмной точкой на горизонте, где они утром оставили машину. Когда они проходили мимо мелкого магазина игрушек, Скаут резко остановился. Снайпер сразу понял, что не слышал звука шагов, и обернулся к нему. — Помнишь, у Зажигалки… — задумчиво начал парнишка, не отрывая взгляда от витрины, — был такой конь розовый? Мужчина подумал. — Единорог? — Надувнорог, во! — засиял Скаут, щёлкнув пальцами. Снайпер посмотрел туда, куда он вперил взгляд. На витрине лежал маленький, меньше Надувнорога, пушистый бело-коричневый олень с мягкими рожками. — Давай возьмём. Я ему нагрубил, помнишь? Помнишь, а, Снайпс? Подкалывающая манера парня одновременно и бесила, и веселила мужчину. Он фыркнул, цокнув, и уверенно шагнул в магазин. В лавочке было несколько человек, к кассе была очередь, по самому магазину ходили мама с дочкой, видимо. Скаут сразу запихнул подмышку оленя, встав позади всех, весело звеня жетонами. Снайпер стоял чуть поодаль, вроде бы — рядом, вроде бы — нет. Он покосился куда-то в сторону. Не любил он скопление людей на маленьких пространствах. — Нам надо бы в магаз, жратвы накупить, а то дома есть нечего, — невзначай бросил парнишка, глуше и тише, чем обычно, чуть оборачиваясь к мужчине. — Хорошо, — еле слышно отозвался Снайпер, сделав к нему полшага. Скаут глянул на него, и мужчина заметил его сияющие глаза и глупую расползавшуюся улыбку. Мужчина усмехнулся, когда парень прикрыл глаза и шутливо боднул лбом его в плечо, выдыхая ему в куртку. Он не видел, но знал, как сейчас люди вокруг воспринимали эту странную парочку: паренька, будто из горячей точки вернувшегося, и двухметрового мужика в шляпе с каменной мордой, которые сейчас стояли посреди детского магазина и неловко обнимались. — Это твой папа? — Скаут услышал писклявый голос откуда-то снизу, и, отстранившись, увидел девочку в голубом платьице, которая таращила на него огромные карие глаза. — Эмма, не разговаривай, — её мать потянула её за руку. Девочка была недвижима. — Э, нет, — парнишка усмехнулся, поперхнувшись. Снайпера как обожгло. Он провёл ладонью по щетине, засунул руки в карманы куртки, отстранился, одеревенел. Смотрел куда-то в сторону, поверх людей. Скаут заметил это, пытаясь потянуться к его рукаву за спиной, но не смог. — Нет. Это мой друг. С работы. И сглотнул. Подходила их очередь. Молоденькая кассирша недоверчиво смерила его взглядом, сразу замечая жетоны. Девочка не унималась. — Ты был на войне? Скаут прочистил горло, сначала кивая девушке за стойкой, передавая ей игрушку, а потом снова обращая внимание на ребёнка. — Это было очень давно, — усмехнулся парень, широко улыбаясь ей. Снайпер заметил еле видные морщинки-лучики около его глаз. — Хм, — она серьёзно опустила взгляд, задумываясь, а потом опять посмотрела на него. — Всех убил? Парень покосился на её мать, которая оттягивала её на себя и регулярно просила прощения за неудобства. Не глядя он расплатился, забирая оленя, а потом снова вернулся к девочке. — Да нет, — Скаут старался пошутить, но не мог. — Это всё не по-настоящему, знаешь? — Война настоящая, — также серьёзно ответила малышка, — там людей убивают. Парень не нашёлся, что сказать, чуть всплеснув свободной рукой и напряжённо усмехаясь. Он поднял взгляд и заметил, что Снайпера уже не было. Он качнул головой и выдохнул. — В следующий раз убей их всех! — воскликнула малышка и засмеялась так заливисто, как может смеяться только ребёнок. Её мать была вся пунцовая. На выходе Скаут обернулся и, горделиво ухмыльнувшись, отсалютовал и, звеня дверным колокольчиком, выбежал на улицу. Он поймал его уже около машины, курящего и недвижимого. Небо окрасилось в золотисто-оранжевый цвет на западе, отсвечивая в его очках и на щетине, очерчивая острые скулы и длинное лицо. Скаут бросил оленя в багажник, раздражённо хлопая крышкой, глядя на мужчину. Тот и ухом не повёл. — Ну что? — выпалил парень, оказываясь рядом с ним, засовывая руки в карманы. — Снайпс, ты знаешь, игры в молчанку — это тупость. Снайпер выпустил струю дыма. — Поговори со мной, — уже мягче и почти просяще продолжил он, — или наори. Не знаю, хоть что-то. Не молчи. Скаут невольно дёрнулся, когда мужчина глянул на него. — Всё хорошо, — низко пробормотал он, снова смотря куда-то мимо часовни, — просто замотался. — Если ты из-за неё, то не бери в голову, — парень посмотрел туда же, куда смотрел и стрелок. И ухмыльнулся — себе. — Ты норм, ты же знаешь, что ты норм. Мужчина усмехнулся, качнув головой и прикрывая глаза, чем вызвал смех разведчика. — Поехали, малыш. Может, успеем к ужину, — и, садясь в машину, добавил: — А может и не успеем. По пути они заехали в магазин, набрали там хренову тучу макарон, банок с тушёнкой, консервированными помидорами и двадцать бутылок дешёвого бренди — в последние годы Шпион такое пил. Они ехали на базу, и солнце снова сопровождало их, слепя догорающими красно-розовыми красками. Через некоторое время Снайпер обратился к Скауту, говоря, что тот мог выбрать такую станцию, какую хотел — заслужил — но обнаружил только спящего рядом с ним парнишку. И улыбнулся, снова возвращаясь к дороге и незаметно от себя снова начиная подпевать слова песни только одними губами. Я закрываю глаза лишь на мгновение, и оно тут же исчезает.² В форт они возвращались с кучей сумок, стараясь не поднимать шум по какой-то причине. Долго плутали по коридорам, шурша и ворча, Снайпер пару раз споткнулся, но как только они добрались до кухни и услышали разговоры, замешкались. — Ну чё ты встал? — шипел Скаут. — Я вперёд, я понял, знаю! Снайпер стоял недвижимый, вглядываясь сквозь щель. — Там… Инж с Зажигалкой, — он многозначительно к нему обернулся, — едят, вроде. — Ох ты ж твою ж… — паренёк завозился, подпихивая обратно съезжавшего оленя. — Чё делать будем? — Зайдём, чего делать, — дёрнул плечом мужчина. — А если Зажигалка разозлится? А если они с Инжом… — Парни! — их окликнул зычный голос Инженера, окрашенный тёплым тоном. — Вы чего там топчетесь, как неродные? Он раскрыл им дверь, проливая на них яркий жёлтый кухонный свет, и выдохнул. — Святая Мария, парни. Вы бы мне сказали, я ж сегодня в город ездил за продуктами. Или вместе поехали бы. Долго пёрли? — он принял пакеты из рук Снайпера, разгружая его несчастную спину, оставляя мальчишку наедине с его ношей. Скаут еле донёс до холодильника и положил их на пол, чуть не рухнув. На кухне вкусно пахло. За столом, в той же пижаме и без маски, сидел Пиро, с аппетитом уминая блинчики, густо политые кленовым сиропом, с кусочком масла наверху. Он им счастливо помахал, что-то промычав сквозь набитый рот, и вернулся к трапезе. Делл стал раскладывать продукты, попутно ставя чайник. — Как съездили? Мик, кофе будешь? — Э, да. — Нормально съездили, погода была хорошая. Вот, — Скаут косился на Пиро, который спокойно ел, иногда с интересом поглядывая на остальных. — Хорошо, что хорошо, — довольно отозвался Инж. — Слушай, мне нужно кое-что сказать, — парнишка рвано выдохнул, сжимая тощими пальцами игрушку за спиной. — Сегодня мы с Зажигалкой… — он ещё раз вздохнул. — Короче, я повёл себя, как придурок. Инженер внимательно смотрел на него, но тяжести в его взгляде не было. Пиро тоже смотрел на него распахнутыми глазами. — И—и я не хотел так говорить. И пугать. В общем, прости, Пи, — он дрожащими руками достал игрушку из-за спины и протянул её пироману. — Вот. Он чувствовал, как у него загораются уши под пристальным взглядом двух мужчин, и он начал жалеть об этой затее в принципе. И жалеть о том, что вообще родился. На кухне повисло мучительное молчание, Пиро пялился на него, а потом, что-то радостно воскликнув, кинулся на него, душа его в медвежьих объятиях. Скаут так и остался стоять с широко распахнутыми глазами. Инженер ласково усмехнулся, косясь на Снайпера, тот тоже выдавил полуулыбку. — Он не сердился на тебя, не бойся, — сказал Делл. — И, да, прежде, чем пойдут вопросы, то да, я знаю. Светлячок сам мне сказал. Прошу прощения. Пиро отстранился, и стрелок заметил у него свою подаренную зажигалку в нагрудном кармане пижамы. — Очень трогательно, — где-то сзади раздалось ворчание с характерным французским акцентом, отчего Снайпер слегка вздрогнул, — и вернулись со свиданки, наконец, — буднично продолжил мужчина, проходя мимо людей прямо к паре бутылок бренди, стоящих на столе. — Привет, Спай, — с той же тёплой интонацией отозвался Инженер. — О, кстати, парни, пока вы тут, должен сказать. Остальные знают. Полинг сообщила, что миссии начнутся ровно через две недели, но не здесь, — он многозначительно вскинул бровями, — а где-то на «базах севернее». Нам сообщат в день отбытия. Поджигатель вернулся на своё место, посадив с собой рядом оленя и продолжая есть. — О, класс, — блёкло ответил Скаут. Снайпер кивнул. Чайник шумел. Шпион взял в руки бутылку, покрутил её, всматриваясь в этикетку. — Да, другого я и не ожидал. — Да ладно тебе, Спай, ты же его глушил постоянно, — устало вздохнул парень. — Мы поэтому и взяли. — Если я к чему-то привык, это не значит, что я это люблю, — с лёгкой иронией ответил он. Снайпер смотрел на него и видел те же тёплые искры в голубых глазах. Врёшь, врёшь. — Сэм, вкусно? — чуть тише произнёс Делл, качнувшись к Пиро. — Ешь, ешь. Я тебе ещё приготовлю. — Мой трудолюбивый друг, — мягко вставил Шпион, не отрываясь от разглядывания бутылки, — я не посмею вам указывать, но, согласно уставу, нам запрещено употреблять наши настоящие имена в пределах территории компании. — Камеры звук не пишут, — весело отозвался Инженер, бросив взгляд на лазутчика. Тот посмотрел на него, чуть изогнув бровь и еле заметно улыбаясь. — И потом, я перенаправил изображение с камер в комнатах и на базе на те, которые находятся на полигоне. — У нас и в комнатах камеры были? — на лице Скаута красовался чистый ужас. Снайпер спрятал улыбку, Шпион на него покосился. Француз поставил бутылку на стол и неспешным шагом отправился к закипающему чайнику. — А как же Администратор? — смутился парнишка. — А что мне сделает старая дьяволица? — хохотнул Инженер, на что Пиро заулюлюкал. Снайпер смотрел на них, и даже удивился. Они все были одеты в почти повседневную одежду, как почти нормальные люди. Инж был в своём комбинезоне с чёрным свитером, Шпион был в сером костюме, да и без балаклавы, сам он был в кожанке. Только Скаут сиял красным огоньком в своей толстовке и шарфе на фоне остальных. Ну и Пиро, возможно, выделялся оранжевым огоньком фланелевой пижамы, но это не так важно. — Что ж, в таком случае… — продолжил Спай, засыпая кофе в кружку «Снайпер #1» и наливая туда кипяток, — мы в полной безопасности, — и приблизился к Снайперу с довольной ухмылкой и прищуром, протягивая ему кружку. — Не так ли, мсье Манди? Стрелок сжал челюсти, смутившись, но принял кружку, а лазутчик, захватив с собой бутылку, мягко положил ему на плечо руку в перчатке и едва ощутимо качнул. Они смотрели друг другу прямо в глаза, не прерывая контакта, а потом Шпион чуть кивнул и удалился с кухни.***
Ночь была тёмная и звёздная, где-то внизу светили фонари базы ярким белым светом, подсвечивая стены форта. Было прохладно, но терпимо. Скаут и Снайпер сидели рядом на крыше в спокойной тишине, привалившись к вентиляционной шахте. Мужчина смотрел и смотрел, не переставая удивляться, как мог теперь увидеть даже самую тусклую звезду на ночном небосводе. Парнишка иногда что-то спрашивал, но, в основном, он просто был рядом с ним, купаясь в тепле присутствия другого человека. Снайпер выпустил густую струю дыма с паром и, не оборачиваясь к парнишке, глухо сказал то, что должен был сказать раньше. — Мне жаль, то что такое случилось с твоим братом. И то, что так себя повела мать. И её… — он пощупал изнутри щёку языком, подбирая слово. — А, чувак. Забей, — отмахнулся Скаут, прохрипев, — люди разные и жизни разные, всё такое. — Вроде бы есть семья, а вроде бы и… — пространно произнёс мужчина, (так и не закончив мысль), затягиваясь, сияя в темноте красным огоньком. — Ну, у меня есть вы, ребят, — парень лениво развернул к нему голову, а в глазах таилась почти нежность, — и ты.