Silvery

Пандемия всполохнула весь мир. Не осталось ни одной семьи, кого бы это не затронуло. Люди понесли колоссальные убытки, многие остались без работы. Дети же были полностью лишены возможности общаться друг с другом и перешли на дистанционное обучение. Вот и Кимы познали сполна, что это такое, когда ты двадцать четыре на семь находишься в замкнутом пространстве с детьми, без возможности уединиться хотя бы на час. Чонгук с Юнги будто с цепи сорвались. Всегда спокойные и не конфликтные дети превратились в маленьких монстров, которые без умолку спорили, ругались и даже дрались. По больше части начинал все Юнги, что вообще выводило родителей из состояния равновесия, потому что их уравновешенный и спокойный котёнок никогда не нарывался на драки, но изоляция разбудила в нем все потаенные черты характера, которые малыш скрывал все шесть лет. Он постоянно лез к Чонгуку и старался исподтишка насолить: то ногой пнет под столом якобы случайно, то воду на альбом выльет, то ещё учудит что-нибудь. Родителям приходилось сначала каждые полчаса разнимать мальчишек и уводить в разные концы дома, но потом было принято решение вообще их не сталкивать. Намджун взялся за Чонгука и с самого утра делал с ним школьные задания, разъясняя все и раскладывая по полочкам. Сокджин же проделывал то же самое с Юнги. Обоим родителям казалось, что ещё немного и у них расплавятся мозги от бесконечных заданий. С ума сойти можно! Даже домашнее задание по физкультуре и музыке появилось. И конечно же все приходилось снимать и отсылать учителям на проверку. В один из таких дней и случилась истерика у Чонгука. Намджун пытался говорить медленно и с расстановкой, он никогда не повышал голос, от того и становился ещё более пугающим в моменты ярости. И вот сейчас у него сдавали нервы. — Чонгук, я сейчас ещё раз прочитаю задачу, послушай меня внимательно, ладно? Мальчишка кивает неуверенно и тяжело вздыхает, они с отцом уже полтора часа пытаются сделать эту несчастную математику, но ничего не выходит. Мозг будто заблокировался и Чонгук еле держится. — Итак... На скотном дворе гуляли гуси и поросята. Слышишь меня? — пытается достучаться до сына альфа. — Мальчик сосчитал количество голов, их оказалось тридцать, а затем он сосчитал количество ног, их оказалось восемьдесят четыре. Сколько гусей и сколько поросят было на скотном дворе? Чонгук молчит, уткнувшись чуть ли не носом в тетрадь. Джун уже не знает, что делать, он прекрасно осознает, что сын устал, но задание выполнить нужно, а он не может решить задачу вместо ребёнка, это будет нечестно. — Гугу, давай разберём, какое действие будет первым? Ну-ка, предлагай варианты, — пытается говорить весело отец, но реакции ноль. С тяжелым вздохом трёт переносицу и поправляет очки. — Смотри, давай представим, что поросята подняли две ноги вверх. Тогда на земле осталось стоять сколько ног? Мальчишка пыхтит, что-то сосредоточено выводит в тетради, зачеркивает и снова пишет, и лишь потом очень тихо говорит: — Шестьдесят? — Верно. Умница. Что дальше? — и снова в глазах отчаяние. Намджун уже не знает, что делать. Как же тяжело быть родителем в условиях пандемии! — Я не знаю. Не знаю. Не зна.. — Чонгука накрывает истерикой и ребёнок начинает рыдать. От усталости, от того, что не понимает, от всего и сразу. Альфа теряется, он никогда не видел сына в таком состоянии. Точно не сейчас, когда Чонгуку уже одиннадцать и он стал достаточно самостоятельным. Намджун тянет ребёнка на себя, усаживая на колени и раскачивает в разные стороны, не забывая при этом шептать что-то успокаивающее. — Отец, я такой глупый. Прости. Я не знаю, как решить эту задачу. Намджуну хочется дать себе хорошую пощечину, потому что ему дико стыдно за своё поведение и за то, что смог довести своего зайчика до подобного состояния. Чонгук не виноват, что отец не годится на роль учителя, Чонгук не виноват, что появился этот вирус и теперь он вынужден учиться дома, Чонгук не виноват, что его отец такой идиот и совершенно не подумал о том, что ребёнку нужно давать отдохнуть. Лишь сейчас альфа замечает настенные часы в детской и понимает, что они не делали перерыв уже более четырёх часов. «Ты придурок, Ким Намджун» — резюмирует в своей голове альфа. — Тише, тише, Гугу. Все в порядке. Давай мы отдохнём, а задачу можно решить позже. — Нет, ты что, нельзя. Нужно сейчас. Учитель Кан сказал скинуть все до двух часов дня, а уже час. Отец, я ничего не сдам! — продолжает всхлипывать ребёнок. — Ничего не знаю. Нам нужно пойти и пообедать, а уже после мы все быстро решим. Обещаю. — подталкивает сына к двери и лохматит непослушные волосы. —Кстати, ладно мы с тобой забылись со временем, но где папа и почему он не пришёл за нами? Пошли найдём их с Юнги. Сокджин с младшим сыном сидели на кухне и выглядели сейчас точно также, как и альфы. Растрепанные, уставшие и дико голодные. Юнги тоже успел порыдать, сказал, что не хочет учиться и ему больше не нравится ходить в первый класс, лучше было в садике. И вообще, он соскучился по своему Чимини, а вредные родители не дают им увидеться. Так что, досталось обоим взрослым. Старший омега видит своих альф, улыбается вымученно, предлагает пообедать и сделать небольшой перерыв, который им всем необходим. Они едят в тишине, слышны лишь звуки постукивания приборов, не более. Каждый думает о своём. Родители о том, как же им осточертела эта бесконечная учеба, абсолютно не приспособленная к нынешним условиям. Дети не роботы, они не могут сидеть с утра и до поздней ночи без перерыва делать задания. Им нужно бегать, прыгать и отдыхать. — Солнышки, идите поиграйте в зале вдвоём. Мы с отцом уберём пока все на кухне. Только, прошу, не разнесите ничего. Будьте хорошими мальчиками, ладно? — дети кивают и уходят. Сегодня они не в настроении драться, слишком устали и вымотались. —Намджун, — обращается омега к мужу с такой интонацией, будто ещё немного и сам расплачется. — Это же невыносимо. Ты видел детей? Они еле живые, у меня сердце кровью обливается. Юнги так горько плакал и просил вернуть его в садик, потому что ему не нравится учиться. Да кому такое понравится! У них времени подышать нет. С каких пор нужно домашнее задание по музыке, что за бред вообще! Я взрослый и я не выдерживаю, а что с психикой ребёнка происходит. — обессилено садится на стул и чуть ли волосы на себе не рвёт. — Я понимаю, Джини. Чонгук тоже плакал, он уже совсем не может воспринимать информацию, а там заданий невпроворот. Так тяжело смотреть на них и видеть эту усталость. Я понимаю, что нужно идти по программе и это вынужденные меры, но дети не запрограммированные роботы. Не знаю, как нам быть и как выдержать это. Неизвестно, когда все закончится. Сокджин пересаживается к мужу на колени, обнимает и дышит в шею. Только тот его может успокоить, когда он на грани истерики. Вдыхает родной запах и успокаивается через пять минут. Каждый из них находит поддержку друг в друге. Это и есть семья. Когда партнеры не делят обязанности на «твое» и «мое», а наоборот, являются друг для друга опорой и поддержкой в случае необходимости. Через какое-то время они находят детей в гостиной. По телевизору крутится какой-то мультик, а мальчишки уснули вдвоём на диване. Чонгук спит сидя, на его коленях лежит голова Юнги и рука старшего покоится на макушке омеги. Родители сначала стоят в ступоре и смотрят на развернувшуюся картину. Непривычно в свете последних событий видеть подобную сцену, они уже и забыли, как их дети на самом деле любят друг друга и всегда стоят горой, если нужно. Намджун перекладывает обоих поудобнее, пока Джин ищет плед. Они поднимаются в детскую, берут учебник Чонгука решают тут злосчастную задачу с конечностями животных. Отправляют учителю на почту. Делают аппликацию для Юнги и также пересылают классному руководителю. Доделывают оставшиеся уроки и вздыхают счастливо. Возможно, это не лучший вариант выхода из ситуации, но нервы их детей важнее. Сегодня они выкрутятся так, а завтра подумают, как наладить систему с учебой в их семье. И обязательно придут к решению, иначе у них и быть не может. А сейчас можно пойти разбудить детей и наконец-то выпить чай с наполеоном, который успел настояться в холодильнике и пропитался, как нужно. Вечер будет семейным, без лишних, отвлекающих факторов.