Silvery

Входная дверь резко хлопает и Сокджин от неожиданности дергается, случайно переворачивая кружку с кофе от испуга на стол. Смотрит на время и удивляется , сейчас всего двенадцать, дети должны вернуться не раньше четырёх, а Намджун звонил полчаса назад и предупредил, что задержится. Мужчина выходит с кухни проверить, кто же все-таки пришёл, и видит Чонгука, который судорожно старается стянуть с себя куртку, но у него никак не выходит. Мальчишка бурчит что-то себе под нос и явно не в духе. Джин напрягается и даже не знает, как подступить к ребёнку, а тот лишь разочарованно вздыхает, когда очередная попытка расстегнуть замок, — проваливается. Он дергается испуганно, когда видит в проходе родителя и несмело спрашивает: — Пап, почему ты дома? — Я во вторую смену и собирался уходить. А вот ты почему дома? Подросток мнётся, потупив глаза в пол, не знает, что ответить и как отмазаться от ответа. Он всегда был близок именно с папой, и сейчас особенно сложно говорить тому, кого любишь больше всего на свете, что причин для беспокойства нет. — Я... Нас отпустили пораньше. — Чонгук, не умеешь врать и не начинай. Что случилось? Я тебя знаю, как облупленного, ты никогда не прогуливаешь уроки. — внимательно глядит на сына, а потом с нажимом добавляет. — Не прогуливаешь же? Мальчишка сжимается весь под пристальным взглядом, и вроде бы хочется разораться и раскидать все вещи в прихожей, разбить хоть что-то, чтобы выплеснуть ту злость, что копится внутри, но маленький альфа понимает, что его папа здесь не при чем и нужно сдержаться. — Нет. Это второй раз. Все нормально, пап. — отмахивается Чонгук и поскорее желает сбежать к себе в комнату, но не судьба. — Стой. Пошли на кухню. — Не пойду, я лучше в комнату. — Чонгук, не спорь. Я налью тебе чай и ты все расскажешь. Чонгук знает, что спорить бесполезно и если его папа что-то вбил себе в голову, то вряд ли что-то или кто-то сможет его переубедить, поэтому сейчас, следуя на кухню за взрослым, он старается придумать правдоподобную ложь. Пока он строил в своей голове теории о том, что могло стать причиной его побега со школы, сам не заметил, как уже сидел за столом напротив родителя. — Ну рассказывай. Почему ты уже во второй раз пропускаешь уроки и я ничего об этом не знаю? Я так понимаю, что это не связано с плохим самочувствием, потому что на больного с высокой температурой ты не похож. Так что же случилось? Омега видит как сын нервничает и не поднимает взгляда со своих переплетенных пальцев и выдыхает еле заметно. Ну вот и все, начались те самые годы, когда нужно быть ещё более осторожным в высказываниях. — И заранее прошу тебя, не ври. Скажи мне лучше правду. Ты же знаешь, что мы тебя никогда не ругали. Поделись со мной и, возможно, вместе мы найдём выход. Чонгук мнётся, ему не хочется говорить о таком с папой, иначе это будет лишний раз подтверждать то, о чем говорят его одноклассники. В то же самое время, ему правда нужно поддержка взрослого, и, наверное, лучше обратиться к дяде Хосоку, чтобы он помог. Но он тоже может рассказать все родителям, а больше у него и нет никаких знакомых альф, которым бы он доверял и мог поделиться чем-то важным. Мальчик дергает заусенцы на пальцах и полностью уходит в свои мысли, абсолютно не реагируя ни на что вокруг до тех пор, пока Сокджин не положил свою большую ладонь на его ещё не совсем взрослые. — Только обещай меня не жалеть, ладно? — Обещаю. — омега, если честно, даже не знает, над чем он может посмеяться. — Ты видел моих одноклассников? — сын поднимает взгляд на папу и ждёт ответной реакции и после кивка продолжает. — И ты знаешь, что я самый маленький в классе? — опять кивок. — Проблема в твоём росте? — осторожно интересуется Джин. Чонгук невесело усмехается и качает головой в разные стороны. Ох, если бы насмешки касались только его роста, то он бы пережил это. Где-то в глубине души мальчишка понимает, что обязательно вырастет, потому что оба его родителя достаточно высокие. Нет, основная проблема далеко не в этом, но как сказать, как поведать о том, что гложет многие месяцы, пусть даже самому близкому человеку. Чонгук не знает, ему сложно. — Они смеются и говорят, что я совсем не альфа, что во мне нет мужественности и я неженка. Думают, что я папенькин сыночек, который ведёт себя, как омега. Они называют меня курицей-наседкой Юнги и хлюпиком. Пап, я их видеть не могу. — Неженка? Ты? Чонгук, умение заботиться о своих близких не делает из тебя омегу. Любить и оберегать должен каждый, этому мы с отцом учим тебя. Разве твой отец не заботится о нас всех? — Заботится, он сильный и выглядит, как настоящий альфа. Пап, ты же понимаешь, что я совершенно не об этом! — подросток злится, что Джин разговаривает с ним, как с ребёнком и разжевывает элементарные вещи, которые он и сам знает. — Я понимаю, не нервничай. Просто я хочу тебе напомнить, что слова посторонних людей не должны влиять на твою жизнь. Гораздо важнее то, что думает о тебе твоя семья. Твой отец уважаемый человек, на него работает достаточно большое количество людей, и никто никогда не посмеет в его сторону сказать, что он подкаблучник и ведёт себя, как омега. Такой мысли не возникнет. Как думаешь почему? — Потому что он начальник. Они его боятся. Сокджин разразился смехом, он знал, что у него наивный ребёнок, но чтобы до такой степени. — Чонгук, ты серьезно? — отсмеявшись спрашивает омега. — Слухи могут ходить про кого угодно и это практически никогда не является правдой. Нет, твоего отца уважают не потому что он начальник, а потому что он хороший человек. Что самое важное мы тебе говорили с детства и о чем часто говорим с Юнги? Главное - человечность. То, как ты относишься к людям определяет, как они будут относиться к тебе. Соответственно, если к тебе относятся плохо, не нужно продолжать улыбаться в лицо этим людям и стараться быть хорошим перед ними. Зачем тебе это? Игнорируй. Самое жестокое оружие во взрослом мире - молчание. Именно это бесит людей больше всего. Чем меньше ты будешь обращать внимание на выпады своих одноклассников, тем быстрее они забудут о тебе. И знаешь, что самое удивительное? Что спустя пару лет те, кто задирал тебя, будут мечтать подружиться с тобой. — Почему ты в этом так уверен? — тихо задаёт вопрос Чонгук. — Потому что это закон жизни, зайчик. — Фу, пап, я просил не сюсюкаться со мной. — морщится от ласкового обращения и недовольно глядит на папу. — Вот поэтому они так ко мне и относятся! — Неправда. Я тебя называю так только дома и никогда на улице. Чонгук, пойми, для меня ты навсегда будешь тем самым двухлетним малышом в смешном розовом костюмчике с кроличьими ушами. Альфа вновь морщит нос и недовольно пыхтит, что он взрослый и не пристало его папе разводить здесь телячьи нежности. Это задевает его самолюбие. Сокджин смеётся по-доброму и не понимает, куда бежит время. — Ладно, я постараюсь говорить это реже, но не даю тебе никаких гарантий, что смогу удержаться. Ты вообще слышал, что твои дедушки все ещё зовут меня малышом периодически? А мне, на минуточку, уже за сорок. Так что не требуй от меня этого, я слишком сильно тебя люблю и знаю, что тебе тоже нравится. Чонгук залился краской, потому что папа прав, ему и вправду нравится, когда папа или отец ласково к нему обращаются, но из-за давления в классе сейчас это кажется неправильным. Будто он уже вырос и недостоин считаться «зайчиком», хоть это и не так. Он долго думает над словами Сокджина и никак не может выбросить мысль из головы, что однажды все те, кто задирают его, захотят быть в его окружении. Чонгук уверен, что станет тем, кем родители будут гордиться и тем, кем захочет быть он сам. Только вот потом, ему не будут нужны эти лживые друзья, которые придут после того, когда он изменится. И пусть сейчас у него нет верного друга-альфы, который бы понимал его с полуслова, подросток не отчаивается и знает, что все будет. Сокджин уходит на работу, не забыв на прощание поцеловать сына в лоб и просит того больше не прогуливать уроки, а если издевательства станут совсем не выносимыми, скажет об этом ему и они вместе придумают, как поступить дальше. У омеги сомнений нет в том, что Чонгук вырастет не просто красивым альфой, но и самое главное, хорошим человеком.