Где находится ад?

- Господи! Она скрючилась на полу. Она впивалась ногтями в волосы, едва ли не вырывая пряди с корнем, раздирала лицо, раскачивалась вверх-вниз. - Я не могу! Она выла, словно раненое животное. Громко. На одной ноте. - Я не могу больше! Я хочу умереть! Господи, как же больно! Она даже не смогла пойти на похороны. Она не смогла выйти к тем, кто пришел выразить сочувствие. Она вообще ничего не могла, кроме как рыдать. - Елена! Она не обращала внимание на Элиз, что сидела рядом и гладила ее по спине. Она вообще ни на что не обращала внимание. Боль жгла ее, растекаясь по телу. Словно бы в вены залили расклеенную лаву. Сейчас она была в аду. Самом настоящем. Казалось, что нет ничего, кроме боли, что весь мир состоит из нее. Все, чего она хотела, так это чтобы боль ушла. Прекратилась. Исчезла. И она сама бы исчезла вместе с ней. Это было слишком невыносимо. Жить, зная, что потеряла самого близкого, самого родного человека в мире, того, кого любишь больше всего на свете. Даже больше, чем себя. Лучше бы это была она, Габриэлла. Лучше бы она лежала там, с развороченной грудью. Лучше бы это она умерла. Она не знала, сколько уже длиться эта агония – время просто исчезло. Как и все, что ее окружало. Как и все, что было когда-то дорого и ценно. Осталась лишь боль и ничего, кроме нее. - Пожалуйста! Я не могу! Аластор не сводил глаз с потолка. Крики Габриэллы были слышны даже здесь, на первом этаже. Даже сквозь разговоры пришедших выразить свое сочувствие. Он принимал сожаления вместо Руссо, криво улыбался, благодарил, принимал цветы и разворачивался к следующему сочувствующему. Проводить Елену и Леона пришло не так уж и много человек – знакомые, редкие друзья, коллеги умершей пары. И все они хотели видеть Габриэллу, что сейчас выла наверху, в спальне, под бдительном присмотром Элиз. В какой-то миг молодой человек начал думать, что девушка просто сойдет с ума. Он понимал, что Руссо потеряла близкого человека, но убиваться настолько сильно… Это было ему непонятно. Впрочем, ему в принципе не были понятны такие чувства, как горе или боль. Его склад характера был совершенно иным. К сожалению, а быть может, к счастью, Далтону не были доступны такие эмоции, как сожаление или сострадания. Он знал об их существовании, но, чтобы почувствовать… Нет. Точно нет. Даже сейчас он не чувствовал ничего, кроме досады относительно состояния Габриэллы. Она была нужна ему в твердом уме. Конечно, можно было просто оставить ее и найти себе девушку с меньшим количеством проблем, но нет. Ему была нужна только Габриэлла. Он бы не стал называть это любовью, подобное чувство также же, как и жалость не были ему знакомы. Скорее он охарактеризовал свои чувства к Руссо, как притяжение. И весьма сильное. Так что, чтобы ни произошло, он не оставит ее. А когда она оправится от смерти сестры, то поймет, что ее гибель, как бы это не было печально, освободит Габриэллу от совершенно ненужных привязанностей. Если оправится. - Джеймс, - Далтон заметил знакомого и подойдя ближе, нервно улыбнулся, протягивая руку. Аластор уже давно научился имитировать нужные эмоции. И знал, что улыбка порой может сказать больше, чем напускная хмурость. Главное – выбрать нужную, - Рад вас видеть, мой друг. - И я, - Гордон пожал протянутую руку и поднял взгляд вверх, - Она… - Все еще горюет. - Понимаю. Такая потеря… - Вы принесли то, что я просил? - Да-да, Аластор, конечно… - мужчина достал из внутреннего кармана пузырек с таблетками и протянул его Далтону, - Но они лишь помогут ей заснуть. Вы ведь понимаете, что я не могу дать сильные препараты. - Большего и не нужно, - Аластор убрал таблетки в карман. - Аластор, - врач на секунду замешкался, а на его лице проступило смущение, - Я понимаю, что сейчас не самое лучшее время, но… Если мисс Руссо не сможет оправится, то я мог бы похлопотать… - Не стоит, - тон Далтона стал чуть жестче, а улыбка исчезла с лица, - Она оправится. В глазах Гордона отразилось сомнение. Он вновь перевел взгляд на потолок. Однако, настаивать не стал, понимая, что сейчас подобное не слишком тактично. Предложить положить девушку в психиатрическую клинику во время похорон. - Надеюсь, что так и будет, мой друг… В любом случае, передай мои соболезнования. Миссис Бруно была лучшей мед.сестрой, что работала у меня. Будь она мужчиной, то стала бы великолепным врачом… Когда мы узнали… Что говорит полиция? Это действительно Дровосек? - Так говорят, - чуть пожал плечами Аластор, - Почерк тот же. - В какое время мы живем, - вздохнул врач, закуривая трубку, - Люди не могут чувствовать себя в безопасности даже в собственном доме. - Когда-нибудь его поймают. - Надеюсь, что очень скоро. - Как и я, мой друг.

***

«Черт подери…» Хед с трудом разлепила глаза. Она умирала уже в пятый раз, но это не делало боль слабее. Количество боли зависело исключительно от причины смерти. По ее опыту пуля в голову была самой безболезненной смертью. А вот вырванная глотка стояла на первом месте в ее личном топе. Ну, до тех пор, пока ее не убил Аластор своей многоножкой. Теперь эта смерть была лидером. Зрение возвращалось медленно, но, когда оно обрело четкость, Хедшок поняла, что находится не в подвале. И даже не в круге. Она валяется на кровати и созерцает светлую потолочную краску. Сев, она, борясь с головокружением начала осматриваться. Спальня. Совершенно незнакомая, но явно мужская. Чистая, светлая, аккуратная. Мебели не так уж и много, присутствует легкий бардак. Вот и все, что можно было сказать. И этой информации было крайне мало, чтобы ответить на вопросы о том, где она и как тут оказалась. Свесив ноги с кровати, она нашарила сапоги и натянув их, с трудом встала, попутно проводя инвентаризацию своего организма. Ощущения самые обычные после воскрешения – слабость, боль и головокружение. Рубашка некогда белая теперь больше напоминала окровавленные лоскуты. Даже сиськи толком не прикрывала, держась на честном слове. Со штанами чуть веселее, но все равно печально. Хед провела руками по голове. Шипов не было. Разумеется. Шипы на голове она отращивала себе сама. Так-то она лысая. К сожалению, а может быть, к счастью, при перерождении после смерти, основной смерти, отправившей Хед в ад, она лишилась совершенно всех волос на теле. Ей это не слишком нравилось, так что, едва получив способность генерировать шипы, она тут же нарастила их на голове и редко когда убирала. Собственно поэтому, когда она попала в ад и поняла, что все тут берут себе псевдонимы, она назвала себя «Хед». И уже после добавила приставку «Шок». Из «Головы» в «Ежа». Тогда ей казалось, что это оригинально. А потом, когда набралась ума и здорового цинизма, то поняла, что ни хрена не оригинально. Но имя уже прижилось. Пошатываясь, Хед, наконец, добралась до двери. Дернув за ручку, она открыла дверь и выглянула в коридор, который, судя по лестнице, была на втором этаже. Было странным то, что ее не заперли. Значит, кто-то или что-то разрешило демону свободу передвижения. А вопросы меж тем множились быстрее хламидий. Где она? Что это за место? Это ад? Или она еще в верхнем мире? Кто ее притащил сюда? Почему она не в круге? Где Аластор и Джимм? Какого хрена вообще происходит? И почему здесь так тихо? Исследования неизвестного места продолжалось. Распахнув следующую дверь, Хед обнаружила за ней кабинет. Или типа того. Рабочий стол, зашторенное окно, книжные шкафы, полки с какими-то финтифлюшками, медалями и наградами, названия которых Хед ни о чем не говорили. Зато подборка книг была очень даже ничего. Никакой классики прошлого и позапрошлого веков. Фамилии – известные и нет. Подборка Кинга, Кугца, Лафрафта и По. Саповский. Толкиен. Льис. И еще куча имен. А еще целая коллекция магической литературы. Исследования магии и религии. «Черная курочка». Арс Алмадель. Нострадамус. Библия Сатаны. Гонорий. Абрамелин. И еще куча всего. Даже Хедшок, которая не слишком интересовалась подобным, слышала эти имена. Известные люди же. И она была уверенна, что если пороется еще в этих книгах, то найдет массу всего интересного. И дорого. Большая часть библиотеки неизвестного уйдет очень дорого в аду. Она пошла дальше. Комната с какими-то спортивными штуками. Гостевая с минимумом мебели. Все. Спустившись по лестнице, она огляделась. Впереди выход на улицу. Справа кухня и столовая. Слева гостиная. По всей видимости. И все такое светлое. Даже уютное. Явно не ад. В аду светлые тона не в чести. Да и не настолько чисто в домах. Впрочем, домов тоже было мало. В городах грешники ютятся в квартирах – просторных и нет, в зависимости от количества денег. Дома были за городом и в основном там жили фермеры, поставляющие продукты многочисленному адскому населению. Кстати, прибыльное дело. Жрать-то всем хочется. Вообще, организм грешника штука странная. Демоны мерзли, чувствовали боль, голодали, испытывали жажду. У них случались понос и простуда. Но при этом они не могли заболеть смертельными заболеваниями. Они страдали (или же наслаждались) от алкоголизма и наркомании, но при этом у них не было ломки и белой горячки. Но с ума грешники сходили. Причем шизофрения было самым распространённым психическим заболеванием. Хед свернула на кухню. Чисто. Светло. Хорошая бытовая техника. Холодильник с магнитиками, забитый полезными штуками типа овощей или сока. И остатки от обеда или ужина. Тоже какая-то зеленая хрень. Часы на стене показывали два часа. Дня или ночи? Она повернула в гостиную. Все тоже самое. Плазма, белая мягкая мебель, пушистый ковер, рыбки в аквариуме, Джимм лежащий на полу. А вот это что-то новенькое. Причем демонолог в интерьер не вписывался. Слишком гнил. Хедшок приблизилась к бедняге и села на корточки, внимательно осматривая его. Его тело было совершенно черным, так словно его всего сожрала гангрена. Носа уже не было. Глаз вытекал. Вонь стояла нешуточная. И как она ее сразу не услышала? Джимми тихо стонал, кажется, у него уже не было сил кричать. - Черт. Надеюсь, это не заразно, - пробормотала Хед, скривив рот. В аду она навидалась всякого, но чтобы такое. Подобное Хедшок видела впервые. А это уже ого-го-го. Джимм открыл единственный уцелевший глаз. - Помоги… - тихо прошептал он. Его взгляд был затуманен, но пока что он соображал. По крайне мере Хед он узнал. - Как? – поинтересовалась демоница. Если честно, то увидев колдуна она пересмотрела свои планы относительно расправы над горе-демонологом. Так мучить человека не способна даже она. Конечно, пытать Хед умела, но тому сейчас и без нее было хреново. Тем более прикасаться к нему было несколько… омерзительно. - Сделай… что-нибудь. - Ага. Обязательно. Только вот что ты наделал? Признавайся, Джимми. Какую адскую хрень ты призвал на этот раз, что оно тебя так расколбасило? Или ты решил открыть новый вид чумы и тебе прилетело ответкой? - Сердце… Хед на секунду зависла. А потом до нее дошло. - То есть ты все-таки сожрал мое сердце? – Джимм молчал, лишь смотрел на нее с мольбой. Причем такой, что даже бессердечная Хедшок прониклась. На секунду ее кольнула жалость к этому идиоту, что дорвался до серьезной магии и теперь огребает последствия. Неприятно. Вообще. Впрочем, это чувство исчезло также быстро, как и появилось. Почему она должна жалеть дураков? Тем более дураков поедающих ее внутренности? – И что ты от меня хочешь? Ты сожрал мое сердце. Подумай, буду я тебе помогать? Тупое создание, которое лезет гвоздем в щель, над которой написано «Высокое напряжение». Большими такими буквами. - Пожалуйста… прошу… больно… - Нет. Ты сам виноват. И когда ты окажешься в аду, только попробуй подойти ко мне хоть на сто метров. Усек? - Помоги… Больше он ничего не сказал. Тело парня свело судорогой, глаз закатился, а изо рта пошла пена, смешанная с кровью, гноем и слюной. Секунда и вот он обмяк. И в этот же момент Хед почувствовала… что-то. Что-то очень знакомое. Сила. Энергия. Она разлилась по телу, приятно покалывая кожу. Но, что самое главное, Хед ни разу еще не чувствовала настолько мощный приток. Ни разу за свою сотню лет. Ее сердце билось так часто, что казалось выскочит из груди, дыхание участилось, а на лбу выступила испарина. - Что это…