Мамаша пиратов

Условиями, которые выставил Дахатур, Хайшур был недоволен, вот только выбора у него не было. Долгое молчание Цитадели поставило шаатар в щекотливое положение, а на Умане начало зреть недовольство. Мёртвый нынче Глава дневного Умана был лишь первым звоночком. Не так дерзко, а пока ещё вполне вежливо, профилактикой стали интересоваться главы гильдий и корпораций. Промышленники ненавязчиво уточняли, когда Цитадель сможет дать им новых специалистов, а простые уманы не понимали, почему шаатар перестали давать благословение. Хайшур понимал, что невозможно хранить молчание бесконечно. Всему этому требовалось дать объяснение и как можно скорее. — Будет много недовольных… — наконец произнёс старший из шаатар, внимательно глядя на Ночного. — Это не мои проблемы, — прищурился Дахатур. — Хотите сохранить свое положение — будете делать то, что сказано. Я вообще могу посадить «Первопроходец» на другом континенте и обвинить Цитадель в ереси. В том, что вы намеренно калечили уман вопреки воле Иши, чтобы иметь власть над ними. — Как ты смеешь! — Хайшур резко поднялся с кресла. — В «Песне Света» говорится… — О благословении Иши! — резко оборвал его Дахатур. — Именно он одаривает ей избранных, но не шаатар! Это во-первых, а во-вторых… Что весомее: текст Песни, которую вы, шаатар, имели возможность переписать под себя, или слова, сказанные лично Иши? На это Хайшур не нашел что возразить. Какими бы ни были священные тексты, прямая воля всегда будет выше. — Хорошо, мы объявим о возвращении Лучезарных и выключим всех, кто будет этим недоволен, — согласился Хайшур. — И здесь мы будем в полном праве: именно от нас они получили благословение, и мы же лишим его тех, кто пойдёт против Света. Но деятельность Цитадели надо восстановить. — Нет, — решительно заявил Дахатур. — Вживления механизмов больше не будет. — Ты не понимаешь?! — прошипел Хайшур. — Это у вас в Ночи уманы всё делают руками: добывают руду, строят корабли и даже летают! А в Свете Дня работают механизмы, и ими кто-то должен управлять! Как?! Как, скажи мне, Ночной, будут справляться с ними те, в ком нет металла? Как они будут их слышать? Ещё недавно Цитадель давала по три-пять специалистов в день. Мастеров, которых уже ждали в Гильдиях! И это не только пилоты, но и горняки, инженеры и даже технологи. Скажи, Ночной, что будут есть уманы, когда из-за нехватки специалистов остановятся морские фермы? — Пусть те, кто сегодня себя считает элитой, примерят на себя рабочие профессии. Всё равно я никого из них не оставлю на руководящих постах. Пусть проходят модернизацию и идут работать на фермы и шахты. Если хотят жить, конечно, — усмехнулся Дахатур. — Профилактику будут проходить только те, кто приносит пользу. И все накопленные деньги нынешней элите не помогут. Потому что Иши не подкупишь. — Сумасшедший… — покачал головой Хайшур. — Тебя убьют! — И что это изменит? — чуть склонил голову Дахатур. — Или ты считаешь, что после моей смерти Цитадель заработает опять? Я тебя разочарую: моя смерть лишь разозлит Кьери-ра и его детей. Не забывай, я теперь один из Ишитар! — И как я должен буду всё это объяснять? — схватился за голову Хайшур. — Волей Иши! — рассмеялся Дахатур. — Верни мне доступ к Цитадели и дай месяц времени, — потребовал Хайшур. — Уманы должны видеть, что благодать возвращается. Без демонстрации возможностей мои слова останутся лишь словами. — Хорошо, — кивнул Дахатур. — Надеюсь, ты достаточно умён, чтобы не пытаться заработать на профилактике тех, кого я собираюсь скинуть с пьедестала власти? — Меня ведёт Свет и ему я предан. Я не сойду с дороги, потому что сейчас только она позволяет мне сохранить рассудок… *** Место посадки Дахатур выбрал недалеко от Цитадели. Шиане тяжёлым лазером срезал верхушку скального плато, получив идеально гладкую площадку, на которую и опустил корабль. — Ну вот мы и дома, — улыбнулся Кьери-ра. — Да… «Первопроходец» уже вряд ли выйдет в космос, — вздохнул Шиане. — Но как дом он нам прослужит ещё долго. — Хочешь увидеть Уман, Кьери-ра? — с трепетом спросил Дахатур, протягивая руку. — Идём, я покажу тебе твой мир! Перед шлюзом, Кьери на секунду застыл. Память о далёкой родной планете постепенно стиралась, и сейчас стало почему-то страшно выйти из корабля под открытое небо. Кьери понимал, что никакой прямой опасности там нет. Обитатели «Первопроходца» уже давно дышат воздухом Умана, едят его пищу, а вирусов и бактерий Кьери не боялся — омежий яд сильнее любого из них. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, он коснулся знака открытия. Огромные створки, в которые легко входил малый челнок, разделились на сегменты и стали медленно утопать в стене. А в образовавшуюся щель хлынул дневной свет, свежий ветер и жар летнего дня. Дождавшись, пока створки разойдутся полностью, Кьери-ра сделал несколько быстрых шагов вперёд и остановился на самом краю шлюза. От его ног до самой земли уходила вниз ребристая лента пандуса. Сиреневого цвета небо было подёрнуто вуалью облаков, а впереди, почти у самого горизонта, был виден город. — Пойдём? — чуть тронул ладонь Кьери подошедший к ним Сумахад. Где-то за спиной вздохнул авантюрист Нейа — единственный из его сыновей, кто решился выйти в шлюз. А Кьери просто не мог заставить себя оторваться от пейзажа. Пятнадцать лет «Первопроходец» был его домом. Здесь родились и выросли его беты. Его дети, которые никогда не видели планеты. И если ему страшно покидать корабль, то каково им? А ведь у него есть ещё ребёнок. Пусть нерождённый, но уже существующий. И как оми-рра, Кьери просто обязан дать ему дом. Именно эта мысль заставила омегу сжать железной хваткой руки обоих своих супругов, и решительно шагнуть вперёд. Под новое солнце его нового мира. — Вон там, справа, космопорт, — указал рукой на приёмную стрелу Дахатур. — А слева — Цитадель. Мы как раз между ними, но в стороне от самого города. — Ненадолго, — хмыкнул Сумахад. — Что-то мне подсказывает, что уже очень скоро город потянется в нашу сторону. — К нам летит челнок, — вдруг объявил Нейа, решивший последовать наружу следом за оми-рра. — Это Хайшур, — старший из шаатар Цитадели. Я дал ему разрешение посетить «Первопроходец» в тот же день, как мы сядем. Но, видимо, он не пожелал ждать даже сата! Тем временем, челнок описал дугу и приземлился недалеко от корабля. Его дверь распахнулась и на землю шагнул уман в тёмно-синем комбинезоне с пятью косыми нашивками на рукаве и штанине. Степенным шагом он приблизился к группе и замер, переводя восторженный взгляд с Кьери-ра на Нейю. — Свет Лучезарный, — прошептал он. — Ни одна Песнь не способна передать твоего сияния! *** Кто может сказать однозначно: что такое вера? Набор заветов, которым нужно следовать? Желание переложить ответственность с себя на кого-то другого? А может быть стремление стать лучше, дотянуться до своего идеала? Каждый уман видел в учении Света свое. Но ни под светом Дня, ни в холодном безмолвии Ночи не было ни одного, кто бы усомнился в реальности Ишитар. Да и как тут не верить, когда возвышается над городом громада Цитадели и каждый желающий может увидеть её собственными глазами. Как усомниться в мудрости тех, кто пришел со звёзд и подарил уманам свои знания? Но вот дальше мнения уман расходились. Одни были уверены, что Ишитар покинули их навсегда. Заглянули на Уман мимоходом, уронили зерно Света и отправились дальше в своё бесконечное путешествие от одного конца Вселенной к другому. А вот другие утверждали, что Лучезарные продолжают наблюдать за своими детьми, глядя на них глазами звёзд из глубины Ночи. И ждут… Ждут, когда просветление уман достигнет уровня, достаточного для новых знаний. И тогда они вернутся, чтобы показать дорогу в другие миры… В главном зале Цитадели старший из шаатар оглядел большой экран, разделённый на несколько тысяч мелких квадратиков. Каждый из них представлял собой линию связи, на другом конце которой сейчас приготовились слушать повеление Несущие Свет. Хайшур подготовил большую проникновенную речь, но сейчас, стоя напротив множества экранов, он вдруг понял, что она совершенно лишняя, ненужная, пафосная. Глубоко вздохнув, старший их шаатар вскинул голову и произнёс всего два слова: — Ишитар вернулись!