Потерянные.

Женщина - это всегда хранительница. Хранительница очага, уюта, нежности, ласки, силы, мира. Хранительница маленьких секретов и больших тайн. Она всегда загадочна и тянет к себе любого мужчину, который стремится разгадать ее, ведь по натуре своей все мужчины любят задачи на интеллект, кроссворды, и чем сложнее - тем лучше. Мы стремимся понять суть испытания, изучить его и решить, но женщина этого делать над собой не позволяет, ведь по большей части находится в тени, там, где ею никто не поинтересуется. Мы злимся, когда нас не подпускают близко, но позже, когда прорываемся через блокаду, обжигаемся. Женщина - хранительница огня. Она закрывает огонь собой, телом и душой, не давая грубым языкам пламени обжечь кого-то еще, оставить раны на теле, хоть какое-то воспоминание об этих глупых ожогах. Мы злимся, когда нас обставляют, когда просят не вмешиваться, когда пытаются солгать, отвлечь внимание от того пожара, что разгорается у них внутри. Женщина - хранительница демонов. Ева не смогла их усмирить, и никто до сих пор не может. Но женщины терпеливы и напористы. Они тоже злятся, когда мужчина, в котором от природы заложено желание быть победителем, рвет и мечет. Тогда проявляется слабость женщин - воспримчивость к боли. Не физической, нет, моральной. Женщин просто ломать ментально, но, в отличие от нас, они сами собирают себя по осколкам, зализывают раны и, что самое худшее, - улыбаются так, будто тихо и медленно убивали не их, а кого-то еще. Когда женщина ломается, весь тот огонь, что у нее внутри, вырывается наружу, на того, кто посмел тревожить ее демонов, хотя не имел права. Эти люди сильно обжигаются в некоторых случаях, во всех остальных - сгорают дотла. Все, чем они были, все, даже их имена, превращаются в прах, догорают все нити, что связывали их с этой жизнью. Этот злой огонь сжигает все внутри, оставляя лишь пустую оболочку. Но очередная женщина в силах заполнить эту пустошь, если демоны ее тоже рвутся наружу. Она поделится ими, превратив в ангелов. В этом их умение. Я тоже злился на нее. Всегда. Эта женщина молчала практически все время, тишина вокруг нее была настолько ощутимой, что птицы переставали петь, прикасаясь к ней. Это пугало и отталкивало всех, но не меня. Они боялись ее. Не силы, нет, это было бы слишком наивно для ученых, они боялись ее секретов, тайн, а главное - знаний. Казалось, она знала о мироздании еще с времен, когда были Адам и Ева, казалось, что она пережила сотни тысяч лет на этой земле, но потеряла все, ведь время, сталкиваясь с памятью, узнает о своем бесправии. Она потеряла время и память. Она - Нико Ольвия. Эта женщина находится на этом корабле совсем недавно, но к ней привыкли и странно понимать, что ее скоро тут не будет. Привыкли, как привыкают к пониманию слабости, к заразе, к инфекции, к неотложности смерти. Она для нас как страшное заболевание или же бородавка - нежелательно и противно, но все же привычно. Она наши простуда, туберкулез и аутизм. Она наша шизофрения. Вот опять она сидит у очередного понеглифа посреди пустыни. Ей плевать, что на корабле ее уже часа два как ищут, даже весь город облазили. Ей плевать ровно также и на мое появление. Никакого приветствия, лишь сидит и смотрит на закорючки на камне, прямо посреди пустыни, а в нескольких милях виднеются горы в серых шапках от недавно стаявшего снега. Все сидит и смотрит. И опять молчание. - Тебя рыщут. - Я знаю, - спокойно говорит Ольвия, даже не поворачиваясь в мою сторону. Ее голос звучит ровно, как здоровое сердце, отбивающее свой размеренный темп. Ее голос как дым, обволакивает, и ты понимаешь, что запахло жаренным. - Что случилось? - Понеглиф. На нем нет важной информации. - Тогда, зачем ты смотришь? - Ты когда-нибудь видел понеглиф, не содержащий в себе что-то важное? - Это не имеет смысла. - Вот именно. Я раздумываю, так что, попрошу удалиться, - она все же обернулась и заглянула мне в глаза, а я поспешил отвести очи. Я никогда не выдерживал тяжелого взгляда Ольвии, читающих душу карих глаз. Становилось неуютно. Будто я - экспериментальная мышь или кролик, будто я тот же понеглиф. Хотя, думаю, как раз-таки я и не был понеглифом, ибо они для нее были действительно важны. - Эти знания погубят нас, - вдруг начала она. Видимо, все же поняла смысл. Ольвия меня пугает - так спокойно принять свою гибель... А я был уверен, она не ошиблась. - Так зачем продолжать изучать? - Интерес. Человеческое нутро, все же. - И что в этом такого? - Желание знать все, быть хозяином, - она слегка улыбнулась, хотя эта улыбка не предвещала ничего хорошего. - Желание быть владельцем, а владелец всегда знает все тайны и ответы. И усмешка. В этом чертовом смешке было столько горечи и страдания, что хватило бы на средневековую чуму, а она была исторгнута из глубин души этой маленькой женщины с белыми волосами. Поседели? Не думаю. Такие как она не стареют. Ее волосы были цвета пепла - выгоревшего мира. В ее волосах я видел разрушение мира на протяжении тысячелетий, я видел, как планета сгорает дотла снова и снова, раз за разом. За всем этим наблюдала женщина с глубокими и тоскующими глазами, с волосами цвета раздора и ангелов, цвета облаков и вековой пыли. Не дым, нет, ни за что. Пепел. Ибо только пепел знает, что значит - сгореть дотла. - Хозяином? Причем тут понеглифы? - Оружие, и не только. В этих камнях - мудрость людей затерянного мира, того, что был разрушен давно и безвозвратно. Кому нужно оружие, если знания сильнее в сто крат? - Знаниями не атаковать города и не поставить на колени страны. - Знаниями можно защититься. - Наука - это не щит. Через него прорвутся любые стрелы. - Эти стрелы также созданы наукой. - Воевать против самого себя, Ольвия, ты так предлагаешь? - Я не предлагала. По мне все войны - просто отголосок человеческой глупости и доказательство того, что мы не имеем права жить тут. - Так зачем все эти пять лет мы изучаем эти понеглифы? Ты же знаешь, что правительство найдет способ получить все те знания, что мы накапливали годами. - Нас к тому времени уже не будет на свете. - В смысле? - Старомодная смерть. Нас уничтожат как тех, кто знает слишком много. Непозволительно много. - Но ведь только мы умеем читать понеглифы. - Поверь, правительство поймет это только после, отрезав все свои нити к тому оружию, об истинной силе которого знаем только мы. Они не успеют развязать войну против планеты. Не успеют стереть с лица земли все, даже знания. Как все прошлые разы. Как в "пустом столетии". Она говорила тихо, но уверенно. Я не сомневался в правдивости слов Ольвии, не имел права на сомнение, хотя стоило бы. Ее глаза, обращенные к камню, были полны ярости, скрытой за тенью тоски и напускной скуки. Она злилась. Готов поспорить, больше всего на земле Нико Ольвия ненавидела людей. - Ты когда-нибудь любила? - вдруг, ни с того, ни с сего спросил я. Просто интерес. Банально и спонтанно. - Да. Тайны. - Ты имела в виду себя? - Нет. Я - раскрытая печать. Как и ты, как и любой другой. Настоящая тайна - это жизнь. - Как это понимать? - Как ты думаешь, сколько раз этот мир возрождался из пепла? Сотню, тысячу? Почему люди вновь и вновь начинали все заново, заселяли планету, находила радости и горе, счастье и любовь? Почему они вновь и вновь изобретали науку, чтобы оглядываться назад, при этом направляясь вперед? Почему, зная о своей ничтожности, они не опускали руки? Почему они жили, не смотря ни на что? - Слишком много "почему" для такого, как я. - Вот видишь. На мои вопросы не ответят, но они не забудутся. Что-то, будучи сказанным, никогда не забывается. Звуки не рассеиваются, их просто уносит ветер. Ветер трепал ее волосы цвета пепла, цвета открытий и сожжения, цвета кончины и начала, и я понимал, что скоро мир будет сожжен вновь, чтобы возродиться из пепла. Из волос Нико и из слов ее. Я ведь не сомневался, что она будет богиней того мира. Точно также, как и этого. Из ее волос возродится новая Империя. Новая Тайна. Новая жизнь и знания. Когда-нибудь, но не сейчас. Пока не пришло время. Ведь эта женщина пока не выпустила свой огонь наружу.