Двумя зимами ранее.
Это была старая, тёмная и сухая пещера – идеальное место для жилища некроманта. Он умело спрятал вдалеке от чужих глаз полки, забитые травами, людскими внутренностями и склянками с жидкостями, о которых Бронислав ничего знать не желал. Жуткого антуражу добавляли кости и черепа – последствия неудачных экспериментов, не иначе. Красться среди этой жути воину было противно. Он устал, полученные ранения давали о себе знать, но ничто не могло заставить его отступить. Эхо принесло с собой странные звуки – голос, всхлипы и потрескивание огня как от сырых поленьев. С каждым шагом, приближавшим воина к цели, голос становился всё чётче и пробирал до самых жил. На секунду он затих, и воздух прорезал заглушённый полузвериный вопль. Так кричат перед самой смертью зайцы, когда их нагоняют волки, но этот крик был человеческим. Женским. «Не успел...» — Бронислав прислонился спиной к одной из полок, потёр грудь там, где от жалости сжалось сердце, и решил, что прятаться больше не нужно. Некромант был не высок для человека и совершенно не похож на тот образ, который нарисовал наёмник. Совпали только глаза – алые, словно напившиеся крови жертвы. Тонкие губы продолжали шевелиться – то ли разговор с самим собой, то ли очередная проклятая волшба. «Человек? Нельзя так назвать нелюдя, сотворившего ритуал «Уплаты», — одёрнул себя Бронислав, глянув на алтарь, к которому была привязана юная девушка. Из её рта тянулась струйка крови, пачкавшая неровно обрезанные светлые волосы. Её руки были сжаты в кулаки, словно она до конца не хотела покоряться своей жуткой судьбе. Некромант не двигался, стоя в центре звезды из свечей и земли, смешанной с солью – Бронислав решил, что пока ещё не обнаружен и вскинул арбалет, почти успев нажать на спусковой крючок. Его сбил с ног поток воздуха сокрушительной мощи, и только чудом ему удалось частично увернуться. Перекат потревожил раны, но успех стоил того – с другого конца комнаты послышалось разочарованное шипение. Колдун коснулся пальцами лба и провёл раскрытой ладонью вдоль тела и в зал прямо из стен выступили одинаковые, словно сошедшие с картин, копии. Отбросив арбалет, наёмник схватился за меч и старался как можно скорее изрубить окружавших его врагов, изводивших его заклятиями. Но долго так продолжаться не могло – они оба уставали: воин и маг. Последняя усмехавшаяся фигура осыпалась пеплом на сапоги Бронислава и он с ненавистью воззрился на некроманта, вернувшегося в пентаграмму. Тот смотрел за плечо незваного гостя, и Бронислав едва успел увернуться. Посох, нацеленный в спину, обжёг льдом правую руку. Меч упал из ослабевшей хватки на камни, лязгнув и оставив воина без оружия. Уверенный в победе, некромант рассмеялся с выражением снисходительности умудрённого опытом человека на морщинистом безбородом лице. — Ну и что ты теперь будешь делать? — спросил он, щёлкнув пальцами. Бронислав с ужасом понял, что рука его не слушалась. Пальцы сжались и разжались, примеряясь, и выхватили кинжал, стараясь с силой засадить его в грудь своего хозяина. Воин успел отвести удар, но звучный вязкий голос некроманта лишал его сил. — Ты измучен. Слаб. Силы твои не бесконечны, — продолжал тот, почти признаваясь, что хотел бы просто подождать, когда его противник проиграет битву с самим собой. Бронислав молчал, стараясь удерживать бесновавшуюся конечность, но лишь слегка смог отвести руку вниз, подальше от сердца. — Твои возможности – ничто, по сравнению с моими. Ты понимаешь, как легко я могу получить контроль и властвовать над всеми? Такая мощь тебе даже не снилась! Сейчас ты – раб. Но подумай, стоит ли проводить остаток своей жизни бездумной игрушкой? Признай меня своим господином и стань верным слугой. Тем, кто достоин награды: богатства, власти, бесконечной жизни. Хочешь править? Воин не отвечал, сосредоточившись на острие кинжала, выписывавшего круги вокруг своей мишени. — Например, королевством? — некромант ждал алчного блеска в глазах своей новой игрушки. — Лишь склони колени. В глубине души ты знаешь, что иначе не выйдешь отсюда живым. Ты можешь достойно принять поражение. Наёмник встретил взгляд своего врага и начал медленно склоняться, стараясь не выдать своих намерений. — Не стоит стыдиться своей слабости, — всё так же снисходительно проговорил маг и подступил ближе к поверженному противнику. — Это мизерная цена за те бесконечные возможности, которые ты обретёшь. Такая же мизерная, как и жизнь одной сельской девчонки. Отринь своё прошлое, я позволю тебе выбрать своё новое имя. Думаю, не ошибусь… Бронислав оттолкнул нацеленный в него кинжал и прыгнул. Резкая боль хлестнула по боку, воин зарычал, схватив некроманта за шею левой рукой. Ногти впились в мягкую кожу, вдавливаясь всё сильнее, пока всё вокруг не залила кровь. Некромант повис, потеряв опору, и был отброшен прочь. Всё вокруг подёрнулось пеленой, замерцало. Свечи вспыхнули, но наёмник не мог разглядеть ничего вокруг. Он схватился за алтарь и глянул на пол – всё было в крови, и он не знал, чья она. Правая рука, всё ещё холодная и слабая, наконец, послушалась и выдернула кинжал. Бронислав никогда не думал, что умрёт вот так, окружённый ярко- синим светом и зажатый в тиски до такой степени, что голова разрывалась от боли. «Всегда думал, что забвение милостиво». Он повалился рядом с алтарём, в центре пентаграммы. Терзавшая его боль уносила что-то личное, что-то больше, чем жизнь. Что-то, большее, чем воспоминания. Она уносила человечность. У Бронислава остались лишь бесконечные тренировки по оттачиванию боевых навыков, только мысли о случайных заказах, только бесконечная дорога под ногами. Почётная и хлебная должность десятника таможенно-оборонительной стражи вместе со спокойной размеренной жизнью была брошена. Теперь он просыпался ночами от собственного крика, помня тот вязкий голос, затягивавший его в трясину. И блеск пламени в синей мгле.***
За пеленой дождя наёмник услышал странный звук и резко выхватил меч, нацелив его… на испуганно слетевшего с покосившегося креста ворона. «Неудачный день», — Бронислав потряс головой, а вездесущий дождь забрался за шиворот, заслужив проклятье в свой адрес. На всякий случай, мужчина вынул из-за пазухи припасённый медальон и потёр его, активировав. «Полезная штука, как раз по случаю». Безобидная на вид вещица носила в себе мощное проклятие, срабатывающее при нанесении вреда владельцу. Полагаться на неё было опасно, но своё она отрабатывала. Даже чуть сильнее нужного пожавший руку приятель, мог загнуться в чудовищных муках. Излишняя перестраховка, но Бронислава не покидало ощущение, что он упустил нечто чрезвычайно важное. Центр кладбища, где обосновалась богатая – для местного населения – усыпальница, был выложен камнями. Едва ступив на них, воин ощутил, как сжавшее виски напряжение, отдалилось и разлилось по всему телу. Он смотрел на постройку, по бокам обросшую сорной травой и отчасти обвитую плющом, разрушившим её целостность корнями. Возле забитого досками прохода зияла нора, куда стекали ручейки воды, струйками вившиеся между разномастных по величине камней. «Здесь», — подсказало чутье, и наёмник покрепче перехватил меч. Не отрывая взгляд от норы, Бронислав старался осмотреть округу, чтобы не быть взятым врасплох тварью, как раз не прибывавшей дома в плохую погоду. Он обошёл склеп и, увидев окно под самой крышей, сделанное из цветной слюды, попробовал представить, кто вообще мог потратиться на подобное, да ещё отхватить несколько аршинов земли в довесок. Тварь нужно было выманить, и Бронислав подобрал мокрый, облепленный грязью камень и, отойдя подальше, метко отправил его в нору. Изнутри раздалось утробное басовитое ворчание. Слишком непохожее на звуки, издаваемые вурдалаком. Перед наёмником тут же возник образ мальца, сказавшего: «Оно воет…» «Воет! — Бронислав запоздало понял, что он упустил. — Воют чаще всего… оборотни!» Тварь тем временем вылезла из норы и, размяв передние лапы, задрала треугольную голову и озарила округу громким приветственным воем. Голодные глаза оборотня возвещали начало охоты. «Ну и что ты теперь будешь делать?» — раздался очень знакомый голос в голове Бронислава.