Потерянные.

А Кайя, представляете, верила в чудеса. А Кайя, представляете, доверяла. А что до этого - лишь пустота и меланхоличное разглядывание пшена волос, что посеял величайший сказочник всех времен и народов. Да, всего-лишь сказочник, ведь они оба знали, что истории, рассказываемые этим милым длинноносым парнем, не являются чем-то большим, чем просто сказки. Но Кайе хотелось верить в эти сказки, и она верила в них, а главное - в него. Кайя верила рассказам про пиратов, про великого капитана Усоппа, у которого восемь тысяч последователей, верила в корабль, бывший членом команды, верила рассказам про бесконечные водные просторы и новые горизонты. Про острова на небе и дне океана, верила. Про чудовищ в пять раз больше самого большого корабля и гиганстские воздушные пузыри, в которых можно летать, верила. Верила восторженным речам капитана, когда тот клялся, что однажды он возьмет ее с собой в море, и тогда они переживут самое лучшее приключение. Вместе. *** Стоял штиль, который раздражал капитана корабля немерено, ведь абсолютно не знаешь, когда и с какой стороны наскочит буря. Это удручало. Далеко-далеко горизонт бескрайнего океана сливался с подозрительно безоблачным небом, образуя один-единственный мир, в котором не мог найти покоя корабль, его экипаж и капитан. Он хмуро смотрел на заходящее солнце, сдвинув брови к переносице, когда к нему подбежала молодая девчушка, являющаяся помощником врача... - А она была красивая? - внезапный голос прервал очередную историю как раз на самом интересном месте. - Кто? - Та девчушка, - смущенно проговорил голос опять, а обладатель покрылся легким румянцем. Рассказчик лишь улыбнулся. - Очень красивая. Ее волосы цвета пшена, уже взошедшего, но еще не не настолько зрелого и не готового к сбору, спадали на ее хрупкие плечи тоненькими локонами, а ее карамельные глаза, горящие наивностью, но в то же время чуть грустные, занимали пол лица. Но самым прекрасным на ее милом личике все же оставалась ее улыбка. Скромная и немного печальная, она всегда украшала ее лицо, делая ее еще прекраснее, когда казалось - прекрасней некуда. - А как ее звали? - Рассказчик немного растерялся, не ожидавший такого вопроса, но вскоре пришел в себя и улыбнулся. - Миллет* *** Прошел уже год с последней рассказанной истории, а она невыносимо скучала. Хоть Нинджин, Таманеги и Пииман не давали ей раскиснуть, верили в нее, утешали и тоже рассказывали истории про пиратов и морских чудовищ, Усоппа они не заменяли. Хоть истории были еще неправдоподобней, чем у длинноносого пирата, в них она не могла раствориться как в приятном сне, как бы Кайа этого не желала. Хоть всем сердцем, но ничего не получалось. Женщины странные. Когда Усопп был рядом, она думала, что так будет продолжаться вечно. Что он будет ее личным ангелом-хранителем, спасителем, не дающим утонуть в страшной болезни. И он был им. Он обещал быть с ней в трудную минуту, и обещание свое сдержал, как мужчина. Как пират, в конце концов, а пираты не раскидываются словами направо и налево. Но когда опасность миновала, он ушел, но все равно не оставил ее одну. Она не знала, но верила в то, что даже сейчас, находясь за тысячи миль от нее, он думал о ней. Кайе не нужны были ни письма, ни объявления, ничего. Ей нужно было... нет, не так. Ей хотелось бы, чтобы он вспоминал о ней. Изредка. Хотя бы раз в месяц. Она просто хотела знать, что он тоже скучает. Впрочем, о его здоровье она не волновалась ни на каплю, потому что была знакома с Мугиварой. Это уже многое означало. Она не любила его. По крайней мере, ей так казалось. Долго, невообразимо долго. Она считала его кем-угодно: старшим братом, лучшим другом, капитаном, личным хранителем, рассказчиком. Кем-угодно, но только не любимым. Она не понимала, как это - любить? Что она должна чувствовать? Что, скажите?! Кайя поняла это, увы, слишком поздно, как и все другие женщины. Поняла, когда он ушел. Просто взял и уплыл, погнался за своей мечтой. Он никогда не рассказывал о своих мечтах, но ведь Кайа не была настолько глупа. Она знала его чуть больше, чем полностью. Знала его, но не о нем. Впрочем, Кайа никогда не задавала ненужных вопросов, ведь сама знала, какого это, когда душа стонет от боли и хочется выть. Иногда, когда Кайа убеждалась в том, что банда Усоппа мирно спит по домам, а Мерри наконец-то прилег после тяжелого дня, она уходила на обрыв у самого берега. До воды было невысоко, но все равно страшно. Деревня была уже далеко, и волнение оставляло мысли блондинки в покое. Девушка усмехнулась. "Покой" - странно слово. С одной стороны оно граничит с умиротворением, а оно - с тишиной. С другого угла соседями "покоя" будут скука и уныние. Странное слово. Словно меж двух огней, Кайа не может определится, на чью границу этого "покоя" смотреть, ибо дальше жить уже чертовски невыносимо. Скука разъедает ее изнутри, заставляя корчится от боли, но не забывать улыбаться: они не должны знать. Не обязаны и не должны. Это не их дело. - Знаешь, море, - начала Кайя, садясь на берегу и опуская ноги в воду. Она оказалась чуть прохладной, но не ледяной, - у меня есть для тебя кое-что. История. Я тебе ее расскажу, а ты обещай, что донесешь ее одному человеку. Ты ведь знаешь его, да? Он любит тебя больше всех на свете, море. Обещаешь? Не солжешь? Я поверю. Как и всегда. Поверю, море, обещаю. На ее лицо вернулась улыбка, губы дрогнули. Она начала свой рассказ. Он должен был звучать для него и только, но расстояния делают свое дело, из-за чего Кайа готова доверить личное молчание и слово морю. Видит Бог, Кайя верит, что море не предаст. Как и он. *** Небольшая каравелла спокойно покачивалась на мелких волнах. Ветерок не гнал ее, но подталкивал все дальше, к горизонту, навстречу приключениям и мечтам. Как и всегда. - Эй, смотрите, - вдруг раздался по палубе обеспокоенный голос мисс навигатора, которая указывала за борт, - там девушка без сознания! Стоило ей только сказать о человеке за бортом, как старпом команды, не думая, нырнул в воду и уже через пару минут оказался вновь на палубе с девушкой в руках. Она ему кого-то напоминала, но он не помнил. Определенно точно, первый помощник никогда не знал эту девушку. Но все равно спас ее. Каким бы грубияном он не пытался казаться обычно, доброта часто играла с ним злую шутку. Однако он все равно не ломался под тяжестью проигрышей. Иначе и не был бы на этом корабле. - Посторонитесь! - послышался голос со стороны, принадлежавший канониру команды. Парень с длинным носом подошел ближе к незнакомке. Он произвел над ней нехитрые манипуляции, после чего девушка пришла в себя, откашлявшись и выплюнув многой воды из глотки. Наглоталась, бедняжка. Ее нельзя было назвать ни привлекательной, ни обаятельной, ни шикарной. Она была простая. Не очень красивая, но симпатичная. Не очаровательная, но милая. Это было тем самым, из-за чего она не была похожа ни на кого другого. Это было ее отличием. - Как тебя зовут? - спросил канонир, заглядывая в карамельные глаза с неким удивлением. - Миллет, - улыбнулась она. *** Кайя рассказывала долго. Она не заметила, как ночь сменилась утром, и как уже поднималось солнце, а рассвет сеял солнечных зайчиков тут и там, заставляя жмуриться и вызывая улыбку. Будто солнце подмигивало. Кайя уже заканчивала свою историю. - Она выбрала покой. Она сделала этот выбор сама. Капитан ведь предлагал присоединиться, но Миллет знала, что ее место не среди них. Не среди бесконечного моря, новых островов, морских чудовищ и приключений. Не ее жизнь. Она выбрала покой, не глядя на ее границы: ни на скуку, ни на умиротворение. Просто покой. Море донесло весть и историю. Усопп был счастлив. Он-то знал, что именно любит Кайю и ничего больше. Она теперь тоже знала. Девушка, выбравшая покой, стала женщиной сквозь годы, все еще дожидаясь возвращения любимого, ведь верила его словам. Он вернется. И лишь пшено ее волос напоминало о том, что в душе она все та же маленькая девочка, которой Усопп рассказывает пиратские байки. Кайа. * Миллет - на индонезийском: "красивая". Имя "Кайа" на том же языке означает "богатая".