Где находится ад?

Она пыталась жить дальше. Правда. Иногда Габриэлле казалось, что у нее выходит. Она по-прежнему пела, она улыбалась, шутила, разговаривала, чем-то интересовалась. Однако, приходя домой, она совершенно не помнила, как прошел день. Память всегда выбрасывает маловажные, незначительные вещи. Для нее же стало незначительным совершенно все. Все, кроме Аластора. Она пыталась растворится в нем, пыталась забыться, пыталась унять боль его жестокой любовью. Тогда ей было все равно, что она принесет – удовольствие или страдание. А она приносила боль. И ничего, кроме боли. Габриэлла не была против подобного – физическая боль, пусть и ненадолго заглушала душевную. Он больше не сдерживал себя, не пытался быть острожным с ней. Словно бы последние шоры между ними были сняты. Он едва ли не вырывал куски мяса, он прокусывал пальцы и целовал истерзанные им же губы. Синяков стало еще больше, и они превратились в нечто совершенно обыденное. Естественное. Страшнее всего было то, что Габриэлле было хорошо. Скажи еще несколько месяцев назад, что она будет воспринимать подобную любовь как нечто естественное, она бы очень громко посмеялась. Сейчас ей было несмешно. Она просто… просто хотела растворится в этой тьме. Просто хотела забыть. *** «Уважаемые смертные! Вы не поймали меня и никогда не сможете поймать…» Габриэлла раз за разом перечитывала эти строки, словно бы пытаясь найти в них ответ. В этих и в других. Она как одержимая собирала все, что могло быть связано с Дровосеком, но спроси ее хоть кто-то, зачем она это делает, ответа не будет. Просто, потому что девушка и сама этого не знала. «Теперь, чтобы быть точным, в двенадцать пятнадцать (земное время), в ночь на вторник, я собираюсь посетить Новый Орлеан снова. В моей безграничной милости я собираюсь сделать предложение вам, людям. Вот оно: Я люблю джаз и клянусь всеми дьяволами в преисподней, что пощажу любого, кто будет играть джаз в эту ночь. Одно могу сказать наверняка, что тот, кто не будет играть джаз во вторник вечером, познакомится с моим топором…» Она сама не заметила, как поднялась со своего места. Габриэлла чувствовала, как по спине течет холодный пот. Строки плясали перед глазами, а к горлу подступил ком. Нервно сглотнув, девушка невольно взмахнула рукой, опрокидывая чашку с кофе. - Вы в порядке? Элиз оторвалась от чтения и перевела взгляд на подругу. Она так и продолжала приходить, несмотря на заверения Руссо, что все хорошо. Боялась, что Габриэлла что-нибудь с собой сделает. Что же. Теперь ее подозрения были не безосновательны. - Да, - кивнула итальянка, присаживаясь на корточки и собирая осколки, - Элиз. А какой сегодня день? - Среда. А что? - Нет. Ничего… совсем ничего. *** - Какого хрена тут творится? Хед подскочила на месте, резко отпрянув от тела Джимма. То что произошло. Вероятно этому должно быть объяснение. Все, что знала Хедшок о притоке силы, так это то, что демон наращивает свое могущество через убийство. Неважно какое. Даже если ты убьешь грешника, который после возродится. Да, приток будет минимальным, всего лишь небольшая капля. Но он будет. Если же ты убил демона окончательно, скажем, с помощью архангельского копья, которые иногда появляются на черном рынке, то ты получаешь всю его силу. Поглощаешь душу, как любят говорить старперы. Но только Джимм не был грешником. И Хед его не убивала. Даже не пыталась. Хоть и очень хотелось. Тогда откуда взялся этот приток силы? И, что тоже важно, что ей делать с трупом? Выходить наружу опасно. Она понятия не имела, что происходило в верхнем мире. И узнавать желанием не горела. Любопытство хоть и было присуще Хедшок, но сейчас были дела важнее. Не говоря уже о неоправданном риске. Кто знает, как среагируют смертные, увидев почти двухметрового демона, тащившего труп их соседа. Но если помнить, как тупила она, будучи человеком, предсказать реакцию было бы довольно легко – крики, паника, газеты, выпуски новостей. А потом всякие священники/экзорцисты, которые даже не в курсе, что все их танцы с бубнами на деле ничего не стоят. Конечно, Хед не знала, что будет, если ее обольют святой водой, но ведь имя Господа она произносила свободно. И молилась даже. И ничего. Язык не отсох, молния в лоб не ударила. А значит, вполне вероятно то, что и прочие церковные штучки эффекта не дадут. Она вышла из гостиной и двинула в сторону кухни, ко входу в подвал. Это было последнее помещение, которое демоница не осматривала, но, что было самым главным, именно там Джимм занимался магической практикой. А значит, та книжка с и-бея должна быть там. И в ней можно найти ответ на вопрос о возвращении домой. Или попытаться это сделать. В любом случае, нужно будет делать хоть что-то, иначе она так и просидит тут. И какого же было ее удивление, когда она обнаружила в подвале Аластора. Тот стоял спиной к ней, однако, это не помешало ему заметить присутствие Хед. Которая тупо пялилась на спину Радио-демона и спешно размышляла над своими дальнейшими действиями. - Очнулась? - Это ты меня приволок на кровать? – она наконец преодолела все ступени и теперь осматривала помещение. Здесь стало чуть светлее, так что подвал был виден как на ладони, круг в котором были заключены демоны, разрушен. Но на этом все. Больше изменений не наблюдалось. - Ну не оставлять же тебя валяться, как мешок с мусором, - Аластор скосил взгляд на подошедшую Хедшок, - Все-таки ты девушка, хоть в это и мало верится. - А парня бы оставил? - Вполне возможно. - Ты так и не собираешься возвращать нас домой? - Нет. - И отвечать почему, ты не намерен. - Совершенно верно. «Спокойствие». Хед глубоко вдохнула. Снова орать и брызгать ядом было бессмысленно. Да и опасно. Умирать в очередной раз не хотелось. Да и злость уже успела пройти, а Хедшок закатывала истерики только когда была зла. Целенаправленно выносить мозг она хоть и умела, но не любила. По ней лучше снести полчерепа выстрелом из дробовика, нежели постоянно пилить того, кто тебе не нравиться. Впрочем, что греха таить, иногда она баловалась и этим. Но редко и под настроение. - Слушай, ты же практикуешь вуду. Ты вызвал неизвестную хрень щелчком пальцев. Вот объясни мне, почему ты не хочешь возвращать нас обратно? - Воздержусь. - Да… - Хед плюнула на пол и вернувшись к кругу, подобрала пачку сигарет. Закурив, она глубоко вдохнула, вновь настраиваясь на диалог, - Ты что сделал с Джиммом? - Ничего. - Да ладно? Он сгнил заживо. Прям совсем. Это твоих рук дело. - Сгнил? Вот неожиданность. - Хочешь сказать, что ты тут вообще не при чем. - Именно. Хед скрестила руки на груди и уставилась на Аластора. Очень пристально. Так, словно бы обвиняла его во всех бедствиях, в том числе и стихийных, что произошли в верхнем мире за последние пятьдесят лет. Аластору было похрен. Он продолжал осматривать алтарь Джимма. - Слушай, - говорить об этом с Радио-демоном не хотелось, но Хед должна была понять, что произошло. И она очень надеялась, что хотя бы на этот вопрос демон ответит, а не начнет привычно вилять хвостом, - Когда этот колдун умер… - Да-да? - В общем, случилось что-то странное. Я почувствовала приток энергии. Большой. Даже слишком большой. Повисла пауза. - Ииии? – первой не выдержала Хед. Черт. Какого хрена она должна вытягивать информацию клещами? Аластора порой очень сложно заткнуть, а тут молчит, как сраный партизан. - Очень рад за тебя. И тут Хедшок почувствовала зуд в руках. Сильный такой. Господи, как же с ним тяжело! Серьезно. И самое ужасное было то, что Радио-демон намного сильнее Хедшок и придушить его нет никакой возможности. А еще это было бы еще тупее, чем ее идея призвать Аластора в мир смертных. Ведь демоница так и не теряла надежду как-нибудь заставить его вытащить Хед из задницы, в которую она попала. - Ты можешь объяснить, что случилось? - Не думаю. - Твою мать! – Хед всплеснула руками, - Ты можешь хоть раз в жизни прямо ответить на вопрос? - Могу. - Ну? - Но не буду. - Да ты издеваешься?! - Да. - Можно я тебя убью? - Нет. - Ну, пожалуйста. Я не сильно. - Нет. Хед снова зашагала по подвалу, меряя его быстрыми, широкими шагами и волоча за собой шлейф табачного дыма. Сейчас она была готова просто взорваться. Ярость пожирала ее, мешая думать. Все, чего она хотела, так это вырвать язык проклятому демону. Желательно вместе с челюстью. Проблема была в том, что она не могла этого сделать. И эта беспомощность просто сводила с ума привыкшую все держать под контролем Хедшок. А Аластору было весело. Он прямо-таки сиял от удовольствия, явно забавляясь бессилием демоницы. Кто сказал, что страдания – это только когда больно? И кто сказал, что мучить можно лишь причиняя боль? Вот яркий пример – эмоции, которые невозможно выплеснуть и которые разрушают душу. - Да сложно тебе что ли?! - Я уже говорил. - Это когда? - Недавно. Тебе стоит обдумать свои действия. Очень тщательно. Хед резко остановилась и с подозрением глянула на Радио-демона, который, как ни в чем не бывало, заложил руки за спину и с улыбкой наблюдал за Хедшок, которая, наморщив лоб, вспоминала, что она делала. Осознание пришло быстро. - Да нет, - истлевшая сигарета обожгла пальцы, заставив выругаться и сунуть их в рот, - Да я же… - она зажгла новую дорожку к раку, который ей, разумеется, не светит, - Я же просто прикольнулась… - «Бред… Я же не могла. Или могла?», - Я же не могла заключить ебучую сделку?!