Убежище в Метро. Год 2033.

      Москва. Северная часть, район ВДНХ.       Артём, Мельник, Дамир, Сэм, Хантер, Ульман и Анна потихоньку шли к цели. Одно было хорошо в этой ситуации - новые костюмы снижали радиационное облучение до приемлемых норм, да и комплект медикаментов от этих республиканцев был рассчитан как раз на такие ситуации: стимпак, рад-икс и антирадин. Очень полезный набор. Собственно поэтому они и не боялись долго находиться на поверхности. А уж система фильтрации воздуха была выше всяческих похвал. А ещё они знали, что группа прикрытия следует по их пятам, и это придавало им уверенности.       — Артём...       Вдруг неожиданно услышал он.       — А? Кто меня звал?       — Ты чего, Тёмыч? Все молчали.       — Да, странно.       — Дитя возвращается...       Артём резко обернулся. Кроме отряда не было никого.       — Артём, не останавливайся! Нам надо подняться в тот дом. Там раньше был аванпост сталкеров, это когда тут после войны отлавливали свинюшек и прочую живность, разбежавшуюся с ВДНХ. Сюда-то волна ударная сильно ослабленной дошла. Да и фон тут был меньше, чем южнее. Даже говорят запершихся по подвалам людей живых находили в первые дни.       Зайдя в арку дома и пройдя её, отряд остановился.       — Так, пост был в третьем подъезде. В подвале было место отдыха, насколько я помню, а на пятом - наблюдательный пункт. Артём, посмотри нумерацию подъездов справа, тебя прикроет Ульман. Аня, ты смотришь справа, прикрывает Сэм. Ищите таблички, надписи краской и всё в том же духе. Всё, пошли!       Не успел Артём пройти первый подъезд безо всяких намёков на нумерацию, как произошло то, чего он мысленно боялся.       — Артем, чё-то у меня башка того, болит дико, — протянул Ульман.       — А-а-а-а-а-а, всем к оружию, Стражи!       Артём обернулся на крик и увидел, как Мельник начал беспорядочно стрелять по сторонам, остальные уже кто валялся на земле, кто сидел на коленях, обхватив голову руками. Он принял единственно правильное решение. Побежав к полковнику, укрываясь за остовами машин, он дождался, пока Мельник развернётся, и стал стрелять по нарисованному на дереве железному дровосеку. Он ударил его по затылку шлема прикладом, вырубая тем самым его.       — Артём, дитя, первый.       Артём резко развернулся и увидел Чёрного из своего детского кошмара. Он попытался вскинуть оружие, но рука Чёрного оказалась у него на голове быстрее. Он увидел яркий свет, реальность рассыпалась, а потом он неожиданно оказался в туннеле из серых кубов, в конце которого сиял свет, и напротив него стоял Чёрный.       — Не помнишь нас. Точнее помнишь, но постарался забыть. Страшно. Мы понимаем. Мы не хотим вам зла. Мы хотим подарить вам мир на поверхности. Но там, под землёй, мы чувствуем наших братьев, они спят. В большом, как это будет по человечески, да, нашёл у тебя в голове, бункере. Освободи их, помоги нам и мы поможем вам. Мы...       В этот момент яркая вспышка прервала разговор. Темнота. А потом Артём понял, что лежит вниз лицом. Потом появились звуки.       — Только дёрнись, мутант, и твои мозги станут запечёнными в собственном соку.       Артём резко поднялся на колени и увидел картину, которая его поразила: Чёрные лежали лицом в снег с вывернутыми назад руками, а бойцы прикрытия надевали на них наручники из каких-то пластиковых лент.       — Постойте! Они не хотят нам вредить, они хотят нам помочь.       В этот момент на его плечо рука в бронированной перчатке.       — Поверь, парень, если бы они причинили вам вред, то были бы уже кусками прожаренного мяса.       Артём повернул голову. Перед ним стоял человек, который их послал на задание, Хоффман, кажется.       — А-А-А... Как так? Почему вы не валяетесь, как полковник и остальные?       — А чёрт его знает. Даже голова не болела как у вашей группы.       — Артём. Мы их не слышим. Не можем понять. Не убивают, но и не отпускают. Они странные. Чего они хотят?       — Они вас бояться. Но хотят понять, кто вы. Не сопротивляйтесь.       — Хорошо.       Хоффман посмотрел на замершего Артёма.       — Ты чего?       — А? Они со мной говорили. Не понимают, почему вас не слышно. И не могут понять, почему не убиваете и не отпускаете.       — Артём, ты молчал и они тоже. Хотя, может, что-то вроде телепатии, или как там было комиксах фантастики. Ладно, не суть. Возвращаемся на базу, там и поговорим, через тебя, раз уж ты у нас переводчиком с мутантского на людской записался. Все борта уже в пути.

      Новосибирск.

      После доклада командованию ОСКОМ, полковник Хлебников сидел в тревожке. Хрен её знает, как там обернётся, поэтому все войска ОСКОМ подняли по тревоге. В комнату вошел дежурный.       — Товарищ полковник, вас к аппарату.       Кивнув бойцу, он встал и пошёл за ним. Пройдя тамбур, он подошёл к тумбе и взял телефон.       — Хлебников у аппарата.       — Слава, это я, Виноградов.       — Слушаю, тащ генерал.       — Короче, Слава, командиры решили, что хер редьки не слаще, положение с "зелёнкой" с каждым месяцем всё хуже и хуже, так что решили пойти на контакт с этими лётчиками.       — Понятно. Какая у меня задача?       — Сейчас берёшь своих бойцов, побольше ПБ, акумов и по три зелёнки на каждого, я распорядился, тебе всё выдадут. Потом поднимешься через третий вход. Идёшь в соседнее здание, это которое шестьдесят третье.       — Это где спец библиотека дома офицеров была?       — Верно. Поднимаешься на крышу и общаешься с ними. Нас очень интересует эвакуация отсюда. Всех, и наших и с диких станций. Но в первую очередь тех, кто верен ОСКОМ. Детей и женщин желательно первым рейсом.       — Понял. Сеанс связи с ними через сколько?       — Так, у нас сейчас полдень. Через два часа. Идёте с запасом времени. Если будет много тварей, вызывай подмогу, тут на низком старте ещё три группы будут ждать. Всё, Слава, давай, удачи, с Богом.       — Давай, Толя.       На крыше здания.       За два часа ничего особенного не произошло. Всё было на удивление спокойно. Хлебников осматривал прилегающие улицы, и ему становилось грустно. Он помнил этот город до войны, живым. А сейчас только снег, радиация и смерть. Его аккуратно тронули за плечо.       — Товарищ полковник, «Зевс» на связи.       — Понял, переключай на меня.       Молча кивнув, радист что-то покрутил в радиостанции, потом повернулся к полковнику и начал отсчёт пальцами. Три, две, одна.       — Ольха-Зевсу, Ольха-Зевсу, приём.       — Зевс-Ольхе. Слышу вас громко и ясно.       — Зевс, я Ольха. Являюсь представителем Особого Комитета Новосибирского метрополитена. Являюсь полковником 24-й бригады спецназа.       — Это Зевс. Понял вас, Ольха. Являюсь представителем ГШ ГРУ. Доложите обстановку в городе и метрополитене.       — Город подвергся удару ракеты из КНР. Так называемая "грязная" бомба. Радиация зашкаливает. Имеем сведения о жилом бункере на той стороне реки, между берегом и станцией Студенческой, там всё так же плохо, как и у нас. В метрополитене ОСКОМ под руководством бывших военных находятся четыре станции и станция Гарина-Михайловского, где находится лазарет. Запасы радиопротекторов на исходе. Требуется срочная эвакуация, хотя бы женщин и детей.       — Вас поняли. Ситуация Омега. Имеем два анклава. Тяжёлая ситуация с радиопротекторами. Там, где вы находитесь, есть возможность принять груз с воздуха вместе с группой подготовки эвакуации?       — Есть. Мы на красном проспекте рядом с Императорским Сквером. Середина дороги чистая, только сугробы снега, по бокам остовы машин.       — Принято. Есть возможность подать дымовые сигналы вдоль траектории сброса?       — Да. Пять минут и будут дымы.       — Принято, ожидаем, делаем разворот в вашу сторону.       Раздав команды, полковник остался с радистом ожидать результата.       — Ольха-это Зевс. Вижу дымы.       — Подтверждаю, три красных дыма вдоль дороги по центру.       — Опознание принято, ждите посылки.       Полковник осматривал небо, пытаясь увидеть самолеты. Вдруг из разрыва облаков вынырнуло четыре настоящих гиганта, идущих ромбом. Послышался гул винтов, но что странно - полковник не слышал звука моторов. Идя на высоте, где-то метров семьсот, лётчики заходили на ориентир как на параде. Неожиданно для самого полковника, из первого самолёта вылетело три квадратных контейнера, которые тут же начали плавно спускаться на парашютах. А вот из второго выпрыгнуло восемь точек. Он всё ждал, когда же откроются купола, но этого не происходило. Он уже потянулся к рации, предупредить об этом Зевса, как за спинами фигур появились крылья и по две огненных точки. Их падение резко затормозилось, и в итоге они мягко приземлились вместе с контейнерами.       — Ольха-Зевсу. Посылка получена.       — Зевс-Ольхе. Принято, удачи, мужики. Конец связи.