А.П.И.С.

      Темно. Слабое дуновение ветра. Холодные и редкие капли дождя. Сырая земля под ногами. Последнее, что помню – это как я провалился под лёд. А дальше пробивающий до костей холод, ледяная сырость, провал... Но я вновь не ощущал мерзлоты, не чувствовал, чтобы халат был мокрым. Так же ушла и боль... Я с трудом открыл глаза – передо мной предстало брошенное кладбище, окутанное еле видными лучами утреннего, пробивающегося сквозь пелену серых туч, солнца. Могилы, стоящие строго рядами, были одного типа – невыделяющейся формы мраморные надгробия без фотографий и надписей. Снега было мало, местами лёд, местами лужи, видимо, природа вещала, что сейчас пара потепления. Я был в недоумении от происходящего со мной, но снова задаваться вопросом о том, как меня сюда занесло, ведь буквально недавно я пробирался через замёрзшее озеро, уже нет смысла - всё равно ответов не будет. Я начинал подозревать, что это какая-то иллюзия, сон, что-то ещё.       Осматриваясь, я стал бродить по кладбищу. Так же, как и раньше, не было ничего подозрительного. Редкие, лишённые листвы деревца тихо поскрипывали хилыми ветками. Слабый дождь то прекращался, то вновь обдавал холодными каплями. Земля сырая, местами скользкая, особенно в местах растаявшего снега – крайне неудобно было ходить по такому босиком. К слову, ноги больше не истекали кровью, и это пока единственное, что меня как-то обнадёживало. Я мельком просматривал надгробия, но в них не было ничего, что могло бы привлечь моё внимание.       Спустя какое-то время моих скитаний меж рядами могил, я всё же кое-что обнаружил – до моего слуха, помимо ветра и капель дождя, дошло тихое и отдалённое пение. Я долго вслушивался, пытаясь понять, не кажется ли мне. Напевание было похоже на молитву, раздавалась она где-то вдалеке, по правую сторону от меня – больно красива и мелодична она была... Мне не пришлось долго думать, я направился к источнику песнопения.       Меня привело к церкви, которая была немного потрёпана временем – молитва исходила оттуда. Двери были широко открыты, как бы охотно приглашая на молебен. Я засомневался, стоит ли заходить внутрь, хотя бы потому, что я не в подобающем виде, но через время боязнь отошла на задний план. Тихо и не спеша, я прошёл в церковь. Изнутри она была просторна и пуста – два ряда скамеек, местами поломанных, вдали алтарь, видны скульптуры святых и ангелов – некоторые из них так же были повреждены. Тусклый свет разливался из разбитых витражей. Завывал ветер. Молитва, эхом заполняющая каждый уголок церкви, стала слышнее. Казалось, она раздавалась отовсюду, несмотря на то, что никого не было – это похоже на яркие отголоски прошлого, ведь наверняка здесь когда-то проводили службы...       Я не осмелился пройти дальше первых двух скамеек, потому остановился и присел на одну из них. Стал слушать песнопения и с большим интересом изучать взглядом интерьер церкви, но в основном меня привлекали статуи ангелов - сам их образ, одеяние, позы. Красивые лица, изящные руки... Крылья...       Меня внезапно начало клонить в сон. Как бы я не пытался бороться, желание вздремнуть всё равно было сильнее – церковное пение и постукивание капель о крышу убаюкивали меня. Веки тяжелели и вскоре мне ничего не оставалось, как облокотиться о спинку передней скамьи и поддаться манящим сновидениям. Ведь здесь было так спокойно и безопасно...              Тишина. Кромешная тьма. Чьё-то дрожащее дыхание – кто-то напуган. Глухой грохот. Разбитая посуда. Я ничего не видел, но отчётливо слышал голоса мужчины и женщины. Их речь не была мне понятна. Чувствовалось напряжение. Разговор перешёл на крик – истерика и ругань. Топот. Осколки стекла. Плач женщины, мольба. Послышался ещё один голос – детский. Невнятный, напуганный. В какой-то момент всё стихло. Ребёнок что-то произнёс – неуверенно и с опасением. Раздались тяжёлые шаги. Снова женский крик. Угрожающий шёпот мужчины. Тихий и дрожащий голос ребёнка...       Вновь тишина, которую оборвало поскрипывание двери от сквозняка. Заиграла музыкальная шкатулка... Боль... Тяжело дышать...              Я проснулся от того, что моё тело пробивала сильная дрожь, и первое, что предстало перед глазами – мои по локоть израненные руки. Я пришёл в ужас, но это чувство усилилось, когда заметил окружающую меня атмосферу: алтарь церкви и всё, что находилось за ним, было полностью разрушено, открывая вид на кладбище. Стояло монотонное завывание, небо было залито кровавым оттенком... Изменились статуи – они смотрели и указывали в одном направлении – на меня... или на что-то позади.       Раздался уже знакомый треск. На столько близко, на сколько это было возможно. По спине пробежались мурашки. Я начал оборачиваться, но медленно, взглянув лишь краем глаза. За спиной находился выход, но он был искажён, разбит, подобно стеклу – видна стремительно растущая расщелина, ведущая в густую тьму. В этот раз она была очень близко ко мне. Мне казалось, эта черная дыра преследовала меня. Бежать... Я вскочил на ноги. Выбора не было, единственный возможный путь лежал через кладбище. Не думая, я сорвался с места и побежал в ту сторону...       Монотонное завывание стало громче. Только выбежав за пределы церкви, я увидел разрушенные надгробья под кроваво-красным небом, лишь некоторые плиты оставались не тронуты. Я не переставал бежать, мельком бросая взгляд на уцелевшие могилы. Выцарапанные на них цифры и буквы светились. На каких-то плитах это были «ТУ5» и «ТЕМ3», на других – «ИД1», «И-В2» ... Где-то «НО4» ...       Стремительно сгущалась тьма. Во мраке, пока я бежал, единственным ориентиром был тусклый свет, исходящий от могильных знаков. Вой стал ещё громче – это вызвало головную боль. Начало невыносимо покалывать руки. Лёгкие сжимало – было больно дышать. Спустя время, последнее вынудило меня сбавить темп. Я не мог нормально вдохнуть – от этого резко покалывало в груди. Тело периодически трясло. Уже еле держась на ногах, я брёл в неизвестном направлении. Брёл до тех пор, пока не повалился на землю. Холодно и сыро. Стало тяжело дышать. Было больно. Голова раскалывалась от завываний.       Появился слабый свет – я вновь услышал тихую молитву. Что-то приближалось, но перед глазами всё плыло. Темнеет...