The Wolf and The Rider

      Ранний летний воздух всегда был любимцем Феликса. Он был чистым и свежим, а утренняя роса тонкой и сладкой, как весна. Это была хорошая погода для верховой езды, и лошадь под Феликсом счастливо рысила по изношенной тропе, в знакомом лесу во время их утренней поездки, от чего его малиновый плащ мягко развевался позади.       Солнце ещё даже не показалось из-за горизонта, когда они выехали, а темноволосый всадник уже завязал волосы и закинул лук за спину на тот случай, если на него нападут или им навстречу попадётся животное, на которое можно поохотиться. Он сильно отстал в этом сезоне, позднее потепление отбросило его назад на много мехов, так что он будет использовать любую возможность поохотиться.       Он медленно дышал, устраиваясь в седле, чтобы уменьшить нагрузку на лошадь Мэй, пока она бежала рысцой. С каждым новым толчком он приподнимался, позволяя себе мягко опуститься. Мэй была немного зелёной, непривыкшей к езде верхом, но за последний год она достаточно хорошо привыкла к нему и начала приспосабливаться к своей новой жизни с охотником. Он брал её с собой так часто, как только мог, лишая чувствительности к окружающим пейзажам, запахам и чувствам.       Его старый конь, Тибальт, заболел несколько месяцев назад и больше не годился для верховой езды с той частотой, которую требовала жизнь Феликса. Это была одна из причин, по которой Феликс так отставал от своего мехового и мясного стада — трудно охотиться, когда нужно было одновременно ухаживать за старой лошадью и обучать новую. Из-за этого у него было очень мало времени на охоту, а когда он охотился, ему приходилось делать это пешком. Это было очень утомительно.       Но то, что случилось, было высечено в камне — он не мог вернуть потерянное время. Феликсу просто придётся иметь дело с последствиями своего бездействия и неопытности.       Это послужило ему уроком на будущее, так как он не должен был позволять себе отставать в уходе за лошадью с самого начала и должен был предвидеть болезнь Тибальта от старости. У него больше не было отца, который напоминал бы ему о его недостатках — он должен был взять ответственность на себя.       Лес заметно потеплел, юное июньское солнце пробилось сквозь кроны деревьев и испещрило лесную подстилку пятнистым солнечным светом. Тропинка была немного заросшей из-за того, что ей не пользовались в течение зимы и ранней весны, но это не сильно мешало, особенно с тех пор, как Мэй, по-видимому, породнилась с придорожными растениями, которые вставали на её пути.       Она махнула хвостом, когда Феликс позволил ей перейти на более спокойный шаг, больше не убегая от мух, которые всегда задерживались возле лошадей. Он ласкал её, нежно проводя руками по меху маленькими кругами, пока они наслаждались утром. Когда он убрал руки, они были покрыты тонким слоем грязи.       Сегодня вечером нужно вымыть и причесать её.       Они были уже в нескольких лигах от его дома в лесу, когда до слуха Феликса донеслось странное хныканье, не похожее ни на что, что охотник слышал раньше. Он был едва слышен из-за бурлящей воды соседнего ручья, скорее всего, на приличном расстоянии от его нынешнего положения, но чуткий слух охотника был более чем искусен. Он откинул капюшон и прислушался, чтобы убедиться, что этот звук ему не померещился.       Он повторился, высокий и болезненный. Теперь он точно знал, что это не галлюцинации.       Феликс натянул поводья, приказав своей лошади остановиться, прежде чем спешиться и привязать её к дереву быстро развязывающимся узлом. Если то, что он услышал, было хищником или привлекло хищников, он хотел, чтобы Мэй смогла уйти в целости и сохранности.       Феликс последовал за шумом, потянувшись за луком на плече и поправив колчан со стрелами, прежде чем спуститься вниз по склону, который вёл к пятнадцатифутовому водоёму, граничащему с северной стороной леса, прежде чем вылиться в ближайшее озеро.       Он осторожно поставил ноги, медленно ступая по гладким и влажным камням каблуками сапог. Дождь прошлой ночью размыл почву и сделал склоны гораздо более опасными, чем обычно, некоторые камни скользили от грязи, когда он наступал на них. Ему не раз приходилось ловить себя на том, что он хватается за сломанную ветку, чтобы не упасть.       К счастью, он добрался до дна оврага без особых происшествий, но ему ещё предстояло найти источник хныканья. Он остановился и прислушался, журчание воды теперь было совсем близко, что сильно мешало слушать.       Чириканье, всплеск, чмоканье, стон, скулёж.       Феликс надеялся, что это была лиса или, возможно, норка, так как оба этих существа получали высокие цены за свои меха, но это было маловероятно. Этот звук казался слишком тихим для лисы или норки, но всё равно был собачьим. В худшем случае, это была собака — возможно, компаньон другого охотника в этом районе. Ему бы очень не хотелось усыплять такое животное, особенно если бы он знал, что у него есть дом, куда можно вернуться.       Феликс пересёк воду по упавшему дереву, чтобы переправиться, не намочив сапог. Шум бегущей воды на дальнем берегу был тише, высокий берег перекрывал белый шум и позволял охотнику сосредоточиться на плачущем животном. Несколько мгновений он прислушивался, оборачиваясь, чтобы определить его направление, а затем, убедившись в этом, двинулся дальше. Звучало совсем недалеко.       Он пробирался сквозь подлесок, приближаясь к тому месту, где берег спускался и медленно впадал в воду, всего в нескольких десятках футов от того места, где ручей становился всё более коварным и быстрым. Здесь эрозия была очень слабой, берега ручья — мелкими и постепенными. На плодородной земле рос мох, и толстый зелёный ковёр смягчал его шаги. Он надавил ещё немного, отодвинув ветку в сторону, чтобы прояснить зрение.       Вид больше не заслонялся листьями, и Феликс посмотрел вниз на открывшееся перед ним зрелище.       В кустах запутался серый, дикий волк. Он был мокрым и грязным, три четверти его тела погрузилось в ледяную воду ручья, только голова, шея и передние лапы цеплялись за берег, где он внезапно упал в более глубокую воду. Он отчаянно пытался удержаться на плаву, и его жёлтые глаза были широко раскрыты и напуганы.       Феликс ахнул, прикрывая рот рукой и глядя на существо. Его лапа была ужасно изуродована, плоть разорвана до костей, а конечность искривлена. Она выглядела так, как будто попала в ловушку медвежьего капкана — того, что другой охотник поставил у кромки воды — и что волк упал от испуга. Он не мог правильно маневрировать, чтобы выбраться, и мог только цепляться за берег, пока его не спасут или пока он просто не откажется от жизни.       Охотник обошёл волка, и как только тот увидел его, зверь зарычал и оскалил зубы. Феликс вытащил стрелу, намереваясь положить конец страданиям животного.       Это был привлекательный вариант. Эта шкура принесла бы ему немалую сумму — в конце концов, богатые люди любили безвкусные волчьи шкуры, — и животному не пришлось бы хромать со сломанной ногой. Это была беспроигрышная ситуация, но…       Феликс посмотрел на него сверху вниз, соприкоснувшись с древком своей стрелы. Он наблюдал, как волк зарычал, скривив губы и показывая свои смертоносные клыки, прежде чем закрыть рот и дать ему жесткий взгляд. Он слишком устал, чтобы быть по-настоящему свирепым. У него не было ни малейшего шанса выжить.       Я мог бы неплохо заработать.       Он оттянул тетиву назад, насколько это было возможно, говоря себе, что это мир волчьих законов. Волк снова раздвинул пасть, рыча низко и мощно.       Это помогло бы мне наверстать упущенное в этом сезоне.       Его рычание грохотало глубоко в груди.       Это животное украдёт мою добычу, если я отпущу его на свободу, но в то же время…       Феликс ослабил тетиву и позволил луку упасть на бок, глядя на животное.       Я не могу… я не могу убить кого-то с таким стремлением жить.       Феликс перекинул лук назад через плечо и опустился на колени, протянув руку на расстояние обоняния, но не укусу волка.       Я помогу тебе, и пусть будут прокляты все последствия.       — Эй, парень, — прошептал он без улыбки. Улыбка — то есть стиснутые зубы — только подстегнёт агрессию раненого животного. Феликс знал, что выглядит безумно, разговаривая с волком так, будто тот может его понять, но ему было всё равно. Во всяком случае, он был один. — Я помогу тебе, ладно?       Его слова, казалось, успокоили его, рычание исчезло, сменившись уязвимостью, которую он проявлял до того, как поймал взгляд и запах охотника. Когда Феликс был уверен, что он не собирается броситься на него, то позволил своей руке приблизиться чуть ближе. Волк облизал кончики его пальцев и посмотрел на него своими большими выразительными глазами.       Помоги мне.       Феликс убрал руку, снял плащ, лук и колчан, отложив их подальше от берега реки. Эти вещи были очень ценными, и он хотел, чтобы его тёплый плащ был сухим и готовым согреть его, если он упадёт — не говоря уже о том, что лук совершенно бесполезен вблизи. Дикие животные непредсказуемы, поэтому Феликс хотел убедиться, что он готов к худшему.       Охотник обошёл вокруг животного, чтобы добраться до булавки медвежьего капкана, не сводя глаз с волка, опасаясь, что тот повернётся к нему. Сейчас он наблюдал за ним, но волки были опасны, раненые и сдержанные или нет. Его кинжал был наготове на бедре на случай, если он тоже передумает насчёт него.       Опустившись на колени там, где цепь медвежьего капкана была воткнута в землю, Феликс попытался вытащить её из земли. Она, конечно, не сдвинулась с места, так как должна была удерживать медведя гризли от бегства из ловушки.       Не желая тратить впустую ещё больше усилий, Феликс вытащил свой кинжал, воткнув тупой конец рукояти в широкий конец спускового штифта, который удерживал цепь связанной с колом. Сначала он не сдвинулся с места, но после нескольких хороших ударов механизм поддался, цепь с шумом и хлопком соскользнула в воду.       Волк, почувствовав внезапную слабость, подтянулся вперёд на берег, его три здоровые лапы служили для того, чтобы вытащить себя из ледяной воды. Феликс на мгновение испугался, что зверь бросится на него, как только соберётся с силами, но раненое животное рухнуло на покрытую мхом землю, тяжело дыша.       Он посмотрел на него, высунув язык изо рта, и оглядываясь на свою лапу.       Теперь, когда конечность была полностью видна, Феликс пришёл в ужас. Конечность была вывихнута — скорее всего сломана, по крайней мере, растянута — и выглядела скорее обкусанной, чем окровавленной. Если её не вылечить в ближайшее время, волк либо потеряет ногу, либо лишится жизни, и теперь Феликс задавался вопросом, действительно ли спасение из ловушки было самым лучшим вариантом.       Как бы то ни было, он освободил его хотя бы частично, и Феликс намеревался выполнить своё внутреннее обещание помочь. Он не собирался позволить этому гордому животному умереть. Нет, если бы он мог помочь.       — Спокойно, спокойно, — тихо сказал Феликс. — Я не собираюсь причинять тебе боль. Я просто хочу помочь, — он опустился на колени рядом с ним, удивлённый тем, что животное только скулило и указывало мордой на ногу. Так, как будто он знал, что нужно сделать.       Он хотел побыстрее покончить с этим, поэтому использовал свой кинжал, чтобы открыть упрямый медвежий капкан, прежде чем чувство вернётся в ногу волка, ведь его конечность была холодна от воды. Он хмыкнул, и от усилия растянуть челюсти капкана напряглись его руки.       Наконец, медвежий капкан с громким лязгом открылся, зазубренные края отделились от плоти животного. Он издавал отвратительный шуршащий звук, влажная мышца цеплялась за металл и болезненно отслаивалась. Волк заскулил, подтягиваясь вперёд на передних лапах, как только тот стал достаточно широк, чтобы освободиться.       К счастью, кость не сломалась, насколько мог судить Феликс, волк споткнулся и встал на четвереньки, хотя и с трудом. Он встал, отряхиваясь от воды, которая насквозь пропитала его с головы до пят, и повернулся к Феликсу.       Обычно, как только волк был свободен от непосредственной опасности, он бежал или, по крайней мере, пытался уйти, но этот волк был… странным. Он был свободен, но не убегал.       Феликс стоял совершенно неподвижно. Он не хотел провоцировать животное, надеясь, что оно уйдёт. Волк был между ним и его луком, и всё, что у него теперь было, — это тупой и слегка изогнутый кинжал (благодаря медвежьему капкану), который мог в лучшем случае помешать охотнику быть полностью убитым голодным волком.       Он уже подумывал переплыть через ручей обратно к своей лошади, когда волк внезапно рванулся вперёд и прыгнул, сбив брюнета обратно на мшистый берег. Феликс почти закричал, но сдержал свой голос, когда волк встал над ним, и жёлтые глаза впились в его собственные тёмно-карие.       Дыхание волка было тяжёлым и хриплым, с каждым вздохом оно всё чаще касалось его лица. Феликс не хотел шевелить ни единым мускулом, опасаясь, что даже малейшее подёргивание заставит животное впасть в слепое, кровожадное безумие. Он затаил дыхание и закрыл глаза, молясь, чтобы зверь либо ушёл, либо быстро покончил с этим.       Но укуса не последовало. Ни острых зубов, ни когтей, ни рычания…       Только один большой, грубый язык.       Ли был парализован на несколько мгновений, ошеломленный этим нежным действием. Волк вёл себя менее дико и более по-собачьи, лаская его кожу, как собака, приветствующая своего хозяина.       — Эй! — закричал Феликс, поворачивая голову в сторону и закрывая шею руками, когда волк лизнул его. — Я только недавно принял свою еженедельную ванну, ради семи богов! Прекрати это!       Он не обращал на него внимания, одна лапа тяжело упиралась ему в грудь, а другая была слишком близко к голове, чтобы чувствовать себя комфортно. Охотник заёрзал, не зная, что делать с этими чувствами.       — Слезь с меня, — простонал он. Волк заскулил, расстроенный тем, что Феликс не получает удовольствия от непрошеного купания. Он повернулся и одним глазом посмотрел на существо, нависшее над ним. Зрелище, которое он увидел, было тем, чего он не ожидал.       В своей слепой панике он не почувствовал, как лапы превратились из тяжёлых, плотных ног в мозолистые, широкие ладони. Не заметил, как исчез мех, сменившись непослушными вьющимися каштановыми волосами. Не заметил, как тело волка превратилось в тело человека — широкая полоса бледной кожи лежала поверх распростёртого охотника.       Более того, он не заметил, как длинный, влажный язык превратился в короткий, шершавый, с собственным набором губ в форме сердца, медленно и неторопливо тянущихся к его шее.       Феликс один раз ударил, прежде чем закричать, используя всю силу своих лёгких:       — Убирайся от меня!       Он брыкался и кричал, пока человек-волк слезал с него совершенно не обрадовавшись его пинкам. Мужчина схватил его за руки, прижимая их скрещёнными на груди Феликса, пока брюнет немного не успокоился, больше не извиваясь.       — Что ты? — сказал Феликс, задыхаясь от тяжёлого, сдержанного дыхания. Давление рук на диафрагму затрудняло дыхание.       Тёмно-янтарные глаза мужчины моргнули.       — Благодарю.       Феликс нахмурился, пытаясь дышать.       — Я… это не… я имел в виду физически. Что… что ты такое?       Мужчина в замешательстве оглядел себя.       — Человек…? — его лицо было слишком близко, чтобы понравиться Феликсу. — Или я ошибаюсь?       — Я имел в виду, — Феликс помолчал, — кто ты такой, чтобы быть одновременно и человеком, и волком, — он не знал, что за дурацкую игру затеял этот человек. Поэтому затаил дыхание, вкладывая как можно больше силы в свои следующие слова. — Объясни, прежде чем я убью тебя.       — Убить меня? — Мужчина нахмурился. В его голосе явно слышалось «но ты же подо мной».       Феликс стиснул зубы, резко поднял верхнюю часть тела и обвил ногами бёдра мужчины, пытаясь перевернуть их с той инерцией, которую создавали его движения, быстро меняя их положение. Мужчина хмыкнул и толкнул его ещё сильнее, от чего брюнет снова прижался к земле, на этот раз с поднятыми руками.       Охотник держал свой нож в руке, но когда его руки были схвачены и прижаты к мху над головой, предмет выпал из пальцев. Феликсу повезло, что они были не на камнях.       Мужчина всё ещё тяжело дышал, его дыхание было таким же, как у собаки — грубым и мускусным. Его лицо было бесстрастным, когда он говорил, но глаза блестели.       — Ты сильнее, чем кажешься.       Феликс продолжал смотреть ему в глаза. Он решил, что лучше всего будет заняться бартером.       — Если ты не ответишь мне, я не собираюсь помогать тебе, так что же ты? Человек или волк?       Мужчина ответил без колебаний:       — И то, и другое, — сказал он, опускаясь на колени рядом с Феликсом, голыми коленями касаясь бёдер Феликса. Человек-волк неуверенно встал, и протянул руку охотнику.       Человек уставился на него, вместо этого решив встать самостоятельно, отводя глаза от свисающих гениталий человека-волка. Он не собирался смотреть на это, но когда твоя голова была на уровне промежности, это было трагически неизбежно.       — Семь богов, — пробормотал охотник, съёжившись. — Прикройся, чёрт возьми, — он держал своё лицо закрытым, пока обходил человека-волка, чтобы добраться до своих ранее выброшенных вещей, бросая в него свёрнутый красный плащ. Это было сделано и для человека-волка, и для него самого.       Мужчина беспомощно держал плащ в руках, не зная, что с ним делать. Феликс тяжело вздохнул, накинул его на плечи и туго завязал шнурки спереди.       — Это согреет тебя, хорошо? Держи его так, по крайней мере, пока мы не доберёмся до моего домика.       — Твоего домика? — спросил человек-волк.       Ли нахмурился, закинув лук за спину. Человек-волк внимательно следил за этим движением.       — Да, моего домика.       — А что ты можешь сделать, чтобы помочь мне там?       — О, даже не знаю, — Феликс закатил глаза. Чёрт бы побрал мою мораль. — Что-то, чтобы ты не потерял свою ногу?       — Но ты и так уже достаточно помог мне, — человек-волк попытался снять плащ, поморщившись, когда споткнулся о больную ногу. — Со мной всё будет в порядке, — сказал он.       — Нет, не будет, — возразил Феликс, отмахиваясь руками от плаща. — У тебя будет переохлаждение, если его ещё нет, после начнётся гангрена, и ты умрёшь. Я уже приложил столько усилий, чтобы спасти тебя, так что потерпи ещё немного, — охотник поднял капюшон, нежно взъерошив волосы человека-волка, чтобы высушить их. — Позволь мне позаботиться о тебе.       Человек-волк тихо зарычал. Ему не понравилось это предложение.       — Я не нуждаюсь в заботе.       — Нет ничего плохого в том, чтобы принимать доброту, — мудро сказал охотник. Человек-волк только проворчал в ответ.       — Я и так у тебя в долгу, — вздохнул он. — Не хочу накапливать больше.       — Тогда ты предпочёл бы умереть?       Человек-волк ничего не ответил. Феликс фыркнул.       — Как я и думал.

***

      После напряжённой борьбы за то, чтобы усадить человека-волка на лошадь, Феликс прошёл назад пять миль до своей хижины, держа поводья в руках. К тому времени, когда они прибыли, был уже поздний вечер, а летнее солнце находилось в нескольких часах от заката. Охотник был разочарован самим собой, зол на себя за то, что запутался в неприятностях человека-волка, когда у него были свои проблемы, о которых нужно было беспокоиться.       Но потом он посмотрел на ногу спящего человека-волка, искалеченную и мокрую, и начал чувствовать себя менее сердитым и более покорным.       Я застелил постель и теперь должен лечь в нее, подумал Феликс.       К счастью, мужчина перестал жаловаться на лошадь через пару минут после начала пути, засыпая от усталости на спине лошади, пока его пальцы были туго запутаны в гриве Мэй. Лошадь не так сильно любила человека-волка, как человек-волк лошадь, но Феликс подкупил её душистой травой, так что всё было хорошо.       Когда Феликс снова разбудил человека-волка, бред сменился ворчливым раздражением. Что бы он ни делал, он не мог заставить человека-волка пошевелиться, пока не стащил с лошади на грязную землю. Вся его энергия давным-давно ушла из тела в ручей, и Феликс уже начал сомневаться, что человек-волк выживет.       — Ну же, — проворчал Феликс, — давай сотрудничать.       Он тащил тяжелого человека-волка за руки, слишком слабого, чтобы перенести его в дом на спине или на груди, не повредив при этом руки. Человек-волк был сделан из плотных, жилистых мышц и костей, что делало его тяжелее, чем Феликс предположил сначала.       Это заняло некоторое время, но, в конце концов, человек-волк оказался в его доме, лёжа перед камином. С усталым вздохом он уложил его, его бицепсы требовали перерыва, но он должен был продолжать. Охотник в рекордное время начал разжигать костёр, принёс таз с водой из колодца, не обращая внимания на боль в мышцах, чтобы согреться и напоить человека-волка.       После того, как он поставил воду на огонь, чтобы вскипятить её, он убрал любые осколки из раны, передавая полубессознательному человеку-волку деревянную ложку, чтобы укусить, пока Феликс зашивает рану. От гортанных криков и рычания по спине Феликса бежали мурашки, напоминая ему о том огромном шансе, который он использовал, чтобы спасти этого человека-волка из-за пары проклятых щенячьих глазок.       — Пей, — приказал Феликс, поднося к губам чашку с водой. Он обхватил рукой подбородок, помогая тому сесть и залпом выпить воду. — Вот так, вот так, — он провёл большим пальцем по подбородку. — Хороший мальчик.       — Я не мальчик, — напомнил ему человек-волк, хватая ртом воздух и пытаясь выпить ещё воды.       — Но ведь собака, — поддразнил его охотник. Он должен был немного повеселиться, окей?       — Волк, — поправил тот, свирепо глядя на Феликса. Охотник рассмеялся в ответ, поднося чашку обратно к губам. Он снова положил руку на голову человека-волка, позволив своим пальцам запутаться в волосах на затылке. Они были удивительно мягкими, хотя и довольно маслянистыми. Впрочем, не то чтобы Феликс сам не был грязным.       — Правильно — волк.       Когда человек-волк, казалось, провалился в сон, Феликс встал, намереваясь самому отправиться спать. Когда он встал, человек-волк пошевелился, мозолистая рука схватила его за запястье. Это было самое быстрое движение, которое он видел с тех пор, как спас его, и охотник взвизгнул, когда волк поднёс руку Феликса к лицу.       Ли успокоился, когда понял, что делает человек-волк — существо тёрлось мордой о руку Феликса, как собака о своего хозяина. Он уже видел, как животные проделывают подобные вещи раньше, как они втирают свой запах в человека, чтобы заставить его пахнуть так же, как они. Он отмечал их дружбу и узы, что служило благодарностью и предупреждением любому, кто посмеет шутить с их отмеченным человеком.       Когда человек-волк потянул его за руку, желая повалить Феликса на себя, Ли решил, что уже достаточно потакал ему, и полностью отстранился. Хныканье, которое человек издал, потеряв руку, заставило охотника почувствовать себя немного виноватым, но этого было недостаточно, чтобы убедить его опуститься вниз и позволить человеку-волку, блядь, понюхать его.       — Спи, — сказал он.       — Снаружи, — умолял человек-волк, — пожалуйста.       Феликс покачал головой и кивнул на огонь.       — Тепло поможет тебе выздороветь.       Он оставил ему чашку воды и несколько ломтиков вяленого мяса на ночь, прежде чем лечь спать. Его тело сливалось с жёстким соломенным матрасом, как будто это было действительно удобно. Потребовалось несколько часов, чтобы заснуть, лежа без сна и прислушиваясь к ворочающемуся и мягкому, болезненному стону человека-волка в одной комнате от него.       Когда он, наконец, заснул, его сны были наполнены янтарными глазами и тёмным мехом.

***

      Со временем мужчина жаловался всё меньше и меньше, с благодарностью принимая то, что ему давал Феликс, хотя тот постоянно настаивал на том, чтобы спать снаружи. Его бормотание на следующий день было только началом нескончаемой темы, продолжающейся, казалось, уже несколько часов.       — Мне кажется неестественным, — начал человек-волк, — находиться в помещении.       — Ты предпочитаешь снаружи? — Феликс приподнял бровь, натирая воском свой лук, его рука вытирала тряпкой маленькие круги на дереве. Он перевернул его, чтобы перейти на другую сторону, и посмотрел вниз на человека-волка, который лежал на полу. Они уже несколько раз проходили через этот разговор, и диалог больше напоминал заученный сценарий актёров.       — Да, — человек-волк перекатился на живот, постанывая от напряжения, и выставляя голую задницу, потому что всё ещё отказывался хоть как-то одеваться. Это немного отвлекало, но Феликс должен был признать, что у него была хорошая задница. — Я бы хотел выйти на улицу.       Феликс вздохнул.       — Когда ты полностью исцелишься, и я больше не буду за тебя в ответе, ты сможешь это сделать. Я не позволю своим усилиям сохранить тебе жизнь пропасть даром, если ты заболеешь, как только заснёшь на холоде.       — Волки не болеют от холода. Это не так-то просто, — возразил человек-волк. — И я никогда не был под твоей ответственностью.       — Ключевой смысл: всё равно могут, — Феликс накинул на него одеяло, которое было у него на коленях, но человек-волк тут же сбросил его. — И я спас тебя, так что да, ты под моей ответственностью.       — Волки очень серьёзно относятся к ответственности, — предупредил человек-волк, сворачивая одеяло и отбрасывая его в сторону. — У меня уже есть огромный долг перед тобой, и с каждым днём он становится всё больше.       — Пусть будет так, — ответил Феликс. — Я ненавижу расточительство и не хотел бы видеть, как все мои усилия исчезнут, если ты умрёшь, — он продолжал натирать воском свой лук, чувствуя, как тёмно-янтарные глаза человека-волка впиваются в него. — Без вопросов.       Но человек-волк спросил вновь.

***

      Охотник ухаживал за человеком-волком, по меньшей мере, четыре дня, прежде чем тот смог встать на ноги, и каждый день кормил, поил слабого зверя. Человек-волк с каждым днём становился всё сильнее, его аппетит возвращался с большей силой, а его тело желало всё больше и больше пищи, чтобы исцелить раны. Феликс осознал всю тяжесть этого и предъявил ему ультиматум.       Ранним утром шестого дня его пребывания в хижине Феликса к нему подошёл охотник. Человек-волк сидел у костра, вытянув раненую ногу и глядя на пламя. Он, казалось, знал, что Феликс собирался сказать ещё до того, как тот произнес это, и единственным намёком на то, что он слушал, был лёгкий наклон его головы в сторону охотника.       — Ты можешь стоять, — начал Ли, — и, кажется, готов съесть меня прямо на улице, — у человека-волка хватило порядочности, по крайней мере, выглядеть смущённым, его плечи виновато опустились. Он знал, что у него довольно сильный аппетит. — Ты либо останешься и поможешь, либо уйдёшь. Никто не живёт под моей крышей без своей справедливой доли тяжёлой работы, — он сделал паузу, — так что же ты выберешь?       Человек-волк ещё больше наклонил голову, глядя на него через плечо.       — Как тебя зовут?       — Я… — нахмурившись, начал Феликс. — Не отвечай вопросом на вопрос.       — Я просто хочу узнать твоё имя, прежде чем дать ответ, — сказал человек-волк, вставая и поворачиваясь. Феликс держал глаза выше пояса. — Имена играют жизненно важную роль в заключении сделок. Обещания ничего не значат без них.       — Я не просил тебя ничего обещать, — нахмурился Феликс, — просто принять решение.       — Мне всё равно. Мои решения — это мои обещания, — человек-волк расправил плечи. — И я хочу знать имя человека, которому даю слово.       Феликс посмотрел на него, прищурившись. Казалось неразумным доверять волку — знания и истории, окружающие зверя, предвещали самое худшее, но человек-волк не сделал ничего, чтобы оскорбить его, кроме постоянного отвращения к одежде (хотя он позволял себе свободные льняные штаны). На самом деле, он был добр и брал только то, что Феликс давал, никогда не прося больше, и всегда был благодарен за то, что ему давали. Если честно, Феликс мог бы даже отпустить человека-волка, если бы тот ушёл.       Охотник встретил твёрдый взгляд.       — Меня зовут Феликс, — сказал он, — а ты?       — Крис, Кристофер или Чан, — улыбнулся человек-волк, демонстрируя более острые, чем обычно, клыки. — Кристофер — моё первое имя, а Чан — моего волка. Так легче различать, — он склонил голову набок, — хотя ты, Феликс, можешь называть меня как угодно.       — Спасибо, но я остановлюсь на Крисе, — коротко ответил Феликс. Он хотел поскорее с этим покончить. Он же волк, так что, конечно же, он захочет вернуться в лес. Лучше поскорее забыть о нём, чем тащить за собой тех, кто задержится в его голове. — Твоё решение?       Человек-волк сделал несколько шагов вперёд, пересёк комнату и остановился перед Феликсом. Брюнет был того же роста, что и он, но телосложение более сильного мужчины заставляло охотника чувствовать себя крошечным, хотя сам Ли не был тощим. Он хватает Феликса за руку точно так же, как сделал это несколько дней назад, когда Феликс впервые ухаживал за ним у огня, поднося её к лицу и утыкаясь в неё носом.       — Ты спас меня из лучших побуждений своего сердца, — сказал Крис. — Как бы сильно ты ни хотел, чтобы я ушёл, я должен вернуть долг. Ты спас мне жизнь, и теперь я должен жить ради тебя.       — Крис, ты мне ничего не должен, — Феликс расслабил руку, позволив ей скользнуть вниз по шее и лечь на плечо. Человек-волк спокойно посмотрел на Феликса.       — Обычаи, которым следуем мы, волки, отличаются от обычаев людей, — Крис положил свою руку поверх руки охотника. — Жизнь за жизнь, данную или взятую, и ты дал мне жизнь.       — Это очень поэтично с твоей стороны, но я ничего такого тебе не давал. Всё, что я сделал, это предоставил возможность избежать несправедливой смерти.       — Но ты мог убить меня, — возразил человек-волк. — Ты мог убить меня как волка и забрать мою шкуру. Я слышал, как ты бормотал себе под нос — знаю, что ты мог бы использовать деньги, которые моя кожа дала бы — но вместо этого ты позволил мне жить. Ты очень добрый.       — Я глуп, — пробормотал себе под нос Феликс. Втайне он был счастлив, но не собирался показывать это Крису. Он не хотел показывать, как отчаянно нуждается в компании. — Мне следовало внимательнее отнестись к тебе, когда ты сказал, что волки серьёзно относятся к своим обязанностям.       — Не буду спорить с этим, — улыбнулся он, поднося руку Феликса ко рту и прижимая ухмыляющиеся губы к ладони. — Кроме того, я бы предпочёл посвятить свою жизнь доброму идиоту, а не умному мудаку, разве я не прав?       — Кто сказал, что ты можешь так меня называть? — Феликс выдернул свою руку из его хватки, случайно ударив его несколько раз по лицу. Человек-волк сделал недовольное лицо, морщась от этого неприятного ощущения.       — Ты назвал себя идиотом, и я просто согласился, — поддразнил его Крис.       — Ты не должен был соглашаться.       — Ты прав, — он по-волчьи ухмыльнулся охотнику. — Ты молодец, что спас меня.       — Я подписался на волка, а не на дерзкого придурка, — пробормотал Ли. Крис уткнулся лицом в его шею и потёрся щекой о ярёмную вену. Феликс напрягся, прижимаясь к нему и тяжело дыша в ухо.       Это что-то новенькое.       — Быть задиристым придурком входит в мою работу, — человек-волк рассмеялся, и этот звук над его ухом заставил Феликса вздрогнуть. Если Крис и почувствовал это, то ничего не сказал, вместо этого отодвинувшись и давая Феликсу возможность свободно дышать. — А, и ещё?       — Да, Крис?       —…Можно я посплю на улице?       Он был почти исцелён, так что действительно, больше не было причин ограничивать его в помещении. Феликс глубоко вздохнул.       — Флаг тебе в руки.

***

      Феликс знал, что если волк будет настаивать на том, чтобы спать снаружи, то это будет беспокоить его, но он не ожидал, что это будет беспокоить его так сильно. Он думал, что в лучшем случае парень заставит лошадей понервничать, но даже из сухого сарая его присутствие вызывало у них тревогу. Прошло всего несколько дней, но всадник уже знал, что эта ситуация не разрешится сама собой.       Он хотел позволить Крису делать то, что тому будет удобно, но если Тибальт будет напуган ещё одну ночь, Феликс боялся, что старая лошадь упадёт и умрёт. Охотник решил, что он сделает что-нибудь с этим, как только сможет, скорее всего, в ту же ночь.       До наступления сумерек оставалось ещё несколько часов, когда охотник вернулся домой — лань, повешенная на спину Майи, цоканье подков возвещали о его возвращении домой. Это было первое убийство, с которым он вернулся с тех пор, как человек-волк присоединился к его дому.       — Крис! — позвал охотник.       Человек-волк высунул голову из-за южной стены хижины. Его вьющиеся каштановые волосы были всклокочены, а руки покрыты чем-то вроде… куриных царапин?       — Ты опять подрался с петухом?       — Нет, — быстро возразил Крис, откровенно солгав. Феликс приподнял бровь, и человек-волк смущённо потёр затылок. — Может быть…       — Сколько раз тебе повторять — воспользуйся дверью курятника. Тебе не нужно идти напрямик, чтобы получить яйца!       Охотник спешился, и Крис снял олениху со спины Мэй, прежде чем отвести её в стойло. Лошадь смотрела на человека-волка, ржала каждый раз, когда он подходил ближе, чем на десять футов.       — Всё в порядке, девочка. Он не причинит тебе вреда, — Ли ласково провёл рукой по её шее.       Феликс уже успел разделать олениху, удалив ей органы и трахею, чтобы не испортить мясо, но ему ещё предстояло снять кожу и освежевать её. Он повернулся к Крису, собираясь спросить, можно ли ему начать этот процесс, но тот уже был на месте, держа копыта в руках.       — Ты уже делал это раньше? — спросил Феликс, подняв бровь.       — Да, — ответил Крис, таща оленя за собой туда, где Феликс обычно развешивал свою добычу возле сухого сарая. Человек-волк поднял оленя, Ли схватил крючок и протащил его через задние лапы, чтобы повесить головой вниз.       — Я охотился, когда был моложе, — человек-волк улыбнулся ему через плечо, сверкнув своими более острыми, чем обычно, клыками. — Ты же знаешь, я не всегда был волком.       — Не знал, — тихо сказал Феликс, обратив внимание на новую информацию. Он прикусил губу, вынимая нож для снятия шкур из кожаной кобуры и осторожно вонзая его в шкуру. — Я вообще мало что знаю о волках.       Крис промычал.       — Ты никогда ни на кого не охотился?       — Они не стремятся забираться так далеко на юг, особенно летом, — объяснил Феликс.        — Понятно, — человек-волк приподнял одну сторону оленя, помогая охотнику сделать тонкий надрез. — А ты бы убил одного, если бы у тебя была такая возможность?       — Только если это было ради блага животного или если это угрожало моей жизни.       На самом деле всё было очень просто.       — Но ты же не убил меня?       Или, по крайней мере, так должно было быть.       — Да, — пожал плечами Феликс, — я этого не сделал.       — Почему?       Охотник нахмурился, вытаскивая нож из тела животного. Он посмотрел на человека-волка, который в данный момент стоял, прислонившись к стене сухого сарая и засунув руки в карманы. Свободная рубашка свисала с его плеч, мягко развеваясь на вечернем ветру. Он смотрел на Феликса с выражением, которое охотник не мог расшифровать. Поэтому Ли снова принялся снимать шкуру.       — Ты так и будешь стоять или принесёшь мне ведро? — Феликс заговорил примерно через десять минут после того, как проигнорировал его вопрос, разрезая ещё больше кожи.       — Нет, пока ты не скажешь мне, почему не выпустил стрелу мне между глаз, — Крис поднял бровь.       Охотник нахмурился.       — Почему ты так сильно хочешь это знать?       — Просто любопытно, — брюнет склонил голову набок, и его адамово яблоко подпрыгнуло, когда он смотрел, как Феликс разрезает кожу. Ли, периодически поглядывая на него, не мог понять, шутит он или говорит серьёзно. — Я хочу знать, что ты во мне увидел.       — Я видел волка, — коротко ответил Феликс, позволяя шкурке соскользнуть одним чистым пластом. — Это всё.       — Уверен? — Крис ухмыльнулся. Феликс сразу же вспомнил его обнажённое тело, нависшее над ним, гладкое и плавное, как одна из тех статуй, которые путешественники в городе описывали во время своих путешествий по материку. Так что, может быть, он видел немного больше, чем волка, но он не собирался позволить этому добраться до него, а тем более позволить Крису узнать, что за последние пару ночей этот момент застрял в его голове.       Он сохранял равнодушное выражение лица, пока кровь с испачканных рук капала на землю, когда он полностью снял кожу с животного. Охотник бросил на человека-волка равнодушный взгляд, но ничего не сказал. Он не собирался давать ему никакого плотского удовлетворения.       — Да, — он легонько похлопал человека-волка по щеке, и кровь стала стекать по его щеке. — Я никогда не был так уверен.       Крис издал звук, похожий то ли на скулёж, то ли на рычание. Это было мило, но Феликс только позволил ласковой улыбке подняться на губах, после чего отвернулся от кудрявого мужчины. Человек-волк вытер кровь и последовал за ним.       — Ведро для стирки, Крис, — напомнил Феликс, певучим голосом. — Ты ведь хочешь мраморного мяса, правда?       Он услышал ворчание волка, но тот всё равно принёс ведро с водой. Двое приступили к выполнению своей задачи почти в полной тишине, позволяя звукам природы наполнить их уши и убрать любые мысли, которые беспокоили их, по крайней мере, на данный момент.       После двух часов напряжённого труда шкура была вымыта и отправлена сушиться, а мясо было выставлено на ночь на прохладный воздух, чтобы состариться, готовясь к засолке и сушке на следующий день. Феликс низко и медленно дышал через нос, рутинная процедура смывания оставшейся крови с его рук, ножей и инструментов служила успокоением нервов.       Он смотрел, как Крис тушил фонари, прежде чем лечь спать. Феликс взглянул на своих лошадей — особенно на Тибальта — и вздохнул. Охотник не хотел приглашать волка обратно в дом, так же как и не хотел оставлять его снаружи, чтобы напугать лошадей, но он должен был это сделать.       — Тебе это не понравится… — вздохнул Феликс. Уши Криса навострились, когда он устраивался в своём импровизированном гнезде в сухом сарае, лежа среди сена и корма.       — Почему? — с любопытством спросил Крис.       — Потому что, — Феликс подошёл к нему, ткнув в бок обутой в сапог ногой, — я собираюсь сказать тебе, чтобы ты вставал и тащил свою задницу внутрь.       Лицо человека-волка вытянулось.       — Серьёзно?!       — Прости, что забираю твою луну и звёзды, но ты пугаешь лошадей. Я бы предпочёл, чтобы ты был внутри, а не снаружи из-за чего у моих лошадей точно случится сердечный приступ.       — Я их что, пугаю? — Крис нахмурился. — Правда?       — Да, правда, — Феликс приподнял бровь, — ты разве не заметил? Они не знают покоя.       — Наверное, я тоже не привык к лошадям. Думал, они всегда такие, — Крис поморщился. — Извиняюсь.       — Всё нормально, — сказал Феликс. — Я бы не заставлял тебя спать внутри, если бы это не было так важно. Я знаю, как сильно ты любишь бывать на свежем воздухе.       Крис усмехнулся.       — О, так ты теперь хорошо меня знаешь, да?       — Достаточно хорошо, чтобы знать, что ты сука, когда не можешь выставить напоказ свою голую задницу в лунном свете, — фыркнул Феликс.       — Выставляю на показ, да? — Крис расхохотался, подняв бровь и погнавшись за худым охотником, который закатил глаза и ретировался в свой дом. — Интересный выбор слов для того, кто сказал, что не смотрит.       — Ты хочешь, чтобы я тебя вышвырнул?       — Я просто констатирую факты, Ликс.       Охотник остановился как вкопанный, свирепо глядя на него.       — Не называй меня Ликс.       Человек-волк поднял руки вверх.       — Прости, прости. Больное место?       — Это у тебя будет больное место, если продолжишь спрашивать, пёсик, — Феликс растерся. Любое расслабление, которое он получил от своей рутины, исчезло вместе с ветром. — Снимай ботинки у двери, — напомнил он, забыв, что Крис вообще никогда не носил обувь.       — Да, конечно. Дай мне секундочку быстро снять кожу с ног, — пошутил человек-волк.       — Ох, заткнись! — ответил Феликс. — По крайней мере, вытри их, — проворчал он.       Человек-волк тихо вздохнул, сдаваясь легче, чем ожидалось.       — Хорошо, — ответил он, — я так и сделаю.       — Спасибо, и… — сказал Феликс, закрывая за собой дверь, — вымойся, прежде чем ложиться в постель. Я не буду спать с чёртовой дворняжкой.       — Эй, ты! Что? — Крис поднял бровь. Феликс рассмеялся.       — Вытащи свой мозг из сточной канавы. Мы просто спим на одной кровати — я к тебе не подойду, — он скинул ботинки. — Ты что, рассчитывал получить собственную кровать или что-то в этом роде? Ты думаешь, я достаточно богат для этого?       — Твоя формулировка привела меня в замешательство, вот и всё, — объяснил Крис, и его клыки обнажились, когда он улыбнулся. Феликс точно знал, о чём тот думает, но отказывался принимать это близко к сердцу. Он принимал Криса и его откровенно сексуальный юмор, потому что ему нужна была дополнительная помощь по дому, а не потому что он хотел переспать с ним.       Хотя, эта мысль не совсем отвратительна, он довольно красив и— нет. Нет, нет, нет. Мы заканчиваем этот ход мыслей прямо здесь.       — Ты просто отвратителен, — проворчал Феликс. Крис только усмехнулся, заработав быстрый взгляд. Охотник выдохнул изо рта, снимая рубашку и направляясь в свою комнату. Человек-волк следовал за ним вплотную, подражая молодому человеку.       Пока Феликс готовил свою постель, приводил в порядок простыни и снимал штаны, чтобы сменить их на пижамную одежду, защищающую его кожу от полуразвалившейся соломенной постели, он с ужасом увидел, что человек-волк заполз в постель очень, очень голый.       — Нет, — Феликс указал на всё, что там было. — Нет, нет, нет! Убери его!       — Мой член? — недоверчиво сказал человек-волк. — Ну, это легче сказать, чем сделать.       — Поверь мне, я всё прекрасно понимаю, — простонал Феликс. Боже, он покончит с нудистскими выходками этого человека. — Я не буду спать с тобой в одной постели, пока твои причиндалы в свободном полёте.       — О, нет, — драматично пожаловался Крис, прикладывая руку ко лбу. — Тогда мне, наверное, придётся спать на улице, — он встал, более чем готовый вальсировать на улицу, но Феликс поймал его за руку.       — А, — ухмыльнулся Крис, — ты передумал?       — В твоих мечтах, — съежился Феликс, отпуская его руку и отходя от него. — Я нисколько не передумал. Ты всё ещё спишь здесь, и если я правильно помню, ты сказал, что твоя жизнь должна быть прожита ради моей. Если ты придерживаешься этого, то у тебя не должно быть проблем с надеванием штанов, мм? Или ты нарушаешь своё слово?       — Я никогда не нарушаю своего слова, — сказал Крис, понизив свой игривый тон. Впрочем, это продолжалось недолго. Он щелкнул языком. — Но парень, я ненавижу штаны.       — Опять же, я прекрасно понимаю, — сказал Феликс, — но можем ли мы, по крайней мере, прийти к компромиссу? Пожалуйста.       Человек-волк вздохнул.       — И что же ты предлагаешь?       — Это уж тебе решать. Компромиссы бывают двусторонними. Я не могу выбирать за тебя.       — Хм, — промычал он, — тогда… как насчёт того, чтобы я спал как волк? Это не слишком побеспокоит тебя, ведь так?       Феликс глубоко вздохнул, размышляя об этом.       — Это займёт некоторое время, чтобы привыкнуть, но это лучше, чем альтернатива.       — Спать голым по своей природе не сексуально!       — Но при этом ты продолжаешь флиртовать со мной! — возразил Феликс. Он был уже не так сердит, как раньше, а скорее раздосадован. — Попробуй хоть немного, а?       — Я не флиртую, — проворчал человек-волк, присаживаясь на край кровати.       Феликс фыркнул, схватив его за подбородок и заставив посмотреть ему в глаза. Он стоял у него между ног.       — Что? Тогда что ты называешь поцелуем моей руки и притягиванием меня поближе? Когда простыни падают с твоих плеч, как только я войду в комнату? Твои непристойные комментарии и шутки? Ты, правда думаешь, что эти вещи трогают меня? Что я наброшусь на тебя, когда упадёт кусок ткани?       Лицо человека-волка покраснело, оставив Феликса с чувством удовлетворения. Охотник усмехнулся.       — Возьми себя в руки.       Человек-волк смущённо посмотрел в сторону. Его голос был мягким, когда он заговорил.       — Извини.       — Рад слышать, что ты можешь чувствовать стыд, — фыркнул Феликс, отпуская его подбородок и делая шаг назад. — Я не хочу говорить тебе, как себя вести, просто хочу, чтобы ты знал, что такие вещи — твой флирт, твоё хвастовство — не задевают меня. Я не собираюсь отдаваться тебе, как двухцентовая шлюха.       — Ты не двухцентовая шлюха, я никогда-       — Я знаю, — сказал Феликс мягче, но строго. — Просто не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто я легко могу с кем-то лечь. Я больше так не делаю и не собираюсь начинать всё сначала.       — Сообщение принято, — сказал Крис. — Мне очень жаль.       Феликс нахмурился, наблюдая, как исказилось лицо человека-волка. Кудрявый мужчина выглядел таким подавленным, его лицо исказилось, как будто он размышлял о каждом взаимодействии, которое он имел с Феликсом до сих пор, критикуя свои действия. Возможно, Ли был слишком резок.       Охотник глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух через рот.       — Мне тоже очень жаль. Я… некоторые события из моего прошлого, возможно, затуманили мой разум.       — Нет-нет. Всё в порядке, ты в порядке, я… — человек-волк поморщился, — оглядываясь назад, я, возможно, был немного… груб. Прошло много времени с тех пор, как я ухаживал по-человечески. Волки гораздо более… прямые, так сказать. Мне очень жаль, если я перешёл хоть одну из твоих границ.       — О, ты ничего такого не сделал. Я уже давно потерял свои границы, — сказал Феликс, тихо посмеиваясь. — Меня просто раздражало, что ты отказался признать, что флиртуешь.       Крис в шоке открыл рот.       — Так вот оно что? Вот почему ты так разозлился на меня? — недоверчиво спросил Крис. — Потому что я не признался, что флиртую?       — Я предпочитаю прямоту, — Феликс взъерошил ему волосы. — В конце концов, честность — лучшая политика.       —…Понятно, — задумчиво произнёс он, хватая охотника за руку. — Ты бы прекрасно вписался в нашу компанию волков.       — М-м-м, — промычал Феликс, позволяя человеку-волку втереть свой запах ему в ладонь. — А я бы хотел?       Человек-волк что-то промычал в ответ.       — Ты ужасно честен, — сказал он. — Это довольно привлекательно.       Феликс ухмыльнулся, понизив голос. Разозлить кудрявого мужчину было забавно, и наблюдать, как его глаза потемнели, когда он провёл большим пальцем по подбородку.       — Я рад, что мой язык хоть на что-то годен, — засмеялся он, — и не хочу, чтобы мои таланты пропали даром.       Низкий рык прогремел в груди человека-волка, его руки дёрнулись по бокам. Было приятно видеть, что он имеет над ним такую власть, но он отказывался ею злоупотреблять. Феликс решил, что на сегодня достаточно.       — Итак, мы можем договориться, что постараемся понять друг друга? — спросил Феликс. Человек-волк кивнул, смахивая туман, в который загнал его охотник. — Хорошо, — вздохнул он, холодно отпуская его руку. — Нам надо идти спать.       — А это обязательно? — спросил человек-волк, изучая выражение лица Феликса, пытаясь уловить любой намёк на колеблющуюся волю. — Я могу придумать множество других вещей, которые мы могли бы делать вместо этого.       Охотник прищёлкнул языком.       — Знаешь…       — Что?       —…вообще-то, я бы не возражал против вязания крючком, — человек-волк без всякого удивления посмотрел на него. — Просто шучу, — улыбнулся Феликс, — а теперь иди спать.       Человек-волк встал, опустился на четвереньки и исчез из поля зрения охотника. Шорох кожи по дереву сменился стуком когтей по дереву, щёлканьем лап зверя, кружащегося вокруг кровати, пока Крис — или он должен был сказать Чан? — подпрыгнул.       Феликс посмотрел на него, окинув взглядом ярко-жёлтые глаза и длинный густой серый мех. Ему захотелось запустить в него руки и прижать к себе большое животное. Он больше не чувствовал никакой опасности вокруг зверя, зная, что Чан никогда не причинит ему вреда. Волки действительно серьёзно относились к своим долгам.       Ли потушил свечу и похлопал по месту рядом с собой, перекатившись на бок.       — Иди сюда.       Волк с любопытством посмотрел на него, прежде чем пересечь кровать и плюхнуться рядом. Он положил голову на лапы, подползая ближе, когда Феликс обнял его и уткнулся лицом в шею.       — Ты такой мягкий, — задумчиво произнёс охотник, почёсывая за ушами. Чан застонал от удовольствия, его глаза медленно закрылись, как две звезды, мерцающие в ночном небе. Охотник тоже закрыл глаза и зарылся лицом в волчий загривок.       — Спокойной ночи, Чан.