Silvery

Сокджин сидел в кабинете и нервно постукивал ручкой по столу в ожидании последнего пациента, который по какой-то причине задерживался. Ким уже хотел было выйти в коридор и лично проверить, нет ли там никого, как дверь резко распахивается и на пороге стоит невысокий парень с маленьким ребёнком на руках. Джин приглашающим жестом указывает на стул и начинает свой стандартный опрос: какие жалобы, что беспокоит и все в этом духе. Оказалось, что малыш как-то неудачно упал в детском саду и приземлился на руку. — Где у тебя болит? Покажи. — омега медленно подъехал на стуле к ребёнку и потянулся к руке, как тот резко дернулся, сжав губы в тонкую полоску от боли, но даже не пикнул. — Ну же, малыш, я должен посмотреть, вдруг там что-то серьезное, больно не будет. Ребёнок переводит взгляд с доктора на папу, а потом обратно, мнётся несколько секунд, протягивает руку и говорит: — Ничего не болит, это папа беспокоится. Все хорошо. Я же альфа. Сокджин улыбается и качает головой. — А кто сказал, что альфам не бывает больно? — Отец. Он всегда говорит, что альфы не плачут, а если не плачут, значит, им не бывает больно. — А тебе сейчас совсем-совсем не больно? — Совсем чуть-чуть. — отвечает мальчик и все-таки протягивает руку доктору. — Знаешь, у меня старший сын альфа и я никогда не говорил ему, чтобы он не плакал. Через слезы мы выплескиваем эмоции. Можно плакать по-разному: от боли, горечи, обиды или же от радости. Слезы - это не показатель слабости, а наоборот, признак твоей силы и человечности. Сокджина всегда возмущало это общественное «настоящий мужчина не должен плакать». Когда с детства маленьким альфам внушают, что им ни в коем случае нельзя показывать то, что они чувствуют. Благодаря такому воспитанию дети копят все в себе, а вырастая, превращаются в тех самых агрессивных взрослых, которые не умеют решать конфликты спокойно, и пускают в ход кулаки, срываясь на семье. Конечно же Джин не может исправить ничего во всех этих ситуациях, но он четко убеждён, что подобные стереотипы должны кануть в лету и больше не возвращаться. Мы живем в современном обществе, где нужно уметь говорить о своих чувствах и переживаниях и не бояться быть обсмеянным. Омега быстро осматривает малыша, говорит родителю, что это не просто ушиб, а небольшое растяжение. Повода для беспокойства нет, но руку в ближайшее время не нужно напрягать. Сокджин выписывает лечение и сообщает, когда им нужно прийти в следующий раз на приём. Как только дверь за пациентами закрывается, мужчина устало откидывается на спинку стула, рукой проводит по волосам и мечтает поскорее телепортироваться домой. Он вытаскивает телефон из тумбочки стола и видит несколько пропущенных от Чонгука. Обычно сын редко звонит, зная, что его папа работает до четырёх. Омега хмурится и перезванивает ребёнку, на звонок отвечают практически сразу же. — Пап, ты меня слышишь? — голос у Чонгука взволнованный и какой-то хриплый, что заставляет волнению внутри Сокджина распространиться со скоростью света. — Да, слышу. Чонгук, что-то случилось? Вы с Юнги уже дома? — у младшего сына сегодня был дополнительный урок по музыке и Чонгук должен был забрать его после того, как его собственные занятия завершатся. — Мы дома. Только... Пап, у Юнги температура. Я забрал его со школы, учитель Кан хотел позвонить тебе, чтобы ты приехал, но я сказал, что мы и сами дойдём и не стоит тебя беспокоить. Я измерил температуру, она высокая. — мальчишка замолкает и ждёт, что ему скажут делать. Он напуган и очень переживает за младшего брата. Сокджин напуган не меньше. Его маленький котёнок с высокой температурой, а его самого нет рядом, и доберётся до дома он не раньше, чем через часа полтора. Несмотря на то, что в семье Кимов был врач, лекарств в доме найти было практически невозможно, разве что какие-то примитивные таблетки от головы. Сокджин считал, что детей с детства нужно закалять и вообще, пичкать отпрысков всякими сомнительными медикаментами нежелательно. Чонгук рос ребёнком здоровым и проблем родителям не доставлял, Юнги обладал менее завидным иммунитетом, однако тоже болел редко. И этот раз стал скорее исключением, чем правилом для их семьи. Джин прикидывает в голове, что может сделать Чонгук до его прихода и сообщает ему спокойно: — Чонгук, ты помнишь, где у нас малиновое варенье находится? — и лишь после короткого «угу» продолжает: — Достань варенье, завари Юнги чай. Это первое, что ты можешь сделать. И ещё, скажи мне, что у него болит. Голова, горло, заложен ли нос? Быстро накинув на себя верхнюю одежду, омега покидает кабинет, кивком прощаясь с персоналом больницы, и одновременно с этим консультирует Чонгука по телефону. Сокджин заводит машину и прямиком направляется в аптеку, уже заранее зная, что нужно взять. Домой, как он и предполагал, добирается лишь ближе к шести, и находит детей на диване в гостиной. Юнги лежит головой на коленях у Чонгука, в то время как сам Гук медленно проводит правой рукой по лбу младшего, проверяя, нет ли температуры. Омега улыбается вымученно и радуется, что у него есть огромная поддержка в лице старшего сына. Дети тихо о чем-то переговариваются, и лишь подойдя ближе, Джин слышит, как Чонгук рассказывает Юнги сказку про самого красивого котёнка на свете, который к тому же был ещё самым умным и самым любимым. — Привет, мои хорошие. Как вы тут? — мужчина присаживается на край дивана и протягивает руку ко лбу сына. — Температура спала. Котёнок, ты пропотел? — Юнги кивает заторможенно, и видно, как тяжело ему даётся даже такое простое движение. — Пап, я дал ему чай, как ты и сказал, но больше не знал, что делать. — Все хорошо, Гугу. Спасибо, что присмотрел за братом. Ты у меня такой взрослый помощник уже. Иди отдыхай сейчас. — Если нужна будет помощь, ты позови меня сразу. — Конечно. — Сокджин улыбается искренне. Чонгуку, как и раньше, очень важно чувствовать свою значимость в семье, он хочет помогать и лишь тогда чувствует себя нужным, и родители всячески дают ему возможность почувствовать себя взрослым. Мужчина дал выпить Юнги противовирусное и спокойно читал книгу, поглаживая сына по волосам, пока тот смотрел мультик. Намджун вернулся с работы не так давно и тоже сидел в гостиной, разложив на столе документы, чтобы в случае необходимости помочь Джину. Юнги лежал спокойно, глаза его медленно закрывались, как вдруг на экране появился Тимон, который резво выскочил из телевизора, а там же и Пумба, пытающийся повторить то же самое, что и его друг. И оба они предлагали маленькому Юнги познать всю прелесть жизни под их девизом «Хакуна Матата». — Пап... там Пумба, он идёт ко мне... Взрослые переглядываются между собой и Сокджин настороженно спрашивает: — Малыш, кто идёт? Я уже выключил телевизор минут десять назад. Ребёнок моргает несколько раз и на самом деле никого больше не видит. Джин обеспокоено смотрит на мужа и просит вызвать скорую, потому что он не знает, что делать. Карета скорой помощи приезжает достаточно быстро и врач оказывается понимающим альфой, который выписывает необходимые таблетки, а так же уколы. Услышав последнее слово, Юнги побледнел, но трое взрослых его уверили, что все будет хорошо и это не больно. И вот тогда малыш понял, что родители не всегда говорят правду. Это было чертовски больно. Сколько криков, сколько слез выслушали стены дома Кимов в те дни, никто не знает. Дважды в день все начиналось с уговоров и упрашиваний, далее следовала мольба о помощи, слезы боли и проклятия в сторону бессердечных родителей и старшего брата, который никак не помогал уйти от этой экзекуции, а наоборот, поддерживал папу и отца. Все завершалось объятиями, поцелуями в обе щеки и словами о том, что у них растёт самый сильный омега в семье. Юнги понимал, что все это неправда, но было приятно. Полторы недели ушло на то, чтобы поставить младшего сына на ноги, но Кимы стойко выдержали испытание слезами. Было непросто, но а кто говорил, что детей воспитывать легко? Быть родителями - это тяжелый труд, требующий много сил, времени, внимания и любви. И в этой семье все эти пункты выполняются. Кимы - не идеальные родители, у них бывают косяки, но они любят своих детей и изо всех сил стараются подарить им лучшее детство.